Основные категории и законы геополитики

         В отличие от границ между государствами, геополитика понимает этот термин иначе, отправляясь от изначальной модели, в которой первограницей или архетипом всех границ является конкретное историко-географическое и культурное понятие rimland.

          Пространственный объем береговых зон является следствием взгляда на материк извне, «от лица морских пришельцев». Именно для «сил моря» берег является полосой, простирающейся вглубь суши. Для самого материка, берег напротив, это предел, линия.

             Граница как линия (а именно так она понимается в международном праве) – это рудимент «сухопутной юриспруденции», унаследованный современным правом из древнейших традиций. Это взгляд сугубо сухопутный.

          Но взгляд морской, внешний по отношению к материку, видит береговые территории как потенциальные колонии, как полоски земли, которые можно оторвать от остальной континентальной массы, превратить в базу, в стратегическое пространство. При этом береговая зона никогда не становится до конца «своей»; при необходимости можно сесть на корабль и уплыть на родину, на «остров». Полосой же берег становится именно за счет того, что пришельцам с моря небезопасно углубляться внутрь континента только на определенное расстояние.

          Так как геополитика совмещает оба взгляда на пространство – морской и сухопутный, то в ней rimland понимается как особая реальность, как граница-полоса, причем ее качественный объем зависит от того, какой импульс доминирует в данном секторе – сухопутный или морской. Гигантские и вполне судоходные океанические побережья Индии и Китая – суть линии, полосы минимального объема. Соответствующие культуры имеют сухопутную ориентацию, и объем береговых полос тяготеет к нулю, к тому, чтобы стать просто концом материка. В Европе и, особенно, в Средиземноморье береговые зоны - широкие полосы, уходящие далеко вглубь материка. Их объем максимален. Но в обоих случаях речь идет о геополитической границе. Следовательно, это категория переменная, варьирующаяся, в зависимости от обстоятельств, от линии до полосы.

           Такой подход геополитика проецирует и на анализ более частных проблем, связанных с границами. Она рассматривает границы между государствами как «зоны переменного объема». Этот объем – его сокращение или расширение – зависит от общей континентальной динамики. В зависимости от нее эти зоны меняют форму и траекторию в заданных пределах. В понятие «геополитической границы» могут входить целые государства. Например, английская идея “санитарного кордона” между Россией и Германией предполагала создание “ничейной” (полуколониальной и ориентированной на Англию) зоны, состоящей из прибалтийских и восточноевропейских государств. Континенталистская политика России и Германии, напротив, тяготела к тому, чтобы превратить эту зону в линию (Брест-Литовск, Раппало, пакт Риббентроп-Молотов). При этом законченная и совершенная талассократия (Англия, США) применяет в данном случае двойной стандарт: границы собственных Островов талассократы стремятся свести к линии, а береговые зоны Евразии максимально расширить. Для континенталистской геополитики логично использовать точно такой же принцип в обратном направлении: границы Евразии – линии, границы Америки – полосы.

           Таким образом, Rimland выступает поясом, пограничной зоной, или границей. В геополитике этот термин несет иную смысловую нагрузку, чем понятие границы между государствами. Морские пришельцы видят берег не как линию для самого материка, а как территорию, которую можно оторвать от континентальной массы, превратить в базу, торговый, военный анклав для дальнейшего наступления на сушу. [4., с. 28] 
 

2 .  ОСНОВНЫЕ КАТЕГОРИИ СОВРЕМЕННОЙ ГЕОПОЛИТИКИ 

              2.1       Категория интереса

Раньше  речь шла о национальных интересах.

       Как правило, национальные интересы отражают объективные потребности безопасного существования и развития государства – нации.

     Основу государственных интересов традиционно составляли физическое выживание и политическая независимость данной страны, сохранение в неприкосновенности ее территории и границ, а в последствии еще и обеспечение безопасности и благосостояния граждан. Бесчисленные территориальные споры и войны с соседями (в Европе, в Америке, на Дальнем и Ближнем Востоке), борьба за колонии и, как итог, постоянное изменение геополитических карт регионов, да и в глобальном масштабе, наводят на мысль, что осуществление «географической» экспансии тоже относилось к базовым интересам государств - прошлого (по крайней мере, крупных). Как основа, этот набор государственных интересов, по-видимому, сохранится и в будущем, несмотря на интеграционные процессы, сужающие государственный суверенитет. Может быть, с той поправкой, что экспансия теперь приобретает преимущественно экономический и культурный характер. На этом не исчерпывается весь спектр интересов. Пожалуй, впервые появляется задача целенаправленного укрепления совокупной (геополитической) мощи государства. С учетом растущей роли экономики и развития интеграции, крайне актуальным становится также контроль за принятием важнейших решений на различных наднациональных уровнях (например, в рамках экономических альянсов с тем, чтобы они не противоречили государственным интересам), обеспечение доступа к источникам сырья и энергии, новым рынкам, защита важнейших ноу-хау, сохранение национально-культурной самобытности (прежде всего это относится к небольшим странам).

           Важная категория – способ реализации государственных интересов. Здесь первоначально (XVIII век) преобладала концепция государственного расчета (raison dictat), согласно которой «страна должна продвигать свои интересы, если необходимо, то силой, без учета требований морали и учета интересов других стран». Она практически обосновала претензии на доминирование в Европе, но к концу периода и за ее пределами – США, Япония, геополитическое усиление государства мыслилось за счет получения частных преимуществ в Европе, путем создания там благотворительного для себя многостороннего соотношения сил и захвата максимального числа не освоенных заморских территорий.

            В эру холодной войны получился своеобразный симбиоз двух подходов: с одной стороны, Восток и Запад вроде бы стремились к тотальной победе друг над другом; с другой – инстинкт самосохранения вынуждал их соблюдать какие-то правила игры, поэтому реальная борьба велась в основном за частичное преимущество, в первую очередь на геополитической периферии. В будущем государственные интересы, по-видимому, будут реализовываться через укрепление совокупной геополитической силы (мощи) государства. Создание все новых коалиций, соперничество внутри них за лидерство (подобно трехстороннему «перетягиванию каната» в ЕС между Германией, Францией и Англией), и конкуренцию за дополнительные частные преимущества, как непосредственно в отношениях между ведущими странами и коалициями государств, так и в ключевых районах мира (спор за дележ «советского наследства», ближневосточную нефть). Периферия же (например, Африка) теряет свое значение, в т.ч. и как основное место межгосударственных и межкоалиционных «разборок».

         Оборотной стороной проблем выяснения, классификации и методов реализации государственных (национальных) интересов всегда был вопрос о мотивации поведения государств, которым долго занималась западная политология. Сложились две школы подходов к его решению. Первая – либеральная, утверждающая примат субъективной «воли человека» и вторая - школа реалистов, к которой с раннего случая можно отнести и марксизм, и традиционную западную геополитику, видела движущие мотивы в работе материальных факторов – экономики (межгосударственные противоречия, классовая борьба на мировой арене), географических условий, вооруженной силы.

          Думается, что ни та, ни другая школа самостоятельно (тем более отдельные их направления) не может претендовать на правильную трактовку (геополитических мотиваций), особенно сегодня, в условиях многомерной мировой политики. Очевидно, разумен некий синтез выделяемых обеими школами мотивационных факторов – как объективных (материальных), так и субъективных. Разумеется, каждому государству и группе государств свойственен набор тех и других мотиваций.

            2.2       Категория мощь и могущество государства 

           Ранее эта категория определялась, прежде всего, как мощь военная (первоначально – сухопутная либо морская), затем были созданы поправки на появление воздушных средств нападения, затем ядерного оружия и т.д.), в сочетании с выгодами (или наоборот) географического положения. И тот, и другой фактор в принципе поддавались математическому «обсчету». Все остальные природные, демографические и воспроизводимые ресурсы государства рассматривались в плане наращивания военной силы, максимализации выгод и возможностей компенсации недостатков месторасположения государства или их коалиций. Объяснялось это тем, что в прошлом геополитические конфликты возникали вокруг физического и военно-политического раздела и передела мира, отдельных его регионов (длившиеся веками войны европейских держав за спорные территории, борьба империалистических держав за захват и передел колоний, соперничество «социалистических» и «капиталистических лагерей» за расширение сфер влияния) и, собственно, принимали форму вооруженной военно-политической или идеологической с военными приготовлениями конфронтации. Поскольку в нынешних условиях основная схватка за сферы влияния, достигающая размаха борьбы за передел мира, ведется в первую очередь экономическими средствами, то экономическая мощь и комплекс обеспечивающих ее условий (сюда следует причислить и культурное проникновение, благоприятствующее экономическому росту, а главное – военную силу, и.т.д.) становится одним из важнейших, но отнюдь не единственным показателем геополитического влияния государства. Разумеется, вооруженная сила способна помогать и достижению неэкономических целей, и даже играть – в условиях, например, острого кризиса – самостоятельную роль. Поэтому сейчас геополитическая мощь страны – это комплексный показатель взаимодействующих в системе факторов.

                    2.3            Категория экспансии

     Одна из главных и характерных именно для геополитики – это категория экспансии, являющаяся производной от категории государственных интересов.

          Традиционно под экспансией в геополитике, и не только в ней, понимались, прежде всего, территориальные приобретения и установление военно-политических сфер влияния, а также деятельность в данном направлении (политика экспансии). Нельзя сказать, чтобы такая экспансия сошла «на нет», поскольку территория, по-прежнему является выгодным долгосрочным приобретением («жизненное пространство»). Носитель сырьевых, энергетических материалов и людских ресурсов, военно-стратегической и экономической (вспомним войну за Фолкленды с их 200-мильной рыболовной зоной и близостью к богатой полезными ископаемыми Антарктиде) платформ, пространство для размещения промышленных мощностей или технических отходов, сельскохозяйственные угодья.

         Сегодня в мире имеется немало реальных и потенциальных конфликтов, квалифицируемых как пограничные и территориальные споры, ряд иных проблем с определением статуса территорий, проливов, каналов (одностороннее изменение Турцией толкования соглашений 1936 года о черноморских проливах, возникающее напряжение интересов вокруг богатств Антарктиды, откуда, несмотря на соглашения, исподволь вытесняется Россия), отвечающих экспансии в ее традиционном понимании. Правда, они носят сейчас «мягкий характер», что в немалой степени объясняется невыгодным на сегодняшний день соотношением:

А) возможных  приобретений, с учетом сопротивления  обороняющейся стороны и мирового сообщества;

Б) рисков, связанных с характером современных вооружений и все более широким их распространением по планете;

В) кратко- и среднесрочных социально-экономических  перегрузок, ложащихся на территориально расширившееся государство.

         Но сегодня экспансия имеет  другие измерения: информационное, культурно-цивилизованное, религиозное и этнорелигиозное, политическое (сюда следует отнести и целенаправленное политическое давление вплоть до международных санкций, изоляций) и, особенно, экономическое (во всех его видах – финансового, товарного, технологического и т.д.), которое и является стержнем современной экспансии. Понимая широко, она сильно отличается от своей узкотерриториальной разновидности.

          Во-первых, если территориальная экспансия имела, как правило, ступенчатый (пространственное расширение США в XIX веке) и нередко однонаправленный характер (знаменитое правило Бисмарка: не воевать на два фронта), то на сегодня экспансия – это непрерывный многолинейный процесс, нацеленный на множество объектов, и потому порождающий в результате столкновения интересов целый комплекс разноплановых конфликтов.

          Во-вторых, сегодня «мирная» экспансия осуществляется многими государствами и их группировками в отношении друг друга одновременно, поэтому можно говорить об их «взаимопроникновении» или, иными словами, образовании комплекса взаимозависимостей и противоречий.

         В-третьих, ранее экспансию вовне осуществляла в основном одна держава или недолговечный (НАТО, пожалуй, исключение) союз государств. Ныне существуют постоянная внешняя экспансия устоявшихся и новых экономических и экономико-политических группировок, а также экспансия вовне и внутри таких группировок, самых мощных их участников.

            В-четвертых, внутрикоалиционная экспансия периодически сопровождается «добровольными» взаимными уступками сторон, хотя общий их баланс, конечно, благоприятствует сильнейшей из них.

          Требует уточнения принципиальное положение геополитики о глубоко разделенном мире, для которого постоянные изменения и конфликты более характерны, чем стабильность и сотрудничество. Нынешняя картина бытия мирового сообщества гораздо сложнее: конфликты и противоречия сосуществуют с координацией действий и сотрудничеством, находясь в диалектическом единстве. Дело не сводится к тому, что одна крупная группа противоречий (например, экономических) между странами или группами стран уравновешивается настоятельной необходимостью кооперации в другой сфере (безопасности). Имеются одновременно противоречия и кооперация внутри отдельных направлений общения государств. Так, в сфере экономики существует как широкое совпадение позиций и интересов многих государств, что ведет к укреплению экономических и экономико-политических группировок и зон интеграции (Европейский союз, НАФТА, «Большая китайская экономика»), частичное соответствие намерений экономических блоков, так и противостояние на обоих уровнях.        

          Взаимодействие различных по направленности и силе (в зависимости от мощи стран и их группировок) потоков и экспансий, с одной стороны, и результаты разноуровневого и разнопланового сотрудничества – с другой, в совокупности определяют состояние такого геополитического феномена, как баланс сил участников мировой политики. Важно подчеркнуть, что баланс не есть равновесие, а лишь соотношение сил, причем соотношение динамическое, зависящее от игры всех определяющих его элементов. Динамичность баланса означает, что любые перемены во взаимодействии его слагаемых (вызванные геополитической переориентацией – от «западоцентризма» на Восток, к примеру, даже ослабленной ныне России) способны существенно повлиять на расстановку сил и очертания геополитической карты планеты.