Мораль и моральные принципы

           Этике Августина присуще то, что  он приписывал злу другое происхождение, чем добру. Зло происходит от  человека,  имеет  земной  характер,  добро  же проистекает от Бога, продукт божьей милости. Человек отвечает за зло, но  не за добро.

           По поводу  понятия  любви   Августин  остро  полемизировал   с  бриттским монахом Пелагием. Это был спор между представителями иррационалистической  и рационалистической точек  зрения  в  вопросах  христианской  этики.  Пелагий исходил  из  античного  рационализма  и  учил,  что  первородного  греха  не существует. Человек рождается  свободным  от  грехов,  он  сам,  без  помощи церкви  должен  заботиться  о  своем  блаженстве.  Пелагиевский   отказ   от понимания человека как слепого  орудия  Бога  представлял  прямую  атаку  на идеологические принципы христианской церкви.

           Августин, выступая против концепции  Пелагия о необремененности человека первородным грехом, развивает учение о  предопределенности.  Согласно  этому учению, Адам как первый человек родился свободным и безгрешным. У него  была возможность следовать за божьей волей и достичь бессмертия.  Однако  люди  в лице Адама, искушенного дьяволом,  совершили  грех.  Поэтому  все  поколения людей не свободны, обременены грехом и смертью, которая, по апостолу  Павлу, есть возмездие за грехи.

           Августин заложил  основы  новой   христианской  философии.  Он  отбросил классический подход греков, основанный на объективизме  и  интеллектуализме, его подход был интроспективным, воле он приписывал первенство  над  разумом. Греки склонялись к финализму и натурализму, Августин  представлял  Бога  как бесконечность, а мир  –  как  продукт  сверхъестественной  силы  и  творение милости. Интроспективная позиция переходит в персонализм, Бог – это,  прежде всего, персона,  сущностью которой является  воля;  этим  самым философия Августина отворачивается от универсализма древних. Она основана  на  доверии к силам воли, веры, любви и милости, но ни в коем случае не к  силам  разума и доказательств.

           Августин принадлежит к мыслителям, которые  имели  большое  влияние  на духовную жизнь средневековья. Он был гораздо  более  известен  как  философ, чем  как  "отец  церкви".  Его  творчество  было  посредующим  звеном  между философией Платона  и  мыслителями  средневековья.  Августиновская  традиция долго считалась единственным типом ортодоксальной философии. Только  в  XIII столетии Фома Аквинский создает  новую  модель  ортодоксии,  однако  влияние Августина продолжалось и дальше. 
 

        3. Принципы морали. Аскетизм 

       АСКЕТИЗМ (греч. askeo — упражняюсь) — принцип  поведения и образ жизни, характеризующийся  предельно возможной воздержанностью  в удовлетворении потребностей, “умерщвлением  плоти”, отказом от земных благ в  целях достижения морального или  религиозного идеала. Первоначально, в Древн. Греции, А. называли упражнение в добродетели. Теоретическое обоснование А. получил в религиозных учениях Древн. Востока, особенно в Индии, затем у Пифагора. В раннем христианстве аскетами именовали тех, кто проводил жизнь в уединении и самоистязании, в постах и молитвах. Раннехристианский и средневековый идеал А. изменился в период Реформации. Протестантизм выдвинул требование “мирского аскетизма”. К А. призывали ранние крестьянские и пролетарские движения. Это было формой протеста против роскоши и праздности господствующих классов. Марксистская этика рассматривает А. как неразумную и неоправданную крайность, как следствие неверных представлений о моральном идеале и пути к нему. Однако марксизм осуждает и др. крайность — невоздержанность в удовлетворении потребностей, сведение жизни к погоне за наслаждениями.

       Аскетизм - сложная и неоднозначная тенденция  коллективистической жизни и  культуры. Совершенно неоправданно сводить  аскетизм, в частности средневековый, к умерщвлению плоти и какой-то разновидности монашества, как это делали, к примеру, Г. Эйкен и Л. Шестов.

       "Сущность  церковно-аскетического понимания  жизни, - писал Эйкен, - заключалась  в противоположении жизни земной, плотской - с одной стороны, и  жизни загробной, духовной - с  другой. Насколько бессмертный дух выше бренной плоти, настолько же загробная жизнь, жизнь вечная важнее жизни земной, скоропреходящей. Сама по себе земная жизнь не имеет никакой цены; она получает смысл и значение лишь постольку, поскольку является приготовлением к жизни загробной. В чем же должно заключаться это приготовление? В умерщвлении плоти. Плоть - враг человека; она источник греха и виновница вечной погибели человека; она темница души, связывающая последнюю своими оковами. Отсюда умерщвление плоти - основная мысль аскетизма; логический вывод из этой мысли есть монашество: для умерщвления плоти необходимо отречение от мира, который есть царство плоти" [1]. Аналогичное узкое и упрощенное истолкование аскетизма, пригодное, пожалуй, только для морализаторских замечаний в адрес средних веков, давал Шестов: "Средневековье питало загадочную и непонятную зависть ко всему нормальному, самоудовлетворенному, законченному... А средства католичества известны: лишения, аскетизм, умерщвление плоти. Самый нормальный человек, если его подержать некоторое время на монашеском режиме, потеряет душевное равновесие и все те добродетели, которые одновременно живут в здоровом духе и здоровом теле. Католичеству только этого и нужно было" [2].

       Будучи  существенной характеристикой средневековой жизни, аскетизм проявляется во всех сферах средневековой культуры и никоим образом не сводится к одному лишь умерщвлению плоти [3].

       Коллективизм, в какой бы форме он ни существовал, удваивает мир, подразделяя его  на низшую (земную, нынешнюю) и высшую (небесную, будущую) части, и подчиняет первую часть второй. Аскетизм представляет собой отказ от земного, нынешнего, реального мира, пренебрежение им, его умаление или даже отрицание и одновременное возвеличение божественного, будущего и т.п. мира. Как таковой, аскетизм является следствием общей спекулятивной ориентации коллективизма - приоритета духовного над материальным, умозрительного мира над реальным миром. Понятый широко, аскетизм имеет онтологические основания, поскольку он опирается на определенное мировоззренческое представление о структуре мира, его частях и их взаимных связях.

       Эйкен противопоставляет средневековый  аскетизм и экспансионизм, характерный  для средневекового христианства, считая эти две основные тенденции средневековой  жизни несовместимыми. Однако если аскетизм истолковывается как максимально допустимое отречение от земного, нынешнего мира в пользу умозрительного, то противоречие между аскетизмом и экспансионизмом оказывается мнимым. Напротив, возвеличение умозрительного мира, входящее в суть аскетизма, скорее предполагает, чем исключает идею предельно широкого утверждения основных ценностей, ведущих к умозрительному миру, в реальном мире. Экспансионизм столь же естественное следствие коллективизма, как и аскетизм. Они не только согласуются, но и взаимно поддерживают друг друга.

       В аскетизме можно выделить его  материальную и духовную составляющие. Материальный аскетизм обычно предполагает отрицание или хотя бы порицание  собственности, отрицание семьи  или по меньшей мере решительное изменение се роли в обществе, подразделение материальных потребностей человека на естественные и искусственные и принижение последних и т.п. Духовный аскетизм может включать отказ от многих духовных и интеллектуальных потребностей или даже превознесение нищеты духа, ограничение участия в духовной или интеллектуальной жизни своего времени, отказ от осуществления своих политических и гражданских прав и т.п. Граница между материальным и духовным аскетизмом является, конечно, относительной.

       Средневековый аскетизм предполагает сдержанность всех проявлений земной жизни, сведение к минимуму всех земных целей и забот; сдержанность в проявлении всех земных чувств и радостей; уменьшение роли человеческой плоти в жизни человека (но ни в коем случае не умерщвление плоти на этом пути воздержания); сдержанность в изображении земной жизни, ее богатства и многообразия в искусстве; постоянное выявление и культивирование того, что является живым свидетельством иной, более возвышенной духовной жизни. Можно сказать, таким образом, что средневековой аскетизм действует в контексте живой и целостной средневековой культуры и, в частности, испытывает на себе влияние не только ее спекулятивной общей ориентации, противопоставляющей совершенство небесного мира несовершенству мира земного, но и влияние всех иных характеристик этой культуры.

       Хорошим примером здесь может быть трактовка  Августином "похотей плоти" [1]. Эти "похоти" понимаются им намного  шире, чем просто неконтролируемое сексуальное влечение ("распутная  тревога"), хотя оно наиболее трудно преодолимо. К разновидностям плотской похоти относятся также влечение к наслаждению пищей и вином, к наслаждению запахами, звуками, красками и формами. Подобные наслаждения опасны, однако, не вообще, а лишь когда они становятся самоцелью. Если половое чувство не цель, а лишь средство продолжения рода, если вкус только средство утоления голода и жажды, если обоняние, осязание, слух и зрение служат только для необходимого человеку распознавания стоящих перед ним вещей и не превращаются в самостоятельный источник наслаждения, тогда человек пользуется своими чувствами вполне нормально и "морально", не сбиваясь на путь порока.

       Говоря  о соблазнах зрения, сопровождающих жизнь человека непрерывно, за исключением  сна, Августин подчеркивает, что ни красота, ни тем более красота человеческих произведений не должны становиться предметом самоцельного наслаждения. Прельщает прекрасное зрелище предметного мира, расцвеченного благодаря солнечному свету приятными красками и наполненного благообразными формами. Прельщает и то, что добавлено к красоте природы трудом человека: произведения ремесел и искусства, одежда, обувь, посуда и всяческая утварь, картины и другие изображения. Но ко всему этому следует относиться чрезвычайно осторожно. Даже свет солнца, позволяющий нам все это видеть, без которого душа тоскует и омрачается, не заслуживает сам по себе нашей радости. За этим светом и этим миром стоит иной, духовный свет, изливающийся от бога, создателя и устроителя этого мира, а свет солнца и свет всей земной красоты, взятый сам по себе, только соблазняет слепых любителей прелестей мирской жизни.

       Произведения  рук человеческих прекрасны, по Августину, лишь постольку, поскольку в них  присутствуют следы идеальной красоты, заключенной в боге: "Искусные руки узнают о красивом у души, а его источник та красота, которая превыше души... Мастера и любители красивых вещей от нее взяли мерило для оценки вещей, но не взяли мерила для пользования ими" [1].

       Мир непрерывно соблазняет своими усладами все пять человеческих чувств, и  Августин стремится убедить человека в необходимости постоянно воспитывать в себе презрение к миру и его красоте. "Отношение к миру, которое он проповедует, - заключает Г.Г. Майоров, - еще более аскетическое, чем у неоплатоников: ничто не должно привлекать нас в этом мире настолько, чтобы хоть на миг отвлечь наше внимание от нашей души и Бога".

       Аскетическое  отношение к земному миру требует  сдержанности не только в его созерцании и изображении, но и в его познании. Августин говорит об искушении суетным  знанием, что оно даже более опасно, чем все плотские вожделения. Страсть  к исследованию окружающего мира ("похоть очей"), пустое и жадное любопытство, рядящееся в одежду знания и науки, искушает и тогда, когда его предмет не сулит никаких радостей, только бы он стал известен и прекратился бы зуд беспокойства от его незнания. Увлечение наукой не может быть одобрено, если оно не служит религиозным целям и не сочетается с верой в бога. Наука занимает весьма высокое место в средневековой системе ценностей, но еще выше - религия. Обращаясь к богу, Августин говорит: "Несчастен человек, который, зная все, не знает Тебя; блажен, кто знает Тебя, даже если он не знает ничего другого" [3].

       Третьим и самым коварным родом искушений, подстерегающим человека в земной жизни, является, по Августину, искушение себялюбия, житейской гордости. Проявление "гордыни" разнообразны: самовлюбленность, когда человек нравится самому себе; радость от того, что тебя любят и боятся другие, и связанное с этим тщеславие, любовь к похвалам и суетной славе; страсть оправдывать себя.

       Аскетизм  как отповедь праведной души соблазнам  земного мира включает в себя не только прозрение к плотским (чувственным) удовольствиям, но и презрение к мирскому знанию и презрение к людской славе.

       Презрение здесь понимается в обычном средневековом  смысле: как то, что располагается  на одной шкале ценностей с  любовью и является меньшей мерой любви, т.е. не как нечто отрицательное, а как пренебрежение чем-то ради чего-то. Смертные блага следует презирать ради бессмертных, временную земную жизнь - ради вечной, но ненавидеть земные блага и земную жизнь - грех, поскольку они даны богом. 

        Список используемой литературы 

       1. Алякринский Б. С., «Общение и  его проблемы», М., 1982.

       2. Андреев В. И., «Конфликтология  (Искусство  спора,  ведения   переговоров,  разрешения конфликтов)»,  М., 1995.

       3.  Булыгина А., «Этика делового общения», Новосибирск, 1995.

       4. Дейл Карнеги, «Как завоевывать  друзей  и  оказывать  влияние   на  людей»,  Центр «Русская  тройка», «Комета», 1990.