Вклад Р. Лейнга в теорию экзистенциальной терапии

Реферат

 

 

Вклад Р. Лейнга в теорию экзистенциальной терапии

 

 

Путь психиатра, практика и теоретика.

 

Рональд Лейнг - шотландский и английский психиатр и писатель, философ науки, идеолог движения антипсихиатрии.

После окончания медицинского факультета Университета Глазго в 1951 г. два года работал в армии (1951-1952), потом преподавал в университете Глазго (1953-1956). Несмотря на то, что тогда у него еще не было своей теории, уже тогда он провел эксперимент, которым позже очень гордился. Тогда Лэйнг работал младшим медицинским сотрудником в городском госпитале Глазго. Он добился у администрации разрешения на некоторое преобразование больничного режима. Преобразование называлось "Rumpus Room".

Уехав из Глазго, Лэйнг переехал в  Лондон, в знаменитую Тэвистокскую клинику. В ней давно существовала сильная психологическая и психоаналитическая школа. Там читал лекции Юнг. Лейнг изучает психоанализ. До сих пор в Тэвистоке ведутся социологически-психиатрические исследования.

Важно, что если до этого Лэйнг  был знаком только с психиатрией физиологического направления, потому что в Глазго не было своей сильной психоаналитической или психологической школы, то после приезда в Тэвисток он встретился с психологическим и социологическим подходом. Видимо, это было для него открытием, которым позже он очень увлекся. Там он провел первые исследования семей шизофреников (1956-1960).   Изучая проблемы возникновения шизофрении и пытаясь ответить на вопрос, какую роль в этом может играть психологически неблагоприятная среда, Лэйнг применял экзистенциальный и феноменологический анализ, который до него разрабатывал Л. Бинсвангер.

Это были годы, когда созревала уверенность, что корни шизофрении находятся, если говорить широко, в социальных условиях, а если говорить более узко - в семье (последнее - ход мысли, продиктованный психоанализом).

Шестидесятые годы для него - период антипсихиатрии. В судьбе этого явления, с точки зрения рассказа о Лэйнге, интересно соотношение его личных качеств и действий и некоторым  образом независимых от него обстоятельств. Независимые от него обстоятельства складывались неблагоприятно. До какой-то степени в его власти было с этим бороться. Пока у него были силы, он боролся, затем силы кончились, он перестал, все развалилось.

В человеческом смысле слова его жизнь была довольно грустной и неудачной. В конце ее он много пил,  потерял из-за этого работу, семью и дом. В 62 года он умер от инфаркта. Долгая депрессия, в которой он был перед смертью, и сам его алкоголизм, кажется, свидетельствуют, что в чем-то он допустил ошибку.

 

 

Взгляд на шизофрению – от академического взгляда к  пониманию бытия пациента

 

В течение приблизительно тридцати пяти лет жизни в его мастерстве психиатра не было ничего, что бы принципиально отличало его от коллег, за исключением понимания мира психически больных. В конце 50-х годов Лейнг написал книгу «Разделенное Я». На первый взгляд она не имеет никакого отношения к антипсихиатрии (последняя появится лишь через несколько лет). Эта книга получила широкую известность. Речь в ней шла о психологических причинах шизофрении. Лейнг продолжает проблемную линию Ясперса, который ввел критерий «понимания», сделавшийся к тому времени широко употребительным: психоз (в отличие от нервного расстройства) есть то, что непонятно обычному сознанию.

Трудно установить, когда именно Лэйнг решил мысленно отказаться от деления на психозы и не психозы. Его отсроченные самоинтерпретации могут предоставлять ложную картину. Например, история Rumpus Room может быть связана или с тем, что он испытывал сострадание к больным (признавая, что они больны), или с тем, что он не верил, что они больны. В дальнейшем он подкреплял сам себя, потому что оказался продуктивен. По моему мнению, интенция понимания вполне укладывается в рамки научного стремления к максимальной истине.

Книга «Разделенное Я» посвящена описанию психологических мотивов шизофреников, описанию их чувств, их истории и других моментов их бытия. Для Лэйнга очень важно, что то, что происходит в мире психически больных, не бессмысленно. Он стоит на этой позиции изначально и действует для тех, кто стоит на противоположной стороне, выступая переводчиком.

«Описывая один путь сумасшествия, я попробую показать, что существует постижимый переход от здорового шизоидного способа бытия-в-мире к психотическому способу бытия-в-мире» («Разделенное Я»).

 

Можно задаться вопросом, как получилось, что он понял то, чего не понимали до него. Вероятно, во-первых, дело в способности к эмпатии. Это была его личная особенность, которую, так или иначе, отмечали многие, общавшиеся с ним. Возможно, этому способствовал тот факт, что мать Лейнга была больна шизофренией и с самого детства, ему пришлось уметь видеть в шизофренике человека.

 Сам он писал: «Проблема заключается в том, что … я с трудом обнаруживаю «признаки и симптомы» психоза в личностях, с которыми беседую. Обычно я считал это своим недостатком: я, видимо, не настолько умен, чтобы заметить бред и галлюцинации…» («Разделенное Я»). 

Также, источником понимания было его психоаналитическое образование. Конечно, нельзя сказать, что психоанализ «понимает» больных (с этой идеей ожесточенно спорил Ясперс, поскольку психоаналитическое толкование бреда как «Я его люблю - я его ненавижу - он ненавидит меня» может потрясать воображение, но вряд ли вызывать понимание). Но он приучает видеть начала всех психических проблем в жизненных конфликтах, прежде всего в семейных драмах - то есть в чем-то близком, непосредственно касающемся жизни. Кроме того, это образование оказалось применено не к немецкой ментальности, которая иногда отличается готовностью к любым фантастическим построениям, а к шотландской. Шотландцы же, как считается, даже от практичных англичан отличаются исключительной приверженностью здравому смыслу (школа Рида и т.п.). Кроме того, как пишет сам Лэйнг, в эту эпоху некоторое, так сказать, предпонимание носилось в воздухе: «Попытка сообщить, на что похоже живое существо в «шизофреническом состоянии», по-видимому, характеризует творчество огромного количества писателей и художников нашего времени» («Разделенное Я») (в качестве примера он приводит Кафку и С.Беккета).

Все же главной среди предпосылок представляется эмпатия. «Смотреть на пациента, слушать его и видеть «признаки» шизофрении (как «болезни») и смотреть и слушать его просто как человека - значит видеть и слышать в корне отличающимся образом». («Разделенное Я»).

Итак, он развертывает перед читателями скрытую картину переживаний больного и смысла его действий. Он формулирует ее обычным языком, а не сложным академическим. В итоге, переживания больного сделались понятными, даже стало понятно, почему сам больной не мог их так сформулировать. Таким образом, граница между малой и большой психиатрией, между неврозами и психозами, и, выражаясь несколько шире, между психологически понятными заболеваниями, в общем, нормального человека, и принципиально недоступными для понимания психозами оказалась под вопросом.

 

Научный мир откликнулся главным образом именно на это содержание «Разделенного Я», почти не заметив того, что обратной стороной одного сделанного открытия было другое сделанное открытие. А именно, показав, что мир психически больного в принципе понятен и по-своему естественен (нормален, если определять норму не посредством статистики, а, предположим, через внутреннюю логичность), Лэйнг тем же самым делает ясным, как именно и почему сходят с ума. Фактически уже в этой книге заложены все семена того, во что вылилось потом это понимание.

 

Объясняя вышесказанное, можно  привести такой пример. Допустим, некий сострадательный человек решил бы раскрыть для обычных людей внутренний мир преступника: что у того тоже есть сердце и т.п. Для нашей культуры это вполне общее место, но можно представить себе, что в других обстоятельствах это могло бы оказаться шокирующим открытием. Понять - значит простить, потому что когда понимаешь другого, становишься все равно как он. Следовательно, тот, кто хорошо понял бы преступника - со всем, что в том есть обычного, человеческого, со всеми его душевными движениями, вжился бы в его шкуру - тот не мог бы не понять и того, почему этот преступник, в конце концов, совершил свое преступление. Реальность преступления может становиться сколь угодно убедительной - возможно, даже до его повторения - в зависимости от того, насколько далеко идти по пути эмпатии.

 

В полном соответствии с этой логикой, Лэйнг прежде всего действовал с  первоначальной целью переводчика; потом он понял больных, и в  конце концов понял их настолько хорошо, что реальность их сумасшествия уже представлялась ему самому очевидной, какой-то вполне логически закономерно обоснованной.

 

Экзистенциализм - не только в варианте Ясперса/Хайдеггера, но и Сартра - дает свое психологически-моральное содержание данному открытию: наличие в бытии человека пронзительной обреченности на одиночество и свободу, угнетающей необходимости быть для других прозрачным.

Для более или менее здорового  человека это не страшно, он адаптируется (возможно, ценой предательства себя; это позднейший ход мысли, на него ссылалась антипсихиатрия). Катастрофа угрожает, когда имеет место некоторая особая неуверенность в себе. Это чувство, описанию которого посвящена значительная часть «Разделенного Я», Лэйнг называет «онтологическая неуверенность»; его можно кратко передать как отсутствие сильного и очевидного чувства данности собственной экзистенции. Именно при таком состоянии мир других становится настоящим сартровским адом. «Онтологическую неуверенность» Лэйнг описывает настолько психологически убедительно, что, прочитав «Разделенное Я», хочется сказать «да это же точно про меня» почти любому, даже здоровому, человеку. 

 

Таким образом, Лейнг показал, что  человек с диагнозом шизофрения – это не пациент с недостатком  каких-то «технических» показателей в организме, психике или в других составляющих его личности.

Шизофрения или шизоидное поведение, психозы, различные «ненормальные» проявления в рамках данного общества – это своеобразный способ бытия  данного человека в окружающем его мире. Это своеобразный ответ данной личности на воздействие на него мира извне (в частности семьи). Та же онтологическая неуверенность, в понимании, описанном выше, как отсутствие сильного и очевидного чувства данности собственного бытия вполне может закладываться в детстве. И последующие психозы или другие расстройства – это лишь способ взаимодействия с таким зачастую «шизоидным» обществом.

Из этого следует, что и помощь данным пациентам должна заключаться  не в исправлении «дефектов поведения» (если такой термин вообще уместен в данном случае), а в осознании собственного бытия (насколько это возможно) в данном мире, и принятии (опять же насколько это возможно) тех данностей, которые само бытие и приносит в жизнь данного человека.

Данный подход к таким пациентам, к которому и практически и теоретически пришел Лейнг, наиболее экзистенциален. Взгляды Лейнга во многом соответствуют с взглядами экзистенциальной школы психотерапии на человека и бесспорно повлияли на теоретическую базу экзистенциальной школы психотерапии.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

1. Р. Лейнг «Расколотое Я»
2. http://elenakosilova.narod.ru
3. http://www.psichology.vuzlib.org