Введение
Тот, кто
борется с чудовищами, должен
следить
за собой, чтобы самому не обра-
титься
в чудовище. Попробуй подолгу смотреть
в пропасть, и она заглянет
тебе
в глаза.
Ф. Ницше
"По
ту сторону добра и зла"
Фридрих
Ницше (1844 - 1900) - великий немецкий
философ и филолог, поэт и
музыкант. Перед тем, как приступить
к краткому изложению и анализу
его работы, хочется сказать несколько
слов, обрисовав характер его
философского мировоззрения в
целом. Для творчества Ницше
характерно необычное употребление
общепринятых в философии понятий.
Его идеи, как правило, облечены
в форму фрагментов и афоризмов.
Ему чужды всякие попытки построения
философской системы. Согласно
Ницше, мир есть постоянное
становление и бесцельность, что
выражается в идее "вечного
возвращения одного и того же". Лишь
понятие "вещи" выступает, как некий
момент устойчивости в хаосе становления.
Вслед за А. Шопенгауэром Ницше в основе
мира мыслил волю как движущую силу становления,
как порыв, как волю к власти, волю к расширению
своего Я, к экспансии. Центральным понятием
у Ницше является идея жизни, он является
родоначальником направления, именуемого
философией жизни.
Ницше
можно назвать блестящим проповедником
индивидуализма, волюнтаризма и
иррационализма. Теория познания
в её классическом смысле не
была предметом особого внимания
мыслителя, а некоторые его
высказывания по этим вопросам
проникнуты субъективизмом и
агностицизмом. Ницше отвергает
принципы демократии и исторического
прогресса, он противопоставляет
ему amor fati - любовь к судьбе; он отвергает
также идеи равенства и справедливости,
как "разлагающие цельность человеческой
природы". Ницше, будучи сторонником
принципа социальной иерархии, развивает
элитарную концепцию абсолютного господства
высшей касты - тех немногих, которые имеют
право воплощать счастье, красоту и добро,
господствовать над подавляющим большинством
- серостью, которую не общество, а сама
природа предназначила к тому, чтобы быть
общественной пользой.
Основное
внимание Ницше было сосредоточено
на проблемах культуры, на вопросах
этики и эстетики, в частности
музыки, а также на идеях бытия
человека. Ницше выделяет в искусстве
два начала: дионисийское - стихийное,
оргиастическое, экстатическое - и аполлоновское
- просветлённое, гармоническое, рефлексивное.
Эти противоборствующие силы характеризуют
само бытие, причём дионисийское, изначально-жизненное,
лежит в основе бытия. Идеал же культуры
заключается в достижении равновесия
этих полярных начал. Искусство - это сублимация
чувственного удовольствия: восприятие
произведений искусства сопровождается
возбуждением полового инстинкта, опьянением,
жестокостью как глубинным состоянием
психики. Именно их смешение производит
эстетическое состояние.
Нельзя
не отметить, что главная тенденция
в воззрениях этого незаурядно
одарённого мыслителя и разносторонне
развитого человека творчества
состояла в совершенствовании
культуры человеческого вида, в
улучшении самого типа человеческой
личности. Воззрения Ницше имели
и по сию пору имеют большое
влияние на умы людей; этому
во многом способствует удивительно
изящная литературная форма его
произведений в виде броских
афоризмов, парадоксальных выражений,
памфлетов и притч, а также
мужественный и вместе с тем
поэтический характер его твёрдой
и ясной, как холодный горный
воздух, прозы.
* * *
Фридрих
Ницше приступил к созданию
памфлета "Генеалогия морали"
в момент своего пребывания
в Сорренто зимою 1876-77 годов,
хотя мысли, изложенные в этой
работе, несомненно, гораздо старше,
они были впервые вкратце изложены
в том собрании афоризмов, которое носит
название "Человеческое, слишком человеческое.
Книга для свободных умов". Уже в предисловии
к памфлету Ницше, уверенный в том, что
мысли эти возникли в нём не разрозненно,
не произвольно и не случайно, что произошли
они от общего корня, глубокой потребности,
основной воли познания жизни, чётко определяет
направление и цель философского исследования.
Вопрос ставится следующим образом: откуда
собственно ведут своё начало добро и
зло. По словам автора, он "своевременно
научился отделять теологический предрассудок
от нравственного и не искал …источника
зла позади мира", то есть вне мира земного,
мира человеческого. Ницше относит понятия
добра и зла к сугубо человеческим изобретениям
и рассматривает их с исторической и психологической
позиций: "…при каких условиях изобрёл
человек эти определения ценности - добро
и зло? и какую они сами имеют ценность?
Тормозят они или содействуют процветанию
человечества? Являются ли они признаками
нужды, бедности, вырождения жизни? Или
наоборот проявляется в них полнота, сила,
воля к жизни, её бодрость, уверенность,
будущность?"
На
опубликование некоторых собственных
гипотез относительно происхождения
морали Фридриха Ницше натолкнула
прочитанная им "ясная, опрятная
и умная, старчески умная книжечка"
английского психолога доктора
Пола Ри (Paul Ree), заглавие книжки было
"Происхождение нравственных восприятий".
Автор её твёрдо стоял на позициях дарвинизма
и искал корни нравственности и морали
в области человеческих инстинктов, исключая
из зоны поиска область интеллектуальную,
а также не рассматривая исторических
предпосылок формирования так называемых
общечеловеческих ценностей. Ницше пишет:
"…в его гипотезах по меньшей мере забавно,
что дарвиновская бестия и наисовременнейший
скромный нравственный неженка, который
"не кусается", подают друг другу
руку; последний делает это с выражением
известного добродушного и утончённого
равнодушия на лице, к которому примешивается
доля пессимизма, усталости, как будто
бы вовсе не стоит так серьёзно относиться
ко всем этим вещам - проблемам морали".
Для Ницше в тот период важен был вопрос
о ценности морали, особенно о ценности
"неэгоистического", об инстинктах
сострадания, самоотречения, самопожертвования,
которые Шопенгауэр, великий учитель Ницше,
"так долго подкрашивал, боготворил,
переносил в потусторонний мир", но
именно к инстинктам во Фридрихе росла
всё более глубокая подозрительность,
скрытый скептицизм: "Именно здесь видел
я опасность для человечества, его высшую
приманку и искушение - но к чему? к отрицанию?
Именно здесь видел я начало конца, остановку,…усталость,
восстание воли против жизни, нежно и уныло
заявляющей о последней болезни". В
силу того, что задача о ценности сострадания
и морали, построенной на сострадании,
кажется чем-то случайным, сомнительным,
философ выдвигает новое требование: человеку
необходима критика моральных ценностей,
надо, наконец, усомниться в самой ценности
этих ценностей. Ницше считает, что слишком
долго люди принимали ценность моральных
ценностей за данную, за факт, считали
её несомненной и неоспоримой: "…до
сих пор нисколько не сомневались и не
колебались считать "хорошего человека"
более ценным, чем "дурного", более
ценным в смысле успеха, полезности, успешности
по отношению к человеку вообще (в том
числе и будущности человека)". Но никто
не задавался вопросом: а если бы было
справедливо обратное? Если бы доброе
было бы симптомом регресса, а следовательно
представляло бы опасность, соблазн, яд,
посредством которого современность живёт
на счёт будущего? Может быть живёт удобнее,
более безопасно, но и в более мелком стиле,
пошлее?
Не
мораль ли виновна в том,
что никогда не будет достигнута
возможная сама по себе мощность
и красота типа человек?
Не
является ли мораль опасностью
самою опасною из всех опасностей?..
Трактат
первый
"Добро
и зло", "хорошее и дурное"
Фридрих
Ницше открывает первый трактат
памфлета критикой взглядов, присущих
английскому психологу Полу Ри
и его коллегам, задаваясь вопросом, что
именно обуславливает суждения последних
о происхождении сил, имеющих решающее
значение для развития личности . Философ
отмечает, что его незримым оппонентам
совершенно чужд исторический дух, что
и подталкивает искать корни понятий добра
и зла там, где менее всего это желала бы
видеть интеллектуальная гордость человека
("…в косной привычке, в забывчивости
или в слепом и случайном сцеплении мыслей
и их машинальности, или в чём-либо чисто
пассивном, автоматичном, рефлексивном,
молекулярном и в основе тупом…"): "Первоначально
- декретируют они - неэгоистические поступки
хвалили и называли "добром" те, кому
они оказывались, следовательно, кому
они были полезны; впоследствии забыли
источник этой похвалы и стали считать
добрым неэгоистические поступки вообще,
как будто они были чем-то хорошим, так
как они обычно превозносились, как нечто
хорошее".
Ницше
утверждает, что, во-первых, теория
эта ищет и помещает очаг
возникновения понятия "добро"
на неверном месте, что суждение
"добро" ведёт своё начало
не от тех, кому оказывается
добро. Напротив, сами "добрые",
то есть знатные, могучие, высокопоставленные
и благородно мыслящие считали и выставляли
себя самих и свои поступки, как доброе,
как нечто высшего сорта, в противоположность
низкому, низменно мыслящему, пошлому
и плебейскому. Из этого чувства расстояния
они впервые извлекли себе право создавать
ценности, чеканить названия ценностей,
и никакого дела до полезности им не было.
Таким образом, источником контраста "хорошего"
и "дурного" является чувство знатности
и расстояния, продолжительное и преобладающее
общее и основное чувство высшего господствующего
рода по отношению к низшему роду, к чему-то
низшему. Такого рода происхождение доказывает,
что слово "добро" первоначально
не было связано с "неэгоистическим"
поступком. И напротив, именно при падении
аристократических оценок человеческой
совести постепенно навязывался весь
тот контраст "эгоистического" и
"неэгоистического" этот, по терминологии
Ницше стадный инстинкт, получивший тогда
распространение.
Ницше
пишет, что, во-вторых, помимо исторической
неприемлемости рассматриваемой
гипотезы происхождения оценки "добра",
она страдает психологическим
внутренним противоречием. Предполагается,
что источником похвалы неэгоистического
поступка была его полезность, и что это
было забыто. Но как возможно подобное
забвение? Может быть, в определённое время
прекратилась полезность подобных поступков?
Напротив, мы можем наблюдать совершенно
противоположное, поскольку полезность
эта была всегда обыденным явлением, таким,
которое подчёркивалось и подчёркивается
непрерывно снова; следовательно, оно
не только не могло исчезнуть из сознания,
не только не могло быть позабыто, но должно
было всё резче запечатлеваться в сознании.
Ницше считает, что на правильный путь
его вывел вопрос, что собственно обозначают
в этимологическом отношении выражения
"добро" на разных языках, и так как
философ был также незаурядным филологом,
ему не составило большого труда провести
лингвистический (а также историко-лингвистический)
анализ данного выражения: "Я нашёл,
что все они указывают на одинаковое превращение
понятия, что всюду основным понятием
является "знатный", "благородный"
в сословном смысле, из которого развивается
с необходимостью понятие "добро"
в смысле "душевно-знатного", "благородного",
"душевно-высокопоставленного"…;
развитие это идёт всегда параллельно
с другим, которое "пошлое", "плебейское",
"низкое", в конце концов, превращается
в понятие "дурное"". Не углубляясь
в данное исследование, можем привести
два красноречивых примера. Немецкое слово
"schlecht" (дурно), тождественное со словом
"schlicht" (простой), первоначально обозначало
безо всякого оскорбительного смысла
простого человека, простолюдина в противоположность
знатному. Приблизительно ко времени тридцатилетней
войны, то есть довольно поздно, смысл
этого слова превращается в современный.
Можем также сравнить в русском языке
старинное обозначение простолюдина словом
"подлый" ("подлые людишки") и
современное понятие "подлый". Такое
позднее открытие явления "превращения
понятий" Ницше объясняет задерживающим
влиянием, которое оказывал демократический
предрассудок на все вопросы происхождения.
Ницше отмечает также, что часто в тех
словах и корнях, которые обозначают "добро",
ещё просвечивают главные оттенки, на
основании которых знатные именно и считали
себя людьми высшего ранга: "Они называют
себя, например, "истинными"; прежде
всего греческая знать… Созданное для
этого слово
по своему корню обозначает такого, который
существует, который обладает реальностью,
кто истин; затем истинный в субъективном
смысле, правдивый". Далее Ницше приводит
несколько аналогичных примеров из греческого,
латинского, галльского и немецкого языков:
"Немецкое "Gut" (добрый, хороший)
не обозначает ли "den Gottlichen" (божественного),
человека божественного происхождения?
Не тождественно ли оно с именем народа
(первоначальным дворянством)?".