Риторический канон: расположение изобретенного (диспозиция)

     Композиция  – это порядок следования частей, поэтому естественен и вопрос о наборе самих частей, входящих в убеждающую речь, об атомах композиции, иными словами, о том, можно ли выделить в речи какие-то неизменные части, кроме «начала», «середины» и «конца». ¹⁶ Кое-что об этих частях мы говорили в связи с отмеченными позициями выдвижения, но они составляют лишь рамку речи, а не саму речь.

     Римская риторика в лице Квинтилиана выделяла восемь частей речи: обращение, именование темы, повествование, описание, доказательство, опровержение, воззвание, заключение. Эти восемь частей, или поджанров речи, образуют замкнутый круг, так как исчерпываются комбинацией трех признаков: «новое», «данное по факту» и «данное в речи противника». Подробно о логической систематике этих частей можно прочитать в «Общей риторике» Ю. Рождественского. Нас же интересуют сами части ораторской речи.¹⁷

     Обращение – это начальная часть речи, привлекающая внимание слушателей. Это также самопредставление говорящего, поэтому объем обращения зависит от того, насколько аудитория знакома с говорящим, насколько она расположена к нему. Зачастую роль обращения выполняет сама персона говорящего. E.H. Зеленецкая, автор одного из курсов риторики, очень точно объясняет функцию обращения: оратор как бы говорит: «Я вам сейчас нужен».

     А. Ф. Кони в «Советах лектору» пишет: «Привлечь (завоевать) внимание слушателей –  первый ответственный момент в речи лектора – самое трудное дело. Внимание всех вообще (ребенка, невежды, интеллигента и даже ученого) возбуждается простым интересным (интересующим) и близким к тому, что наверно пережил или испытал каждый». Вспомним также и то, что было сказано выше об интригующей функции заголовка.

     Свою  первую речь в уголовном процессе молодой Цицерон  начал именно с самопредставления:

     «Я  понимаю, что вы удивляетесь, судьи. Как? Столько славнейших ораторов и  знатнейших мужей остаются сидеть, а поднялся с места всего-навсего  я, – я, которого ни по летам, ни по способностям, ни по влиянию нельзя сравнить с сидящими рядом. Все они, кого видите здесь, полагают в нынешнем деле необходимым, чтобы несправедливости, порожденной неслыханным преступлением, противостала защита, но сами защищать не решаются из-за превратностей времени. Вот и выходит, что они присутствуют, следуя долгу, но молчат, избегая опасности. Что же? Я всех смелее? Ничуть. Или настолько вернее долгу, чем прочие? Да нет, и к этой славе я не так жаден, чтобы мне захотелось урвать ее у других. Так что же меня побудило, всех опережая, принять на себя дело Секста Росция?»¹⁸

     Именование  темы (вступление, для письменной речи – подзаголовок, лид) – это введение аудитории в предмет речи. Если в обращении, как и в заголовке, автор может заинтриговать слушателя, то в именовании темы он должен, напротив, как можно яснее растолковать, о чем он будет говорить. Обратим внимание на то, что в современной газете подзаголовок нередко смягчает экстравагантность заголовка. В научной речи, где экстравагантность исключена, именование дается либо в самом заглавии, либо в начале научного текста. В риторике же именование темы обычно выступает в паре с обращением.

     Повествование описывает историю вопроса, является развернутой во времени прелюдией к теме.

     Так, в одной из своих речей Сталин специально оговаривает факт отсутствия в своем выступлении этой части, что показывает объективный характер ее статуса:

     «Товарищи! Обычно наши ораторы на дискуссионных  собраниях начинают с истории  вопроса: как возник вопрос о внутрипартийной  демократии, кто первый сказал А, кто  после вымолвил Б и пр. Я думаю, этот метод не пригоден для нас, потому что он вносит элемент склоки и взаимных обвинений и ничего путного не дает».¹⁹

     Совершенно  необходимо повествование в том  случае, когда вся речь является одной из реплик в длинной дискуссии.

     Описание  дает синхронный срез ситуации, рисует положение дел на настоящий момент. Описание подводит черту под повествованием. Произошли такие-то и такие-то события, и вот какая сложилась картина.

     «Наконец, давай припомним с тобою ту самую позапрошлую ночь. Мы оба  бодрствовали, но, согласись, я вернее действовал на благо республике, чем ты на ее погибель. А именно в эту ночь ты явился в дом – не буду ничего скрывать, – в дом Марка Леки на улице серповщиков. Туда же собралось большинство твоих товарищей в преступном безумии. Полагаю, ты не посмеешь этого отрицать. Молчишь? Улики изобличат тебя, если вздумаешь отпираться. Ведь здесь, в сенате, я вижу кое-кого из тех, кто был там вместе с тобой».²⁰

     Это отрывок из известной речи Цицерона против Катилины. Доказательство сосредотачивает логические аргументы. Здесь используются силлогистика, рассуждения с дефиницией, индукция. Здесь широко применяется так называемый апофазис – последовательный перебор и отвержение всех возможных альтернатив, кроме одной.

     «Затем, далее, ей в самый день убийства вручается  книжка чеков; она знает, что дядя скуп, и, видя у сына книжку, принадлежащую Филиппу Штраму, не может не догадаться, каким образом она взята. Быть может, подарил дядя? Нет, это не соответствует его наклонностям. Забыл? Тоже, конечно, нет, потому что это значило бы, что он забыл то, без чего он сам немыслим. Остается одно: книга взята насилием; но так как книга эта составляет часть самого дяди, то ее можно было взять только с ним самим, только с его жизнью, следовательно – он убит» (А. Ф. Кони).

     Апофазису логически противостоит диализис – учет всех альтернатив. Чаще всего это перебор всех альтернатив для доказательства невозможности чего-то.

     «На что же мы рассчитываем, кидаясь  в войну без приготовлений? Не на флот ли? Но тут мы слабее афинян, а если станем  упражняться и равносильно с афинянами вооружаться, то на это будет потребно время. Не на деньги ли? Но в этом отношении мы уступаем афинянам еще больше: у нас нет денег в государственной казне, нелегко взимаем мы подати и с частных лиц. Быть может, кто-нибудь полагается на то, что мы превосходим афинян хорошо вооруженными силами, и потому можем часто делать набеги на их землю и опустошать ее. Но во власти афинян много другой земли, все же наружные запасы они могут доставлять себе морем. Если, с другой стороны, мы попытаемся поднять их союзников, то и им должны будем помогать флотом, так как большинство союзников – островитяне. Итак, как же нам вести войну?» – так рассуждал, согласно Фукидиду, царь лакедемонян Архидам. Смысл его речи в том, что решение ввязаться в войну не выдерживает никакой критики. Главный ораторский прием в приведенном отрывке речи Архидама – диализис.²¹

     Опровержение  – это разбор и отведение реальных или возможных аргументов противника.

     Доводы  противника могут отводится, в частности, как смешные или нелепые. Это так называемый антирезис (ср. выше: игнорация).²²

     «Настоящее  дело представляется небывалым, как по сущности предъявляемого обвинения, так и  по тем картинам, которые попутно  развернуло перед  нами судебное следствие» – вот типичный пример антирезиса, взятый из речи известного русского защитника М. Г. Казаринова:

     Казаринов использует сразу две формы антирезиса: отрицание аргумента противника как «небывалого по сущности» (так  называемая элевация) и отрицание предположения, версии как «небывалого по развернутым картинам» (так называемый диасирмус).

     В опровержение входит и истолкование аргументов противника в свою пользу – антистрефон.

     «Никогда  еще, господа судьи, мне не случалось  видеть обвинительного акта, написанного  в виде самого полного и убедительного оправдательного приговора – настолько полного, что как раз на том месте, где написано «посему Нотович и Василевский обвиняются», он может, не добавляя ни одного слова, написать: «и посему Нотович и Василевский должны быть признаны оправданными», – так начинает свою речь защитник С. А. Андреевский. Вся защита и далее строится на антистрефоне.

     Воззвание – это обращение к чувствам, где сосредоточены доводы к «человеку».²³

     В классической риторике изображение  сильных эмоций именовалось донизисом. Выделялись различные его виды: демонстрация восхищения или удивления (таумасмос), демонстрация гнева (бделигма) и т.д. Такая дифференциация и терминологизация сегодня может показаться пустой схоластикой и ненужной нагрузкой на память. Смысл же ее состоит в том, чтобы научиться работать в каждом из названных микрожанров, чтобы закрепить в сознании каждый прием.

     Вот пример воззвания из речи Столыпина  о земельном законодательстве. Речь начинается довольно сухо:

     «Господа  члены Государственной думы!

     Если  я считаю необходимым дать вам объяснение по отдельной статье, по частному вопросу, после того как громадное большинство Государственной думы высказывалось за проект в его целом, то делаю это потому, что придаю этому вопросу коренное значение».

     Заключение

     В данной работе мы рассмотрели основные составляющие второго этапа риторического канона - диспозиции. Мы выяснили, что умению  правильно структурировать речь, выделяя в ней главное, посвящена  специальная  теория –  теория выдвижения, которая отражает законы распределения информации в речи с опорой на нейролингвистическую и теоретико-информационную базу. Теория расположения доводов учит нас, когда следует отступать, когда наступать, а когда маневрировать. Теория частей ораторской речи открывает возможность отдельного изучения каждой части, а также классификации и каталогизации частей ораторской речи, ибо риторическое мышление распространяется не только на темы речей, но и на сам предмет риторики.

     Существует  несколько схем выдвижения:

     1. Конвергенция  – это концентрация изобразительно-выразительных средств в каком-либо фрагменте текста.

     2. Сцепление - повтор сходных элементов в сходных позициях.

     3. Градация  – это расположение текста в порядке нарастания и убывания какого-либо признака.

     4. Обманутое ожидание – это сцепление или градация с нарушением в конце.

     Узнав и усвоив принципы риторического канона, человек может более уверенно ориентироваться в любой ситуации, требующей от него связной осмысленной речи.

     Рассмотрев  композицию с точки зрения инвариантных частей ораторской речи, следует подчеркнуть, что сам порядок следования частей ораторской речи может, конечно, не соблюдаться, исключая первую и последнюю части – обращение и заключение. Реальная речь может и не содержать всех частей, однако это не снижает их роли. Они остаются блоками, микрожанрами, из которых строится речь и которыми должен владеть настоящий оратор.

     В заключение, можно сказать, что не существует универсальных правил построения публичного выступления, композиция будет меняться в зависимости от темы, цели, задач, стоящих перед оратором, от состава слушателей. Для оратора план должен быть фарватером выступления, основой структуры публичной речи. Следует помнить, что интересные, захватывающие речи — это прежде всего результат тщательно продуманного плана, удачного построения речи.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Список  использованной литературы

1. Александров, Д. Н. Риторика: учебное пособие [Текст]/Д. Н. Александров.— М.: Флинта: наука,1999. – 424с.
2. Клюев, Е.В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция): Учебное пособие для вузов [Текст]/Е. В. Клюев. — М.: Приор, 2001.-272с.
3. Львов, М. Р. Риторика. Культура речи: учебное пособие для вузов [Текст]/М.Р. Львов. - М.: Академия, 2004. – 272с. – ISBN5-1936-3.
4. Речь и культура общения: Учебное пособие для 10-11х классов [Текст]/А. П. Чудинов, Чудинова Е.А.; под редакцией А. П. Чудинова. — Екатеринбург.,1999.- 563с.
5. Хазагеров, Г.Г. Политическая риторика: учебник [Текст]/Г. Г. Хазагеров. — М.: Николо-медиа,2002. – 378с.