Государственные платежи и повинности населения Удмуртии во второй половине XIX – начале XX веков

Опасение отвечать за неисправность  другого нередко вызывала беспощадное  притеснение миром своих односельчан-недоимщиков, имущество которых (телеги, самовары, скот, перины и т.д.) в целях поглощения числящегося за ним долга продавалось  по решению схода. Такие случаи наблюдались  в особенно неурожайные годы, «когда для большинства самих членов общины уплата подати была тяжела»²⁷ . В 1882 г. сельскими сходами крестьян Порезской волости Глазовского уезда была составлена опись и определена оценка имущества домохозяев-недоимщков в целях продажи «на пополнение податной недоимки». Таких хозяйств в волости оказалось 14²⁸.

Крестьянам Лученского сельского  общества Глазовского же уезда в 1889 г. волостным правлением было сообщено, что на общество начислена недоимка прежних лет в сумме 132 руб. При  разбирательстве на сельском сходе  общинники обнаружили, что счета  сборщиков податей, служивших в 1884-1887 гг., совершенно запутаны и «неизвестно, с кого именно должны взыскиваться начисленные податные недоимки». Приговор суда был лаконичен и суров: «Недоимку взыскать со сборщиков податей, служивших в 1884-1887 гг., по равной части, а именно по 33 руб., взыскать ныне же»²⁹.

Нередко инициатором применения определенных санкций к неплательщикам налогов выступал староста как лицо административное, несущее, в первую очередь, ответственность за исправное  поступление всех платежей. Так, сельский староста К.Князев Котныровского общества доложил волостному суду, что на 38 крестьянах его общества «состоят недоимки, что они нерадивы к уплате недоимок, а посему надо привлечь их к ответственности». Суд присудил многих к 5 ударам розгами, одного –  к 7, десять человек – к аресту в волостном правлении – «каждого по 2 дня^30(116).

Сельский староста деревни  Омутницкой также жаловался в  волостной суд, что «крестьяне Е.Чирков и И.Князев крайне ленивы к крестьянским работам, от этого делаются несостоятельными к платежу казенных податей». Суд признал крестьян виновными и принял решение подвергнуть их наказанию розгами: Чиркова – 15 ударам, Князева – 10³¹.

Сурово вынужден был относиться мир и к неплательщикам из самовольно разделившихся семей. Так, Н.Борисов  из починка Кулаковский Глазовского  уезда обратился с жалобой  к земскому начальнику, что односельчане заставляют его платить недоимки « за дядю Якова, за которым состоит  податной недоимки. 23 руб. 69 коп.». на запрос земского начальника волостное правление, ссылаясь на приговор сельского схода, ответило: «поскольку проситель Н.Борисов  от Якова отделился самовольно и  раздел их значится и по книге о  самовольном разделившихся семьях, то в виду того волостное и сельское начальство имеет право требовать  с просителя Н.Борисова уплаты состоящей  за вышеуказанным Яковом Борисовым  податной недоимки 23 руб. 69 коп. и в случае неуплаты таковой продать у Борисовых имущество смотря по тому, у кого это будет удобнее»³².

Острое разногласие по поводу недоимок вспыхнуло в 1889 г. между  деревнями Балезинского сельского  общества Глазовского уезда. Волостное  правление распорядилось податную недоимку крестьян этого общества разложить  на все ревизские души. Жители деревни  Гординской наотрез отказались взять  на себя недоимки жителей села Балезино, мотивируя тем, что никакими угодьями балезинцев они никогда не пользовались и свою податную недоимку «старались каждый домохозяин чрез продажу собственного своего имущества, скот и прочее пополнять, которой и уплатили около 800 руб. Многие лишились последней коровы и  лошади, а некоторые продали и  последний хлеб не оставя и для  посева достаточного количества семян», что «с платежом за Балезино жители Гордино должны вовсе придти на разорение». При этом доверенные от гординцев  заверили волостное правление, что  «податную свою недоимку 200 руб. доверили наши озаботятся употребить все меры к платежу и за лиц, вовсе несостоятельных  своих соседей». Спор дошел до губернского  по крестьянским делам присутствия, которое решило дело не в пользу гординцев: «Каждое сельское общество отвечает круговою порукой за каждого  из своих членов в исправном отбывании  повинностей, потому отказ жителей  д. Гординской от уплаты по раскладке  недоимки за общественников – жителей  Балезино является неосновательным»³³. Данный инцидент – яркий пример тому, насколько обременительной была круговая порука для сложных общин ( или сельских обществ, куда входило несколько общин), и какие трудности. Ссоры и разногласия вызвало распределение между ними недоимок. Столкнувшись с этим фактом, администрация в конце XIX – начале XX в. сделала ряд попыток освободить подразделения сложных общин от круговой поруки и высылала окладные листы о государственных и земских сборах и недоимках отдельно каждому селению, входящему в общину³⁴, но ликвидировать недоимки никогда не удавалось.

В трудах некоторых авторов  второй половины XIX в. можно встретить высказывания о том, что удмуртские крестьяне «весьма исправны в отправлении повинностей», и что «недоимок за ними никогда не бывает»³⁵. У нас нет оснований сомневаться в том,  что основная масса общинников-удмуртов прилагала все усилия к своевременной и безнедоимочной уплате всех государственных сборов и исправному отправлению всех натуральных повинностей. Однако объективная реальность пореформенного времени была такова, что община, лишенная во многом самостоятельности и обремененная податями, насаждала неравенство и кабалу и уберечь беднейшие крестьянские хозяйства от дальнейшего разорения была не в силах.

Однако представители  государственной власти почти не вмешивались в устоявшиеся порядки  внутриобщинного землепользования. Все нарастающий земельный «голод»  крестьян вынуждал время от времени  перераспределять общинные пашни. Вначале  эти переделы проводились на уравнительных  началах, а в конце XIX в., в связи с развитием социальной дифференциации деревни, все чаще надельные земли стали делить по принципу податной платежеспособности, т.е. экономической состоятельности хозяйств общины. Например, в 80-х гг. XIX в. в Сарапульском уезде около 35% общин переделы проводили по количеству «ревизских душ» в хозяйствах., 39% -  по податной платежеспособности, а остальные – по числу едоков и по числу трудоспособных мужского пола. ⁽¹⁰⁾ В дер. Ляльшур Шарканской волости Сарапульского уезда, - писал Г.Е. Верещагин, - земли делили сообразно с состоянием членов общин, кто мог платить подати больше, тот и земли брал больше. Более неимущие удовлетворялись той пропорцией, какую могли окупить податью. ⁽¹¹⁾ в конце XIX –начале ХХ вв. вместо общих переделов производились так называемые частичные «свалки» и «навалки», т.е. передача лишнего «душевного надела» тому хозяйству, которому не хватало земли по числу «мужских душ».

Переделы приводили к  отрицательным последствиям, наносили ущерб хозяйствам. Частные передели дробили землепользование, создавали мелкополосицу, нередко доходящую в хозяйстве до 30-40 полос, снижали стимулы к удобрению полей, мешали интенсификации полеводства, истощали почву и снижали урожайность.

Государственные земли частично отводились крестьянам-переселенцам из центральных губерний России и западных уездов Вятской губернии. Но и в  этом деле царское правительство  ограждало интересы помещиков. Оно  чинило препятствия переселенцам, опасалось  лишить помещиков рабочей силы.

Однако число переселенцев с каждым годом стихийно увеличивались. Обездоленные крестьяне искали «обетованной земли», счастья на новых местах. Только из западных уездов Вятской  губернии с 1858 г. по 1901 г. переселялось около 6 тыс. человек, из которых пятая  часть оседала  Вятской губернии, в уездах, населенных нерусскими народами, главным образом, удмуртами, а остальные  устремлялись дальше на восток – на Урал и в Сибирь.⁽¹⁴⁾

 

ГЛАВА IV. СОЦИАЛЬНОЕ РАССЛОЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА УДМУРТИИ

Социальное расслоение крестьянства Удмуртии, как и повсеместно, происходило в условиях товарно-денежных отношений. Крестьянство волей-неволей оказывалось в условиях товарного производства, попадало в зависимость от рынка и растущего капитала. Оно закономерно свою сельскохозяйственную продукцию превращало в товар. Чтобы расплатиться с многочисленными платежами, чтобы свести концы с концами в хозяйстве, основная масса крестьян, хронически недоедая, увеличивала продажу сельскохозяйственных продуктов на рынках беднейшие хозяйства то делали с ранней осени, когда цены на них были низкие. Продажа сельскохозяйственных продуктов, - подчеркивалось в крестьянских корреспонденциях земству, - приурочивалась ко времени «турения», т.е. выколачиваия податей. Бедняки продавали все свои продукты за бесценок, а потом, заработав на отхожих промыслах, эти же продукты покупали втридорога. Лишь зажиточные крестьяне имели товарные излишки сельскохозпродуктов, которые продавали, когда поднимались цены³⁶ Развитие товарного хозяйства, в свою очередь, способствовало ускорению процессу раскрестьянивания крестьянства. В.И. Ленин в своей работе «Развитие капитализма в России» для анализа социальной дифференциации крестьянства в бывшей Вятской губернии приводит данные подворной земской переписки по Елабужскому уезду. ( приложение )

Из приведено таблицы  видно, что зажиточные и средние  хозяйства, объединенные в одну многолошадную группу, составляя половину дворов в уезде, держали до трех четвертей скота, около дух третей надельной пашни, свыше трех четвертей эксплуатировали срочных поденных рабочих и более трети дворов брали землю в аренду. Противоположная картина наблюдается в группах безлошадных и однолошадных хозяйств. Средства производства между группами хозяйств распределялись крайне неравномерно. Зажиточные крестьяне владели большей частью надельной земли м половиной купчей (частновладельческой). В Вятской губернии наблюдались те же отношения между группами по найму рабочих, по аренде и сдаче земли, что и в других губерниях Европейской России. Неравномерность распределения основных средств производства еще более обнаруживается при анализе характера земельной аренды. В конце XIX в. в Удмуртии из 164 тыс. дворов 48 тыс. пользовались арендной землей, каждые 29 дворов из 100 брали землю в аренду³⁷ . Из общей площади посевов на арендованные земли падало почти 17%. Арендовали, главным образом, пашни и сенокосы. Сдавали в аренду надельные, казенные и частновладельческие земли. Более половины арендованных земель были надельные – крестьянские. Арендаторами являлись около половины зажиточных хозяйств. Средние и бедные хозяйства пользовались той арендованной землей, которая бралась в аренду общиной-деревней, как правило, это были покосы и выгоны. Большая часть бедных крестьян, попавших в кабалу зажиточных, сдавала им свои надельные пашни или сенокосы из так называемого «окупа повинностей». Арендатор, в данном случае, вносил за сдатчика государственные и земские налоги.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом можно сделать  вывод о том, что в конце  XIX – начале ХХ вв. основным податным слоем населения являлись крестьяне, которые платили всевозможные подати и повинности. Население не справлялось с выплатой огромных налогов, вследствие чего образовалась круговая порука. Государство же не только не мешало этому, но и действовало в интересах помещиков, что еще более усугубляло положение податного населения.  

Список литературы

 

Авторский коллектив Трефилов А. Ф. – главы  I, II, III; Садаков М.А. – главы IV, X и в соавторстве с Луковниковым Н.Г. – глава VIII; кандидат исторических наук Латышев Н.Н. – глава – V и в соавторстве с  Александровым А.А. – глава VI; кандидат исторических наук Вахрушев А.Н. – глава VII; Луковников Н.Г. – глава IX. Очерки истории Удмуртской АССР, первый том. 1958 г. 111 с.

Лигенко Н.П. отв. ред. Очерки истории Удмуртии XIX века: Сборник статей. -  Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук, 1996. – 292 с.

Никитина  Г.А. Сельская община  – бускель  – в пореформенный период (1861 – 1900 гг.): Монография. – Ижевск: УИИЯЛ  УрО РАН, 1993. – 160 с.

 

 

 

Оглавление

 

ГЛАВА I. ОСНОВНОЙ ПОДАТНЫЙ СЛОЙ НАСЕЛЕНИЯ 4

ГЛАВА II. РАЗМЕРЫ И ВИДЫ ПЛАТЕЖЕЙ И ПОВИННОСТЕЙ 7

СПОСОБ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ  ПОВИННОСТЕЙ И ПЛАТЕЖЕЙ 8

СРОКИ ВЫПЛАТЫ ПЛАТЕЖЕЙ 9

ГЛАВА III. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КРЕСТЬЯНСКОЙ ОБЩИНЫ И НЕДОИМЩИКОВ 11

ГЛАВА IV. СОЦИАЛЬНОЕ РАССЛОЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА УДМУРТИИ 18

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 20

Список литературы 21

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

Группы дворов по посевной площади	Национальности	%дворов	% населения	% удобной земли	% дворов с купчей землей	% купчей земли	% арендованной земли	% дворов арендующих	% дворов, сдающих в аренду	% сданной земли в аренду	%рабочих лошадей	% дворов с наемной рабочей  силой	% дворов с промыш. заведениями
Без посева	русские удмурты	3.4 1,6	1,5 0,7	0,2 0,1	0,4 -	0,7 -	0,1 -	2,8 1,6	31,5 30,6	22,8 15,9	0.2 -	0,2 -	3,6 -
С посевом до 5 дес.	русские удмурты	42,3 21,9	34,9 14,1	29,9 11,7	1,2 3,6	10,0 12,4	20,1 10,3	24,7 12,2	24,7 36,8	44,8 37,9	29,8 12,1	1,2 0,3	4,6 2,2
С посевом от 5 до 10 дес.	русские удмурты	40,2 48,7	43,4 44,4	44,8 43,7	1,9 2,2	22,3 69,8	39,3 32,9	36,0 16,7	12,0 11,3	25,2 35,0	44,8 44,8	2,6 1,2	7,2 2,9
С посевом от 10 о 15 дес.	русские удмурты	10,9 20,2	14,9 25,5	17,4 26,9	3,3 1,9	20,0 14,9	22,4 28,9	44,4 26,3	7,7 7,0	5,6 8,8	17,5 26,4	4,7 4,3	12,8 6,4
С посевом свыше 15 дес.	русские удмурты	3,2 7,6	5,3 15,3	7,7 17,6	8,2 1,0	47,0 2,9	18,1 27,9	65,7 42,1	6,1 4,3	1,6 2,4	7,7 16,7	9,6 9,4	24,0 10,4
Итого:	русские удмурты	100 100	100 100	100 100	3,0 1,7	100 100	100 100	34,7 19,8	16,4 18,0	100 100	100 100	3,7 3,0	12,0 4,4

¹ Статистический ежегодник Вятской губернии на 1900 г., стр. 270-271.

² П. Лященко. История народного хозяйства СССР. 1950 г., т. II, стр. 66.

³ В.И. Ленин. Соч., т. I, стр. 242.

⁴ Статистический ежегодник Вятской губернии на 1900 г., стр. 270.

⁵ В.Короленко. Сборник произведений. Удмуртгосиздат, 1938 г., стр.46.

⁶ ЦГА УАССР, ф. 113, оп. 1, д. 69, л. 18-23 об.

⁷ ГАКО, ф. 716, оп. 2, д. 186, л. 188 об.

⁸ ГАКО, ф. 176, оп. 1, д. 2845, л. 348.

⁹ Дружинин Н.М. Русская деревня на переломе 1861-1880 гг. М., 1978. С. 119.

¹⁰ Архив К.Маркса и Ф.Энгельса. М., 1955. Т. 13. С. 144, 107.

¹¹ ГАКО, ф. 716, оп. 1, д 83, л. 15.

¹² ГАКО, ф. 716, оп. 1, д 83, л. 20-21.

¹³ Шибанов К. И. Социалистическое преобразование удмуртской деревни. Ижевск, 1963. С. 9; По архивным данным, 1869-1870 гг. в Вятской губернии средняя цена 1 пуда ржи равнялась 50 коп., овса – 35 коп., 1 лошади – 20 руб., 1 коровы – 10 руб., овцы – 1 руб. 50 коп. (ГАКО, ф. 574, оп. 1, д. 309, л. 27).

¹⁴ Громыко М.М. Территориальная крестьянская община Сибири( 30-е гг. XVIII – 60-e гг. XIX в.) // Крестьянская община в Сибири XVII –начала ХХ в. Новосибирск, 1977, С. 73.

¹⁵ Громыко М. М. Указ. соч. С. 73.

¹⁶ ЦГА УАССР, ф. 108, оп.1, д. 39, л. 103.

¹⁷ ГАКО, ф. 176, оп. 1, д. 2767, л. 27.

¹⁸  ГАКО, ф. 176, оп. 1, д. 2767, л. 28

¹⁹ РФ УИИЯЛ УрО РАН, оп. 3, д. 59, л. 86.

²⁰ ГАКО, ф. 108, оп. 1, д. 6440, л. 1-42.

²¹ ЦГА УАССР, ф. 108, оп. 1, д. 39, л. 58-61 об.

²² Смирнов И.Н. Вотяки. Казань, 1890. С 170-171.

²³ Рабцевич В.В. Крестьянская община в системе местного управления Западной Сибири (1775 – 1825 гг.) // Крестьянская община Сибири XVII – начала XX в. Новосибирск, 1977. С. 138.

²⁴ ГАКО, ф. 108,оп. 1, д. 152, л. 42-42.

²⁵ ЦГА УАССР, ф. 108, оп. 1, д. 738, л. 3-4.

²⁶ ГАКО, ф. 176, оп. 1, д. 6440, л. 7.

²⁷ Верещагин Г.Е. Общинное землевладение у вотяков… С. 85.

²⁸ ЦГА УАССР, ф. 108, оп. 1, д. 67, л. 73-74 об.

²⁹ Там же. Д. 49, л. 33-33 об.

³⁰ ЦГА УАССР, ф. 108, оп 1, д. 202, л. 3 об.-6.

³¹ ЦГА УАССР, ф. 108, оп 1, д. 177, л. 10 об.-11.

³² Там же. Д. 599, л. 1-4 об.

³³ ЦГА УАССР, ф. 108, оп. 1, д. 67, л. 100-103, 107-107 об.

³⁴ Денисова Н.П. Административно-фискальные и правовые функции общины у чувашей (XIX – начало ХХ в.) // Вопросы истории дореволюционной Чувашии. Чебоксары, 1984, С. 60.

³⁵ Шестаков В. Глазовский уезд //. Вестник РГО. СПб., 1859,№ 7. С. 95; Кошурников В. Быт вотяков Сарапульского уезда Вятской губернии. Казань, 1880. С. 38.

³⁶ Старцев В.И. Первая магистральная Уральская ж.д. // вопросы по истории,1956, № 1. С. 122.

³⁷ Григорьев В.С. Указ. соч. С. 238.