Вюрцбургская школа психологии

Вюрцбургская школа психологии

В начале двадцатого века в  различных университетах мира действовали  десятки лабораторий экспериментальной психологии. Такие психологи, как Густав Фехнер, Эдвард Титчинер, Франц Дондерс, Герман Эббингауз, Фрэнсис Гальтон, Вильгельм Вундт были заняты исследованиями на самые разные тематики: анализ ощущений, психофизика (взаимодействие между объективно измеримыми физическими процессами и субъективными мысленными переживаниями), психометрия (теория и методика психологических измерений, включая измерение знаний, способностей, взглядов и качеств личности), ассоциативный эксперимент (проективный метод исследования мотивации личности). Работа велась с большим рвением, но существенно новых фактов и идей не рождалось. Результаты огромного количества опытов не соответствовали вложенным усилиям.

Но вот на этом однообразном фоне сверкнуло несколько публикаций в журнале «Архив общей психологии». Публикации исходили от группы молодых экспериментаторов, практиковавшихся у профессора Освальда Кюльпе в Вюрцбурге (Бавария). Профессор был мягкий, доброжелательный, общительный человек с широкими гуманитарными интересами. После обучения у Вильгельма Вундта он стал его ассистентом (вторым ассистентом после разочаровавшегося в своем наставнике Джеймса Кеттела). Вскоре Кюльпе стал известен как автор "Очерка психологии" (1893), где излагались идеи, близкие к вундтовским. И если судить по этой книге (единственной его книге по психологии), ничего нового в Вюрцбург, куда он переехал в 1894 г., он не привез.

И в наборе экспериментальных схем его лаборатории поначалу как будто ничего примечательного не было. Определялись пороги чувствительности, измерялось время реакции, проводился ассоциативный эксперимент. Все началось с небольшого, на первый взгляд, изменения инструкции испытуемому (в его роли обычно выступали попеременно сами экспериментаторы). От него требовалось не только, например, сказать, какой из поочередно взвешиваемых предметов тяжелее (в психофизических опытах), или отреагировать на одно слово другим (в ассоциативном эксперименте), но и сообщить, какие именно процессы протекали в его сознании перед тем, как он выносил суждение о весе предмета или перед тем, как произносил требуемое слово. Почему такого типа задачи прежде не ставились? Потому что иной была направленность исследовательского поиска. В психофизике, например, требовалось определить "едва заметное различие" между ощущениями. Отчет испытуемого рассматривался как информация о простейшем элементе сознания. В ассоциативном эксперименте нужно было выяснить, какой образ вызывает слово или сколько раз следует повторять раздражители, чтобы закрепилась связь между ними и т.д. Во всех случаях экспериментатора интересовало только одно - эффекты действий испытуемого, а не сами эти действия (психические акты) как таковые.

Изменение в инструкции, обусловившее новаторский стиль вюрцбургской лаборатории, переносило акцент с эффектов поведения испытуемого (представленных в сознании в виде ощущений, образов и т. п) на производимые им действия (операции, акты). В эру господства метода интроспекции считалось, что сведения об этих действиях возможно почерпнуть только из того же источника, что и сведения об их эффектах, т. е. из показаний самонаблюдения. Испытуемых просили зафиксировать не результат, а процесс, описать, какие события происходят в их сознании при решении какой-либо экспериментальной задачи.

Эти задачи первоначально были самые обычные, тысячи раз повторявшиеся. Но ученые вюрцбургской школы на обычное сумели взглянуть с необычной стороны, увидели в нем акт суждения, а не только ощущение сходства или различия. Тем самым, казавшийся элементарным психофизический опыт сразу же перемещался (в качестве акта суждения) в тот же разряд, к которому относились так называемые высшие психические процессы. В поисках новых понятий вюрцбургцы вышли за пределы принятой тогда экспериментальной модели. Эта модель ограничивала опыт двумя переменными: раздражителем, воздействующим на испытуемого, и его ответной реакции. Теперь была введена еще одна особая переменная: состояние, в котором находится испытуемый перед восприятием раздражителя.

В одной из первых публикаций лаборатории появляется термин "установка сознания". Речь шла о том, что сознанию как таковому присуща преднастройка на раздражитель и на определенный тип реакции. И в вюрцбургской лаборатории общепринятый тогда интроспективный метод был трансформирован в "систематическую экспериментальную интроспекцию". Систематическим такой метод назывался потому, что ход выполнения задания разбивался на интервалы (при этом использовался хроноскоп) и каждая из "фракций" (подготовительный период, восприятие раздражителя, поиск ответа, реакция) тщательно прослеживалась посредством "внутреннего зрения", с тем, чтобы выяснить ее состав.

Задания усложнялись и  приобретали логический характер. В  ассоциативном эксперименте требовалось, например, в ответ на слово, обозначающее часть какого-либо объекта, произнести слово, обозначающее объект в целом, т. е. установить логическую связь между  понятиями. Впоследствии испытуемые должны были проследить путь своей мысли  при решении еще более сложных логических задач.

Различные варианты экспериментов  показывали, что в подготовительный период, когда испытуемый получает инструкцию, у него возникает установка - направленность на решение задачи. В интервале между восприятием  раздражителя (например, слова, на которые  нужно ответить другим) эта установка  регулирует ход процесса, но не осознается. Что касается функции чувственных образов в этом процессе, то они либо вообще не замечаются испытуемым, либо если и возникают, то сколько-нибудь существенного значения для решения задачи не имеют.

К важным достижениям вюрцбургской школы следует отнести то, что изучение мышления стало приобретать психологические контуры. Прежде считалось, что законы мышления - это законы логики, выполняемые в индивидуальном сознании согласно правилам образования ассоциаций. Поскольку же ассоциативный принцип является всеобщим, специфически психологическая сторона мышления вообще не различалась. Теперь же становилось очевидным, что эта сторона имеет собственные свойства и закономерности, отличные как от логических, так и от ассоциативных.

Особое строение процесса мышления относилось за счет того, что  ассоциации в этом случае подчиняются  детерминирующим тенденциям, источником которых служит принятая испытуемым задача или цель действия в случае волевого акта. Предполагалось, что мыслительный и волевой акты строятся по общему принципу: реагирование в ответ на раздражитель нажатием на ключ (волевой акт) не отличается от реагирования словом (мыслительный акт).

Вюрцбургская школа вводила в психологическое мышление новые переменные:

- установку (мотивационную  переменную), возникающую при принятии  задачи;

- задачу (цель), от которой  исходят детерминирующие тенденции;

- процесс как смену  поисковых операций, иногда приобретающих  аффективную напряженность;

- несенсорные компоненты  в составе сознания (умственные, а не чувственные образы).

Эта схема противостояла  традиционной, согласно которой детерминантой процесса служит внешний раздражитель, а сам процесс - "плетение" ассоциативных сеток, узелками которой являются чувственные образы (первичные - ощущения, вторичные - представления).

Иногда самым важным достижением  вюрцбургцев считают открытие мышления без образов, "чистого" мышления. В литературе даже встречается термин "Вюрцбургская школа безобразного мышления". Такое мнение сложилось под впечатлением дискуссий, вспыхнувших вокруг вопроса о том, существует ли мышление, свободное от образов. Возникли споры по поводу того, кто из психологов первым открыл несенсорный состав сознания - вюрцбургцы или Бине и Вудворс, пришедшие в своих экспериментах независимо друг от друга к сходным выводам.

Критики учеников Кюльпе сделали главный упор именно на этом пункте. Но то, что является главным в сознании какого-либо поколения исследователей, вовсе не выступает таковым в исторической перспективе.

Наиболее существенным у  вюрцбургцев являлось введение категории действия как акта, имеющего свою детерминацию (мотив и цель), операционально-аффективную динамику и состав. Они вводили эту категорию "сверху", отправляясь от высших форм интеллектуального поведения. Но параллельно (а может быть, и воздействуя на работу вюрцбургцев) шел процесс внедрения этой категории "снизу", на уровне исследования элементарного приспособительного поведения живых существ. И здесь дарвиновская революция вела к новой трактовке интеллекта, для которого детерминантой является проблема, а не сам по себе раздражитель. Эта проблема возникает лишь при наличии у организма потребности. Что касается вопроса о том, возможно ли мышление без образов, то он имел значение не столько в позитивном плане (как следует из представления о том, что заслуга учеников Кюльпе состоит в открытии мысли, не сопряженной с чувственными образами), сколько в плане разрушения той картины сознания, которую предложил структурализм.

С развитием категории  действия намечался важный сдвиг  в общем строе психологического познания. Это был категориальный сдвиг, в силу которого деятельность "малой группы", каковой являлась вюрцбургская школа, оказалась более эффективной для разработки экспериментальной психологии человека, чем множества других лабораторий (в рассматриваемый исторический период).

К вюрцбургской школе принадлежали К. Марбе (1869-1953), И. Орт, А. Майер, Г. Уатт (1879-1925), А. Мессер (1867-1937), Н. Ах (1871-1946), К. Бюллер (1879-1963). Кюльпе же начал профессорствовать в Вюрцбурге в качестве исследователя "структурной" ориентации. Но он изменил ей. Все три корифея тогдашней экспериментальной психологии выступили против вюрцбургцев - Вундт, Миллер, Титчинер. Их опыты он назвал пародией на эксперимент. Они выступили против питомцев Кюльпе, но не против него самого. Ведь он сам не предложил ни новой программы, ни теории, которая обобщила бы взрывоопасные для структуралистов факты. Он был "генератором идей", участником экспериментов и испытуемым в этих экспериментах, но свести концы с концами, разработать концепцию, которая адекватно осмыслила бы новые аспекты психической реальности, не смог.

Поэтому то, что ныне именуется  концепцией этой школы, есть плод реконструкции, произведенной историками, а не изложение  взглядов руководителя. Тем не менее, именно Кюльпе стал центром консолидации группы психологов-экспериментаторов. Она распалась после того, как Кюльпе в 1909 г. переехал из Вюрцбурга – сначала в Бонн, а затем - в Мюнхен. И каждый из вюрцбургцев пошел в дальнейшем собственным путем.