Ремесло и торговля в Западной Европе в 11-15 в

Однако, торговля была и первоначально наиболее безопасным местом для торговли была церковь. Дело в том, что в помещении церкви был “божий мир”: здесь нельзя было грабить и убивать, это считалось тягчайшим грехом. Но человек который оказывался сам по себе, без чьей-либо защиты, был вне закона, и его можно было безнаказанно ограбить или даже убить. Особенно соблазнительной и беззащитной добычей был купец, который приезжал с товарами из далеких мест и только в церкви он был под защитой. Потом торговля была перенесена на площадь перед церковью, потому что сфера «божьего мира» теперь охватила и эту площадь. Но торговали только в определенное время. На это время над площадью поднимался флаг и площадь становилась частью церкви. Так рождались первые ярмарки и рынки. [1, с. 30] Рынков в средние века было бесчисленное количество: сеньоры устраивали рынки на своих землях и привлекали сюда купцов, так как взимали за продажу и постановку лавок иногда довольно высокую плату. 

Следует отметить, что отдельные страны Западной Европы имели свои особенности развития внутренней торговли. Поэтому необходимо отдельно рассмотреть ряд стран Западной Европы. 

Так, островное  положение Англии и феодализм, установившийся уже в XI в. в результате завоевания Англии норманнами и франками, порождали  слабую феодальную раздробленность, а, следовательно, ускорение экономического развития (развитие промышленности, торговли, сельского хозяйства). Экономическое развитие, а также рост населения городов повысили спрос на продукцию сельского хозяйства - сырье и продукты питания - и требовали оживления обмена между городом и деревней. Результатом ускоренного экономического развития стало и то, что крестьяне были тесно связаны с рынком. Являясь основными товаропроизводителями в сельском хозяйстве, они уже в XII-XIII вв. были переведены на денежную ренту. [4, с. 124] В итоге, в XIV-XV вв. в Англии развивались товарно-денежные отношения и шел процесс постепенного складывания единого внутреннего рынка, а главной причиной ускорения этого процесса стала слабая феодальная раздробленность, которая привела к изменениям произошедшим в экономике государства. 

Италия же была страной экономической и политической раздробленности, хотя и была в XIV-XV вв. одной из наиболее развитых стран  Европы. В некоторых областях страны (во Флоренции, Сиене, Ассизи, Верчелли, Парме и др.) в результате экономического подъема, связанного с развитием городов, была сломлена политическая власть феодалов. Города-государства воспользовались своими возросшими политическими правами для проведения на подвластной им территории освобождения крестьян от крепостной зависимости. И одной из главных причин освобождения крестьян городами была нужда в сельскохозяйственных продуктах. После ликвидации крепостного права продукты могли направляться в город без каких-либо помех со стороны феодалов. [4, с. 8] Но эти экономически развитые города-государства являлись между собой конкурентами, и ожесточенно соперничали на внешнем рынке. Они вели беспощадную войну друг с другом на суше и на море, что еще более усиливало раздробленность Италии. Поэтому здесь так и не возник единый национальный рынок в масштабе всей страны. 

Похожая ситуация сложилась и в Германии. Германские земли представляли собой целый  ряд экономически и политически  обособленных образований. Отдельные города и районы плохо были связаны между собой, почти не было никакого обмена между востоком и западом страны. Успехи овцеводства и производства шерстяных тканей на севере мало затрагивали другие области страны, а промышленность южногерманских городов более была связана с рынками Италии и Испании, со средиземноморской торговлей. [4, с. 158] Внутренний рынок сельскохозяйственной продукции не сложился, это тормозило рост товарности крестьянского хозяйства, в торговлю и в товарное производство втягивались не крестьяне, а сами феодалы (так как избыток сельскохозяйственной продукции шел на экспорт, а продавать продукцию за границу у феодалов было больше возможностей, чем у крестьян). [1, с. 35] Таким образом, раздробленность привела к тому, что единого германского рынка не существовало. И получалось так, что росту мировых связей не предшествовало внутреннее экономическое объединение. 

Совсем по другому  развивалась Франция. Шел процесс  объединения, преодолевалась обособленность изолированных прежде районов. Города, расположенные по Сене, Луаре, Марне, Уазе и Сомме, находились в постоянных торговых сношениях друг с другом. Главными предметами купли-продажи на рынках и ярмарках в начале XIV в. были уже не предметы транзитной торговли, а продукты местного производства. [4, с. 60-61] Также как и в Англии вводилась денежная рента, и, следовательно, крестьяне все больше связывались с местным рынком, продавая на нем сельскохозяйственные продукты и покупая изделия городского ремесла. Так, в начале XIV в. постепенно складывался единый внутренний рынок Франции. 

Таким образом, появление прибавочного продукта привело  к развитию обмена, который происходил в специально отведенных местах (в  начале - территория церкви, а потом  базары и ярмарки) и при помощи посредников (феодалов, купцов и, с развитием сложных торговых операций, присяжных маклеров). Местная торговля создавалась под влиянием городов, развитие которых привело к тому, что городские жители постепенно перестают заниматься сельским хозяйством для получения продуктов питания, поэтому необходима была связь города и деревни. Необходимым же условием для создания внутреннего единого рынка страны стала централизованная власть. В тех же странах, где укрепление централизованной власти не происходило, не развивался и внутренний (национальный) рынок. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  4.Основные направления и пути внешней торговли: 

Начиная с раннего  средневековья торговлю вели профессиональные купцы; часто, но далеко не всегда это  были евреи. Как и в римские  времена, они плавали по Средиземному морю, поднимались и спускались по крупным рекам Европы. Там, где водные пути отсутствовали, они передвигались по суше (что было более рискованно и дорогостояще), ведя за собой караваны вьючных животных - лошадей или мулов. Кроме того везде находились свои искатели приключений или разбойники, которые, «сбиваясь» в шайки, грабили все, что можно, но как только попадали в хорошо защищенное место, принимали облик мирных купцов. В период раннего средневековья города не играли значительной роли в торговле, но все же было несколько портов, через которые она осуществлялась. Римские города, продолжавшие существовать за пределами Средиземноморья, по большей части сохранились не как торговые центры, а как резиденции епископов или местной администрации. По сравнению с Востоком того времени Западная Европа была изолированным и слаборазвитым регионом. [5, с. 96-97] 

В XI в. во время  всеобщего возрождения промышленность только следует за торговлей. Когда  установились торговые пути между Западом и Востоком купцы начали предъявлять спрос к европейской промышленности; таким образом по главным меновым дорогам начали возникать очаги производства. Предложение ремесленников было точно подчинено спросу торговцев, и эта особенность сохранилась в течении всех средних веков. Промышленность, по крайней мере вывозная, оставалась смиренной слугой торговли: ремесленник не покидал своего местожительства, не ездил на ярмарки за сырым товаром, не знал откуда его привозят, и, окончив изделие, не знал его назначения, его интересы ограничивались только работой. Настоящим распорядителем работы, предпринимателем был купец; он не работал своими руками, но посещал рынки и ярмарки, снабжал ремесленника сырыми продуктами, и когда специалист превращал их в готовые изделия, он снова покупал их, чтобы торговать ими в далеких странах. [3, с. 558] 

Вместо того, чтобы, как в настоящее время, рассеиваться во всех направлениях благодаря  различным системам сообщения, расходящимися  лучами от каждого центра производства, обмен шел по нескольким естественным и удобным путям, которые соединяли друг с другом главные промышленные центры и от которых купцы старались по возможности не отклоняться. Наиболее оживлены были те пути, которые служили для торговых сношений Европы с Востоком. Главной, можно сказать, единственной дорогой этой торговли (потому что дорога по Дунаю, как более дорогая была почти оставлена) было Средиземное море. Корабли, плывшие эскадрами, перевозили паломников и крестоносцев в Святую землю или Египет, направлялись в Александрию за индийскими пряностями; на неисчерпаемых рынках Леванта, у которых уже давно ни один соперник не мог отнять их монополии, в Александрии, в приморских городах, в Константинополе и Трапезунде они закупали также сахар, лекарства, вроде алоэ, камфары, ладана и ревеня, - аравийские благовония, ладан, который церковь вынуждена была брать у неверных, краски вроде киновари, индиго, чернильного орешка, сирийские и китайские шелка, золотую и серебряную нитку, малоазиатские и персидские ковры, египетские бумажные материи, индийскую кисею, тирские и дамасские стеклянные изделия, китайский фарфор, цейлонский жемчуг, драгоценные камни, африканскую слоновую кость - словом, все предметы роскоши. Взамен Европа посылала Востоку суконные и шерстяные изделия Италии и Лангедока, особенно знаменитые фландрийские ткани, оружие, вино и масла. Генуэзские и венецианские судохозяева обогащались также посредством торговли невольниками. Они отправлялись к берегам Черного моря, покупали красивых девушек и юношей и продавали их египетским мусульманам и богатым итальянцам. 

Однако вывоз  европейских продуктов далеко уступал  беспрерывному ввозу естественных и промышленных продуктов Востока, и европейские купцы часто  расплачивались за купленные ими  товары монетами или слитками драгоценных металлов. В то же время, количество находившейся в обращении монеты было невелико, и недостаток в ней, увеличиваясь с каждым годом, но монета была в глазах средневековых государственных людей не только признаком богатства, но и самим богатством. Поэтому они запрещали увозить к неверным драгоценные металлы христиан, но торговые интересы оказались сильнее, и Восток не переставал “поглощать” европейские деньги. [3, с. 572-573] Эта утечка золота усиливалась монопольным характером торговли. Торговля на берегах Средиземного моря сначала была в руках Генуи и Венеции, а потом - только венецианцев. Но венецианские купцы сами в Индию и Китай не ездили, они покупали восточные товары у арабских купцов, которые доставляли их “шелковым путем”. Арабские купцы продавали венецианцам товары в 8-10 раз дороже, чем эти товары стоили на Востоке, венецианские купцы, пользуясь монополией, при продаже, в свою очередь, повышали цены в несколько раз. [1, с. 41-42] 

Другая дорога, параллельная Средиземному морю, открывала  западноевропейским купцам доступ на скандинавские, немецкие и славянские рынки: это были Северное и Балтийское моря; они заменили сухопутные дороги, как Средиземное море лишило значения дунайскую линию, Средние века были эпохой внутренних морей. Однако эта дорога сделалась центром оживленного обмена уже довольно поздно - в XIV и XV вв. она представляла столько опасностей и береговые жители так упорно противились цивилизации, что в то время в Северное и Балтийское моря отваживались выходить лишь немногие смельчаки; только в XIII в. торговля начала здесь развиваться и приобретать постоянный характер. Но производившаяся здесь торговля была совершенно отлична от той, которая развилась в Средиземном море. Последняя снабжала Европу лишь предметами роскоши, Балтийское же и Северное моря снабжали ее сырыми продуктами. Любекские, бременские и амстердамские судовщики ходили в Англию за шкурами, в Берген за норвежским лесом, в Швейцарию - за деревенской смолой для окраски, в Ревель и Ригу - за продуктами, которыми торговали на новгородских ярмарках, за русскими мехами, кожами и салом. В обмен на эти товары, которыми они снабжали всю Европу, они приобретали в Брюгге высоко ценимые повсюду фландрийские ткани, а также пряности, съестные припасы и ценные вещи, привозившиеся сюда со Средиземного моря, и развозили их по северным странам. Источником обогащения была для них и рыбная ловля: народ в деревнях и даже в городах кормился отчасти рыбой; сельдь привозилась в громадном количестве не с Северного моря, куда она еще не переселилась тогда, а с Балтийского, где она ходила стаями. [3, с. 574] 

Если на юге  торговля была в руках купцов Генуи  и Венеции, то по северному пути она  была монополией Ганзы - торгово-политического  союза городов Северной Германии во главе с Любеком. Ганзейцы не допускали к морской торговле купцов не входивших в их союз. Поскольку ганзейцы торговали преимущественно товарами важного хозяйственного назначения, а не предметами роскоши, при высоких пошлинах торговать ими было практически невозможно. Поэтому Ганза добивалась снижения, а в некоторых случаях и ликвидации пошлин в торговых городах севера. Если местный монарх отказывался снижать пошлины, ганзейцы начинали против него военные действия и добивались своего силой (флот ганзейцев был так силен, что его боялись все мелкие государства). Это можно подтвердить выдержкой из привилегий английского короля Эдуарда II гильдии немецких купцов (1317): “мы, желая увеличить милость нашу упомянутым (купцам), обещаем … что они сами (купцы) и их преемники будут в пределах королевства нашего … пользоваться вольностями: … и что ни мы, ни преемники наши не наложим ни на них, ни на их имущество или товары никакого нового ненадлежащего налога.” [6, с. 133] 

В период позднего средневековья произошло резкое сокращение населения, которое повлияло не только на сельскую жизнь, но и на ремесленное производство и торговлю. Даже при отсутствии точной статистики городского населения мы во многих случаях можем судить об упадке городов по картам XV в. Общий объем производства и, соответственно, торговли тоже упал. В Англии экспорт шерсти (необработанная шерсть и сукно) упал с 30-35 тыс. мешков в начале XIV в. до 25 тыс. сто лет спустя. Экспорт вина из Бордо уменьшился более чем вдвое по сравнению с временами до эпидемии. 

Основными местами  торговли были рынки. Большинство этих рынков служили средоточием чисто местной торговли. Другие привлекали купцов издалека и сделались крупными торговыми центрами: рынки Руана, Реймса, Орлеана, Тулузы. Таков был гостиный двор в Париже, построенный Людовиком Толстым на равнине Шампо вблизи города. Это был настоящий восточный базар: торговцы швейным товаром торговали по пятницам, суконщики - по субботам: различные места были отведены кожевникам, сапожникам, медникам и торговцам железными изделиями, белошвейкам и лоскутникам, торговцам рыбой, зерном, мукой и хлебом. В дни, назначенные для торговли тем или другим товаром, коммерсанты данного цеха, имевшие лавки в Париже, обязаны были запирать свои магазины и торговать в гостином дворе под страхом штрафа от 40 су и выше. [3, с. 577] Таким образом, тот факт, что на рынках собирались купцы не только местные, но и из других стран, еще раз подтверждает, что внутренняя и внешняя торговля взаимосвязаны.