Гарри Стак Салливан

Таким образом, согласно Салливану, во-первых, тревожность порождается межличностными отношениями; во-вторых, потребность в избегании или устранении тревожности, по сути, равна потребности в межличностной надежности и безопасности. Это приводит его к заключению, что тревожность сопутствует человеку везде, где он вступает в контакт с другими людьми, а поскольку человек живет среди других людей, то тревожность сопровождает его повсюду и постоянно. Она является основным источником психической энергии, на ней во многом основывается личностная динамика.

При этом Салливан отмечал, что если у ребенка с самого начала будет создано чувство межличностной надежности, то оно не даст развиться тревожности, и что дети существенно отличаются друг от друга по уровню тревожности. Однако, по его мнению, тревожность может возникнуть и позже у некоторых людей при условиях, которые он образно называет «шизофреническими расстройствами жизни». Таковы, по его мнению, условия жизни в подростковый период. Не личный ли опыт определил это суждение?

Личность, по Салливану, — это «относительно устойчивый паттерн повторяющихся межличностных ситуаций, которые характеризуют жизнь человека». Но поскольку в основе мотивации межличностных отношений, с его точки зрения, лежит такой мотив, как стремление заслужить одобрение значимого человека и боязнь его неодобрения, то личность — адаптационное образование, которое во многом базируется на переживании тревожности.

ЕСЛИ РАЗОБРАТЬСЯ...

Идейно связанной с научными интересами Салливана была общественная сфера его деятельности. Он писал на такие разнообразные темы, как проблемы чернокожей молодежи на юге Соединенных Штатов, антисемитизм в нацистской Германии и международная напряженность. Салливан полагал, что психологам надлежит сыграть важную роль в решении этих проблем, поскольку в основе поведения изолированных и запутавшихся людей, будь то шизофреники, обитатели гетто или представители народов, вовлеченных в военные конфликты, лежат тревога и страх.

В сотрудничестве с канадским психиатром Б. Чизхольмом, ставшим впоследствии директором Всемирной организации здравоохранения, он старался воплотить эти свои идеи в практику. Эти усилия привели к созданию Международной федерации психического здоровья.

Салливан скоропостижно скончался от сердечного приступа 14 января 1949 года в Париже, куда он прибыл на заседание совета Международной федерации психического здоровья. Как человек, известный своими заслугами перед Вооруженными силами США (он служил в годы I мировой войны и впоследствии принимал участие во многих военных проектах, дослужился до майора), Салливан был похоронен на Арлингтонском воинском кладбище.

Помимо нескольких статей, имевших в научных кругах широкий резонанс, Салливан при жизни опубликовал всего одну книгу — «Концепции современной психиатрии» (1947). В нашей стране в 1999 г. была издана другая его книга (на родине подготовленная к выходу его последователями) — «Интерперсональная теория в психиатрии». Большого интереса она не вызвала, затерявшись в потоке околопсихологической макулатуры.

Вероятно, коммерческий провал этого издания удерживает наших издателей от выпуска других книг Салливана, в свое время вышедших на его родине посмертно. А они, объединенные в собрание сочинений, составляют два увесистых тома. Так что для наших психологов возможности знакомства с идеями Салливана весьма ограничены — не в пример, скажем, тем же Роджерсу или Эриксону. А ведь если разобраться, многие идеи этих ученых, ставших у нас культовыми фигурами, почерпнуты в рассуждениях Салливана.

Так, Роджерс строил свою теорию личности на идее Салливана о том, что Я-концепция является продуктом социума. А стадии развития, выделенные Салливаном, фактически предвосхитили возрастную периодизацию Эриксона.

Любой шаг вперед легче сделать с опорой на достижения предшественников. Так не будем же забывать, что у нас предшественников было много, и Гарри Стак Салливан — один из них.

Учение

Гарри Стек Салливан – позиционируется в психологии как создатель концепции, известной как "межличностная теория психиатрии". Ее главный принцип – в том, что касается личности, – заключается в следующем: личность – это "относительно устойчивый рисунок периодически возникающих межличностных ситуаций, характеризующих жизнь человека". Личность – это некая гипотетическая сущность, которая не может быть оторвана от межличностных ситуаций, и межличностное поведение являет все, что может быть рассмотрено как личность. Следовательно, полагает Салливан, не имеет смысла в качестве объекта исследования рассматривать индивида, поскольку тот не может существовать – и не существует – отдельно от взаимоотношений с другими людьми. Ребенок с первого дня жизни является частью межличностной ситуации и на протяжении остальной жизни остается в составе социального поля. Даже отшельник уносит с собой в дикую природу воспоминания о прошлых межличностных отношениях, и они продолжают влиять на его мышление и поведение.

Хотя Салливан не отрицает роли наследственности и созревания в становлении организма, он полагает, что то, что выступает как собственно человеческое – продукт социальных взаимодействий. Более того, межличностный опыт может изменять – и изменяет – физиологическое функционирование человека, так что можно даже сказать, что организм теряет статус биологического существа и становится социальным организмом, обладающим собственными особенными способами дыхания, пищеварения, выделения, кровообращения и т.д. Для Салливана психиатрия близка социальной психологии, и его теорию личности отличает явная ориентация на социально-психологические понятия и переменные. Он пишет:

"Мне кажется, что общая психиатрия как наука охватывает во многом ту же область, что изучается и социальной психологией, поскольку научная психиатрия изучает межличностные отношения, а это в конечном итоге требует использования той же системы понятий, которую мы теперь соотносим с теорией поля. С этой точки зрения личность рассматривается как нечто гипотетическое. Изучать возможно лишь рисунок процессов, типичных для взаимодействия личностей в повторяющихся ситуациях или "полях", включающих наблюдателя" (1950, с. 92).

Структура личности

Салливан настойчиво повторяет, что личность – сущность гипотетическая, "иллюзия", которую нельзя наблюдать и изучать вне межличностных ситуаций. Единица анализа – не личность, а межличностная ситуация. Личность образуется не внутрипсихическими событиями, а межличностными. Личность обнаруживается только тогда, когда человек так или иначе ведет себя по отношению к одному или нескольким другим. Этим "другим" не обязательно присутствовать: это могут быть иллюзорные, несуществующие фигуры. У человека могут быть взаимоотношения с фольклорным героем типа Пола Баньяна или с воображаемым персонажем типа Анны Карениной, или с далекими предками, или с нерожденными еще потомками. "Психиатрия предполагает изучение феноменов, возникающих в межличностных ситуациях, в конфигурациях, образованных двумя или более людьми, из которых все – кроме одного – могут быть в большей или меньшей степени иллюзорны" (1964, с. 33). Восприятие, память, мышление, воображение, все другие психические процессы по характеру своему являются межличностными. Даже сновидения межличностны, так как обычно отражают отношения сновидца с другими людьми.

Хотя Салливан отводит личности статус всего лишь чего-то гипотетического, он, тем не менее, признает, что она – динамический центр различных процессов, происходящих в ряде межличностных полей. Более того, некоторым из этих процессов он придает субстантивный статус, определяя их, давая названия и концептуализируя некоторые их свойства. Наиболее важными являются динамизмы, персонификации и когнитивные процессы.

Динамизмы

Динамизм – мельчайшая единица, которой можно пользоваться при изучении индивида. Он определяется как "относительно устойчивый рисунок энергетических трансформаций, периодическое возникновение которого характерно для организма на протяжении его существования как живого" (1953, с. 103). Энергетической трансформацией является любая форма поведения. Она может быть открытой, общественной, как например, высказывание, или внутренней, как например, мышление или фантазирование. Поскольку динамизм представляет собой стабильный и регулярно повторяющийся рисунок поведения, он – примерно то же, что привычка. Салливан необычно формулирует определение динамизма: он говорит, что это "оболочка для несущественных частных различий" (1953, с. 104). Это означает, что к рисунку может добавляться новая черта без изменения самого рисунка – в той мере, в какой она не представляет существенного отличия от остального содержания "оболочки". Если же она отличается существенно, то возникает новый рисунок. Например, два яблока могут отличаться по виду, и все же определяться как яблоки в силу того, что их различия несущественны. Однако яблоко и банан отличаются существенно, и, следовательно, это два разных рисунка.

Собственно человеческими являются те динамизмы, которые типичны для межличностных отношений. Например, кто-то может вести себя, как правило, враждебно по отношению к какому-то человеку или группе людей, что является проявлением динамизма недоброжелательности. Мужчина, домогающийся плотских отношений с женщинами, проявляет динамизм вожделения. У ребенка, который боится незнакомых людей, – динамизм страха. Любая привычная реакция по отношению к одному или нескольким людям, существуй она в форме чувства, отношения, открытой реакции, составляет динамизм. Базовые динамизмы одинаковы для всех, но способ выражения различен – в зависимости от ситуации и жизненного опыта индивида.

Динамизм обычно задействует определенную область тела – рот, руки, анус, гениталии, – посредством которой взаимодействует со средой. Зона содержит рецепторный аппарат для получения стимуляции, эффекторный аппарат для совершения действия и связующий аппарат, называемый эдуктором, в центральной нервной системе; он связывает рецепторный и эффекторный механизмы. Так, сосок, подносимый ко рту младенца, воздействует на чувствительную поверхность губ, вследствие чего по нервным путям импульс направляется к моторным органам рта, вызывая сосательные движения.

Большинство динамизмов служит удовлетворению базовых потребностей организма. Однако существует важный динамизм, возникающий как следствие тревоги. Он называется динамизмом Я или Я-системой.

Я-система

Тревога – продукт межличностных отношений; первоначально она передается от матери к ребенку и впоследствии связана с угрозой безопасности. Для того, чтобы избежать тревоги (актуальной или потенциальной) или свести ее к минимуму, люди используют различные способы защиты и контроля за своим поведением. Например, оказывается, что можно избежать наказания, конформно идя навстречу желаниям родителей. Эти меры безопасности формируют Я-систему, санкционирующую одни формы поведения ("Я – хороший") и запрещающую другие ("Я – плохой").

Я-система, являясь стражем безопасности, имеет тенденцию к изоляции от остальной личности; она исключает информацию, неконгруэнтную нынешней организации личности, и, таким образом, из опыта не извлекается пользы. Поскольку Я защищает человека от тревоги, оно поддерживается на высоком уровне самоуважения и защищено от критики. По мере возрастания сложности и независимости Я-системы, она препятствует объективной оценке человеком собственного поведения, сглаживает объективные противоречия между тем, что представляет человек на самом деле, и тем, что о нем "говорит" Я-система. Вообще, чем больше у человека переживаний, связанных с тревогой, тем более "раздутой" становится Я-система и тем более она диссоциирована с остальной личностью. Хотя Я-система служит полезной цели – уменьшению тревоги, она препятствует возможности конструктивных отношений с другими.

Салливан считает, что Я-система – продукт иррациональных аспектов общества. Он имеет в виду, что в более рациональном обществе не возникли бы причины, по которым ребенок чувствует тревогу; и для того, чтобы с тревогой справиться, он вынужден овладевать неестественными и нереалистическими методами. Хотя Салливан признает, что в современном обществе для избегания тревоги развитие Я-системы абсолютно необходимо, – быть может, это относится к любому возможному обществу, – он признает и то, что Я-система, насколько мы сейчас о ней знаем, – "главный камень преткновения на пути благоприятных изменений личности" (1953, с. 169). Он писал – возможно, не без задней мысли: "Я выступает содержанием сознания во всех случаях, когда человек вполне комфортно себя чувствует в плане самоуважения, престижа среди товарищей и того уважения и почитания, которые ему выказываются" (1964, с. 217).

Персонификация

Персонификация – это индивидуальный образ самого себя или другого. Он представляет комплекс чувств, отношений, представлений, возникающий на базе опыта, связанного с удовлетворением потребностей или тревогой. Например, персонификация доброй матери возникает у ребенка в связи с тем, что мать нянчит и заботится о нем. Любое межличностное отношение, связанное с удовлетворением, имеет тенденцию формировать благоприятный образ приносящего удовлетворения агента. Персонификация же плохой матери возникает вследствие переживаний, связанных с тем, что она побуждает тревогу. Тревожная мать персонифицируется как плохая. В конце концов эти две персонификации матери совместно с другими персонификациями – такими, как соблазнительная мать или сверхопекающая мать, – смешиваются и образуют комплексную персонификацию.

Эти возникшие в нас образы редко соответствуют в точности тем людям, которых представляют. Первоначально они формируются для построения отношений в совершенно изолированной межличностной ситуации, но, однажды сформированные, обычно закрепляются и влияют на отношение к другим людям. Так, человек персонифицировавший отца как неприятного человека с диктаторскими наклонностями, может проецировать эту персонификацию на других мужчин старшего возраста, например, учителей, полицейских, работодателей. Следовательно, нечто, на ранних возрастных стадиях служившее редукции тревоги, может вмешиваться в возникающие позже межличностные отношения. Эти исполненные тревоги образы являют искаженные представления о значимых в данных момент людях. Самоперсонификации – такие, как Я – хороший и Я – плохой – следуют тем же принципам, что и песонификации других. Персонификация "Я – хороший" возникает из "вознаграждающих" по характеру межличностных отношений, "Я – плохой" – из ситуаций, повышающих тревогу. Подобно персонификациям других, самоперсонификации препятствуют объективной оценке.