Проблемы безопасности в азиатско-тихоокеанском регионе

Однако каждое из этих государств в конце концов преследует собственные цели и их интересы трудно совместимы. Япония и Китай отнюдь не в восторге от перспективы возникновения нового мощного государства, способного стать для них гораздо более серьезным конкурентом на региональной арене, нежели нынешняя Республика Корея. Последняя, понятно, придерживается иной точки зрения. Кроме того, Соединенные Штаты не без оснований подозреваются в намерении использовать появление нового государства для упрочения своих военно-политических позиций в СВА. Сеул без всякого удовольствия наблюдает за тем, как США перехватывают лидерство в процессе урегулирования конфликта, оттесняя его самого на второй план.

Нынешний характер урегулирования совершенно не учитывает  интересов России, которая фактически исключена из этого процесса урегулирования и в состоянии оказывать на него лишь незначительное влияние. Это может привести к тому, что предполагаемый результат (если его удастся достигнуть) будет противоречить российским национальным интересам.

Многое зависит  не столько от самого разрешения конфликта  и самого объединения, а от того, как это произойдет. Если, к примеру, объединенное корейское государство сохранит военный альянс с Соединенными Штатами, это будет означать существенное приближение передового рубежа американского стратегического базирования к жизненно важным центрам Российского Дальнего Востока.

Также очевидно, что государством, которое не может  не проиграть в результате урегулирования, является Северная Корея, поскольку  выживание пхеньянского режима напрямую связано с сохранением раздела  страны и конфликта между Севером  и Югом.

Б. Противостояние Пекина и Тайбэя неизбежно ставит в сложное положение многие государства, имеющие солидные экономические интересы как в континентальном, так и в островном Китае. При этом существование данной проблемы может рассматриваться не только как угроза безопасности субрегиона, но и как фактор, в определенной степени ограничивающий амбиции КНР, явно претендующей на региональное доминирование.

Сегодня региональные конфликты в СВА не столько  побуждают государства региона  объединять свои усилия в области  безопасности, сколько разводят их интересы.

Социально-политическая нестабильность и внутренние кризисы:

А. Потенциально возможная дезинтеграция России, чреватая развалом нынешней политической системы и развитием неуправляемых  процессов, способных реально угрожать не только российской национальной безопасности, но и региональной безопасности. Имеется в виду не только потеря централизованного контроля над ракетно-ядерными силами, но и образование на Российском Дальнем Востоке очага социальной, этнической и экономической нестабильности. Вместе с тем, нельзя исключать, что ряд государств региона могут усмотреть в подобной перспективе возможность укрепить собственные позиции за счет слабого соседа.

Б. Кризис политической системы в Китае, где бурные темпы  роста сопровождаются резким усилением социального расслоения, обнищанием значительной части населения и неравномерностью развития. Рано или поздно тоталитарно-олигархическая система управления может вступить в противоречие с потребностями современного прогресса и тогда неизбежно наступит время общественных потрясений.

Этот процесс, чреватый малопредсказуемыми последствиями  для региональной безопасности, одновременно будет означать ряд плюсов для  держав-соседей, которые а) заинтересованы в ослаблении державы, способной стать одним из лидеров XXI века, причем лидером, способным на достаточно жесткую экспансионистскую политику; б) в трансформации китайской общественно-политической системы в направлении либерально-демократических ценностей, которые давно усвоены США и на которые в той или иной степени ориентируются Россия и Япония.

В целом сегодня  в СВА отсутствует осознание  необходимости совместных усилий для  предотвращения вспышки социально-экономическое  нестабильности в регионе.⁶

Угроза сепаратизма  прямо связана с угрозами безопасности. В результате обострения противоречий "центр-периферия" российский сепаратизм может в перспективе привести к отделению Российского Дальнего Востока и созданию там одного или нескольких квазигосударств. Нечто подобное, при известных обстоятельствах, нельзя исключать и в Китае, где национально-этническая ситуация в отдельных провинциях (в частности, в Синьцзяне) может благоприятствовать "рывку" к самостоятельности.

Опасности, которые  несет в себе сепаратизм, очевидны. Во-первых, сепаратистские настроения подобны дурной болезни и могут перекидываться из страны в страну, из региона в регион. Во-вторых, дробление некогда централизованных государств рождает новые конфликты, способные угрожать благополучию соседей (примеры распада СССР или Югославии подтверждают более, чем наглядно).

С другой стороны, чрезвычайно велик соблазн использовать сепаратистские движения и возникающие  на их основе государственные образования  для продвижения своих интересов, экономической и даже военно-политической экспансии. Трудно быть уверенным в том, что все страны Северо-восточной Азии в состоянии устоять перед подобным соблазном.

Поэтому сомнительно, чтобы сегодня вполне реальная угроза сепаратизма могла сплотить их в  построении такой структуры, которая  была бы способна эту угрозу предотвратить.

Экспансионистская политика отдельных государств

В данном случае чаще всего  подразумевают Китай и Японию, которые в недалеком будущем  якобы способны вступить на путь не только экономической, но и военно-политической экспансии. Оба этих варианта носят весьма гипотетический характер.

Как бы то ни было, исследователи  обязаны принимать во внимание и  подобное развитие событий и говорить в этом случае о совместимости  интересов государств СВА в плане  безопасности не приходится, поскольку  одно из них будет обязательно противостоять другим. Разумеется, и в таких обстоятельствах можно будет говорить о создании системы безопасности, но системы, уносящий в прошлое, в межвоенный период или в эпоху "холодной войны", когда группа стран объединялась против общего противника.⁷

Специфика Северо-восточной  Азии заключается в том, что исторически  укоренившееся недоверие сочетается с высокой концентрацией в  субрегионе современных вооружений - в том числе ядерных - и вооруженных  сил.

Обладание государством разрушительным оружием, особенно ядерным, само по себе может восприниматься соседями в качестве вызова или угрозы безопасности. Между тем в СВА расположены государства, которые либо владеют ядерным оружием и средствами его доставки, либо располагают достаточным потенциалом для начала его производства в сжатые сроки.

Милитаризация неизбежна в отсутствие политических структур, обеспечивающих безопасность, и может являться верным симптомом  возрождения военно-силовых отношений.

Сам факт существования  вызовов безопасности может провоцировать  сотрудничество, как реакцию на конфликт или на потенциальный конфликт. Однако, как было отмечено, эти вызовы воспринимаются странами региона весьма дифференцировано, и то, что для одной страны явится угрозой, для другой - как возможность "поправить свои дела".

В известном  смысле страны СВА могут сожалеть об исчезновении "советской угрозы", которая худо ли бедно имела объединяющий эффект и отодвигала на второй и  третий план иные, не столь первостепенные угрозы и вызовы. Разумеется, сегодня можно "на перспективу" рассуждать о китайской или японской угрозах, однако трудно наверняка утверждать, действительно ли эти страны предпримут в обозримом будущем попытки утверждения национального лидерства в ущерб безопасности соседей.

Таким образом, на современном этапе перед странами Северо-восточной Азии стоит принципиально  новая задача - формирование системы  безопасности в условиях резко дифференцированного  восприятия возможных угроз и рисков и в отсутствие определенного противника.

2. Юго-Восточная Азия.

Регион Юго-Восточная  Азия составляют Малайзия, Сингапур, Филиппины, Индонезия, Таиланд, Бруней, Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Мьянма. Региону характерны тлеющие конфликты: напряжённость между Таиландом и Камбоджей, территориальный спор в Южно-Китайском море. Также нельзя забывать и о террористической угрозе в регионе в связи с большим числом проживающих здесь мусульман в лице исламской экстремистской организации «Джамаа Исламия» в Индонезии. Сегодня ситуация в этом регионе мира характеризуется все более серьезным и все более актуализирующийся противостоянием между КНР и США. Это противостояние охватывает огромные пространства от Корейского полуострова и побережья Желтого моря на севере и до самых южных островов Южно-Китайского моря. Выражается оно все более острыми столкновениями и конфликтами как главных противоборствующих держав, так и опасностями столкновений со стороны их непосредственных союзников. Примеров такого противостояния 2010 г. дал нам в избытке: из-за задержания японскими властями китайского траулера резко обострился вялотекущий конфликт между Китаем и Японией вокруг принадлежности островов Сенкаку (Дайюдао), расположенных в Восточно-Китайском море, из-за обстрела южнокорейского острова Епхендо северокорейской артиллерией чуть было не вспыхнул опасный конфликт на Корейском полуострове между двумя Кореями, когда за спиной Южной стоят США, а за спиной Северной - Китай. Конфликтно и очень эмоционально развивалась и ситуация в Южно-Китайском море, где в определенное противоречие вступили интересы Китая и стран АСЕАН…

Активизацией  китайского присутствия в спорных  районах Южно-Китайского моря и, соответственно, естественной обеспокоенностью этим стран  АСЕАН решили воспользоваться американцы. В январе 2010 г. госсекретарь США Хиллари Клинтон указала, что «будущее Америки связано с будущим Азиатско-тихоокеанского региона», а в июле на саммите АСЕАН в Ханое конкретизировала свою мысль заявив, что у Америки есть национальный интерес к свободе навигации и уважения международного права в Южно-Китайском море». Вслед за этим глава тихоокеанского командования США адмирал Виллард указал на то, что Америка не будет занимать чью-либо сторону в диспутах о том, кому принадлежит Южно-Китайском море, она «выступит против применения силы или любых форм принуждения для поднятия этих притязаний на иной уровень любым государством за счет других».

Одновременно  с этим, американцы предприняли активные и результативные усилия и в других сферах, - выдвинув, в частности, довольно привлекательную идею т.н. Транстихоокеанского партнерства, предполагающего «быстрое и решительное снятие всех препятствий для движения товаров и капиталов в рамках стран к нему присоединившихся».

Американо-китайское  соперничество в Азии, кроме того, что оно опасно само по себе, создает реальную угрозу стабильности и миру в огромном регионе, так еще и вызывает глубокие трения как между самими странами АСЕАН, так и внутри их правящих элит, их разделение на прокитайские, проамериканские и нейтралистские лагеря.

Проамериканские и прокитайские политические силы действуют  сегодня практически во всех странах  региона, но пока решающую роль играют не эти силы, а силы регионалистские  и нейтралистские, утверждающие, что  страны АСЕАН как самостоятельные политические игроки вполне способны найти разумный компромисс с обеими соперничающими державами. Наиболее четко такую позицию занимает Индонезия, президент которой Юдхойоно отказался участвовать во втором саммите США-АСЕАН, состоявшейся в Нью-Йорке.⁸

Если от вопросов военного баланса сил в ЮВА перейти к вопросам политическим, то здесь тоже ситуация становится все более нестабильной. Дело в том, что американцы, почувствовав реальный запрос обеспокоенных ростом китайской мощи политических элит большинства стран региона, активизировали свою политику и сегодня позиционируют себя как реальный противовес китайским притязаниям. В результате американо-китайское соперничество только обостряется и в него так или иначе начинают втягиваться страны-члены АСЕАН. Подводя некий итог, можно сказать, что развивающийся конфликт в Юго-Восточной Азии и связанные с ним растущие противоречия и угрозы подрывают и безопасность, и баланс сил и в ЮВА. Весь этот сложный комплекс интересов и отношений создает крайне напряженную обстановку, которая еще более усиливается большим эмоциональным напряжением стран - потенциальных участников конфликта, переплетением в их политическом восприятии, как традиционных стереотипов, так и сугубо прагматических интересов и целей.⁹

Говоря о внутренних конфликтах в ЮВА, стоит отметить пограничный конфликт между Камбоджей и Таиландом. Страны воевали между собой на протяжении столетий. В 1904 году специальная комиссия, провела межевые работы между Сиамом (нынешний Таиланд) и французским Индокитаем. Храмовый комплекс Преах Вихеар 10-11 веков (самые старые части относятся аж к 9 веку) оказался на территории королевства Сиам. В 1907 году французы составили ещё более точную карту – комплекс стал камбоджийским.

1954 году французы  ушли из Юго-Восточной Азии, Сиам-Таиланд оккупировал храмовый комплекс. Камбоджа протестовала, в 1959 году Пномпень обратился за поддержкой в Международный суд в Гааге. Соседи разругались, дипотношения были прерваны.

Главным аргументом в суде стала карта 1907 года и тот  факт, что Бангкок полстолетия не оспаривал эти земли. 1962 году Гаагский суд решил, что Пномпень прав, Таиланд должен освободить территорию, вернуть вывезенные артефакты.

1963 году глава  Камбоджи принц Нородом Сианук  и еще около тысячи человек  приняли участие в красочной  церемонии официального вступления во владение храмом. Принц предпринял жест примирения, объявив, что жители Таиланда могут посещать храм без виз и что Таиланд является хранителем культурных ценностей, изъятых из Преах Вихеар.

1970-1975 годы в  храмовом комплексе защищались остатки правительственных войск, от «красных кхмеров». Красные кхмеры его несколько раз штурмовали, и только в конце мая 1975 года, после мощного артиллерийского обстрела, смогли добить остатки защитников.

1978 году коммунистический  Вьетнам начал войну с красными кхмерами, разгромил их, но район Преахвихеар ещё долго был зоной партизанской войны. Только в 1992 году его открыли для туристов. В этом же году его опять захватили отряды «красных кхмеров», в 1998 году они сложили оружие. В 1998 году Таиланд построил к нему дорогу, со своей стороны, Камбоджа только в 2003 году, провела дорогу.

В 2007 году Камбоджа и Таиланд договорились, что храм является «выдающейся универсальной  ценностью» и должен быть включен  в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Камбоджа должна была подать заявку в ЮНЕСКО при поддержке Таиланда. Но политическая оппозиция подняла «бучу», обвинив правительство в отказе от спорных земель. Правительство подало в отставку, Бангкок снял свою поддержку запросу Камбоджи. Однако 7 июля 2008 года храм стал третьим культурным объектом Камбоджи (после Ангкор Ват и Королевского балета), внесенным в список ЮНЕСКО.

15 июля 2008 три  монаха из Таиланда пересекли  границу и попробовали провозгласить  суверенитет Таиланда над храмом, но они были арестованы. Их вскоре освободили, но Бангкок ввел в храмовый комплекс солдат, крестьяне стали готовить укрепления. Только переговоры на высшем уровне, заставили отвести войска.