Новая экономическая политика

Контрольная работа №1 

На тему: «Новая экономическая политика». 

Вариант №3 

СОДЕРЖАНИЕ 

Предпосылки новой  экономической политики………………….2 

Переход от капитализма  к социализму………………………….....5 

Суть и цели новой экономической политики…………………..10 

Итоги новой экономической политики…………………………11 

Список литературы………………………………………..16 

Предпосылки Новой  Экономической политики. 

Начиная с 1914-г, Россия воевала уже седьмой год. В 1920 году объем промышленного производства по отношению к 1913 году составил 13-14 %, сельскохозяйственного - 60%. Разрушен был транспорт: каждый второй паровоз представлял собой железный труп. Национальный доход упал в 1920 году по сравнению с 1913-ым почти втрое. Выплавка чугуна уменьшилась в 33 раза, стали - в 22. Почти на 1/5 сократились посевные площади. Остановилось в своем развитии крестьянское хозяйство - крестьяне просто потеряли стимул, продразверстка подрезала его: производили лишь минимум (в размерах потребностей крестьянской семьи), происходила натурализация крестьянских хозяйств, сокращалась пашня, поголовье. Между тем, разверстка становилась всеобъемлющей: уже разверстывалась величина пашни и даже структура посевов. По оценкам самих большевиков, "такого мучительного момента, как конец 19-го года, мы не переживали", "весь экономический организм страны был в тисках безысходности" (Л. Троцкий). Одно слово повторяется беспрестанно у всех: "Разруха!". 

В условиях гражданской  войны большевики предприняли попытку  непосредственного перехода к грубому, уравнительному, бедному, казарменному коммунизму, от которого не хотели отказываться. Грубый, бедный, уравнительный, казарменный коммунизм казался ближе к идеалу равенства и братства, чем-то прошлое, которое они отбросили. В марте 1919 года на своем VIII съезде большевики приняли Программу партии, и это была действительно коммунистическая программа - без рынка, в сущности, вся основанная на разверстке деятельности. Общее настроение: "Ни шагу назад!". Все они находились во власти иллюзий. Одна из наиболее сильных иллюзий - о скорой победе мировой революции, о наступлении "светлого будущего" уже завтра.

Но скоро после  победы в гражданской войне стало  приходить осознание, что такое  тяжело больное хозяйство на основе политики "военного коммунизма" не излечить. Впрочем, болезнь поразила не только хозяйство. Больна была власть, которую разъедали бюрократизм и взяточничество, болен был рабочий класс: сотни тысяч рабочих погибли в гражданской войне, более миллиона рабочих уехали в деревню и превратились в крестьян (По выражению Ленина, "пролетариат исчез"). Больно было все общество, в котором распространилось социальное иждивенчество (на государственном содержании находилось до 40 млн. чел.).  

Прямо на глазах нарастало недовольство со стороны  как раз тех социальных классов, в интересах которых осуществлялась Октябрьская революция, - со стороны рабочих и крестьян. 

Для недовольства имелись серьезные причины. Жизнь  в городах стала мучительной. Петроград потерял более 2/3 своих  жителей (к началу 1917 года в нем  было 2,4 млн. жителей, в 20-м году - 722 тысячи). Каждый третий взрослый был безработным. В январе 1921 года в Петрограде были введены сокращенные нормы выдачи хлеба. В частности, на домохозяйку, имеющую не менее троих детей, полагался один фунт, т.е 400 г., по 100 г. хлеба на рот. Максимальные нормы дневного пайка московского рабочего на рубеже 1920-21 гг. составляли: хлеб - 225 г., мясо или рыба - 7 г., сахар - 10 г. 11 февраля в Питере было закрыто 96 предприятий, прекращена подача электроэнергии на них. 24-го рабочие нескольких заводов вышли на улицы. Они останавливали машины и ссаживали с них чиновников. В тот же день в городе был введен комендантский час, запрещены митинги и собрания. Фактически это означало военное положение.  

Трудности усугубила  ускоренная демобилизация Красной  Армии (с 5,5 до 1,5 млн. чел.). Фронтовики не могли найти себя в условиях разрухи. Многие ничего не умели делать, кроме как воевать. Возникло уродливое явление, известное под названием "красный бандитизм". Налицо был глубокий хозяйственный и социальный кризис. С каждым днем становилось яснее: надо менять политику. Необходимость изменения политики сигнализировали рабочие забастовки, крестьянские выступления, нарастающие разногласия в самой РКП(б) Симптомом глубокого кризиса Советской власти стали мятежи против большевиков. Самый заметный и важный - Кронштадтский.

Над Кронштадтом (военно-морской крепостью на Балтике, считавшейся со времен революции  оплотом большевиков - вожди большевиков  называли кронштадтцев "красой и  гордостью революции") в конце  февраля 1921 года реяло красное знамя. Но военные моряки подняли это красное знамя против большевиков. Это был антибольшевистский мятеж. Его основные лозунги: "Вся власть советам, а не партиям", "Советы без коммунистов".

Вот что писала газета мятежников: "Полная шкурников  партия коммунистов захватила власть в свои руки, устранив рабочих и крестьян, во имя которых действовала. Настало время подлинной власти трудящихся - власти Советов!".  

Власти попробовали  уговорить матросов - безуспешно. Попробовали  штурмовать - матросы отбились. 7 и 8 марта на город было выпущено более 5 тысяч снарядов. С аэропланов на крепость сбрасывались десятки тысяч листовок с уговорами и угрозами. Гарнизон оставил их без внимания. Вскоре последовал массированный обстрел крепости и генеральный штурм. Уром 17 марта отряды атакующих ворвались в Кронштадт. Как рассказывал руководитель штурма М. Тухачевский, матросы бились, как звери, с величайшей яростью и ожесточением. Каждый дом, который они занимали, приходилось брать кровью. К вечеру мятежники стали сдаваться в плен. Их линкоры прекратили огонь. Экипажи мыли палубы, сами мылись в банях, надевали чистое белье. Более 2 тысяч моряков по приказу Л. Троцкого были расстреляны на льду Финского залива, остальные ушли в Финляндию.  

Другое крупное  событие - восстание крестьян в Тамбовской губернии в 1920-1921 гг., которое (по фамилии лидера А. Антонова) получило название "антоновщина". Там против коммунистов выступало 50-тысячное крестьянское войско. 2 тысячи коммунистов были убиты. На подавление восстания были брошены части регулярной Красной Армии во главе с М. Тухачевским (100-тысяч штыков). Крестьяне выступали против большевиков на Украине, на Дону, Кубани. В феврале-марте 1921 года разгорелось массовое крестьянское восстание в Западной Сибири. Численность повстанцев здесь достигала 100 000 человек. Почти полностью была захвачена, например, Тюменская губерния. С большими усилиями части Красной Армии оттеснили восставших от Транссибирской магистрали. Главная причина крестьянского возмущения была проста: крестьяне просто не желали больше отдавать хлеб в города, не получая оттуда взамен никаких товаров. 

В 1921 году измученную I Мировой и гражданской войной страну охватил страшный голод. Это  была настоящая катастрофа. Засуха 1921 года была сопоставима с засухой 1891-го. Но она произошла в условиях, когда производительные силы сельского хозяйства были ослаблены, разрушены. В зоне голода оказалась почти половина населения. От голода умерли миллионы людей (по некоторым оценкам, до 5 млн. чел.). Именно тогда большевистским руководством было принято решение об изъятии из храмов церковных ценностей на нужды голодающих.  

Отсюда выросла  необходимость - от военного коммунизма, т.-е. от чрезвычайных мер, имевших задачей  поддержать хозяйственную жизнь  осажденной крепости, перейти к такой системе мероприятий, которая обеспечивала бы постепенный подъем производительных сил страны даже и без содействия социалистической Европы. Военная победа, которая была бы невозможна без военного коммунизма, в свою очередь позволила от мер военной необходимости перейти к мерам хозяйственной целесообразности. Таково происхождение так называемой новой экономической политики. Ее часто называют отступлением, и мы сами так ее называем - и с известным основанием. Но чтобы правильно оценить, в чем, собственно, это отступление состоит, чтобы понять, как мало это отступление похоже на "капитуляцию", нужно отдать себе отчет в нынешнем нашем хозяйственном положении и в тенденциях его развития. 

В марте 1917 года был низвергнут царизм. В октябре  рабочий класс взял в руки власть. Почти вся земля, национализированная государством, была передана крестьянам. Обрабатывающие эту землю крестьяне обязаны ныне платить государству определенный натуральный налог, который является существенным вкладом в дело социалистического строительства. Рабочее государство владеет всей железнодорожной сетью, всеми промышленными предприятиями и, за второстепенными исключениями, ведет на этих предприятиях хозяйство за собственный счет. Вся система кредита сосредоточена в руках государства. Внешняя торговля составляет государственную монополию. Каждый, кто способен трезво и без предвзятости оценить эти результаты пятилетнего существования рабочего государства, должен будет сказать: да, для отсталой страны это весьма большой социалистический успех.  

Особенность, однако, в том, что этот успех был достигнут  не путем непрерывного прямолинейного развития, а зигзагообразным движением: сперва у нас был режим "коммунизма", затем мы открыли ворота рыночным отношениям. Этот поворот в политике стал трактоваться в буржуазной печати как отказ от коммунизма и капитуляция перед капитализмом. Незачем говорить, что социал-демократы разъясняют, углубляют и комментируют эту версию. Нельзя, однако, не признать, что кое-кто даже из числа наших друзей впадал в сомнение: нет ли тут действительно скрытой капитуляции перед капитализмом? Нет ли действительно опасности, что на основе восстановленного нами свободного рынка капитализм будет развиваться все больше и больше и возьмет верх над начатками социализма? Чтобы дать правильный ответ на этот вопрос, нужно предварительно устранить основное недоразумение. В корне неверно, будто экономическое развитие Советской России идет от коммунизма к капитализму. Коммунизма у нас не было. Не было у нас социализма и не могло быть. Мы национализировали дезорганизованное хозяйство буржуазии и установили, в самый острый период борьбы не на жизнь, а на смерть - режим потребительского "коммунизма". Победив буржуазию на поле политики и войны, мы получили возможность приступить к хозяйству и оказались вынуждены восстановить рыночные формы взаимоотношений между городом и деревней, между отдельными отраслями промышленности и между отдельными предприятиями.  

Без свободного рынка крестьянин не находит своего места в хозяйстве, теряет стимул к улучшению и расширению производства. Только мощное развитие государственной промышленности, ее способность обеспечить крестьянина и его хозяйство всем необходимым, подготовит почву для включения крестьянина в общую систему социалистического хозяйства. Технически эта задача будет разрешена при помощи электрификации, которая нанесет смертельный удар сельскохозяйственной отсталости, варварской изолированности мужика и идиотизму деревенской жизни. Но путь к этому лежит через улучшение хозяйства нынешнего крестьянина-собственника. Этого рабочее государство может достигнуть только через рынок, пробуждающий личную заинтересованность мелкого хозяина. Первые результаты уже сейчас налицо. Деревня в этом году дает рабочему государству, в виде натурального налога, гораздо больше хлеба, чем государство получало во время военного коммунизма путем изъятия излишков. В то же время сельское хозяйство, несомненно, идет вверх. Крестьянин доволен, - а без нормальных отношений между пролетариатом и крестьянством социалистическое развитие в нашей стране невозможно.  

Но новая экономическая  политика вытекает не только из взаимоотношений  между городом и деревней. Она  является необходимым этапом в развитии государственной промышленности. Между  капитализмом, когда средства производства составляют собственность частных лиц и все экономические отношения регулируются рынком, - и между законченным социализмом, который ведет плановое общественное хозяйство, имеется ряд переходных ступеней; и НЭП, по существу, является одной из них.  

Переход от капитализма к социализму. 

Представления В.И. Ленина о пути перехода от капитализма  к социализму базировалось на его  теории многоукладности. В социально-экономической  действительности России он выделял  пять укладов: патриархальный (не участвующий  в товарообмене, ограниченный натуральным хозяйством, находящийся вне зоны рыночных отношений), мелкотоварный (представленный большинством крестьянских и ремесленнических хозяйств), частнохозяйственный капитализм (частный предприниматель, пользующийся наемным трудом , в городе, кулак в деревне), социалистический (собственность пролетарского государства), государственно-капиталистический ( более или менее крупные капиталистические объединения, находящиеся под контролем пролетарского государства, например, концессии или аренда). Ранжируя эти уклады от простого к сложному, Ленин в качестве главного критерия применял производительность труда: чем сложнее и совершеннее уклад, тем выше производительность труда. Ленин призывал большевиков добиться, чтобы социалистический уклад был на деле высшим, то есть обеспечивал наибольшую эффективность. Он связывал победу социализма с хозяйственными успехами государства и кооперации, которые как раз позволили бы обеспечить на госпредприятиях и в кооперативных объединениях наивысшую производительность труда. На данном конкретном этапе Ленин призывал широко использовать кооперацию (различные формы кооперирования крестьянских хозяйств) и госкапитализм (учиться коммерческой постановке дела).  

Рассмотрим этот вопрос на примере железных дорог. Именно железнодорожный транспорт является той областью, которая в наибольшей степени подготовлена для социалистического хозяйства, так как железнодорожная сеть была и у нас в большей своей части национализирована еще при капитализме и условиями самой техники централизована и до известной степени нормализована. Большую половину дорог мы получили от государства, меньшую - экспроприировали у частных обществ. Подлинно социалистическое управление должно, конечно, рассматривать всю сеть как целое, т.-е. не с точки зрения собственника той или другой железнодорожной линии, а с точки зрения интересов всего транспорта и всего хозяйства страны. Оно должно распределять паровозы или вагоны между отдельными линиями так, как это требуется интересами хозяйственной жизни в целом. Но перейти к такому хозяйству даже и в централизованной области железнодорожного транспорта не так просто. Тут открывается ряд посредствующих экономических и технических этапов. Паровозы бывают различных типов, потому что они строились в разные времена, разными обществами и на разных фабриках, причем разные паровозы ремонтируются одновременно в одних и тех же мастерских и наоборот: однородные паровозы - в разных мастерских. Капиталистическое общество, как известно, расточает громадное количество рабочей силы по причине излишнего разнообразия, анархической пестроты составных частей своего производственного аппарата. Необходимо, стало быть, разбить паровозы по типам и распределить их между железными дорогами и мастерскими. Это будет первым серьезным шагом на пути к нормализации, т.-е. к достижению технической однородности паровозов и их составных частей. Нормализация, как у нас не раз говорилось, и говорилось справедливо, есть социализм техники. Без нормализации техника не достигнет своего высшего расцвета. А где же и начинать нормализацию, как не на железных дорогах? И мы, действительно, приступили к этой задаче, но тотчас же натолкнулись на большие препятствия. Железнодорожные линии, притом не только частные, но и государственные, производили свой расчет со всеми остальными хозяйственными предприятиями при помощи рынка. Экономически это было, при данной системе хозяйства, неизбежно и необходимо, потому что содержание и развитие той или другой линии зависит от того, насколько она оправдывается хозяйственно. Приносит ли данная линия пользу хозяйству, это можно установить только через посредство рынка, - до тех пор, пока мы не выработали методов всеобщего социалистического учета хозяйства; а эти методы, как сказано, могут явиться только в результате продолжительного опыта работы на основе национализированных средств производства.