Перспективы развития Китая и его геополитическая роль в ХХI веке

1.2. На море

Наиболее уязвимым местом в Китае, с момента пришествия европейцев в западную часть Тихого океана в середине 19 века, было его  побережье. Наряду с европейскими посягательствами, в которых коммерческие интересы были подкреплены ограниченными военно-морскими силами, Китай в военных столкновениях больше всего пострадал от длительной войны после того, как японцы вторглись и оккупировали большую часть восточного Китая вместе с Маньчжурией в 1930 году. Несмотря на разницу в военной мощи и длившуюся больше десяти лет войну, Япония не могла заставить китайское правительство капитулировать. Этот простой факт объясняется тем, что ханьский Китай, учитывая его размеры и плотность населения, не может быть пассивным. Не важно, сколько побед одержали японцы, они не смогли окончательно победить китайцев. 

В Китай трудно вторгнуться; с учетом его размеров и численности населения, еще  труднее его занять. Для китайцев тоже трудно напасть на других, это  не невозможно, но довольно сложно. Имея пятую часть мирового населения, Китай не может отгородиться стеной от мира, как это было до силового вступления Великобритании в 19 веке и как это было при Мао Цзэдуне. Все это означает, что Китай является великой державой, но такой, которая должна вести себя совершенно по-разному по сравнению с другими великими державами. 
 

Отсюда, Китай имеет три  важнейших геополитических  императива: 

   1. Поддержание внутреннего  единства в ханьских  китайских регионах. 

   2. Осуществление контроля над буферными регионами. 

   3. Защита берегов  от иностранных  посягательств. 

Проблемы, с которыми Китай может столкнуться в 21 веке. 

1. Демографическая проблема

В Китае с конца 70-х гг. стала проводиться «политика одного ребёнка». Китайское руководство считало, что огромное и быстро растущее сельское население делает невозможным экономический рост в стране и создаёт непомерную нагрузку на ресурсы. Поскольку КНР является государством полицейским¹, и поскольку в те времена, когда «политика одного ребёнка» только начиналась, государство обладало огромными рычагами влияния, политика оказалась на удивление успешной. В 1965 году среднестатистическая китайская женщина имела шестерых детей, а сейчас, полвека спустя, этот показатель снизился до уровня 1,6–1,7 рождений на женщину. Иначе говоря, рождаемость существенно ниже уровня простого воспроизводства, то есть того уровня, который необходим для поддержания стабильной численности населения.    

Снижение рождаемости означает старение населения. Ожидается, что к 2035 г. примерно 20% населения Китая (иначе говоря, около 280 млн человек) будет состоять из людей старше 60 лет. При этом доля стариков будет существенно выше в сельской местности, так как китайская молодёжь активно уезжает из деревень в города.   

При этом надо помнить, что Китай, несмотря на все впечатляющие социально-экономические успехи, в  целом остаётся достаточно бедной страной, в которой по-прежнему нет развитой системы социального обеспечения. До недавнего времени в конфуцианском Китае считалось само собой разумеющимся, что заботу о престарелых родителях берут на себя дети. Однако, как показывают расчёты китайских демографов, к 2025 году только у 70% женщин старше 65 лет будут сыновья. Более того, всё более частыми будут становиться случаи, когда одному человеку в соответствии с конфуцианскими требованиями придётся заботиться сразу о четырёх бабушках и дедушках. Разумеется, это бремя чрезвычайно негативно скажется на китайской экономике. 

Другой стороной проблемы является половой дисбаланс. Дело в том, что в условиях политики одного ребёнка подавляющее большинство китайских семей стремится к тому, чтобы этим единственным ребёнком был сын. В результате, соотношение полов среди новорожденных в Китае сильно отклоняется от биологической нормы. Обычно на 100 новорожденных девочек приходится 103–106 новорожденных мальчиков. Однако в 2005 г., по данным частичной переписи населения, в Китае на 100 девочек приходилось 119 мальчиков. В некоторых провинциях страны соотношение это ещё более драматично: 130 мальчиков на 100 девочек. Иначе говоря, это означает, что заметная часть молодых китайцев, рожденных в последние 10–15 лет, не имеет никаких шансов найти себе супругу.  

Однако главная  проблема вызвана тем, что все эти демографические изменения ставят под угрозу экономическое развитие страны. Китай, как известно, сделал ставку на трудоёмкие производства и превратил себя в «фабрику мира», а это возможно только благодаря изобилию дешёвой, неприхотливой и качественной рабочей силы. Однако те демографические изменения, к которым привёл успех политики ограничения рождаемости, означают, что в недалёком будущем с этой самой рабочей силой возникнут проблемы. Решение задачи известно: переход к высокотехнологичному производству. Потенциал для такого перехода у Китая есть, но вот есть ли у него время на этот переход? За каких-то 20-30 лет Китаю необходимо совершить прорыв в высокотехнологичном производстве, чтобы заменить те 280 млн человеческих рук (а возможно и больше, ведь с ростом благосостояния всё меньше китайцев захочет заниматься физическим трудом) машинами.

2. Сохранение государственной целостности

Китай почти всегда был намного более закрытой страной, чем любая другая великая держава. Численность населения в сочетании с безопасными границами и достаток ресурсов позволяли ему развиваться, ограничиваясь минимальным общением с остальным миром, если так того захочет правительство. В маоистский период, например, Китай стал государством-островом, в первую очередь, из-за внутренних интересов и соображений, не требующих постороннего вмешательства или вовсе враждебных по отношению к остальному миру. Китай чувствовал себя в безопасности, за исключением его участия в Корейской войне и его усилий по наведению порядка в беспокойных буферных регионах. Внутри Китая, однако, периодически возникал самоорганизованный хаос. 

Главная слабость подобного «островного» положения для Китая - это нищета. Учитывая соотношение пахотных земель и населения, замкнутый Китай - это бедный Китай. Население настолько бедно, что экономическое развитие, продиктованное внутренним спросом, независимо от того, насколько ограниченным он может быть, невозможно. Тем не менее, изолированным Китаем легче управлять с помощью централизованного правительства. Большая опасность для Китая состоит в разрыве среди ханьцев. Если это произойдет, если центральное правительство ослабнет, периферийные регионы станут отпадать от него, и Китай станет уязвимым для иностранцев, которые воспользуются китайской слабостью.   

Проблема заключается в том, что с развитием промышленности во всем мире, Китай стал больше вовлечён в мировую торговлю. Когда-то основной торговый путь из Китая, знаменитый «шёлковый путь», пролегал по континенту и не создавал крупного неравенства. Но с наступлением эры морской торговли, когда Европа во главе с Британией заставила китайское правительство пойти на уступки, торговый «центр тяжести» сместился в прибрежные районы. Угроза для прибрежного Китая носит экономический характер, хотя большинство не называет это угрозой. Как показал опыт,  британское вторжение в Китай привело к дестабилизации в стране и гражданской войне, практически полностью развалив централизованную власть. Все это было вызвано неравенством, бедностью одних регионов и процветанием других. Мао Цзэдун решил эту проблему с помощью удержания побережья Китая от любого реального развития и ликвидации класса, который сотрудничал с иностранными бизнесменами. Для Мао ксенофобия являлась неотъемлемой частью естественной политики. Он видел, как присутствие иностранцев подрывало стабильность в Китае. Он предпочитал единство бедных вместо хаоса. Он также понимал, что, учитывая население Китая и географию, страна сможет защищаться от потенциальных агрессоров без современного военно-промышленного комплекса.  

Его преемник, Дэн  Сяопин, был наследником уже могущественного государства, контролирующего центр и буферные регионы. Он также под огромным давлением с политической точки зрения повысил уровень жизни, и, несомненно, понимал, что технологический разрыв в конечном счете угрожает китайской национальной безопасности. Он предпринял историческую авантюру. Он знал, что китайская экономика не может развиваться сама по себе. Внутренний спрос в Китае на товары был слишком слаб, потому что китайцы были очень бедны. 

Дэн Сяопин делал  ставку на то, что он может открыть  Китай для иностранных инвестиций и переориентировать китайскую  экономику с сельского хозяйства  и тяжелой промышленности в сторону  экспортно-ориентированных отраслей. Сделав это, он бы повысил уровень жизни, импортировал технологии и готовил рабочую силу в Китае. Он был готов поспорить, что усилия на этот раз не приведут к дестабилизации Китая, массовым напряженностям между процветающими прибрежными провинциями и внутреней частью, росту регионализма или внешнему контролю над прибрежной зоной. Сяопин считал, что он сможет избежать всего этого, сохраняя сильную централизованную власть, базирующуюся на верной армии и аппарате коммунистической партии. Его преемники утверждали лояльность к государству, а не иностранным инвесторам, которые могут сделать их богатыми. Это та ставка, которая разыгрывается в настоящее время. 

Экономическая стабильность.

Сейчас главная  проблема Китая, связанная с геополитикой, - экономическая, и она имеет два направления. Первое довольно простое. Китай имеет экономику, ориентированную на экспорт. Он находится в состоянии зависимости. Независимо от того, насколько велики валютные резервы, какие имеются передовые технологии или насколько дешева его рабочая сила, Китай зависит от готовности и возможности других стран импортировать их продукцию, - а также возможности ее физической доставки. Любое нарушение этого течения имеет прямое влияние на китайскую экономику. 

Основная причина  других стран покупать китайские  товары связана с ценой. Они дешевле из-за различий в заработной плате. Если Китай потеряет свое преимущество перед другими странами или по другим причинам, его экспортные возможности будут снижаться. Сегодня, например, когда цены на энергоресурсы растут, себестоимость продукции повышается, а относительная разница в заработной плате снижается.  

И все это  находится вне контроля Китая. Китай  не может контролировать мировую  цену на нефть. Он может разделить  свои денежные резервы, чтобы субсидировать  эти цены для производителей, но это, по существу, будет переводом денег назад в страны-потребители. Он может контролировать рост заработной платы путем введения контроля над ценами, но это приведет к внутренней нестабильности. Центр тяжести Китая состоит в том, что он стал промышленной мастерской мира, и, как таковой, он полностью зависит от мира, который их покупает. 

Есть и другие вопросы в отношении Китая, начиная  с дисфункциональной финансовой системы и заканчивая сельскохозяйственными  угодьями. Все это можно присовокупить  к данной проблематике. Но в геополитике мы ищем центр тяжести, и для Китая центр тяжести состоит в том, что чем более эффективным становится экспорт, тем больше Китай становится заложником своих клиентов. Некоторые наблюдатели предупреждали, что Китай может вернуть свои деньги из американских банков. Маловероятно, но допустим, они так поступят. Что тогда Китай будет делать без своего главного клиента - Соединенных Штатов? 

Китай поставил себя в такое положение, что он должен поддерживать хорошее настроение своих клиентов. Он упорно пытается опровергнуть этот факт из идеологических соображений, но факт остается фактом: остальной мир гораздо менее зависим от экспорта Китая, чем Китай зависим от остального мира. 

Это приводит нас  ко второй, еще более серьезной  части экономических проблем в Китае. Первая геополитическая необходимость Китая заключается в обеспечении единства ханьского Китая. Третья - это защита побережья. Дэн Сяопин ставил на то, что он может открыть побережье, не нарушая единства ханьского Китая. Как и в 19 веке, прибрежный регион стал богатым. Внутренние регионы по-прежнему чрезвычайно бедны. Прибрежный регион серьезно замешан в глобальной экономике. Внутренняя часть - нет. Пекин вновь балансирует между побережьем и внутренней зоной. 

Интересы прибрежных районов и интересы импортеров и инвесторов тесно связаны друг с другом. В Пекине заинтересованы в сохранении внутренней стабильности. При росте давления, власть будет стремиться увеличить свой контроль над политической и экономической жизнью на побережье. Интерес внутренней зоны состоит в получении денег со стороны побережья. А побережье заинтересовано сохранить свои деньги. Пекин будет пытаться удовлетворить оба региона, не давая Китаю развалиться, и не прибегая к драконовским мерам Мао. Но плохая международная экономическая ситуация приводит к уменьшению спроса на китайскую продукцию, поэтому у Китая будет меньше места для маневра. 

Вторая часть  проблемы вытекает из первой. В данный момент мировая экономика не идет на спад, она всё еще находиться в определенной точке равновесия. Если она обрушится и китайский экспорт резко упадет, Пекин будет балансировать между жаждущей денег внутренней зоной и прибрежными районами, которым стало плохо. Важно помнить, что около 900 миллионов китайцев проживают в отдаленных районах и только около 400 миллионов живет в прибрежной зоне. Когда дело доходит до баланса власти, внутренние регионы являются физической угрозой для режима, а побережье дестабилизирует распределение богатства. На стороне внутренней зоны - массы. А на стороне побережья международная торговая система. У китайских императоров такой дилеммы не было.