Кооперативная концепция С. С. Маслова

Большое влияние на идею создания крестьянской партии оказало крестьянское движение 1918-1921 годов. На Европейском Севере России, с которым Маслов поддерживал  постоянную связь, только в Вологодской  губернии вооруженными крестьянскими  восстаниями был охвачен 31 уезд15. Размах волнений достиг такой силы, что в марте 1921 года в Верховажском районе повстанцы сформировали армию численностью более 5000 человек и двинулись от села Верховажье на Вельск. Крестьянским движением были охвачены Никольский, Биряковский, Чебсарский, Грязовецкий и другие районы. При этом крестьяне показали способность выдвигать лидеров и выражать политические требования. Чекисты указывали, что восстания начала 1920-х годов проходили под влиянием идеи создания «Крестьянского союза». Так, упоминавшееся восстание в селе Верховажье было составной частью движения «Союза хлеборобов», охватившего весь Вельский уезд16.

Интуитивно  угадывая «замыслы» Маслова, ЧК привлекает его по разным поводам. Так, только к 5 апреля 1921 года было закончено дело «по обвинению Маслова, члена Учредиловки, за хранение звонкой монеты серебра... в сумме 31 р[убль] 10 коп[еек]», возбужденное Вологодской ЧК в конце сентября 1920 года17. Сжимавшийся круг преследования и политические замыслы С. С. Маслова привели его в эмиграцию. 18 августа 1921 года Маслов выехал из России в Польшу, а в октябре того же года прибыл в Чехию, в Прагу18.

С. С. Маслов и Трудовая крестьянская партия

Находясь  в эмиграции, Маслов осмысливает  события, произошедшие в России. Логика вновь возвращает его к рассмотрению роли крестьянства в российском обществе, представляющейся ему основополагающей. «Общественная роль крестьянства делает неизбежной для будущей власти в России искать свою социальную опору, прежде всего в крестьянстве... Россия будет либо крестьянской державой, или ее вовсе не будет», - утверждал Маслов в 1922 году19. Взгляды Маслова разделяла часть российской эмиграции. К 1921 году «Крестьянская Россия» была возрождена уже за рубежом20. Среди лидеров этой организации, состоявшей преимущественно из правых эсеров и кадетов, кроме С. С. Маслова были А. А. Аргунов, А. Л. Бем. В 1927 году на съезде, где присутствовали 18 делегатов из разных стран, «Крестьянская Россия» была преобразована в партию, получившую название «Крестьянская Россия - Трудовая крестьянская партия» (ТКП). Генеральным секретарем ТКП стал С. С. Маслов. Отделы «Крестьянской России» имелись в Польше, Прибалтике, Югославии, на Дальнем Востоке. Партия пользовалась большим влиянием в эмигрантских кругах Праги, особенно среди молодежи. К 1930 году она имела 22 заграничные группы, 10 приграничных пунктов связи с СССР в 6 странах, ряд организаций в СССР21. Организация издавала в Праге сборники «Крестьянская Россия», редактируемые Масловым (вышло 9 выпусков), а с 1925 по 1939 год - газету «Вестник крестьянской России» (тиражом 1500-3000 экземпляров), переименованную в 1933 году в «Знамя России».

Лидерство в Трудовой крестьянской партии принадлежало А. А. Аргунову - его называли в эмигрантской среде «верным эсеровским оруженосцем». По характеристике Д. Мейснера, А. А. Аргунов «был сдержан, устойчив, но совершенно лишен какой-либо инициативы»22. Противоположностью ему был неизменно энергичный Маслов, имевший неоднозначную репутацию и непростые отношения с элитой российской эмиграции. «Грузная, неуклюжая, наспех сколоченная, бесцеремонная фигура Маслова» эпатировала окружающих «пышным претенциозным (под Герцена) заголовком «руководящих» статей... и непрерывно, кстати и некстати повторяемое yes, и навязчивая таинственность...» - так характеризовал его И. В. Гессен23. Неудачной оказалась попытка руководителей «Крестьянской России» наладить сотрудничество с парижской группой П. Н. Милюкова. Не последнюю роль сыграли в этом тактические разногласия. Маслов не принимал «новой тактики» П. Н. Милюкова, призывавшего отказаться от прежних методов борьбы с большевизмом. В итоге Милюков назвал Маслова «опереточным заговорщиком». Впрочем, и Маслов не питал иллюзий относительно эмиграции: «... на 80 процентов... русская эмиграция представляет собой «политическое болото» и состоит из людей без политической совести, без чувств гражданской чести, без живого ощущения своих обязанностей перед Отечеством»24. Кроме организационной и политической деятельности, Сергей Семенович занимался научной работой, проводил публичные выступления. В 1923-1924 годах он заведовал заграничным отделом пражского Института изучения России, руководил работой Комитета практических проблем сельской жизни, читал лекции в Русском народном университете в Праге, являлся одним из учредителей Союза русских писателей и журналистов. В 1930-е годы Маслов неоднократно выступал с докладами на заседаниях экономического кабинета профессора С. Прокоповича, перед различными аудиториями25. Постоянная научная и организационная деятельность делала его жизнь невероятно динамичной. Информационный бюллетень Центрального комитета Трудовой крестьянской партии сообщал о поездках Маслова в Германию, Моравскую Остраву, Белград, Софию, Субботицу, Париж. Практически везде он выступал с публицистическими докладами. Аудитория была довольно многолюдной, число слушателей составляло не одну сотню. И все же главной задачей политической деятельности лидера Трудовой крестьянской партии было установление связей с СССР.

По мнению исследователей истории ТКП, ее внутрироссийскую деятельность «трудно подвергнуть разбору, потому что единственный источник о ней - партийный орган «Знамя России»«26. Тем не менее косвенные данные позволяют установить, что связей с Россией Маслов действительно не терял. В работе 1922 года, анализирующей положение в России после четырех лет революции, С. С. Маслов акцентирует внимание на «массовых переживаниях» народа, приводит многочисленные высказывания, анекдоты, частушки о действиях власти, собранные в различных регионах страны. В публичных докладах Маслов обращается к отчетам членов ТКП, работавших в России.

Существование связей с Россией подтверждается также многократно перехваченными в 1930-х годах органами госбезопасности  Вологды пропагандистскими материалами  ТКП, поступавшими неизвестному адресату.

Они включали как информационные бюллетени «Крестьянской России», так и программные документы. По мнению вологодских чекистов, поступление подобных материалов свидетельствовало о существовании организации ТКП, которая была «разоблачена» в Вологде в 1937 году27.

Чем же программные положения «Крестьянской России» казались опасными для существовавшей в СССР идеологии?

Согласно  убеждениям Маслова, крестьянство наравне  с казачеством являлось основой  государственной жизни России. Оно  шло впереди, колонизируя новые  территории, из жителей сел на 80 процентов  комплектовалась армия, большая  часть богатства страны создавалась  в деревне, там проживало 2/3 всех государственных налогоплательщиков. В то же время власть (и царская, и коммунистическая) смотрела на крестьянство лишь как на средство для развития страны, выжимая непосильные налоги и не обращая внимания на сельские нужды. Деревня оставалась политически  бесправной, подчеркивал Маслов, темной, о ней заботились в последнюю  очередь. Все это, по его мнению, «несправедливо по отношению к крестьянству и вредно для самого государства»28. Изменений в государственной политике от советской власти ждать не следует. Коммунистическая власть «по природе своей крестьянству враждебна», так как он «сам себе и хозяин, и управляющий, и работник». Коммунизм же желает убить всякую хозяйственную самостоятельность, поэтому независимое деревенское хозяйство в его систему не входит. Тем не менее необходимость кормить страну заставляет власть пока терпеть крестьянскую «мелкобуржуазную систему». Власть боится крестьянства, уничтожает любые попытки его объединения, деля население деревень на кулаков, середняков и бедняков. Цель «Крестьянской России» - помочь крестьянству организоваться, чтобы добиваться «демократического устройства - народоправства», причем главное участие в строительстве новой власти должно принять многочисленное российское крестьянство через свою организацию - крестьянскую партию.

Как считал Маслов, крестьянская партия, участвуя в управлении Россией, должна охранять государственное единство страны, давая  «полный простор развитию отдельных частей ее», вводить справедливые (прогрессивные) налоги, равномерно распределять их тяжесть между городом и селом. В области сельского хозяйства - развивать земледелие, закрепив в собственность за каждым крестьянином находящуюся в его пользовании землю, содействовать развитию кооперации, в промышленности - передать предприятия в частную собственность, в международной сфере - проводить миролюбивую политику, направленную на восстановление интересов и прав России. Конец 1920-х - начало 1990-х годов были, по мнению Маслова, как раз тем кризисным периодом, когда возможно было подготовить и осуществить переворот. Даже верхушка партии, указывает он, «чувствует необходимость перемен», о них «тихо вздыхает и шепотком говорит... правая коммунистическая оппозиция во главе с тремя Ивановичами (Рыков, Томский и Калинин)»29.

Каким же способом крестьянская партия могла  взять власть в России?

Во главу  угла здесь, по мнению Маслова, необходимо поставить подпольную организацию, состоящую из «немногочисленных по составу партийных групп (не больше 3-7 человек), связанных между собой только через уполномоченных и их заместителей»30. Ячейки партии должны были искать союзников в городах, среди рабочих, среди деревенской и городской интеллигенции и в армии. По мнению Маслова, деятельность партии должна быть сосредоточена в нескольких направлениях. Первый фронт крестьянской борьбы - «мирно-политический». Цель этого направления - удаление коммунистов из сельских организаций и замещение освободившихся мест представителями крестьянства, поддерживавшими идеи ТКП. Вторым фронтом должен был стать экономический: сокращение продаж продовольственных припасов заготовительным органам, уменьшение покупок промышленных товаров, неплатежи либо задержки налогов, отказ от покупок заемных бумаг, пожертвований на МОПР, «Авиахим», отказ от работы в совхозах. Особенно большой эффект мог бы вызвать бойкот советской водки, продажа которой давала огромные поступления в бюджет. Третьим фронтом крестьянской борьбы Маслов называет культурный - «против оскудения добрых начал в душе человека», прежде всего против влияния коммунистической пропаганды. Четвертым он считал фронт «вооруженно-политической борьбы». По мнению Сергея Семеновича, она велась крестьянством непрерывно, хотя формы ее менялись от массовых восстаний 1919-1920 годов до единичных террористических актов против «отдельных ретивых коммунистов и их добровольных шпионов - сельских корреспондентов советских газет». Но эта борьба, по мнению Маслова, пригодна только для последних этапов схватки населения с властью, в другие моменты она повлечет слишком много жертв31.

Предложенная  Масловым программа действий была явно неосуществима в СССР. Крестьянство и ранее было политически трудноорганизуемым классом. Сказывалась сезонность сельскохозяйственного производства, разрозненность, конкуренция между хозяйствами. Кроме того, в начале 1930-х годов идея организации подпольной партии выглядела совершенно утопичной. Маслов не учитывал новой ситуации в стране, возросшую мощь репрессивного аппарата. Да и социальная опора для создания оппозиционной крестьянской организации отсутствовала - большинство тех сельских хозяев, которые составляли основу кооперации в деревне, уже было раскулачено, а кооперативная интеллигенция находилась под особым контролем властей, хотя оппозиционные настроения в советском обществе, без сомнения, существовали. Так, в 1930 году в Вологде были обнаружены листовки с призывом ко всем сочувствующим «партии эсеров и готовым помочь в борьбе с коммунистической тиранией» бойкотировать 13-15 марта советскую печать. По результатам бойкота предполагалось «судить об отношении населения к нашей организации...»32. Подобные акции создавали благоприятную почву для формирования идеи «активизации деятельности врагов народа в условиях социалистического строительства». Кроме того, подтверждение существования нелегальной крестьянской партии в условиях коллективизации сельского хозяйства давало власти возможность единым ударом изолировать тех, кто имел связи и авторитет в крестьянской среде, но идею форсированной коллективизации не поддерживал.

Была  ли в Вологде Трудовая крестьянская партия?

Трудно  сказать, насколько реальным было существование  тэкапистского подполья в Вологде. Думается, что люди, работавшие ранее в вологодских кооперативных организациях, к идеям и зарубежной деятельности Маслова безразличными остаться не могли. Вполне вероятно, что слухи о деятельности «Крестьянской России» достигали Вологды. Так или иначе, идея ТКП стала базой для «раскрытия» Вологодским ОГПУ в 1937 году крупного дела.

По делу о подпольной ячейке ТКП в Вологде  привлекалось более 50 человек. В основном это были представители кооперативной  интеллигенции, бывшие эсеры, работники  сельхозобразования, агрономы, землеустроители. В первую очередь под подозрением оказались те, кто знал Маслова по совместной работе в Вологодском обществе сельского хозяйства. Многие из них уже были арестованы в начале 1930-х годов «как кондратьевцы»: Н. В. Ильинский - профессор Вологодского сельхозинститута, А. В. Корщик - агроном, В. А. Ларчин - преподаватель сельхозинститута. Другие давно выехали за пределы Вологодской области, что, впрочем, рассматривалось следователями как возможность для создания в стране сети тэкапистских ячеек. Среди уехавших из Вологды бывших кооперативных работников оказались: проживавшая в Ленинграде В. А. Смекалова; И. П. Казанский, работавший в Центросоюзе в Москве; С. В. Федоров - сотрудник московской лесной кооперации; С. Ф. Скороходов, работавший в Ленинграде; проживавший там же Э. П. Эйхе; А. И. Швецов - заместитель начальника Главсиблеса Наркомлеса СССР; Ф. К. Галевиус - заместитель начальника планово-экономического отдела Наркомзема СССР.

Дело  о сети подпольных ячеек ТКП в  Вологде началось с ареста Ф. И. Юхнева, преподававшего на курсах Союзоргучета и в Вологодском сельхозинституте. С 1905 года он примыкал к меньшевистскому течению в РСДРП, в 1918 году стал членом эсеровской партии. С 1915 года являлся сотрудником Вологодского общества сельского хозяйства, где и познакомился с Масловым. Очевидно, что Ф. И. Юхнев был человеком довольно широкого научного кругозора - при аресте у него изъяли более 300 книг и журналов на иностранных языках. Теперь вряд ли возможно установить, насколько реально Ф. И. Юхнев был информирован о целях и задачах Трудовой крестьянской партии. Пухлое (более 300 страниц) дело по статье 58 УК РСФСР на Федора Ивановича Юхнева, хранящееся в архиве УФСБ РФ по Вологодской области, позволяет представить, скорее, чекистскую версию деятельности Трудовой крестьянской партии в СССР. По материалам проведенного НКВД расследования было выявлено, что опорный центр деятельности Трудовой крестьянской партии в СССР был расположен в Вологде. Руководил подпольной организацией, существовавшей здесь с 1930 года, Ф. И. Юхнев. Директивы и денежные средства организация получала через живущего в Москве С. М. Бараева и из Риги, от П. И. Гейдана, бывшего ранее инструктором Вологодского общества сельского хозяйства и женатого на сестре Маслова. Отделения партии, согласно собранным на следствии показаниям, существовали в Вологде, Ленинграде, Москве, Свердловске, Перми, Архангельске33. Целью деятельности организации являлось «противодействие колхозному движению», а с 1933 года - «центральный и местный террор». В первую очередь должны были готовиться террористические акты «над Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Кировым». Реальная же тэкапистская деятельность Ф. И. Юхнева заключалась в передаче материалов «по районам Вологодского куста: Кубено-Озерскому, Сокольскому, Грязовецкому, о вырезке скота в колхозах, о состоянии посевов и посевных площадей, о ходе сельхоззаготовок... выходах из колхозов»34. Судя по показаниям, полученным в ходе следствия, ТКП была широкоразветвленной организацией, имевшей нелегальные группы в Москве (во Всекомлесе, в Маслоцентре, Сельхозбанке). Переговоры о вхождении в организацию велись с Бухариным, Смилгой, Енукидзе. По показаниям, полученным на следствии, «в 1932 году было достигнуто полное соглашение об организации коалиционных министерств после свержения советской власти, куда должны были войти представители всех социалистических партий, начиная от правых эсеров и тэкапистов до троцкистов»35.