Проблемы идентичности в современном мире

Проблемы идентичности в современном  мире

Идентичность (англ. Identity) — свойство психики человека в концентрированном виде выражать для него то, как он представляет себе свою принадлежность к различным социальным, национальным, профессиональным, языковым, политическим, религиозным, расовым и другим группам или иным общностям, или отождествление себя с тем или иным человеком, как воплощением присущих этим группам или общностям свойств.

Проблематика  идентичности переживает второе рождение под действием глобального электронного общения с его обращенным к каждому требованием «программной перезаписи» пониманиЮношеский возраст — это один из наиболее ответственных периодов в жизни человека, он посвящен, по словам И.С.Кона, «переходу от зависимого детства к самостоятельной и ответственной взрослости» [2: 7]. Если до 12 лет человек воспринимает себя и воспринимается окружающими как ребенок, то после 21 года человек встречается с внешней и внутренней необходимостью принять на себя роль взрослого. И здесь, действительно, нужно говорить о необходимости стать взрослым, поскольку человек вынужден входить в мир взрослых людей, и вынуждают его к этому внутренние (его физиологические изменения) и внешние (ожидания социума) обстоятельства.

Задача, с которой встречается человек  в юношеском возрасте — пятой  стадии в психосоциальном развитии личности, по Э.Эриксону, — состоит в том, чтобы собрать воедино все имеющиеся к этому времени знания о самом себе и интегрировать эти многочисленные образы и роли в единое «Я» [7: 366-368]. Достижение эго-идентичности, или «личной идентичности», есть главный итог юношеского возраста и необходимое условие для того, чтобы к определенному сроку (в среднем — 21 год) предстать перед миром и самим собой в новом качестве — в качестве взрослого человека.

Однако  не всем удается пересечь официальный  барьер в таком качестве. Процесс  достижения эго-идентичности может  быть успешным, а может сталкиваться с серьезными проблемами. Часть молодых  людей и девушек в этом возрасте психологически не готовы к принятию роли взрослого. При этом многие из них испытывают сильный дискомфорт из-за несоответствия своего психологического состояния («психологического» возраста) той внутренней и внешней необходимости («биологического» и «паспортного»  возраста), которая с неумолимостью  времени и природных процессов  обрушивается на человека. Этот дискомфорт, то есть ощущения, связанные с грядущим, могут быть настолько сильным, что  заставляют человека думать о том, что он сошел с ума, что он умирает или что пришел конец света. И это, действительно, так, ведь нет больше того мира, который был до этого момента, и нет того человека, который жил до этого момента. Есть только масса недифференцированных и противоречивых ощущений и пугающее будущее.

Неспособность юношей и девушек достичь личной идентичности приводит к тому, что  Эриксон назвал кризисом идентичности, или «ролевым смешением». Кризис идентичности есть ни что иное, как кризис социализации — необходимый этап перехода от мира детства к миру взрослых. Этот переход тем более драматичен, чем больше разница между этими двумя мирами. «Мир детства» чаще всего включает следующие характеристики и компоненты: свобода, естественность; спонтанность; открытость внешнему миру; беззаботность, безмятежность; уют, комфорт, удовольствие; эгоцентричность; поддержка и забота окружающих; зависимость от окружения; удивление, восторг; мечты, сон, иллюзии; замкнутость мира; ограниченность ролей. В «мире взрослых» человек, напротив, встречается со следующими особенностями: рамки, правила; рациональность; самоосознание, самонаблюдение; тревога, ответственность, бремя забот; борьба за существование; один из многих; относительное равнодушие; самостоятельное принятие решения; разочарование, скука; встреча с реальностью; открытость и бесконечность мира; разнообразие ролей.

Внешне  кризис идентичности (или кризис социализации) проявляется чаще всего в неспособности  человека выбрать свой жизненный  путь и продолжить образование, в  ощущении личностной несостоятельности  и неприспособленности, в бесполезности  и бесцельности своего существования. Многие при этом замыкаются, уходят от мира, ощущают одиночество, депрессию, апатию, иногда это достигает степени  деперсонализации (чувства потери «Я») и даже суицидальных действий. Другие ведут себя более активно, они  ищут себя в «альтернативном социуме»: религиозные секты, богема, бродяжничество, пробуют альтернативные формы брака  и семьи. Третьи кидаются в сторону  «негативной» идентичности — противоположной  той, которую настойчиво предлагают им родители и сверстники; это проявляется  в делинквентном и криминальном поведении, наркомании, алкоголизме и пр.

Особый  компонент достижения эго-идентичности, на котором следует остановиться, — формирование гендерной идентичности, то есть осознание себя как представителя  мира мужчин или мира женщин. В юношеском  возрасте человек встречается с  новыми ощущениями, в частности, он открывает свою сексуальность. «Первое познание пола, точнее, противоположности полов рождает растерянность, смятение, отчаяние и, во всяком случае, психологическое потрясение перед лицом новой, безграничной, высшей силы. Страх и кризис сопровождают восстание ранее неизвестных желаний» [6: 124]. Успешная интеграция сексуальности (новых чувств и поступков) приводит к формированию гендерной идентичности.

С формально-физиологической  точки зрения молодой человек  становится мужчиной, а девушка женщиной после первой половой близости. Однако всегда ли этого бывает достаточно для обретения статуса «настоящего  мужчины» или «настоящей женщины»? Принятие на себя гендерной роли мужчины  или женщины не является биологически запрограммированным, человек должен доказать себе и другим право на этот социальный атрибут. К определенному  возрасту юноши и девушки начинают понимать, что они имеют практически  все функции взрослого человека. В то же время, «в глубине души»  они чувствуют себя не достаточно зрелыми. Необходимо что-то еще для  того, чтобы поставить себя наравне  со взрослыми — «настоящими» мужчинами и женщинами.

В древности  существовали так называемые обряды инициации («обряды посвящения», «обряды  перехода»), которые совершались  несколько раз на протяжении жизни  человека [1: 142-146]. Суть их заключалась  в том, что в результате выполнения каких-либо действий инициируемый обретал  новый социальный статус. В частности, мальчик становился мужчиной, а девочка  — женщиной. Мужчиной или женщиной не в узко физиологическом плане, как это поняли сексологи, обозначившие первый половой контакт термином «инициация» [5], а в плане принятия на себя социальной (гендерной) роли мужчины  или женщины, то есть принятия всех связанных с этой ролью прав и  обязанностей. Даже если одним из элементов  обряда могла быть, например, дефлорация ритуальным камнем, это не означает, что суть перехода от девушки к  женщине заключается исключительно  в лишении девственности. Функциональное назначение обрядапосвящения — это, прежде всего, социализация, рождение нового члена общества (племени, рода и т.д.).

В разных культурах обряд инициации происходил по-разному. Чаще всего это было настоящее  испытание, требующее от молодого человека немалых усилий и нередко связанное  с риском для жизни. Например, юноши  встречались один на один с какой-нибудь опасностью, а девушки выполняли  трудное задание в сфере домашнего  хозяйства. После прохождения подобного  испытания окружающие официально признавали инициированного «настоящим мужчиной» или «настоящей женщиной», и ни у кого не возникало сомнений в соответствии их новому статусу.

Постепенно  этот обряд становился более ритуализированным. Жестокие формы трансформировались в более гуманные и менее опасные. Опасность и ее преодоление превратились в театрализованное представление, фольклор. В частности, по мнению В.Я.Проппа, исследовавшего устное народное творчество, волшебная сказка есть ни что иное, как метафорическое описание древнего обряда инициации . Главный герой этих сказок всегда встречается с опасностью, «бедой». Пройдя же это испытание, герой чудесным образом превращается. Иванушка-дурачек, например, становится церевичем.

Естественное  развитие общества привело к тому, что в настоящее время обряд  инициации стал экзотической редкостью. Однако, несмотря на то, что официально этот обряд перестал быть повсеместным явлением, потребность в нем отнюдь не исчезла. Отчасти его функции  более или менее успешно выполняют  «отголоски» этого обряда — различного рода традиции, дошедшие до наших дней. Например, в Испании, перед корридой, когда быков гонят по узким  улочкам к стадиону, «поступком настоящего мужчины» считается пробежать перед  обезумевшим быком на другую сторону  улицы.

Помимо  традиций существуют «неофициальные»  пути (способы) обретения статуса  «взрослого мужчины» или «взрослой  женщины». Информацию о них можно почерпнуть буквально из нашей речи. Например, выражение «Армия — школа мужества» дает понять, что, если человек прошел военную службу, его можно с полным правом считать настоящим мужчиной, в противном случае его мужественность может ставиться под сомнение. Женщина, которая давно уже стала женщиной в физиологическом смысле, может почувствовать себя неполноценной, услышав фразу: «Вот когда родишь — тогда поймешь».

Первая  половая близость, служба в армии, женитьба, замужество, роды, — все  эти пути определяются относительно позитивными символами «настоящего  мужчины» и «настоящей женщины». Однако, существуют и негативные символы, например, криминальные, когда настоящим мужчиной не может считаться тот, кто хотя бы раз не посидел в отделении  милиции, в тюрьме, не попробовал «иглу» и т.д. Логика проста: чем опаснее  «дело», тем больше мужественности оно требует. Такие символы взрослости естественны для подростковой субкультуры  и достаточно распространены в ней, что во многом объясняет мотивы подростковой преступности, «агрессивности современной  молодежи».

Ниже  представлены мужская и женская  гендерные модели — признаки «настоящего  мужчины» и «настоящей женщины» (по данным опроса юношей и девушек).я своего места в жизни.

Таким образом, несмотря на отсутствие официального обряда инициации, необходимость в  нем вовсе не отпала. Достижение эго-идентичности и ее центрального компонента — гендерной идентичности — требует поступков и переживаний, благодаря которым молодой человек  будет воспринимать себя взрослым и  сможет убедить в этом окружающих. Отсутствие готовых «утвержденных» форм достижения взрослости приводит к их разнообразию, которое подчас выходит за рамки социальной и  правовой нормы. Возможно, необходимо создавать официальные аналоги  «обрядов перехода», которые будут, с одной стороны, решать возрастно-психологические  проблемы юношеского возраста, а с  другой стороны, решать их без деструктивных  последствий для взрослеющего человека и его социального окружения.

Один  из универсальных путей достижения идентичности — испытание, своеобразный тест на зрелость, пройдя который молодой  человек получает право встать на одну ступеньку с другими взрослыми  людьми. В качестве такого испытания  может, например, выступить психологический  тренинг . Именно в тренинговой группе юноши и девушки могут испытать, «попробовать» себя, «примерить» различные позитивные формы поведения и, благодаря всему этому, обрести уверенность в своих силах и возможностях. Конечно, одна или даже несколько тренинговых сессий не могут исчерпывающим образом решить «проблему взросления». Но в любом случае, тренинг — это тот «сказочный лес», в который молодой человек может войти, повстречаться с различными трудностями, преодолеть их и выйти преображенным. А знания и опыт, полученные в тренинговой группе, подобны «сказочным волшебным помощникам», помогающим не заблудиться в сложном и незнакомом мире человеческих взаимоотношений.