Горе и горевание

4. Перенести энергию с потери  на другие аспекты жизни. Во  время горевания человек поглощен  умершим; ему кажется, что забыть  о нем или перестать скорбеть  равносильно предательству. На  самом деле возможность отпустить  свое горе дарует человеку чувство обновления, духовного преображения, переживание связи с собственной жизнью.

Рассмотренные выше задачи горевания  могут являться также и стадиями психотерапевтического процесса. Говоря о психологической помощи, следует  отметить также некоторые принципы работы горя (по Г. Уайтеду).

2. Ритуал называния. Исцеление  предполагает, что у потери есть  имя, название; только в этом  случае ее можно оплакать. Этот  принцип говорит также о том,  что ситуацию горя важно рассказывать, так как в ней много деталей и много энергии. Как говорил Г. Уайтед, только рассказывая историю, можно создать контекст для сострадания.

3. Горевание – это, во-первых, процесс, а во-вторых, - нелинейный  процесс. Важно помнить о том,  что в ходе этого процесса  внутренняя жизнь меняется: в начале человек переживает душевный хаос с преобладающими негативными чувствами, а в конце возникает ощущение, что некоторые части внутреннего мира как будто перестроились, сложились в новую структуру.

В связи с нелинейностью процесса нужно сказать о том, что прощание с потерей может застать в любом месте; очень часто горевание «выныривает» совершенно непредсказуемо. Человеку кажется, что он уже вполне справился с горем и может продолжать нормальную жизнь, но болезненные переживания могут застать врасплох. Воспоминания о потере неожиданно нахлынут в течение ответственных переговоров на работе, заставят плакать во время поездки на природу или вдруг погрузиться в себя посередине всеобщего веселья. Эта особенность горевания еще раз подчеркивает то, что душевная жизнь протекает по своим законам, не подчиняясь сознательной логике и имеет собственную динамику.

4. Работа с горем должна всегда  признавать наличие во внутреннем  опыте как клиента, так и  терапевта негативного, темного.  Как писал К.Г. Юнг, судьба души – это «небеса и ад» и «без переживания этой противоречивости нет опыта целостности, а тем самым нет и внутреннего доступа к священным образам». Работа со смертью – это всегда обращение сначала к темному, а лишь затем – к светлому, поэтому в терапевтическом процессе должно быть пространство для выражения негативных эмоций и темных субличностей. Однако и психотерапевт, работая с горем клиента, должен быть готов к встрече со своей тенью – чувствами досады, раздражения, разочарования и злости.

Как говорилось выше, наше отношение к смерти, по большей части, основано на страхе и страх – это то, с чем придется столкнуться и клиенту, находящемуся в горе, и терапевту, находящемуся с клиентом. И если не испугаться этих страхов, а пойти им навстречу, то, проходя через пугающие переживания, можно преобразовать их в любящее сострадание, вернув тем самым силу страха себе. Как пишет В. Жикаренцев, «когда страх встанет перед вами во весь рост, достигнет максимума, он опрокинется, и вы перейдете в какое-то из состояний любви, потому что любовь есть противоположность страху».

Сложнее при строится работа при  утрате с любимым (человеком, ресурсным  объектом и т.п) Человек и так  любит. И противопоставить смерть любви  нельзя. Фромм в экзистенциальной психологии часто прибегает к "логизации смерти через любовь". Но утрата здесь не может быть логически обоснована. Здесь может работать исключительно механизм прощения.

Например, отношение клиента к  своей темной части, представлявшейся в виде Демона – огромного, обладающего  нечеловеческой силой, злого, агрессивного и безжалостного, имеющего отвратительную внешность (открытые раны; части тела, лишенные кожи; торчащие из мышц кости), постепенно меняется. Вместо страха перед могуществом Демона и его безжалостностью у клиента появляется сочувствие к его страданиям и ранам. Демон перестает быть пугающим и опасным, потому что клиент начинает видеть в нем израненное существо, нуждающееся в помощи, поддержке и заботе; существо, которое устало от борьбы и боли и которое злиться, так как чувствует себя отчаявшимся и беспомощным. Такое преобразование страха в сострадание является целительным, так как позволяет человеку по-новому взглянуть на себя и на потерю, соприкоснуться со своей глубинной болью, увидеть ее и принять. Как сказал Эммануэль, «страх – это когда просто смотришь в зеркало и корчишь гримасы самому себе».

5. В работе с горем, по словам  Г. Уайтеда, всегда есть точка  прорыва. Это похоже на то, что  В. Жикаренцев назвал «перекидывание  монады»: «Любой процесс, завершаясь, переходит в свою противоположность. Если вы достигли чего-то, вы переходите в противоположное состояние». Применительно к нашей теме это звучит так: если человек отдался процессу горевания полностью и прошел через все его аспекты, то в конечном итоге он выйдет к чувству светлой радости и прощения. На уровне образов точка прорыва в терапевтическом процессе – это как будто в темной комнате открыли окно и в нее ворвался солнечный свет. Иногда в ходе терапии таких точек может быть несколько, поэтому важно внимательно отмечать их появление.

6. Горевание требует разрешения. Если у горя есть точка начала, значит у него должно быть  и окончание, но для того, чтобы  этот процесс завершился эффективно, клиенту нужно чувствовать понимание  и принятие со стороны консультанта. Это далеко не новые принципы консультирования, мы говорили о них и раньше, но здесь хотелось бы еще раз обратить на это внимание. В рамках психологической помощи должно быть создано психотерапевтическое пространство, которое позволило бы горю разрешиться, вылиться, выразиться, вырваться наружу, а так как горе, по большей части, - это страх, гнев, вина, обида, страдание, боль и слезы, то все эти чувства должны иметь возможность быть принятыми – бережно, осторожно и со вниманием.

7. А для этого консультанту  очень важно работать с собой и со своим горем. Это важно потому, что обращение к психологической реальности, к тончайшим оттенкам переживаний, к сфере духовной и душевной жизни, соприкосновение с неизведанными тайнами бессознательного и глубиной человеческих страданий, то есть каждое наше взаимодействие с судьбой и внутренним миром другого человека, требует от нас собственной внутренней работы, неустанного поиска гармонии с собой и с миром, постоянного обращения не только к профессиональной, но и к личной ответственности, честности, открытости и этике. А это значит, что психотерапевту надо неустанно работать с собой, шаг за шагом осваивая пространство души (и, в первую очередь, своей), где все происходящее наполнено жизнью и непрерывным движением.

8. Еще одним принципом, который выделил Г. Уайтед, является связь между горем и сообществом. Он говорил о том, что горевание всегда приходит к сообществу, питает его и зависит от него.

Этот принцип проявляется в  поиске горюющим человеком новой  идентичности, своего нового места в сообществе (в семье, на работе, в стране, на планете, в мире). Горевание действительно всегда в том или ином смысле приходит к сообществу, так как переживание потери требует, с одной стороны, поддержки, а с другой, - осознания того, «что я делаю в этом мире?». Поэтому, проходя через потерю и одинокость, человек больше начинает ценить связь с другими людьми, с сообществом, которая, в свою очередь, помогает ему отгоревать.

9. И последний  принцип, который можно выделить  при работе с горем – это  помнить не только об ограниченности, конечности и смертности, но и о безграничности, вечности и цикличности. Это то, о чем мы уже говорили: любая медаль имеет две стороны, а значит в любой потере сокрыт дар. Говоря словами С. Левина, «возможно, это самое трудное искусство, которым мы можем овладеть – искусство доверять не только радости, но и страданию; умение открываться горю, каким бы оно ни было, не теряя из виду совершенство вселенной».