И. А. Ильин о духовном смысле сказки

Федеральное агентство по образованию

НОУ ВПО  “УРАЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ БИЗНЕСА” 

 
 
 
 
 
 
 
 
 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА 

 
 

На тему: «И. А. Ильин о духовном смысле сказки» 
 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Екатеринбург

2011 
 

  Художественное  средоточие "национального духовного  опыта" Ильин раскрывает в русской сказке, чему посвящает отдельную работу ("Духовный смысл сказки", 1934). От фольклорного по духу образного уподобления сказки "полевому цветку", хранящему "запах родной земли", автор движется к уяснению двуединства ее художественной и магической ипостасей, заключающих в себе "узлы национального бытия и национального характера". По Ильину, постижение сказкой этих "узлов" ценно тем, что оно, находясь в сфере "сокровенного помысла, предчувствия и сновидения", значительно превосходит горизонты рационального "дневного сознания". Сказка предстает здесь как искомый эстетический идеал, соединяющий обращение к исконным, древнейшим пластам национального сознания и бытия с непреходящей в своей мудрой простоте "детскостью": "… русская древность помазует русское младенчество на не испытанную еще трудную жизнь". Автор глубоко анализирует образный мир и выразительную ритмику сказки с ее "распевным уговором", передает поднимаемые сказкой сложнейшие философские вопросы с помощью оригинальной формы несобственно прямой речи, нащупывая таинственную обусловленность художественной правды ее укорененностью в глубинах народного мистического опыта: "Сказка есть первая, дорелигиозная философия народа, его жизненная философия, изложенная в свободных мифических образах и в художественной форме". И с этой точки зрения  творческое обращение национального гения к "духовному оку" народа, запечатленное Ильиным в ярком образе, предстает в финальных аккордах статьи как квинтэссенция его духовно-эстетической программы: "Сядем вслед за Пушкиным под зеленый дуб нашей России, и пусть наш мудрый кот заведет нам свои песни и скажет свои сказки!..".[5, С. 20]

  В современной печати есть разные мнения по поводу русских народных сказок. Одни утверждают, что сказка не несет  никокого вреда для детей, другие же считают, что в ней есть и «антивоспитательные» моменты. Подобное мнение высказал психолог Козлов Н. И. в своей книге «Как относиться к себе и людям, или Практическая психология на каждый день» [3, C. 258] , он утверждает то, что герои сказок, как заботливые няни, шаг за шагом не только учат ребенка знакомиться, дружить, мириться и прощать, но тут же грубить, ссориться и убивать. Я в полной мере не могу согласиться с этим мнением.

  Наши  дети воспитываются сегодня на зарубежных мультфильмах. В сознании взрослых мультфильм – это то, что априори предназначено для детей. Но большая часть этих мультфильмов для наших детей не безвредна. Детский мультфильм должен быть добрым, веселым и поучительным, формирующим основополагающие понятия морали и нравственности. Ряд психологов и авторов книг по психологии утверждают, что улыбка и смех положительно влияют как на психологическое, так и на физическое здоровье. Но что мы видим в большинстве иностранных мультфильмов? Это драки, битвы, погони, превращения в мутантов и чудищ, кровь, взрывы и прочие «прелести».  [1, С. 258]

  О какой здоровой улыбке и смехе  может идти речь? Что во всем этом познавательного и поучительного? Такой просмотр может лишь «обогатить»  лексику ребенка нецензурными выражениями, развить такие чувства, как злоба и агрессия. Взрослый, психически здоровый человек – и тот испытает неприязнь от увиденного и услышанного. После такого можно не удивляться появлению боязни темноты, страха оставаться в одиночестве, жестокости в игре и агрессивному поведению в жизни и многим другим «результатам». Как было сказано выше, помимо негативных эмоций, которые изливает на ребенка подобный мультик, кроха бессознательно будет копировать выражения лиц героев, и, чего доброго, решит в игре быть похожим на одного из них, что очень часто и происходит. Чтобы в этом убедиться, достаточно просто внимательно понаблюдать за играющими детьми, например на детской площадке во дворе. В наших отечественных мультфильмах аналогов подобной агрессии и в помине нет. Баба Яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч и Волк «отдыхают» по сравнению с зарубежными монстрами-уродами, изображающими не то человека-паука, не то вампира-осьминога со светящимися глазами или властителем загробного мира и рекой тоски, в которой плывут умершие или человечки-уродцы с отсутствием моральных ценностей.

   Для их формирования как нельзя лучше подойдут наши старые добрые мультики. Тот же самый, всем известный «Винни-Пух». Даже «Ну, погоди». Веселый мультик, который всегда заканчивается хорошо, а в ребенке, тем временем, формируются сострадание и жалость. Помимо мультфильмов, есть еще наши старые фильмы-сказки. Замечательных детских фильмов множество, но, к сожалению, их очень мало показывают по телевидению по сравнению со злыми зарубежными мультиками и мультсериалами. Детям нравиться смотреть мультфильмы, но родители знают: не все то, что нравится детям – полезно.

  В современном российском обществе существует острая проблема воспитания подрастающего  поколения. В ее решении неоценимым является наследие выдающегося мыслителя, искусствоведа и культуролога И. А. Ильина.

  Вот что писал И. А. Ильин   о мире сказок. Сотни и тысячи лет этому  отстою национального духовного  опыта, укрытого и развёрнутого в  русских народных сказках. Пусть  история нашего народа насчитывает всего одну тысячу лет; но возраст народа не определяется памятью его истории. Ведь это тысячу лет тому назад наш народ опомнился и начал кое-как помнить себя, – опомнился, приняв христианство и удержав в своей памяти кое-что дохристианское. Но это дохристианское прошлое его, утраченное его памятью, не утратилось в его опыте и в его духе. [4, С. 116]

  Не  думайте, что сказка есть детская  забава, несерьезное дело для умного человека: взрослый-же выдумывает, маленьким  сказывает… И еще не думайте, что  взрослые умны, а дети глупы; и что взрослому надо нарочно «приглупиться» для того, чтобы детям сказку рассказывать… Не обратно ли дело обстоит? Не от «ума» ли добрая половина нашего горя родится? Может быть есть две разные глупости: одна бестолковая, а другая учительная? Одна от праха и грязи, а другая от чернозема? Одна от слепого самодовольства, а другая от испытующего недоумения? Одна глупит от гордости и ведет к пошлости; а другая глупит от смирения и ведет к мудрости… И вот, именно такова народная и особенно русская народная сказка.

  Это не летопись, не былина и не бывальщина; не житие и не легенда — это  сказка. Никогда и нигде не были и не жили эти царевичи и богатыри, эти серые волки и кощеи, эти Иваны-дураки и кони говорящие, эти Бабы-Яги и Змеи Горынычи. Всего этого не было. И тому, кто присягнул исторической науке, а с наукой духовного опыта порвал; кто поклоняется доказанному факту и разучился созерцать показанное состояние, кто хочет видеть лишь земным, телесным глазом и потому выколол себе духовное око; кто от чрезмерной «умности» заморил в себе «вещую простоту» и «заумную глубину», кто довел свою рассудочную трезвость до того, что утратил способность хмелеть вместе со своим народом на пиру всепреображающего воображения — тому пусть будет народная сказка мертва и пусть она кажется ему глупой… Пусть сказка «глупа». Но в глупости своей она скромна. Но она имеет храбрость быть глупой. И за храбрость ее, — прощается ей ее глупость… И еще прощается ей ее глупость за ее беззаветную доверчивость, за ее искренность. И потому грешно и стыдно говорить о «глупости» народных сказок.

  Темы  сказок живут в мудрых глубинах человеческого инстинкта, где-то там, в священных подвалах, под семью-десятью железными столбами, где завязаны узлы национального бытия и национального характера и где они ждут разрешения, свершения и свободы. В эти подвалы национального духовного опыта не проникнуть ни гордецу, ни трусу, ни маловеру, ни криводушному. Но доверчивый и искренний простец, но скромный и храбрый в своей поэтической серьезности созерцатель — проникают под эти своды и выводят оттуда рой народных сказок, разрешающих, свершительных и освобождающих. Сказка уже есть искусство: ибо она укрывает и являет за словами целый мир образов, а за образами она разумеет художественно и символически — глубокие духовные обстояния. И не сказка «отжила» свой век, если мы разучились жить ею; а мы исказили свой душевно-духовный склад, и мы выветриваемся и отмираем, если мы потеряли доступ к нашей народной сказке.

  О чем спрашивает человек сказку? И  что именно она отвечает ему? Спрашивает человек сказку о том, о чем  всегда и все люди, от века и до века, будут спрашивать своих родителей, пастырей и Бога; о том, что всем нам важно и необходимо, без чего трудно жизнь прожить и без чего мы все-таки, в труде и страданиях, проживаем ее; и уходим из жизни, многого не поняв и не осмыслив; а под конец жизни вздыхаем… Человек спрашивает сказку, а она отвечает ему — о смысле земной жизни. Но спрашивает он, как существо, еще не узревшее и не постигшее Бога. Спрашивает по-младенчески, беспомощно, недоуменно, коснувшись зла и страха на земле, но не коснувшись или едва коснувшись ризы Божьей; как испугавшееся и задумавшееся дитя спрашивает маму или няню, — с широко раскрытыми глазами, в которых и испуг, и тревога, и любопытство, и благоговение; как если бы ответ был легок и прост; и с тем, чтобы немедленно поверить… А ответ ему дается не из религии, а из дорелигиозной, магической глубины, где инстинкт, художество и опыт жизни скопили некую национальную, но не последнюю, а предпоследнюю суеверно-языческую мудрость… [2, C. 100]

  Сказка  есть первая, дорелигиозная философия  народа, его жизненная философия, изложенная в свободных мифических образах и в художественной форме. Эти философские ответы вынашиваются каждым народом самостоятельно, по-своему, в его бессознательной национально-духовной лаборатории. В русских сказках русский народ пытался распутать и развязать узлы своего национального характера, высказать свое национальное мироощущение, наставить своих детей в первобытной, но глубокой жизненной мудрости, — разрешая лежащие на его сердце жизненные, нравственные, семейные, бытовые и государственные вопросы. Сказка — это ответ все испытавшей древности на вопросы вступающей в мир детской души. Здесь русская древность помазует русское младенчество на не испытанную еще трудную жизнь, созерцая из древнего национального лона всегда новые трудности жизненного пути. И благо нам, если мы, сохранив в душе вечного ребенка, умеем и спрашивать, и выслушивать голос нашей сказки… Все люди делятся на живущих со сказкой и живущих без сказки. Люди, живущие со сказкой, имеют дар и счастье по-младенчески вопрошать свой народ о первой и последней жизненной мудрости и по-младенчески внимать ответам его первозданной доисторической философии. Такие люди живут «в ладу» со своею национальною сказкою  [2, С. 125].

  А сказки русские — просты и глубоки, как сама русская душа. Они всегда юны и наивны как дитя; и всегда древни и мудры, как прабабушка; — как спрашивающее дитя и как отвечающая старушка; оба — созерцающие младенцы.

  Работа Ильина И. А. «Духовный смысл сказки» показывает современному русскому народу на то, каким богатейшим, уникальным наследием мы владеем. Сказка – это подлинная духовная «энциклопедия» русского народа. Работа написана ясным, образным языком. Взгляды и размышления И. Ильина и по сей день носят актуальный характер. Я считаю, что современным психологам, педагогам, философам, ученым, а также студентам, родителям следует обращаться к его бесценному наследию. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Список  использованной литературы 

  

1. Ильин И. А. О России и русской душе //Собр. соч. в 10 т.; Т. VI, кн.3.
2. Ильин И. А. Духовный смысл русской сказки // Одинокий художник. – М.: Искусство, 1993.
3. Козлов Н. И. Как относиться к себе и людям, или Практическая психология на каждый день. 4-е изд., перераб. и доп. – М: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2002.
4. Иван Ильин и художественная культура России, материалы   межвузовской  студенческой, научно -практической  конференции, г., Екатеринбург: 2008г.
5. Ничипоров И.Б. "Богомолье" И.С.Шмелева // К единству! Журнал Международн. Фонда единства православных народов. 2001.№5. С.19-21.