Уильям Теккери

                                            Уильям Теккери.

Когда обращаешься к английской литературе прошлого века, к ее основному и ведущему жанру - к жанру романа, то две фигуры, стоящие рядом, невольно возникают в памяти - Диккенс и Теккерей. По возрасту Теккерей старше Диккенса всего лишь на семь месяцев. Он родился 18 июля 1811 года, а Диккенс - 7 февраля 1812 года. Писать и печататься Теккерей начал одновременно с Диккенсом, но заявил о себе как писатель позже Диккенса, не в начале, я в конце 30-х годов. И, кажется, небольшого разрыва было достаточно, чтобы в соответствии с индивидуальными склонностями и особенностями жизни этих писателей он отразился на творческом облике каждого из них. Отставая от Диккенса в темпах своего творчества, Теккерей схватывал конфликты той же эпохи в их более определившейся стадии, видел все более обостренно. То, что под пером Диккенса обычно окрашивалось в тона чувствительного юмора, веселого, грустного или мрачного, у Теккерея рисовалось резким сатирическим гротеском.

В диккенсовских "Очерках Боза" (середина 30-х годов), первом опыте писателя, уже мелькали, например, лица, скованные гримасой тупого сословного высокомерия. В книге очерков Теккерея, относящихся к 1846-1847 годам, "Книге снобов", с которой началась его известность, те же фигуры обрели пугающую резкость выражения и явились перед читателем заклейменными словом "сноб", звучным и жестким, как резкий щелчок по лбу, точным, как термин, и эмоционально насыщенным, как образ. Пресмыкаясь перед теми, кто выше его по состоянию или положению, сноб с пренебрежением взирает на тех, кто стоит ниже его. Такова духовная суть сноба, изображенного Теккереем. До того, как к этому слову нелитературного языка прикоснулось перо Теккерея, оно имело в университетской и школьной среде ограниченный смысл: "сапожник" - в смысле плохой мастер, "невежда", "горожанин". В Кембриджском университете, куда Теккерей поступил в 1824 году и откуда вышел спустя два года, не получив диплома, выходил рукописный еженедельник под названием "Сноб", и Теккерей принимал в нем участие. В его очерках, получивших читательское признание, это слово утратило смысловую замкнутость и обрело широкий и острокритический социальный смысл. Снобизм - нравственно-психологический облик и поведение сноба - означает чванство, спесь, претензию на изысканность, самомнение, потаенное или зарвавшееся, угодливость и деспотизм, короче говоря, выражает характерные пороки едва выдвинувшейся или преуспевающей посредственности. В "Книге снобов" дана сатирическая характеристика снобов разных сословий, общественных рангов и профессиональной принадлежности, представлены "царственные снобы" и "снобы из Сити", снобы столичные и провинциальные, штатские и военные, университетские и литературные, находящиеся на разных ступенях социальной лестницы. Фигуры снобов, что существенно, представлены на общественном фоне, и видно, как они с этим фоном связаны.

Теккерей обнажил суть, варианты и оттенки снобизма в английском буржуазно-аристократическом обществе, во всех его пластах и сферах и обличил его как национальное общественное бедствие.

"Книга снобов" написана неровно; обрисованные в ней характеры и ситуации нередко содержат намеки, которые в свое время придавали ей остроту злободневности, а сейчас требуют специальных пояснений. Но эта книга была важным этапом на творческом пути писателя к роману "Ярмарка Тщеславия", самому значительному и прославленному его произведению. Этот роман создал Теккерею мировую славу и поставил его рядом с Диккенсом.

"Ярмарка Тщеславия" - "роман без героя" - так в подзаголовке Теккерей назвал свою книгу. В этих трех словах он полемически выразил и свой замысел, и свою идейную позицию, и новаторскую творческую задачу, и горький итог своих наблюдений над современным ему обществом.

В. Г. Короленко, характеризуя роман Диккенса "Домби и сын", отметил, что его наполняют "толпы персонажей". И в "Ярмарке Тщеславия", завершенной Теккереем в том же 1848 году, когда вышел отдельным изданием "Домби и сын", также "толпы персонажей". Среди них выделяются лица, на которых сосредоточено особое внимание автора, есть приметные, есть, можно сказать, и главное действующее лицо, но нет героя. И нет среды, нет духовной атмосферы, в которой могло бы развиваться героическое начало и предстать в живом образе. Быт, нравы изображены в "Ярмарке Тщеславия" со всеми подробностями, среда представлена многими лицами - и титулованной, и денежной знатью, но все это посредственность, с каким бы самомнением, с какой бы помпой она ни заявляла о себе. Ни одной истинно широкой натуры, духовно возвышенной и значительной. Ни одной сколько-нибудь масштабной личности. Самой яркой фигурой в толпе разноликих персонажей оказывается Бекки Шарп - выдающееся достижение художественного реализма. Вспомним восхищенное мнение Л. Н. Толстого о Диккенсе, которое поражает необычайностью формы выражения и неожиданным выводом: "Просейте мировую прозу, останется Диккенс, просейте Диккенса, останется "Дэвид Копперфилд", просейте "Копперфилда", останется описание бури на море". Проделаем ту же процедуру с Теккереем. Просеем все его произведения, останется "Ярмарка Тщеславия", просеем персонажей этого романа, всю их огромную толпу, останется Ребекка Шарп, просеем всех персонажей всех английских романов XIX и XX веков, Бекки Шарп останется в ряду самых значительных и живучих. Можно сказать, что Бекки Шарп давно стала именем нарицательным и в той или иной концентрации в разных общественных слоях и сферах заявляет о себе до сих пор. Среди вереницы персонажей это незаурядное лицо: "Пусть это роман без героя, но мы претендуем, по крайней мере, на то, что у нас есть героиня". По-разному можно воспринимать это авторское заявление - и соглашаясь с ним и сомневаясь в нем, - автор склонен подшутить и над собой и над читателем, но мнение автора, какой бы подтекст у него ни был, не следует игнорировать.

Ребекка Шарп умна, остроумна, артистична, обаятельна, полна энергии, деятельна, обладает твердостью духа, решимостью, силой воли. Когда она впервые появляется на страницах романа, непредубежденный читатель невольно проникается к ней симпатией. Как независимо и непринужденно, с понятной и обоснованной дерзостью, возмущенная бездушием, лицемерием, несправедливостью, ведет себя юная Бекки, покидая пансион мисс Пинкертон, напыщенной, чванливой и тщеславной женщины; пансион молодых девиц, где сироту Бекки, дочь бедных родителей - одаренного, но беспечного и спившегося художника и незаметной танцовщицы, - держали по необходимости, на положении парии. Но сущность характера Бекки Шарп, ее жизненная цель и средства, избираемые ею для достижения цели, образ ее поведения отнюдь не героического свойства. Бекки Шарп - воплощенный авантюризм, обусловленный корыстной целью. Пробиться вверх, к большим деньгам и знатному или видному положению - вот задача ее жизни. Пробиться вверх для того главным образом, чтобы иметь тщеславное удовольствие на все и всех смотреть сверху вниз. В своих устремлениях и в выборе средств для самоутверждения героиня легко пренебрегает нравственностью, высокими понятиями и человеческими чувствами, все свои достоинства мобилизует и расходует для достижения эгоистической суетной цели. Бекки Шарп отнюдь не склонна себя винить за безнравственный образ жизни, а всю вину переносит на внешние обстоятельства, так сказать, на недостатки материального обеспечения. "Пожалуй, и я была бы хорошей женщиной, имей я пять тысяч в год", - так рассуждает про себя Бекки. "Какой-нибудь олдермен, возвращающийся с обеда, где его угощали черепаховым супом, не вылезет из экипажа, чтобы украсть баранью ногу; но заставьте его поголодать - и посмотрите, не стащит ли он ковригу хлеба" - так утешала себя Бекки, соразмеряя шансы и оценивая распределение добра и зла в этом мире. "Кто знает, - комментирует автор "Ярмарки Тщеславия", - может быть, Ребекка и была права в своих рассуждениях и только деньгами и случаем определяется разница между нею и честной женщиной!" Может показаться, что Теккерей разделяет софизмы "маленькой авантюристки", как он называет свою героиню, имея в виду не масштабы авантюризма, а ее маленький рост. Так может казаться, но не должно.

Рассуждения Ребекки относительно того, что и она "была бы хорошей женщиной", имей она "пять тысяч фунтов в год", не безоговорочны, не случайно она начинает это свое рассуждение с вводного слова "пожалуй". И автор в своем комментарии избегает категоричного суждения, он, в свою очередь, говорит "может быть" и вскоре отметит несостоятельность и фальшь аргументов своей героини. И она "могла бы возиться в детской", если бы была материально обеспечена, говорит про себя Ребекка. Нет, не могла бы. Это знает и об этом скажет автор. У Бекки появится такая возможность, появятся деньги, милейший ребенок, мальчик Родон, отличная детская, но возиться она в ней не захочет, не сможет, это чуждо ее натуре. "Добрые мысли и тихие удовольствия были противны миссис Бекки: они раздражали ее; она ненавидела людей, которым они нравились; она терпеть не могла детей и тех, кто любит их". Из разных уст слышит читатель резкие и не пустые слова о Бекки Шарп: она способна "лгать без зазрения совести", "извлекать пользу из всего решительно", "вероломный друг и вероломная жена", она "злая, дурная женщина". Автор не оспаривает всех этих обличений маленькой Бекки и все же скажет о ней: "в сущности не злая". И также из разных уст читатель может услышать, что Бекки и мила и очаровательна, что она "добродушное и милое создание". И сам автор не раз взглянет на нее увлеченно, будет сравнивать ее с другими лицами и не сможет удержаться, чтобы не отметить ее поразительную и озадачивающую привлекательность.

Сравнение начинается с первых страниц романа, когда перед читателем появляются две юные особы, подруги, мисс Эмилия Седли и мисс Ребекка Шарп, с разным чувством и настроением покидающие пансион мисс Пинкертон. Сравнение будет продолжено до конца романа, сравнение двух лиц, двух духовных и нравственных обликов, двух типов поведения и в конечном итоге двух судеб, история которых и составляет основной сюжет романа.

Чистая, стыдливая, добрая, нежная - так говорят об Эмилии Седли. Корысть, эгоизм и нужда - таковы были "бессердечные наставники, которые руководили воспитанием бедной мисс Бекки Шарп. А у мисс Седли ее главной наставницей была любовь" - так поясняет автор причину, определившую разность характеров двух подруг. Казалось бы, все симпатии автора и читателя должны принадлежать милой Эмми, а Бекки можно только посочувствовать. Но автор не раз называет Эмми и бедняжкой, и глупенькой, говорит, что она "слишком скромна, слишком мягка, слишком безропотна и покорна", что дает основание и возможность бравому капитану Джорджу Осборну, ее возлюбленному, в "простом, смиренном, верном создании" с тщеславным удовлетворением видеть "преданную рабыню".

Читатель слышит разноречивые мнения о персонажах "Ярмарки Тщеславия", их выражают разные голоса, но и сами персонажи дают повод не односторонне судить о них, потому что это характеры сложные и противоречивые.

"Общество, - писал Диккенс, - редко допускает появление в романе человека с резко выраженными качествами, хорошими или плохими, остающимися притом правдоподобными". Диккенс вопреки общественному мнению руководствовался, особенно в начальный период своего творчества, именно упал принципом создания характеров и свои романы наполнил людьми с резко выраженными качествами. Они могут показаться и нередко кажутся неправдоподобными, порой фантастическими, особенно если их рассматривать вне художественного мира, созданного Диккенсом. Теккерей следует иному принципу, он стремится к тому, чтобы у персонажей своего романа выявить сложный комплекс психологических мотивов и движений. Он высоко ставит искусство изображения характеров в романе "Том Джонс, найденыш" Генри Филдинга, который, по словам Теккерея, "старается по мере своих сил и возможностей рассказать вам всю правду о человеческой природе, и добро и зло в характерах его героев одинаково жизненны". Не уклоняться от правды человеческой природы, анализировать ее без всякой предвзятости, передать сложность и противоречивость ее проявлений в жизненных характерах - к этому стремится Теккерей.

Характер Бекки Шарп демонстрирует поразительную жизнеспособность и коварную привлекательность авантюрно-хищной натуры. Добродетельная, скромная, тихая Эмилия Седли в сравнении с безнравственно-напористой Бекки Шарп кажется более заурядной, чем она есть на самом деле. "Пожалуйста, - советует автор, - не ломайте себе голову над тем, героиня Эмилия или нет". Эмилия не годится в салонные героини, ей не хватает ослепительного блеска, она слишком наивна, чтобы в чем-либо особенно отличиться. Но доброта и отзывчивость, выдержка и самоотверженность в трудное для нее время заметно выделяют Эмилию среди окружающих ее лиц. Стоит прислушаться к словам автора, проникнутым личным чувством: "...дай бог найти на склоне наших дней нежное плечо, на которое можно будет опереться, и ласковую руку", такую, как у Эмилии Седли. Эмилию нежно и самоотверженно любит Уильям Доббин, а он, по ее словам, "является олицетворением доброты и честности". И это не только слова Эмилии, которые могут показаться пристрастными, но и мнение самого автора. В этом читателю нетрудно убедиться, но у него все же могут возникнуть сомнения относительно достоверности этого характера, его соответствия действительности, возможности его пребывания в условиях "Ярмарки Тщеславия". Сомнения могут возникнуть и возникают, но рассеиваются при непредвзятом отношении к Уильяму Доббину. Самый положительный персонаж "Ярмарки Тщеславия" не производит того же сильного впечатления, какое производят положительные персонален диккенсовских романов, и не возбуждает столь же сильные симпатии. Возможно, это происходит потому, что не на Уильяме Доббине сосредоточены интересы автора, не его судьба занимает и заботит, не на нем акцентируется внимание читателя.

Как ни разветвлен сюжет "Ярмарки Тщеславия", основу его составляют события из жизни Эмилии Седли и Бекки Шарп. Эти контрастные характеры и судьбы дают разносторонний материал и повод для размышлений, нравственных суждений и выводов, чему способствуют комментарий и позиция автора. "Столько лжи и выдумки, столько эгоизма, изворотливости, ума - и такое банкротство!" Это о Бекки Шарп, заплатившей за свое авантюристическое поведение полным крушением своих тщеславных надежд. Ей самой, когда она задумывается о своей долгой жизни, эта жизнь представляется "унылой, жалкой, одинокой и неудачной". Бекки легко преодолевает минутное желание покончить с собой, это не только цепкий, но и жизнелюбивый характер, устремленный к яркой жизни. Однако она продолжает двигаться в избранном ею направлении, действовать привычными для нее средствами и опускается все ниже и ниже...

По-иному складывается жизнь Эмилии Седли. Много тягостного выпало на ее долю, она вела себя и наивно, и глуповато, но думала и заботилась не только о себе. Автор нашел возможным завершить рассказ о ней "счастливой концовкой" - браком с любящим ее человеком. И хотя устало смотрит Гименей на эту скромную пару, он доволен и приветлив - вдова Эмилия Седли и старый великодушный холостяк Уильям Доббин вполне заслужили ту тихую радость, какой, это можно представить, светятся их милые лица в момент, когда читатель расстается с ними.

"Ярмарка Тщеславия" - масштабное произведение, таким объемным представляли себе Диккенс и Теккерей жанр романа, большую эпическую форму, "эпос нового времени". Романа большого объема, "трехпалубного", как его обычно называют, требовали издатели и ожидали читатели в соответствии с традицией, шедшей от XVIII века. Многие романисты не следовали этой традиции. Они не выполняли формальные издательские требования, не учитывающие ни характера темы, ни творческого замысла, ни творческих возможностей автора. У Диккенса и Теккерея доставало и творческой фантазии, и мастерства, чтобы великое множество страниц наполнить огромным материалом, оживить его, связать все в единое целое, сделать повествование интересным и занимательным.

Время действия "Ярмарки Тщеславия" автор относит к первой трети XIX века, когда Европу сотрясали наполеоновские войны, когда героическое русское войско в Отечественной войне разгромило полчища "непоколебимого героя". В "Ярмарке Тщеславия" встречаются упоминания о русских, о Москве, но лишь самые беглые. Несколько страниц отведено битве при Ватерлоо, в которой участвуют некоторые персонажи романа, в том числе Уильям Доббин. В этой битве погибает его друг, беспутный супруг Эмилии Седли, Джордж Осборн. Рассказывается о том, как Джордж шел "впереди своей роты", когда войска под звуки полкового марша рано утром стали выходить из Брюсселя, как он "поднял голову, улыбнулся Эмилии и прошел дальше", как полк, в котором он командовал ротой, "выказал чудеса храбрости и некоторое время сдерживал натиск всей французской армии", а затем был "изрублен в куски". А когда Эмилия молилась за Джорджа, он уже "лежал ничком - мертвый, с простреленным сердцем". Автор отказался от выражения своих чувств при описании этих трагических событий из-за боязни придать им не свойственный обстоятельствам мелодраматический оттенок