Эмоциональная стабильность и нестабильность

Л. М. Аболин считает правомерным под эмоциональной устойчивостью понимать устойчивость продуктивности деятельности, осуществляемой в напряженных условиях. Понимая слабость такой позиции в связи с тем, что в этом определении не отражены собственно эмоциональные явления, Аболин уточняет и расширяет его, отмечая, что эмоциональная устойчивость «это прежде всего единство различных эмоциональных характеристик, направленных на достижение поставленной цели» (с. 35-36). Исходя из этого, он дает следующее расширенное определение эмоциональной устойчивости: «ЭУ - это свойство, характеризующее индивида в процессе напряженной деятельности, отдельные эмоциональные механизмы которого, гармонически взаимодействуя между собой, способствуют успешному достижению поставленной цели» (с. 36). Автор утверждает, что, по существу, это функциональная система эмоционального регулирования деятельности.

Отсюда главным критерием эмоциональной устойчивости для многих ученых становится эффективность деятельности в эмоциогенной ситуации. О. А. Сиротин (1972) включает в определение эмоциональной устойчивости способность человека успешно решать сложные и ответственные задачи в напряженной эмоциогенной обстановке. В. М. Смирнов и А. И. Трохачев (1974) пишут, что под эмоциональной устойчивостью понимается константность психических и двигательных функций в условиях эмоциогенных воздействий. Я. Рейковский (1979) определяет эмоциональную устойчивость как способность эмоционально возбужденного человека сохранять определенную направленность своих действий, адекватное функционирование и контроль над выражением эмоций. Ю. Н. Кулюткин и Г. С. Сухобская (1996) считают, что она проявляется в том, «насколько терпеливым и настойчивым является педагог при осуществлении своих замыслов, насколько характерны для него выдержка и самообладание даже в самых стрессовых ситуациях, насколько он умеет держать себя в условиях отрицательных эмоциональных воздействий со стороны других людей» (с. 169). Н. А. Аминов (1988) приписывает высокую эмоциональную устойчивость тем лицам, которые «лучше осуществляют контроль своих собственных эмоциональных реакций» (с. 76).

В данных высказываниях за эмоциональную устойчивость по существу принимается способность подавлять эмоциональные реакции, т. е. «сила воли», проявляемая в терпеливости, настойчивости, самоконтроле, выдержке (самообладании), ведущих к стабильности эффективности деятельности.

Не случайно К. К. Платонов (1984) подразделяет эмоциональную устойчивость на эмоционально-волевую (степень волевого владения человеком своими эмоциями), эмоционально-моторную (устойчивость психомоторики) и эмоционально-сенсорную (устойчивость сенсорных действий).

Еще один подход в понимании эмоциональной устойчивости имеется у П. Б. Зиль-бермана (1974), который под этим понятием понимает «интегративное свойство личности, характеризующееся таким взаимодействием эмоциональных, волевых, интеллектуальных и мотивационных компонентов психической деятельности индивидуума, которые обеспечивают оптимальное успешное достижение цели деятельности в сложной эмотивной обстановке» (с. 152). Сходна и позиция Б. X. Варданяна (1983), который определяет эмоциональную устойчивость как «свойство личности, обеспечивающее гармоническое отношение между всеми компонентами деятельности в эмоциогенной ситуации и тем самым содействующее успешному выполнению деятельности» (с. 542).

М. И. Дьяченко и В. А. Пономаренко (1990) понимают эмоциональную устойчивость как качество личности и психическое состояние, обеспечивающее целесообразное поведение в экстремальных ситуациях. По мнению авторов, «такой подход позволяет вскрывать предпосылки эмоциональной устойчивости, кроющиеся в динамике психики, содержании эмоций, чувств, переживаний, а также диалектически устанавливать зависимость ее от потребностей, мотивов, воли, подготовленности, информированности и готовности личности к выполнению тех или иных задач» (с. 112).

Однако этот подход имеет и слабые стороны, которые отмечают М. И. Дьяченко и В. А. Пономаренко. По этому поводу они пишут: «Считая эмоциональную устойчивость интегральным свойством личности или свойством психики, очень важно определить место и роль в нем собственно эмоционального компонента. В противном случае трудно избежать отождествления эмоциональной устойчивости с волевой и психической устойчивостью, которые также могут рассматриваться как интегральные свойства личности, обеспечивающие успешное достижение цели деятельности в сложной эмотивной обстановке. Другими словами, соотнося результаты деятельности с эмоциональной устойчивостью, нельзя не учитывать, что успех выполнения необходимых действий в сложной обстановке обеспечивается не только ею, но многими личными качествами и опытом человека» (с. 107).

Можно согласиться с необходимостью интегральной характеристики человека, действующего в напряженной эмоциональной ситуации. Однако для такой характеристики имеется другое название - надежность.

Различия в механизмах устойчивости человека к действию эмоциогенного фактора (например, однообразия впечатлений) при развитии эмоционального состояния (например, через какое время появляются скука, апатия, сопровождающие состояние монотонии) и при проявлении самообладания во время переживания страха (смелости, решительности) очевидны. Поэтому вряд ли целесообразно объединять эти, в сущности различные психологические феномены, под общим названием, что имеет место у П. Б. Зильбермана. Так, рассматривая эмоциональную устойчивость как адаптацию к эмоционально значимой ситуации, он выделяет две стадии. Первая - эмоциональной реактивности - характеризуется вегетативными сдвигами, возникающими в организме под влияние эмоциогенного воздействия. Вторая стадия - эмоциональная адаптация к возникшим в организме сдвигам вегетатики. Ее смысл состоит в подавлении возникших вегетативных сдвигов и саморегуляции, направленной на сохранение целесообразного поведения. Но саморегуляция - это волевой процесс и тогда становится неясным, чем является эмоциональная устойчивость - волевым свойством личности или эмоциональным.

Делаются попытки выявить общие факторы, влияющие на «эмоциональную устойчивость» человека. О. А. Сиротин (1974), например, выявил связь «эмоциональной устойчивости» с силой и подвижностью нервной системы. О. Н. Лукьянова и др. (1975), изучая зависимости между эффективностью деятельности при разной степени эмоционального напряжения и свойствами нервной системы, установили, что группа эмоционально устойчивых по сравнению с эмоционально неустойчивыми в ситуации напряжения характеризуется большей лабильностью и относительной слабостью нервной системы. По Р. И. Аллагулову (1971), эмоциональная устойчивость имеет отрицательную связь с силой нервной системы. С. А. Изюмова и Н. А. Аминов (1978) обнаружили связь эмоциональной устойчивости с высокой лабильностью и активированностью (последняя рассматривается как баланс нервных процессов), но не выявили связей с силой нервной системы. По данным Г. Б. Суворова (1981), использовавшего опросник Кеттелла (форма А), у лиц с хорошей контролируемостью эмоций сила нервной системы и инертность торможения выражены в большей степени, чем у лиц с плохой контролируемостью эмоций. Л. М. Аболин (1976) отмечает, однако, что связь эмоциональной устойчивости со свойствами нервной системы выявляется только у молодых спортсменов. У опытных эмоциональная устойчивость базируется на особенностях психической организации действий (планировании, ориентировочных действиях, игровых двигательных действиях). Следовательно, у первых проявляется природная эмоциональная устойчивость, а у вторых - обусловленная опытом, умениями.

Различия в выявленных связях объясняются, очевидно, тем, что и эмоциональная устойчивость и сила нервной системы измерялись разными способами.

С моей точки зрения, об истинной эмоциональной устойчивости следует говорить в том случае, когда определяются:

1)  время появления эмоционального состояния при длительном и постоянном действии эмоциогенного фактора (например, время появления состояния монотонии и эмоционального пресыщения при выполнении однообразной работы); чем позднее появляются эмоциональные состояния, тем выше эмоциональная устойчивость;

2)  сила эмоциогенного воздействия, которая вызывает определенное эмоциональное состояние (страх, радость, горе и т. п.); чем больше должна быть сила этого воздействия (например, значимость потери или успеха), тем выше эмоциональная устойчивость человека.

Кроме того, не существует «общей» эмоциональной устойчивости. К различным эмоциогенным факторам эта устойчивость будет разной. Поэтому корректнее было бы говорить не об эмоциональной устойчивости, а об устойчивости личности к конкретному эмоциогенному фактору (например, о монотоноустойчивости).

Как создать эмоциональную стабильность?

Многие из нас нередко страдают от участившихся приступов тревоги. Они могут включать в себя ощущения и переживания, что с близкими что-то должно случиться, сильное волнение перед тем или иным мероприятием, за которое мы в принципе не несем ответственность. Проявления могут быть самыми различными. И в любом случае чрезмерное волнение сильно нарушает эмоциональный фон и способно привести к различным нервным расстройствам.

Самостоятельно справиться с этим удается далеко не каждому. И если ситуация зашла слишком далеко, лучше всего обратиться к врачу-неврологу. Как правило, в этом случае назначают различные успокоительные. Но не факт, что они помогут, ведь на причину, по которой появились эти переживания, они не влияют.

А выявить эту причину вы можете сами или в личной беседе с психотерапевтом. Бывает, что этого вполне достаточно, и изматывающие психику беспочвенные переживания исчезнут.

Если же у ваших волнений есть вполне определенная и конкретная причина, то переживать не стоит. Просто подумайте, что именно вам беспокоит в предстоящем событии. Представьте различные варианты развития ситуации, и вам станет гораздо легче.

Порой именно излишнее внимание и страх нежелательного для вас развития сценария приводит к эмоциональной нестабильности. Достаточно лишь избавиться от излишнего напряжения, и вы успокоитесь.

Эмоциональная стабильность и ее поддержание. Развитие детей

Эмоциональная стабильность и зрелость являются результатом совместного действия как врожденных предпосылок, так и условий, в которых растет ребенок. Каждый ребенок обладает врожденными свойствами темперамента, которые упрощают или усложняют процесс его эмоционального созревания. У некоторых детей с самого раннего возраста преобладают положительные эмоции (удовлетворенность, радость) над отрицательными, они легче справляются с мелкими неприятностями (голод, сырость), умеют терпеливо ждать, их физиологические функции более регулярны и спокойны, реакция на раздражители не слишком сильна и т. п. Как правило, такие дети уравновешены и развиваются гармонично; так как родителям они приносят больше удовлетворения, те их больше хвалят, и дети, таким образом получают больше благоприятных импульсов. И, наоборот, дети, у которых берут перевес отрицательные эмоции, чрезмерно реагирующие на неприятные раздражители, труднее поддаются воспитанию, они часто становятся мишенью осуждения, раздражения и нервозности, что еще более нарушает их эмоциональное развитие. Чтобы и эти малыши могли развиваться так же благоприятно, как и дети благополучные, им надо уделять больше внимания, поддерживать, они нуждаются в терпеливом и чутком подходе. Врожденные эмоциональные способности ребенка не могут развиваться, если семейная обстановка напоминает некий «эмоциональный холодильник», а не родной дом, полный тепла и ласки. Каждый ребенок нуждается в любви родителей, но если эта любовь не находит проявления в словах, в обращении с ребенком, то от нее нет никакой пользы. Некоторые родители стыдятся своих проявлений любви к ребенку, стесняются своих проявлений ласки и нежности к нему, другие же боятся, что тем самым они избалуют его. Боязнь появления у ребенка отрицательных черт является плохим советчиком воспитателя, который в этом случае постоянно находится на чеку и в каждом невинном поступке ребенка видит подтверждение того, что опасность испортить ребенка действительно существует. Очевидно, самым ценным достижением современной детской психологии является открытие, что подлинная любовь не может избаловать и испортить ребенка. Родители не должны бояться быть нежными со своим малышом, если, конечно, это не мешает ему, не стесняет каких-то его действий, не идет вразрез с Моментальными настроениями и желаниями маленького, человека. Все дети — разные, и их потребности в каждом возрасте — тоже разные: один малыш стремится к физической нежности и ласке, другой же любит завладевать вниманием родителей, поговорить с ними. Родители, которые действительно любят своего ребенка, знают его и найдут способ показать ему, что они любят его, что он им дорог.

Любить ребенка — это вовсе не значит удовлетворять каждое его желание, любой его каприз. Любовь должна быть требовательной, то есть прежде всего неэгоистической: ведь речь идет о подлинных интересах ребенка, а не о том, как привязать к себе ребенка и удержать его при себе, хотя он сам стремится, к самостоятельности. Ребенок, каждое желание которого (даже неразумное) удовлетворяется, может быть на какое-то время и чувствовал бы себя спокойно, но такой ребенок будет очень плохо подготовлен к требованиям жизни. Родители иногда стремятся всеми силами уберечь ребенка от эмоциональных расстройств, разочарований, конфликтов. Это ошибочная позиция. Каждый ребенок должен пережить радость и печаль, должен познать чувства удовлетворенности и разочарования, гордости и стыда. Ребенка нельзя полностью предохранить от жизненных невзгод. А если мы его все-таки пытаемся уберечь от любых забот и горестей, то делаем ошибку, так как он никогда не сумеет выработать в себе способность преодолевать эти неприятности. Малыш, в котором поддерживается чувство всесильности, позже будет сильно разочарован тем, что в жизни действуют не такие, как дома, законы, где удовлетворяется его любое желание.

Итак, каждый ребенок должен смириться с фактом, что его прихоти и желания имеют свои границы. Ему уже с детства должно быть знакомо чувство разочарования, это поможет ему научиться переносить неприятности и жизненные невзгоды. Иногда ребенку полезно пережить конфликт между своим настойчивым желанием и невозможностью осуществить его: ни один ребенок на этой почве не может превратиться в невротика, скорее наоборот — если отказ хорошо обоснован, ясен и если ребенок поймет, что это сделано для его же пользы, что этот отказ не связан с отрицанием его как личности, то это и будет лучший путь предупреждения нервозных состояний ребенка. Каждому ребенку должно быть знакомо и состояние страха, иначе едва ли он научится избегать разных опасных ситуаций и контролировать собственное поведение. Чтобы научиться переносить боль и понять состояние тех, кому больно, ребенок должен иногда пережить и боль.

Следовательно, каждый ребенок должен испытать и приятные, и горькие чувства, надо только следить, чтобы он не был «завален» ими, чтобы у него была постоянно твердая почва под ногами. Страх, например, не должен быть сильным, нарушающим нормальную деятельность ребенка, ревность тоже не должна быть всепоглощающей, нарушающей контакты ребенка, разочарование не должно поколебать самоуважения малыша. Ребенок должен иметь возможность каким-то образом проявить свои чувства, кому-то довериться, освободиться от напряжения, вызываемого ими. Поэтому положительные эмоции должны несколько преобладать над неприятными, чтобы ребенок из разных жизненных невзгод мог выйти с поднятой головой. Хорошим средством здесь является ласковый юмор, помогающий пережить неудачи, он лучше всего исцеляет раны, нанесенные самолюбию ребенка. Хорошо, если малыш умеет посмеяться над собой и своими мелкими недостатками.