Зигмунд Фрейд

Воспитание, избавленное от гнета религиозных учений, пожалуй, мало что изменит в психическом существе человека, наш бог Логос, кажется, не так уж всемогущ, он может исполнить только часть того, что обещали его предшественники. Если нам придется в этом убедиться, мы смиренно примем положение вещей. Интерес к миру и к жизни мы от того не утратим, ведь у нас есть в одном отношении твердая опора, которой Вам не хватает. Мы верим в то, что наука в труде и исканиях способна узнать многое о реальности мира, благодаря чему мы станем сильнее и сможем устроить свою жизнь. Если эта вера — иллюзия, то мы в одинаковом положении с Вами, однако наука своими многочисленными и плодотворными успехами дала нам доказательства того, что она не иллюзия. У нее много открытых и еще больше замаскированных врагов среди тех, кто не может ей простить, что она обессилила религиозную веру и грозит ее опрокинуть. Ей ставят на вид, что она мало чему нас научила и несравнимо больше оставила непроясненным. Но при этом забывают, как она молода, как трудны были ее первые шаги и как исчезающе мал отрезок времени, истекшего с тех пор, как человеческий интеллект окреп для решения ее задач. Не делаем ли мы все одинаковую ошибку, кладя в основу своих суждений слишком короткие отрезки времени? Нам следовало бы взять пример с геологов. Люди жалуются на ненадежность науки, она якобы провозглашает сегодня законом то, что следующее поколение сочтет ошибкой и заменит новым, столь же недолговечным законом. Но это несправедливо и отчасти неверно. Смена научных мнений — это развитие, прогресс, а не разрушение. Закон, вначале считавшийся безусловно верным, оказывается частным случаем какой-то более широкой закономерности или модифицируется другим законом, открытым позднее; грубое приближение к истине вытесняется более тщательным и точным, а то, в свою очередь, ожидает дальнейшего усовершенствования. В некоторых областях еще не преодолена та фаза исследования, когда подвергаются проверке гипотезы, которые вскоре будут отброшены как неудовлетворительные; а в других уже выявлено достоверное и почти неизменное ядро знания. Делались, наконец, попытки в корне обесценить научный труд тем соображением, что, будучи привязано к условиям нашей собственной природной организации, научное познание способно дать лишь субъективные результаты, тогда как действительная природа внеположных нам вещей остается для нас недоступной. При этом упускают из виду ряд моментов, решающих для понимания научной работы: что наша природная организация, то есть наш психический аппарат, сформировалась как раз в ходе усилий, направленных на познание внешнего мира, поэтому в ее структуре непременно должно иметь какое-то место соответствие этой цели; что она сама есть составная часть того мира, который мы исследуем, и она отлично приспособлена для такого исследования; что мы полностью очертим весь круг задач науки, если ограничим ее функцию демонстрацией того, каким нам должен представляться мир с учетом своеобразия нашей природной организации; что конечные результаты науки как раз ввиду способа их получения обусловлены не только нашей природной организацией, но также и тем, что воздействовало на эту организацию, и, наконец, что вопрос о том, как устроен мир, без учета нашего воспринимающего психического аппарата, есть пустая абстракция, лишенная всякого практического интереса.

Нет, наша наука не иллюзия. Иллюзией, однако, была бы вера, будто мы еще откуда-то можем получить то, что она неспособна нам дать.

Гипноз.

(Статья из первого издания «Терапевтического лексикона практикующего врача», изданного доктором Антоном Бумом в 1891 году)

Большим заблуждением было бы считать, что очень легко освоить гипноз для того, чтобы эффективно его применять на практике. Техника гипнотизирования вовсе не является по сравнению со всеми другими медицинскими приёмами более лёгкой. Врач, желающий гипнотизировать, должен овладевать этим искусством под руководством мастера, но и в этом случае врачу придётся ещё долго совершенствоваться на собственной практике, чтобы получать не только отдельные успешные результаты при лечении больных. Вот тогда только он и сможет со всей серьёзностью и решительностью подойти к ответственному делу, хорошо осознавая то, что именно нужно предпринять в определённых конкретных обстоятельствах для пользы больного. Память о проведённых им многочисленных исцелениях от воздействия гипноза придаст действиям врача ту уверенность, которая сможет пробудить и у больного ожидание приближающегося исцеления. Кто лишь наполовину верит в возможности гипнотизирования, воспринимая свою нелепость в роли гипнотизёра, и как следствие показывая всем своим видом, мимикой и тоном голоса, что он ничего хорошего не ожидает от предпринимаемых им попыток исцелить, тому не стоит удивляться неэффективности проводимого им лечения; лучше было бы, если бы он предоставил этот терапевтический метод другим врачам и не чувствовал себя униженным в роли врача-гипнотизёра; не стоит забывать, что другие врачи могут в результате накопленного ими практического опыта и чтения литературы быть глубоко убеждёнными в реальности и значимости гипнотических методов воздействия.

— Необходимо взять себе за правило, никогда не навязывать ни одному больному гипнотического лечения. Среди публики, причём даже у врачей, в этом деле непросвещённых, широко распространён предрассудок, что гипноз является опасным вмешательством в жизнь пациента. Если насильно навязать гипноз какой-либо персоне, поверившей ложным слухам о вреде гипноза, то по-видимому уже через несколько минут увидишь громадные помехи для лечебной работы, вызванные страхом больного и мучительным для него ощущением оказаться в полной зависимости от врача, причём это будет приписываться влиянию гипноза. Так что во всех тех случаях, когда существует мощное сопротивление к проведению гипноза, необходимо отказываться от этого метода и ожидать более благоприятного момента, когда под влиянием совершенно других сообщений больной перестанет испытывать страх перед возможностью оказаться загипнотизированным. И совершенно другой случай, когда больной заявляет, что он не испытывает страха перед гипнозом, что он просто не верит в него или не верит в то, что от этого может быть толк. Тогда можно сказать больному: «Я вовсе не требую от Вас веры, всё что мне нужно так это Ваше внимание и немножечко послушания в начале». В безразличном отношении больного чаще всего скрывается превосходная поддержка будущим действиям врача. А с другой стороны бывает так, что персоны, заявляющие о своём огромном желании и готовности быть загипнотизированными, оказывают усилиям врача большое сопротивление. Такое плохо согласуется с распространёнными у нас взглядами, что для гипноза нужна «вера» больного, но всё протекает именно так, как я сказал. В общем и целом можно исходить из предпосылки, что все люди гипнабельны (гипнотизируемы), ограничения касаются только личности конкретного врача, он не сможет загипнотизировать определённое количество больных, как и догадаться о причинах своего неуспеха. Иногда одному из врачей может удаться такое, что для другого врача будет казаться вообще невозможным когда-либо достигнуть, причём такое можно встретить в практике любого гипнотизирующего врача. И никогда заранее не знаешь, удастся ли загипнотизировать больного, здесь нет никакого иного пути для выявления гипнабельности, как проведение самого гипноза. До сих пор не удалось связать гипнабельность (доступность гипнотическим внушениям) с каким-либо качеством индивида. Твёрдо известно только то, что душевнобольные и дегенераты (вырождающиеся больные) совершенно не внушаемы, а неврастеников можно загипнотизировать только с большим трудом; неверным является мнение, что истеричные люди не гипнабельны. Скорее всего именно у последней группы больных гипнотическое состояние со всеми признаками, характерными для особого соматического состояния, появляется даже в результате воздействия чисто физиологических раздражителей. Неплохо бы ещё до начала лечения создать для себя предварительное мнение о психической индивидуальности больного, которого решили подвергнуть гипнозу; но к сожалению для этого ещё невозможно дать каких-либо более или менее определённых рекомендаций. Но ясно и так, что ничего хорошего не ожидает, если гипнотическое лечение врачом начинается до того, как удалось получить доверие со стороны больного, удалив все его сомнения и критичность. Конечно, тому, кто успел приобрести большую известность в качестве врача или гипнотизёра, о создании таких предварительных условий можно не заботиться. По отношению к каким заболеваниям необходимо применять гипноз? Медицинские показания для этого поставить гораздо труднее, чем это было бы в случае применения других методов лечения, так как индивидуальные реакции пациента на гипнотическую терапию играют почти такую же большую роль как и природа устраняемой болезни. В общем, следует избегать лечить гипнозом симптомы, имеющие органическое происхождение, этот метод применим только к чисто функциональным, нервным заболеваниям, страданиям психического происхождения и вредным привычкам, например алкоголизму. Но довольно легко убедиться, что при помощи гипноза можно устранить и некоторые симптомы органических болезней, и что органическое нарушение может продолжать сохраняться, не смотря на то, что устранено функциональное расстройство. При повсеместно господствующем сегодня неприятии гипнотического лечения редко бывает так, что гипноз начнёт применяться ещё до того, как безуспешно были испробованы все другие методы терапии. В этом есть и хорошая сторона, так как на таком пути можно легко узнать, какова сфера показаний именно гипноза. Естественно, можно гипнотизировать и с дифференциально-диагностическими целями, например, когда находишься в сомнениях по поводу того, куда надо отнести какой-либо конкретный симптом, к истерии или к органической неврологической болезни. Но такая проба имеет некоторую ценность только в случае благоприятного результата гипноза.

— Когда достаточно хорошо познакомился со своим больным и выставил клинический диагноз, то возникает вопрос, нужно ли проводить гипноз наедине с пациентом или необходимо дополнительно привлекать какое-либо доверенное лицо. Такая мера предосторожности была бы весьма желательна как для защиты прав больного от злоупотреблений со стороны врача, так и для защиты врача от возможных будущих обвинений больного. А возможно и то, и другое! Но правильное привлечение доверенного лица не так то просто. Присутствие подруги, супруга и тому подобное часто слишком сильно влияет на больную и решающе сказывается на возможности врача оказать воздействие на пациентку. Да и содержание лечебных внушений не всегда должно быть известно другим, близко стоящим к больной, людям. Привлечение с этой целью второго врача лишено последнего недостатка, но оно настолько сильно затрудняет проведение лечения, что в большинстве случаев оно заканчивается провалом. Так как врач прежде всего стремится посредством гипноза помочь больному, то в большинстве случаев он отказывается от привлечения третьих лиц, становясь таким образом потенциальным объектом для обвинений со стороны пациента, что неизбежно связано с занятиями профессиональной деятельностью врача. А больной может защититься уже тем, что он не позволяет загипнотизировать себя ни одному врачу, которому он предварительно не стал бы полностью доверять. — И здесь необычайно высока ценность того, что гипнотизируемая больная видит другую персону, погружающуюся в гипноз, и на пути подражания учится тому, как ей самой надо себя вести, а также узнаёт от этой другой личности, в чём заключаются субъективные ощущения, говорящие о достижении гипнотического погружения. В клинике Бернгейма и в амбулатории Льебо (Нанси, Франция), где любому врачу предоставят обширную информацию о возможностях гипнотических воздействий, ни разу гипноз не проводился наедине. Каждый впервые появляющийся больной, какое-то время присматривается к тому как засыпают бывалые пациенты, без сопротивления выслушивают гипнотические внушения, чтобы проснувшись быть освобождёнными от своих симптомов. Посредством одного этого новичок-больной попадает в такое состояние психической готовности, которое уже само по себе способно погрузить этого больного в глубокий гипноз как-только наступает его очередь. Недостаток гипнотического метода лежит в том, что о страданиях каждого отдельного человека говорится перед большой группой больных, что вряд ли подойдёт людям более высокого положения. И тем не менее врачу, желающему лечить гипнозом, ни в коем случае не стоит отказываться от этого мощного средства помощи, применяя его насколько только это возможно после того, как пациент привык к гипнозу после одного или нескольких удачных сеансов гипнотического погружения. Если оставим без внимания возможность больного путём подражания гипнотизировать самого себя как только на это ему даются знаки со стороны врача, тогда перед нами стоит выбор между различными способами погружения в гипноз, а общее для всех них является то, что в результате определённых соматических ощущений они напоминают засыпание. Наиболее эффективный приём для погружения в гипнотическое состояние: больного усаживают в удобное кресло и просят с этого момента быть очень внимательным и не говорить ни слова, так как его речь помешает ему заснуть. Устраняются всевозможные помехи из-за тесной одежды, присутствующие вместе с больным люди отсылаются в дальний угол, так чтобы больной их не мог видеть. Лечебная комната затемняется, в ней должны царить тишина и покой. После такой подготовки врач садится напротив больного и просит его зафиксировать свой взор на двух пальцах правой руки врача, не забывая при этом обращать внимание на возникающие при этом ощущениях. Спустя короткое время, около минуты, врач начинает проговаривать перед пациентом ощущения, возникающие при засыпании, например: "О, я вижу, у Вас всё идёт превосходно и быстро, Ваше лицо уже почти оцепенело, дыхание стало глубоким, Вы становитесь совершенно спокойным, Ваши веки тяжелы, глаза моргают. Вы уже не можете видеть отчётливо, сейчас Вы сделаете глоток, после чего Ваши глаза закроются и Вы уснёте." Такими и схожими речами врач попадает в самую середину "внушений", как обычно называются уговаривания и убеждения больного во время гипноза. Но на самом деле внушают только такие ощущения и действия, которые спонтанно проявляются во время гипнотического засыпания. В этом довольно легко убедиться, достаточно иметь перед собой персону, которая в результате одного только фиксирования глазами какой-либо точки на предмете (метод английского хирурга Дж. Брэда) погружается в гипноз; следовательно, сноподобное состояние в этом случае вызывается усталостью глаз, в результате сильного напряжения их мышц, приводя к концентрации внимания и игнорировании любых посторонних впечатлений. Вначале лицо больного как бы застывает, дыхание становится глубоким, глаза становятся влажными и несколько раз моргают, делается одно или несколько глотательных движений, под конец глазные яблоки занимают положение вовнутрь и вверх, опускаются веки и перед нами налицо гипнотическое состояние. Число персон, у которых можно вызвать гипнотическое состояние таким непритязательным образом, велико; заметив, что перед нами именно такой человек, неплохо вообще молчать или только в особые моменты приходить на помощь своими внушениями. Иначе можно запросто помешать гипнотизирующему самого себя пациенту, а если порядок делаемых врачом внушений не будет соответствовать действительным ощущениям, которые переживает больной, то это вызовет у последнего резкий протест. Но обычно не приходится ожидать спонтанного появления гипнотического состояния, для этого врачу приходится обращаться к внушениям. Их всегда необходимо делать энергично и в чёткой последовательности друг за другом. В определённой степени пациент не успевает сообразить, для этого просто недостаточно времени, чтобы убедиться в правильности того, о чём так убедительно говорит врач. До момента закрытия глаз нужно не более 2-4 минут; а если глаза спонтанно не закрылись, то врач сам закрывает их, нисколечко не показывая своего удивления или раздражения тем, что такое не произошло спонтанно. Если теперь глаза оказались закрытыми, то чаще всего это будет свидетельствовать о достижении определённой степени гипнотического состояния пациента. Для всего происходящего дальше это поистине решающий момент.

— Здесь существуют две возможности:

Или пациент действительно погружается в гипноз в результате фиксирования и выслушивания внушений, и тогда становится после закрытия глаз совершенно спокойным и послушным; можно на всякий случай ещё сделать пробу на каталепсию, внушить слова, которые необходимы для облегчения и устранения недуга больного, и вовремя пробудить из гипнотического сна. После просыпания у пациента или полная амнезия, то есть он был «сомнамбулой» во время гипноза, или пациент хорошо всё помнит и может рассказать об ощущениях испытанных им во время гипноза. Нередко можно заметить улыбку в том момент, когда закрываешь пациенту глаза. Такое не должно раздражать врача; как правило, это ничего иного не означает, как только то, что гипнотизируемый ещё может оценивать своё состояние и находит его странным, комичным.

Или попытка погрузить пациента в гипноз оказалась полностью безуспешной, возможно что было достигнуто только лёгкое полусонное состояние, хотя врач и считает, что перед ним действительно загипнотизированный больной. Пациент вначале гипнотического сеанса обещал оставаться спокойным, перестать говорить, не давать никаких подтверждающих или отрицающих знаков; теперь же после неудачи гипноза больной замечает, что ему попросту навязывали то, что он якобы загипнотизирован, раздражается из-за этого, а так как он не должен говорить чувствует себя неловко; и в то же время больной боится, что сейчас врач начнёт слишком быстро давать внушения, так как считает его (пациента) загипнотизированным, хотя на самом деле этого нет. Как показывает практический опыт, пациент нарушает здесь заключённый с ним договор, открывает глаза и чаще всего с негодованием заявляет: «Но я вовсе не сплю.» Новичок выпустит сейчас из своих рук возможность работать дальше, не то будет с опытным гипнотизёром. Он отвечает, нисколечко не смущаясь и закрывая пациенту ещё раз глаза: «Оставайтесь спокойными и дальше, Вы ведь обещали ничего не говорить. Я знаю, что Вы вовсе не «спите». Этого и не требуется от Вас. Какой бы был толк от того, если бы я Вас просто усыпил; тогда бы Вы наверняка не смогли меня понять, когда я буду с Вами говорить. Хотя Вы и не спите, но Вы загипнотизированы, Вы испытываете на себе моё влияние; то, что я сейчас Вам скажу, произведёт на Вас особенно сильное впечатление и поможет Вам.» После таких разъяснений больной обычно быстро успокаивается, врач даёт ему внушения, но на какое-то время избегает включать в них соматические гипнотические феномены, и тогда чаще в результате повторных сеансов этого так называемого гипноза спонтанно проявляются соматические проявления, характерные для гипноза.

— Во многих случаях подобного гипноза так и не исчезает сомнение в том, а заслуживает ли достигнутое таким образом состояние названия гипноза. Но было бы явно несправедливо, если бы захотели ограничить область выдачи внушений ограничить только теми случаями, в которых пациент превращается в сомнамбулу или погружается в глубокое гипнотическое состояние. Ведь и в случаях, которые только носят на себе видимость гипноза, можно добиваться поразительных терапевтических успехов, которых невозможно достичь «внушениями в состоянии бодрствования». Так что и здесь речь всё-таки идёт о гипнозе, который был вызван исключительно только воздействием внушений врача.

— Но если после неоднократных (3-6) попыток загипнотизировать так и не получено никаких признаков успеха внушений, или не достигнуто сомнамбулическое состояние, то следует отказаться от применения гипноза. Бернгейм и некоторые другие врачи различают несколько степеней глубины гипноза, но для практических врачей это не имеет какого-либо большого значения. Решающим является одно, превращается ли больной в сомнамбулу или нет, то есть отличается ли созданное в гипнозе состояние сознания от обычного сознания больного столь резко, что при выходе из гипноза будут полностью отсутствовать воспоминания о том, что происходило в гипнозе. В этих случаях врач может с большой уверенность внушать исчезновение болей и других реальных патологических симптомов, что практически не просто внушить, когда знаешь, что через несколько минут после «внушений» от больного можно услышать: «Вы сказали, что у меня исчезнут боли, а они как были так и остались, я чувствую их и сейчас». Врач стремится по возможности избегать любого подобного рассогласования, что в свою очередь будет поддерживать его авторитет. Поэтому было бы чрезвычайно важно для успеха терапии обладать таким методом, который позволял бы любого человека превратить в сомнамбулу. К сожалению, такого нет. Да и, вообще, главный недостаток гипнотической терапии заключается в том, что она не способна к тому, чтобы стать дозируемой. Достигаемая степень гипноза зависит не от применяемого врачом метода, а от случайных реакций пациента. Очень сложно даже просто углубить гипнотическое состояние, в котором уже находится пациент; но как правило, такое происходит само по себе с увеличением количества сеансов.

— Если всё-таки у врача возникает недовольство достигаемой глубиной гипноза, то наряду с повторениями сеансов нужно обратиться за помощью к другим гипнотическим техникам, которые могут повлиять более сильно или, в случае когда воздействие прежней техники ослабло, позволить заново углубить гипнотическое состояние больного. Такими методами являются: продолжающееся в течении 5-10 минут пассы обоими руками над лицом и телом пациента, которое имеет поразительное успокаивающее и усыпляющее воздействие, внушение при проведение через тело пациента слабого гальванического тока (аноды в виде широкой повязки накладываются на лоб, а катоды — на запястье), производящего приятные вкусовые ощущения, причём существенную помощь для погружения в гипноз оказывают как впечатление больного о скованности, так и гальванические ощущения. Врач может по своему желанию применять любой из подобных методов, необходимо только не упускать из виду главной цели: пробудить у больного за счёт разнообразных ассоциаций картину засыпания и зафиксировать внимание больного посредством остающегося неизменным одного и того же ощущения.