РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПРАВОМОЧИЙ МЕЖДУ  СОБСТВЕННИКАМИ

      Право собственности на ресурс обычно распределено между несколькими собственниками, обладателями отдельных правомочий. Какими принципами регулируется это  распределение и всегда ли оно  создает предпосылки? Преобразование крупных государственных предприятий в открытые акционерные общества (ОАО) в 1993 – 1995 гг. стало своеобразным «естественным экспериментом» по спецификации прав собственности. Согласно государственной программе приватизации предусматривалось три варианта распределения прав собственности в рамках ОАО.

      По  первому варианту члены трудового  коллектива имели право на получение  бесплатно привилегированных (неголосующих) акций в размере 25% от их общей  суммы, но не более чем на 20 номинальных  месячных окладов на каждого работника. Кроме того,  они могли купить до 10% обыкновенных акций со скидкой  в 30% от их номинала, но не более чем на 6 минимальных окладов на каждого работника. Администрация имела право на покупку 5% обыкновенных акций, но не более 2 тыс. минимальных размеров оплаты труда на одного человека. Остальные акции оставались у Государственного комитета РФ по управлению государственным имуществом с целью их последующей продажи.

      Второй  вариант распределения прав собственности  давал трудовому коллективу 51% обыкновенных акций, приобретенных по закрытой подписке по цене, близкой к номиналу. Каждый член коллектива мог подписываться не более чем на 5% от общей суммы акций. Наконец, третий вариант предполагал передачу права на  приобретение 20% обыкновенных акций по номиналу инициативной группе, каждый из членов которой должен был инвестировать в предприятие личные средства в объеме не менее 200 минимальных размеров оплаты труда. Трудовой коллектив в целом получал право приобрести еще 20% обыкновенных акций.

      Подчеркнем, что речь идет о первоначальном варианте спецификации прав собственности. Всегда ли удается уже на этом этапе достичь  оптимальной структуры собственности, т.е. той ситуации, когда каждое из правомочий находится в руках  собственника, заинтересованного в наиболее эффективном его использовании? Далее, на основе чего мы можем судить о степени заинтересованности того или иного потенциального собственника в эффективном использовании права собственности?

      Ответ на вопросы позволяет получить теоремы Коуза, основные утверждения которой впервые были рассмотрены им в статьях «Федеральная комиссия по связи» (1959) и «Природа социальных издержек» (1960).

ТЕОРЕМА КОУЗА.

     Анализ  проблемы социальных издержек привел Коуза к выводу, который Дж. Стиглер назвал «теоремой Коуза». Суть ее заключается в том, что, если права собственности четко специфицированы и трансакционные издержки равны нулю, то структура производства будет оставаться неизменной независимо от изменений в распределении прав собственности, если отвлечься от эффекта дохода¹.

     Трансакционные  издержки  равны нулю, это значит:

• Все знают и новое узнают мгновенно      и однозначно. Все друг друга понимают идеально, то есть слова      не нужны.
• У всех со всеми всегда согласованы ожидания      и интересы. При изменении условий согласование происходит мгновенно.      Любое оппортунистическое поведение исключено.
• Каждому товару или ресурсу соответствуют множество      взаимозаменяемых.

     В этих условиях «первоначальное распределение прав собственности совершенно не влияет на структуру производства, так как, в конечном счете, каждое из прав окажется в руках у собственника, способного предложить за него наивысшую цену на основе наиболее эффективного использования данного правомочия» Сравнение системы ценообразования, включающей ответственность за ущерб от отрицательных внешних эффектов, с системой ценообразования, когда такой ответственности нет, привело Р. Коуза к парадоксальному на первый взгляд выводу о том, что если участники могут договориться сами, и издержки таких переговоров ничтожно малы (трансакционные издержки равны нулю), то в обоих случаях в условиях совершенной конкуренции достигается максимально возможная ценность производства.

     Сделаем вывод о важности собственно спецификации права собственности на ресурс, а не конкретной формы, которую она принимает. С этой точки зрения непринципиально, кто получил право владения на первом этапе реформы собственности – трудовой коллектив, администрация предприятия, Госкомимущество или  банковская структура, -  в конечном счете это право получит действительно самый заинтересованный в нем и эффективный собственник.

     Однако  при учете трансакционных издержек желаемый результат, может быть, и не достигнут. Дело в том, что высокая стоимость получения необходимой информации, ведения переговоров и судебных дел может превысить возможные выгоды от заключения сделки. К тому же при оценке ущерба не исключены значительные различия потребительских предпочтений (например, один оценивает тот же самый ущерб гораздо больше, чем другой). Чтобы учесть эти различия, в формулировку теоремы Коуза позднее была введена оговорка относительно эффекта дохода.

     Экспериментальные исследования показали, что теорема Коуза верна для ограниченного числа участников сделки (двух-трех). При возрастании численности участников резко увеличиваются трансакционные издержки, и предпосылка об их нулевом значении перестает быть корректной. Любопытно отметить, что теорема Коуза доказывает значение трансакционных издержек “от противного”. В реальной действительности они играют огромную роль и удивительно то, что неоклассическая экономическая теория до недавнего времени их совсем не замечала.

РОССИЙСКАЯ  ПРИВАТИЗАЦИЯ В СВЕТЕ  ТЕОРЕМЫ КОУЗА

     Познакомившись  с теоремой Коуза, мы можем вернуться к исходному примеру с преобразованием государственных предприятий в акционерные общества.

     Процесс перераспределения собственности  начался практически тотчас же после первоначальной спецификации правомочий: акции концентрировались либо в руках администрации предприятия, либо в руках внешнего инвестора. Хотя нет общепризнанных статистических данных о процессе перераспределения собственности (в первую очередь, по причине разной структуры выборки предприятий, на которых проводились опросы). Можно говорить о существенных изменениях, произошедших в период 1994 – 1999 гг. в структуре собственности  де-юре. Иными словами, происходит активный обмен правомочиями собственности между экономическими субъектами, получившими их в ходе первоначальной спецификации («Внутренними» акционерами, или insiders), и теми, кто был исключен из этого процесса («внешними» акционерами, или outsiders).

     Если  же рассматривать не юридическую  сторону дела, а фактический контроль (фактический контроль свидетельствует  о реальном осуществлении права владения), то среда промышленных предприятий, преобразованных в акционерные общества в результате приватизации, на конец 1997 г. Большинство находилось де-факто под контролем их администрации.

     Структура собственности де-юре и де-факто  не совпадают. Юридическое закрепление титула собственности не гарантирует для экономического агента возможности реализовать его на практике.

     В реальности распределение правомочий в акционерных обществах, созданных  путем преобразования государственной  собственности, имеет сложную структуру. Все чаще для описания сложившихся на этих предприятиях отношений собственности используется термин «рекомбинированная собственность».

     Под рекомбинированной собственностью понимается несовпадение легально закрепленных прав собственности и реальных, размытость механизмов контроля и организационных границ предприятия. Помимо легальных обладателей права владения, администрации и внешних инвесторов, функции контроля за функционированием предприятия осуществляют его смежники, основные поставщики, сбытовые фирмы и потребители. Основной смысл возникновения рекомбинированной собственности заключается в создании предпосылок для оперативной перегруппировки активов и консодации пассивов,