Содержание межличностного восприятия

    Содержание межличностного восприятия зависит от характеристик как субъекта, так и объекта восприятия потому, что они включены в определенное взаимодействие, имеющее две стороны: оценивание друг друга и изменение каких-то характеристик друг друга благодаря самому факту своего присутствия. В первом случае взаимодействие можно констатировать по тому, что каждый из участников, оценивая другого, стремится построить определенную систему интерпретации его поведения, в частности его причин. Интерпретация поведения другого человека может основываться на знании причин этого поведения, и тогда это задача научной психологии. Но в обыденной жизни люди сплошь и рядом не знают действительных причин поведения другого человека или знают их недостаточно. Тогда, в условиях дефицита информации, они начинают приписывать друг другу как причины поведения, так иногда и сами образцы поведения или какие-то более общие характеристики. Приписывание осуществляется либо на основе сходства поведения воспринимаемого лица с каким-то другим образцом, имевшимся в прошлом опыте субъекта восприятия, либо на основе анализа собственных мотивов, предполагаемых в аналогичной ситуации (в этом случае может действовать механизм идентификации). Но так или иначе возникает целая система способов такого приписывания (атрибуции).

    Мера и степень приписывания в процессе межличностного восприятия зависит от двух показателей: от степени уникальности или типичности поступка и от степени его социальной «желательности» или «нежелательности». В первом случае имеется в виду тот факт, что типичное поведение есть поведение, предписанное ролевыми образцами, и потому оно легче поддается однозначной интерпретации. Напротив, уникальное поведение допускает много различных интерпретаций и, следовательно, дает простор приписыванию его причин и характеристик.

    В других работах было показано, что характер атрибуций зависит и от того, выступает ли субъект восприятия сам участником какого-либо события или его наблюдателем. В этих двух различных случаях избирается разный тип атрибуции. Г. Келли выделил три таких типа: личностную атрибуцию (когда причина приписывается лично совершающему поступок), объектную атрибуцию (когда причина приписывается тому объекту, на который направлено действие) и обстоятельственную атрибуцию (когда причина совершающегося приписывается обстоятельствам). Было выявлено, что наблюдатель чаще использует личностную атрибуцию, а участник склонен в большей мере объяснить совершающееся обстоятельствами. Эта особенность отчетливо проявляется при приписывании причин успеха и неудачи: участник действия «винит» в неудаче преимущественно обстоятельства, в то время как наблюдатель «винит» за неудачу прежде всего самого исполнителя. Особый интерес также представляет и та часть теорий атрибуции, которая анализирует вопрос о приписывании ответственности за какие-либо события, что тоже имеет место при познании человека человеком понимается поведение, соответствующее социальным и культурным нормам. На основании многочисленных экспериментальных исследований атрибутивных процессов был сделан вывод о том, что они составляют основное содержание межличностного восприятия. И хотя этот вывод не разделяется всеми исследователями (некоторые полагают, что нельзя полностью отождествлять атрибутивный процесс и процесс межличностного познания), важность открытия явления атрибуции очевидна для более углубленного представления о содержании межличностного восприятия.

    Дополнительные знания были получены и о том, что процесс этот определяется особенностями субъекта восприятия: одни люди склонны в большей мере в процессе межличностного восприятия фиксировать физические черты, и тогда «сфера» приписывания значительно сокращается, другие воспринимают преимущественно психологические характеристики окружающих, и в этом случае открывается особый «простор» для приписывания.

    Выявлена также зависимость приписываемых характеристик от предшествующей оценки объектов восприятия. В одном из экспериментов регистрировались оценки двух групп детей, даваемые субъектом восприятия. Одна группа была составлена из «любимых», а другая — из «нелюбимых» детей. Хотя «любимые» (в данном случае более привлекательные) дети делали (намеренно) ошибки в исполнении задания, а «нелюбимые» выполняли его корректно, воспринимающий приписывал положительные оценки «любимым», а отрицательные — «нелюбимым».

    Это соответствует идее Ф. Хайдера, который сознательно ввел в социальную психологию правомерность ссылок на «наивную» психологию «человека с улицы», т.е. на соображения здравого смысла. Согласно Хайдеру, людям вообще свойственно рассуждать таким образом: «плохой человек обладает плохими чертами», «хороший человек обладает хорошими чертами» и т.д. Поэтому приписывание причин поведения и характеристик осуществляется

по этой же модели: «плохим» людям всегда приписываются плохие поступки, а «хорошим» — хорошие.

    И. М. Сеченовым было показано, что основой целостности и структурности восприятия является отражение формы (и контура) предмета, которая, являясь «раздельной гранью двух реальностей», выделяет его из окружения и выражает единство строения предмета как целого. Очертание лица, общий силуэт тела являются важнейшими опознавательными признаками человека для воспринимающих его людей.

    Многочисленными исследованиями установлено, что целостный

образ возникает  постепенно и становление его связано с пространственно-временными условиями, в которых человек отражает объект. Действие этих условий всегда сказывается и на формирующемся у нас образе другого человека.

    Психологически изменения зрительного образа в условиях постепенного изменения расстояния между объектом наблюдения и наблюдателем были изучены М. Д. Александровой и Б. Ф. Ломовым. В этих исследованиях процесс становления зрительного образа при отражении человека человеком специально не изучался, однако фазы процесса становления образа предмета, установленные названными исследователями, имеют место и при восприятии людьми друг друга, когда их разделяет большое расстояние. Исследователи выделяют в процессе становления зрительного образа пять фаз. На первой из них имеет место грубое различение общих пропорций объекта и его положения. Эту фазу сменяет фаза «мерцающей» формы. Для третьей фазы характерно грубое различение основных деталей. Прежде всего вычленяются наиболее крупные детали вне зависимости от того, где они расположены. Если детали примерно равны, то раньше всего воспринимаются детали ,расположенные сверху и справа. Различение нижних частей отстает от различения верхних. На этой фазе характерные части контура хотя и отмечаются, но еще нет адекватного отражения их взаимоотношений. На четвертой фазе наблюдается глобально-адекватное восприятие. На пятой фазе образ становится дифференцированным. Контур объекта отражается в полноте его деталей.

    Большое значение в формировании образа человека имеет ракурс, в котором обычно видят этого человека воспринимающие лица. Факты показывают, что разница в росте между воспринимающим и воспринимаемым оказывает влияние на формирующийся образ. О примерах такого влияния пишет И. Рахилло: «Маяковский был высокого роста, и все обычно привыкли видеть его снизу, с подбородка: в этом ракурсе его лицо приобретало тяжелую скульптурную монументальность. На самом же деле, с точки зрения обычных пропорций, подбородок у Маяковского не был большим (хотя многие художники и скульпторы до сих пор бьются и не могут найти эту неуловимую и характерную для выражения лица поэта значительность — они искусственно утяжеляют ему подбородок и сразу теряют сходство).А подбородок у Маяковского был, как это ни кажется странным, совсем не резко выраженного, а даже наоборот — мягкого контура. Монументальность поэту придавали его рост, плечи, широкий великолепный рот оратора и жгучие, полные ума, человечности и ощущения скрытой силы, огромные выразительные глаза.

    Восприятие человека человеком характеризуется осмысленностью. Посредством слов, которыми обозначают воспринимаемого (колхозник, член бригады коммунистического труда, ученый, капиталист и т. п.), в образ его включается обобщенное знание о данной категории людей, сложившееся в результате общественной практики и более или менее усвоенное воспринимающим субъектом.

    Как свидетельствуют факты, значение слова в формировании восприятия человека может быть очень большим. Людям показывали поочередно 58 взрослым испытуемым фотографии девушки-старшеклассницы, молодой женщины, молодого человека и пожилого мужчины. Испытуемые, видевшие каждую из фотографий в течение пяти секунд, должны были словесно воссоздать облик человека, которого они только что рассматривали.

    Перед каждым показом одной и той же фотографии группам испытуемых давались разные установки. Так, одной группе испытуемых, перед тем как показать фотографию молодой женщины, мы говорили: «Сейчас вам будет показана фотография учительницы», а другой: «Сейчас вы увидите портрет артистки». Перед предъявлением фотографии молодого человека одну группу испытуемых мы предупреждали, что они увидят портрет героя, а второй группе испытуемых, прежде чем показать эту же фотографию, говорили, что на ней изображен преступник и т. п.

    Анализ полученных в ходе опыта «портретов» показал, что всех принявших участие в этом эксперименте испытуемых можно разделить на три группы.           Первую группу составили испытуемые, у которых при восприятии и оценке всех четырех лиц «сработала» установка. Таких испытуемых оказалось 9. Во вторую группу вошли испытуемые, которые при восприятии этих же четырех лиц полностью следовали натуре. Этих испытуемых было 10 человек. Ни в одном «портрете», полученном от них, влияние установки не проявилось. Испытуемые, отнесенные нами к третьей группе, при восприятии одних лиц оказывались под сильным влиянием установки, а при восприятии других — натуры. Эта группа была наиболее многочисленной. В нее, по результатам опыта, вошли 35 человек (64,8% всех участвовавших в этом опыте).

    Возникает вопрос, как объяснить различия между испытуемыми, воспринимавшими одни и те же лица? Эти различия в восприятии считают следствием того, что испытуемым присущи неодинаковые специальные типы высшей нервной деятельности. Для испытуемых, на восприятие которых значительно повлияла установка, характерно относительное преобладание второй сигнальной системы. У испытуемых, воссоздавших «портреты» с натуры, относительно преобладала первая сигнальная система. И, наконец, у испытуемых, на которых при восприятии одних лиц установка действовала, а в других случаях не влияла вовсе, относительного преобладания второй, либо первой сигнальной системы не было. Эти испытуемые по всем данным относились к так называемому среднему типу. Победа словесной установки или «натуры» при формировании образа восприятия человека свидетельствовала о том, в какой из сигнальных систем у испытуемого быстрее и устойчивее происходит образование и актуализация нервных связей и какая из них играет преобладающую .роль в детерминации реакции.

    И описанные и подобные им факты показывают, что в осмысленности восприятия проявляется взаимодействие двух сигнальных систем, передача возбуждения из одной сигнальной системы в другую.

    Видно таким образом, что благодаря слову в образ воспринимаемого человека включается содержание, не данное непосредственно, чувственно. Оно может действительно характеризовать воспринимаемого, а может быть совсем ему и не присуще.

    Исследование Януша Рейковски, который прямо попытался выяснить влияние эмоционального возбуждения на восприятие человеком человека. Источником эмоционального возбуждения в опытах Рейковски была обстановка, предшествующая экзамену. Испытуемые перед самым экзаменом встречались с незнакомым им человеком, с которым вели короткую беседу, касающуюся анкетных данных и реакций на экзаменационную обстановку. После окончания экзамена испытуемые студенты заполняли вопросные листки, обозначая с помощью шкалы черты внешнего и внутреннего облика лица, встреченного перед экзаменом. На следующий день испытуемые, пользуясь той же шкалой, оценивали другого, также совершенно незнакомого им человека. Испытуемые были разделены на две группы. Одна встречалась с личностью А перед экзаменом (экзаменационная обстановка), а с В — во время тестового испытания (тестовая обстановка), вторая группа встречалась с В перед экзаменом, а с Л — в тестовой обстановке.

    Благодаря такой процедуре А и В получили две группы характеристик: характеристики, сделанные испытуемыми, находящимися в состоянии эмоционального возбуждения, и характеристики, сделанные испытуемыми, когда возбуждение у них вообще не проявлялось или проявлялось в небольшой степени. Разница между этими группами характеристик одних и тех же лиц указывала на влияние, какое имело эмоциональное возбуждение на восприятие людей.

Статистически обработанные результаты эксперимента позволили Рейковски выявить в восприятии других людей человеком, находящимся в состоянии эмоционального возбуждения, определенную тенденцию. Эта тенденция выражается в более низкой оценке привлекательности воспринимаемого лица, в оценке этого лица, как менее дружески расположенного, а его настроения, как более худшего. В. Виттрайх сосредоточил свое внимание на выяснении вопроса о связи восприятия величины и контуров тела человека и эмоционального отношения, которое сформировано к этому человеку у воспринимающего его субъекта. Используя широко применяемую в США методику восприятия лица и фигуры человека на фоне специально созданной комнаты, элементы которой располагаются относительно друг друга непривычно для наблюдателя, Виттрайх установил факт, подтверждаемый и другими исследователями . В зависимости от того, в какой точке экспериментальной комнаты находился воспринимаемый субъект, он казался воспринимающему его человеку то необычно высоким, то низким. Однако при дальнейшем проведении опытов выяснилось, что это явление имеет место не всегда и в ряде случаев испытуемые воспринимали величину лиц и фигур передвигавшихся в пространстве экспериментальной комнаты людей стабильно, без искажений. Но для этого нужно было, чтобы воспринимаемый и воспринимающий до опыта были связаны определенными отношениями.

Виттрайх провел через эти опыты несколько десятков супружеских пар, чаще это были молодожены, и получил ряд фактов,когда один из супругов, воспринимая свою жену (или мужа) на фоне экспериментальной комнаты, не замечал никаких изменений б величине ее (его) лица и фигуры, но ясно фиксировал изменения величины лица и фигуры и искажения их, когда на этом же фоне он воспринимал незнакомых людей.

    Далее опыты велись по другой методике. Испытуемому надевались на глаза специальные линзы, искажавшие внешность воспринимаемых людей таким образом, что они казались наклонившимися вперед, нижняя половина их тел становилась шире, воспринимаемые приобретали пирамидоподобный вид.

Одна серия  этих опытов была проведена в госпитале, другая среди новобранцев, которые через аисейконические линзы должны были воспринимать в одних случаях своих сотоварищей, в других — своих прямых начальников. И снова были получены факты избирательного видения искажений внешности воспринимаемых. Изменения во внешности других солдат отмечались сразу. Искажений же во внешности начальника новобранец не видел, или требовались более сильные линзы, чтобы образ восприятия начальника у него изменился.