Лекции по "Методам исследований"

Очевидно, что  такая позиция направлена против абсолютизации роли метода и методологии  в познании, она заставляет вновь задуматься над соотношением нормативного и творческого в научно-познавательной деятельности. В то же время ясно, что такой подход, во-первых, основан на некотором абстрактном представлении о научном методе, условиях его применения и по существу не учитывает, что в реальной науке нет общего «метода открытия», но есть множество частных методов, дифференцированных по функциям, предметным областям и познавательным возможностям. Выполняя свои репродуктивные, систематизирующие, конструктивно-организующие, обосновывающие и другие функции, методы служат основой и условием всей познавательной деятельности, в том числе собственно творческой. Во-вторых, «противники» метода ошибочно исходят из некоторого стереотипа, по которому метод — это жесткие, неизменные и абсолютно обязательные принципы и правила научной деятельности. Однако возрастающее значение вероятностных принципов в реальной практике современной науки, а также признание не только объективной определенности, но и объективно существующей неопределенности привели к новым представлениям о методе (что в дальнейшем будет показано на примере эксперимента). Отсутствие жесткой детерминации означает, что пользующийся методом исследователь четко осознает его познавательные возможности, не является «механическим» исполнителем, готов в любой момент совершенствовать и менять приемы и методы исследования.

Существуют  различные классификации методов. Основные из них могут быть представлены следующим образом: деление по степени  общности (общенаучные и специальные), по уровням научного познания (эмпирические и теоретические), по этапам исследования (наблюдение, обобщение, доказательство и другие). В дальнейшем изложении будут использованы и соответственно проиллюстрированы все три классификации.

4.  Существуют  два основных значения понятия «знание». Первое — знание как «состояние сознания» субъекта, т. е. содержащаяся в индивидуальном сознании совокупность образов, представлений, отнесенных к соответствующим объектам, процессам и принимаемая субъектом за знание. Второе -- знание как «объективное содержание мышления» (К. Поппер), представленное в объективированных, «внесубъектных» формах понятия, идеи, гипотезы, проблемы, теории и других. При рассмотрении специфики научного знания будем опираться на второе понимание знания, с которым преимущественно имеет дело методология науки.

Для выяснения  специфики научного знания сравним  его с обыденным, повседневным знанием; они в определенном смысле противостоят друг другу, но в то же время тесно  взаимосвязаны. Обыденное знание и его конкретная форма — здравый смысл — это непрофессиональное, вообще неспециализированное жизненно-практическое, повседневное знание. Традиционно оно оценивалось как примитивное, обывательское, бытовое, «кухонное» мышление и т. п. Однако в последние десятилетия возникла необходимость определенной переоценки познавательной роли обыденного знания и здравого смысла.

Осознается, что  именно они являются первоначальным и основным регулятором человеческого  поведения и общения, лежат в  основе формирующейся у человека картины реальности, с помощью которой он ориентируется в окружающем мире. Возникла также необходимость учесть взаимодействия науки с формами вненаучного знания, более точно определить ее место в духовной жизни общества, преодолеть ее непомерные претензии и высокомерие. Это позволило по-новому определить и обыденное знание, которое должно быть понято как «жизненно-практическое, не получившее строгого концептуального, системно-логического оформления, не требующее для своего усвоения и передачи специального обучения и подготовки и являющееся общим внепрофессиональным   достоянием   всех   членов   общества»   (Пушанский Б.Я. Обыденное знание. Опыт философского осмысления. Л., 1987). В отличие от обыденного знания научное знание — это продукт специализированной, профессиональной формы человеческой деятельности, которая предполагает существование особой цели его приложения, а также применение научных методов, которыми не располагает обыденное познание. Методологические требования к научному знанию (и, соответственно, социальные ожидания) — быть объективным, доказательным, точным, принципиально критичным, ориентированным на адекватное постижение реальности. Научное знание носит теоретический, концептуальный характер, как знание общезначимое и необходимое. Если обыденное знание — это, как правило, констатация явлений, внешних связей и соотношений, то научное ориентировано на исследование закономерностей, на поиск нового, отсюда его высокая объяснительная и предсказательная способности, а также его системная организация.

  Разумеется, и обыденное знание в той  или иной степени систематизируется  для конкретных практических  или духовных потребностей человека  в виде, например, телефонной книги, справочников торговых предприятий, железных дорог, станций и т.п. Поскольку обыденное знание, отражая повседневный опыт человека, носит преимущественно «рецептурный» характер, то часто оно предстает в виде набора советов, рекомендаций, мнений, ссылок на примеры и авторитеты, популярные данные науки. Характер систематизации научного знания иной, он не сводится к простой упорядоченности какой-то информации, а представляет собой логически организованную, непротиворечивую систему высказываний, отражающих существенные свойства и отношения, которые могут выступать и в функции объяснительных принципов.

Каждый человек  интуитивно понимает, что такое знание, принимает его присутствие наряду с реальностью как само собою  разумеющееся. Знание лежит в основе многих областей человеческой деятельности и является специальным объектом изучения и анализа в теории познания и многих науках. В европейской культуре это понятие ведет свое начало из древнегреческой философии, существует тысячелетия и вместе с тем не имеет однозначного, точного определения, продолжает оставаться предметом обсуждения и дискуссий. Мы попадаем в ситуацию, когда осознаем, что невозможно дать понятию «знание» единственное определение, так как оно принципиально многозначно и многогранно, а эту неопределенность можно снять, только включив его в конкретный контекст, определив аспект, грань рассмотрения, к чему и будем стремиться далее.

Знание как  неотъемлемое свойство и условие  существования человека и общества

Начнем с  того, что знание — это своеобразная социальная и индивидуальная память — способ сохранения и использования  наследуемого и / или вновь создаваемого объема информации. Фундаментальную значимость для общества имеет запас знания о природе, формах и способах деятельности, образцах поведения, нормах и приемах коммуникации и общения. При этом теоретическое знание — идеи, теории, мировоззрение и философия — не самое главное из того, что знает человек, и не самое большое по объему. Теоретическая интерпретация мира — это занятие немногих и знание, которым обладает малая часть общества, лишь доля того, что считается знанием. Преобладающая область знания — это повседневные, дотеоретические, массовые знания — все то, что считается в обществе «знанием», независимо от обоснованности и достоверности, это сфера, которую исследователи называют «фабрикой значений» самой «реальности», которую «знают» люди. Без обыденного, повседневного знания невозможно выработать теоретическое знание, не может сложиться и сам «мир повседневной жизни», который рассматривается и переживается нами в качестве непосредственной реальности.

Повседневное  знание обладает рядом фундаментальных черт, позволяющих строить представления о реальности, сохраняя преемственность традиций и одновременно признавая многообразие «реальностей» в разных обществах и в разное время. Личный опыт дает нам малую часть знания о мире, большая часть нашего знания имеет социальное происхождение, передается нам в ходе обучения, в общении и совместной деятельности. Прежде всего это нормативные системы — внутренний механизм существования социальных традиций, в рамках которых живет человек и является их участником. Как знание нормы включают образцы поведения и деятельности и предполагают их воспроизведение в новых условиях. Знание предстает здесь как своего рода путеводитель по образцам жизненных явлений и инструкция по пользованию ими. В повседневной жизни запас знания включает множество «рецептов» различного рода, обеспечивающих практическую компетентность в обыденных делах и решении проблем. Особенность нормативного (рецептурного) знания в том, что оно предписывает как, например, пользоваться телефоном, телевизором, стиральной машиной, автомашиной, но не является ответом на вопрос «почему?», т. е. не является знанием об их внутреннем устройстве и принципах действия. Следует также различать знание правил и следование им по привычке и знание о том, к каким последствиям приводит такого рода действие. Выполнение правил по привычке — это лишь навык приспосабливаться к тому, что «принято», «встраиваться в схему поведения», не задаваясь вопросом, почему это так, а не иначе: не хотят знать, могут, но не хотят объяснить.

Другая черта  повседневного знания состоит в  том, что наследуемое знание дается нам преимущественно как типичное и мы разделяем его с другими  людьми. Перенимаемые схемы, типичные способы и мотивы деятельности, типы поведения и установки позволяют нам понимать других, осуществлять совместную деятельность. Недоступный моему непосредственному наблюдению внутренний мир другого во многом понимается по аналогии и по принятой нами обоими типичности. Типичные правила, предписания, образцы становятся стандартами, а при особых условиях — законами. Социальная структура в таком случае предстает как вся сумма типических знаний, соответствующих им образцов взаимодействия и существенным элементом реальности повседневной жизни. Нормативность, рецептурность, типизация осуществляют своего рода интеграцию разрозненных элементов знания каждой личности, выстраивают своего рода логику «того, что знает каждый». Пока это знание позволяет решать повседневные проблемы, оно принимается как достоверное и по существу является для нас таковым.

Третья особенность  повседневного знания как социального  феномена — его социальное распределение: разные люди или типы людей обладают запасом знания в разных объемах  и содержании. Различие определяется многообразием культур и языков, жизненным опытом, в частности возрастным, профессиями, а также конкретными видами и родами непосредственных действий и занятий. Знание об этом само является важным элементом социального запаса знания каждого из нас и позволяет определять возможности не только свои, но и в определенной мере других людей, с кем мы вступаем во взаимодействие.

 При рассмотрении  знания как социального феномена  интересно обратиться к размышлениям  ученых, не являющихся специалистами  в области теории познания  или эпистемологии. Наиболее интересными и плодотворными представляются идеи Ф.А. Хайека — выдающегося англо-американского экономиста, лауреата Нобелевской премии, долгие годы дружившего с крупнейшим методологом и философом науки К. Поппером. Хайек обосновывал мысль о том, что в развитии и организации общества ведущую роль играл и играет сегодня не столько «расчетливый разум» — научно обоснованные рациональные правила, сколько моральные нормы и традиции, сложившиеся в повседневной жизни. Людям свойственно переоценивать интеллект, рациональное знание и полагать, что расцвет цивилизации происходит благодаря сознательному замыслу, планированию и контролю, а не следованию традиционным правилам поведения. Большую часть знания дает нам не непосредственный опыт и не наблюдение, а непрерывный процесс признания, усвоения и соблюдения в первую очередь нравственных традиций, не поддающихся обоснованию с позиций теории рациональности. Индивидуальный разум не может управлять традицией, она передается только при наличии большого числа индивидов, существенно отличающихся друг от друга и усваивающих различные ее части. Знания, необходимые для развития цивилизации, рождаются в процессе взаимодействия разнородных и даже противоречивых представлений миллионов «коммуницирующих индивидов», а вовсе не являются достоянием «управляющего супермозга». Вместо планового управления из единого центра в обществе должен складываться «расширенный порядок человеческого сотрудничества». Развитие человеческого знания, как и эволюция в целом, нуждается в многообразии личностей, и ценность индивида и его знания для других в значительной степени обусловлена его непохожестью на них. Реализация таких возможностей для развития знания обеспечивается скорее децентрализованной рыночной системой, чем централизованным (тоталитарным) государственным руководством (Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. М., 1992).

 В знаменитом  диалоге Платона  Сократ поставил  задачу выяснить, «что такое знание  само по себе», и в ходе  обсуждения сформулировал ряд  сопровождающих ее гносеологических  вопросов: соотношение общего и частного знания, соотношение знания и ощущения, чувственного восприятия, знания и незнания, знания и мнения, знания как правильного мнения, а также сформулировал свой знаменитый метод «родовспоможения», майевтики — рождения мысли, становления знания. Для Платона знание — «самая мощная из всех способностей», а идея блага — самое важное знание. Душа «вспоминает», извлекает из самой себя то, что уже существует от века в ее глубинах, — истинное знание и понимание — такова суть познания. В противоположность истинному знанию (эпистеме), как знанию о бытии, мнение — промежуточное знание между наукой и незнанием, бытием и небытием. В Письме VII, знаменитом своими идеями о философии и познании, Платон рассматривал пять ступеней познания предмета: первая — это имя, вторая - определение, третья — изображение, четвертая — само знание, понимание и правильное мнение о познаваемом предмете. Все это едино, существует не в телесных формах, но в душах, из них понимание наиболее родственно, близко и подобно пятой ступени — тому, «что познается само по себе и есть подлинное бытие».

  Лишь с  огромным трудом, путем взаимной  проверки — имени определением, видимых образов — ощущениями, да к тому же, если это совершается  в форме доброжелательного исследования, с помощью беззлобных вопросов и ответов, может просиять и его соотношении с достоверностью, истиной, верой, языком представляют новый этап в понимании природы знания и познавательной деятельности.

  Элементы  и структура научного знания  как целостной системы будут различными в зависимости от того, что является его предметом: рассматривается ли логическая структура теорий и их следствий или осуществляется анализ на функциональном уровне и выявляются функции каждого элемента знания; принимаются ли во внимание более крупные единицы знания, чем теория (исследовательская программа, картина мира и т. п.), или от них отвлекаются. Научное знание может быть представлено как система логически взаимосвязанных предложений, одни из которых фиксируют объективные связи и законы действительности, другие — формулируют программу получения, проверки и построения знания. Рассмотрение строения научного знания на уровне предложений позволяет использовать общие понятия и принципы логики: правила построения предложений, правила вывода, исследовать логическую структуру теорий, непротиворечивость ее исходных аксиом и т. д. Однако анализ строения на уровне предложений, т. е. логический подход к строению научного знания, оказывается недостаточным, не может дать исчерпывающую картину и не стремится к этому.