Статистический анализ причин преступности и мотивации преступного поведения

                                            Введение

Мотивация преступного поведения  чаще всего тяготеет к проблеме личности, но нередко рассматривается в структуре комплекса объективных и субъективных причин. В реальной жизни и практике правоохранительных органов четко развести причины преступности, конкретных преступлений, личность преступников и мотивацию преступного поведения непросто.

Объективные причины преступности реализуются в конкретных противоправных актах через личность субъекта и его мотивацию. Причинами преступного поведения выступает вся совокупность социальных воздействий прошлого, настоящего и возможного будущего во взаимодействии с личностью правонарушителей.

Задача статистического  анализа причин преступности, личности преступника и мотивации преступного поведения - выявить и измерить имеющуюся связь между теми признаками, которые отражены в 
криминальном учете, и признаками социальных, экономических и других явлений, которые сопровождали жизнь и деятельность правонарушителя.

Объединение анализа возможностей статистического изучения причин преступности, личности преступников и мотивации преступного поведения в одном параграфе определяется их объективной взаимосвязанностью и неразрывностью отражения в документах первичного учета и отчетности. Раздельный анализ статистических возможностей изучения данных 
явлений вполне осуществим и необходим, но в учебнике это привело бы к многочисленным повторам. Сказанное, однако, не может служить методическим препятствием для обособленного статистического анализа причин преступности, конкретных преступлений, личности преступников и мотивации преступного поведения в научных или практических целях. Хотя и в этом случае не следует забывать о реально существующих взаимосвязях между данными объектами изучения.

Целью данной работы является изучение статистического анализа  причин преступности и мотивации  преступного поведения.

Статистические возможности  анализа причин преступности иные, чем при количественном изучении самих уголовно-наказуемых деяний.

 Собственно юридическая (уголовная) статистика отслеживает причины 
преступности не прямо, а лишь косвенно и в ограниченном, можно сказать, 
условном виде. Но статистическое изучение причинности не замыкается на 
криминальном учете и отчетности. Во взаимосвязи с ними может использоваться экономическая, социальная, демографическая, культурная, медицинская, моральная и иные виды статистики. Что касается использования в этих сопоставлениях собственных методов статистического анализа (сводки и группировки, относительных и средних величин, корреляции и др.), то универсальность применения для любых количественных явлений позволяет использовать их и при 
изучении причин без каких-либо ограничений.

Предварительное статистическое выявление причин преступности начинается с количественной характеристики ее состояния, уровня, структуры, динамики. Особенно важны структурные показатели различных обстоятельств совершения преступлений и удельные веса распределения преступных проявлений по объективным признакам, таким как: -  места и способы совершения преступлений, - объекты и предметы посягательства (незаконного оборота), -  способы и орудия совершения преступлений,  - квалификация и категоризация преступлений, - административно-территориальное деление, - социальные сферы, -  отрасли хозяйства, - формы собственности, - организационно-правовые формы хозяйствующих субъектов, - применение оружия, взрывчатых веществ и боеприпасов.¹

Эти знания помогают относительно точно сориентироваться в наиболее криминогенных зонах, территориях, сферах, отраслях и т. д.

Объем показателей по многим из названных признаков достаточно большой: по способам совершения преступлений - 29 признаков, организационным формам хозяйствующих субъектов при посягательствах экономической направленности - 54, предметам посягательства - 103, месту совершения преступления - 105, отраслям хозяйства - 286, составам деяний -более 500 и т. д.

Определение направленности изучения может быть плановым или случайным. Например, регистрация высокого удельного веса преступности в каком-то регионе, городе, районе по сравнению со средними данными по стране или субъекту Федерации, либо по сравнению с данными предыдущих лет может привлечь внимание изучающего к более глубокому осмыслению положения дел на данной территории. Может случиться так, что высокий удельный вес обусловлен наличием миграционного прироста населения.

Дополнительный расчет коэффициента преступности на 100 тыс. или 10 тыс. всего населения и населения в возрасте уголовной ответственности способствует более точному раскрытию состояния преступности в данном районе. Если оно и по коэффициенту преступности выделяется в худшую сторону, то это может служить достаточным основанием к более глубокому криминологическому изучению.

Анализ преступности по ее другим объективным показателям, месту и способу совершения преступлений, объектам и предметам преступного посягательства, квалификации и категориям деяний, отраслям хозяйства и т. п. помогает уточнить особо криминогенные обстоятельства. К примеру, если преступность распространена на улицах и в общественных местах, круг причин может быть один, на предприятиях  - другой, в квартирах - третий. Если объект посягательства - коммерческая деятельность, то в совокупность причин будут входить одни обстоятельства; порядок приватизации 
- другие; половая неприкосновенность женщин - третьи; порядок государственного управления - четвертые. И так по каждому объективному показателю.

В статистических карточках  на лицо, совершившее преступление, отражается более 200 обобщенных признаков личности, текстуальных и закодированных. С учетом использования кодов справочников и Особенной части уголовного кодекса - около 1500: фамилия, имя, отчество, дата рождения, пол, образование, гражданство, страна и место проживания, цель приезда, социальное положение, материальное обеспечение, семейное положение, национальная принадлежность, психическое состояние во время совершения преступления (алкогольное, наркотическое, токсическое опьянение), отношение к группам хронических алкоголиков, наркоманов, токсикоманов, отношение к другим маргинальным слоям населения, распределение по видам соучастников и формам соучастия, по повторности, прежней судимости, общему и специальному рецидиву и т.д.

Многие причины могут  быть раскрыты только через те или иные сведения о лицах, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. В 2010 г., например, в структуре установленных правонарушителей было выявлено 11,9% несовершеннолетних, 15,9% - женщин, 48,1% - лиц, не имеющих постоянного источника дохода, 22,1% - ранее совершавших преступления, 28,0% - совершивших преступление в группе и 36,4% -находились во время совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения. Одни только эти  данные ориентируют изучающего на недостатки воспитания подростков в семье и школе, исключительную криминогенность лица без постоянного источника дохода, серьезные пробелы ресоциализации лиц, ранее совершавших преступления, криминогенную роль групповой психологии и пьянства. В 2011 г. рассматриваемые показатели соответственно составили: 11,8; 13,6; 52,4; 25,9; 32,6; 33,8%. Заметный рост в течение года удельного веса лиц, не имеющих постоянного дохода, 
ранее судимых и совершивших преступление в группе указывает на определенные тенденции и причины преступных проявлений.

Из этих же данных видно, что характеристика выявленных правонарушителей существенно сдвигается к маргинальным группам населения, тогда как реально преступления совершают субъекты из самых разных социальных слоев, не исключая политической и правящей 
элиты, но они с трудом выявляются, регистрируются, расследуются и т. д. 
Характеристика лиц, совершивших нераскрытые и латентные деяния, могла бы заметно повлиять на удельные веса названных признаков, но этих данных в официальной статистике нет. Их можно получить лишь при специально 
организованном статистическом наблюдении.

При статистическом изучении таких сложных систем как личность человека следует проявлять максимум критичности к получаемым показателям и принимать меры для проверки их надежности путем 
привлечения иной информации. Всем известно, что состояние опьянения субъекта - серьезный криминогенный фактор. Удельный вес названного обстоятельства в структуре выявленных правонарушителей или учтенных преступлений колеблется в пределах 30-35%. Он особенно высок при совершении хулиганских действий.

Возьмем за базу, т. е. за 100%, не число лиц, совершивших хулиганство, а общее количество граждан, которые употребляют спиртные напитки, и вычислим среди них долю хулиганов. На 1000 пьющих мужчин в начале 80-х хулиганские действия совершали 2-4 человека в год. Если соотнести случаи хулиганства с количеством выпивок, поскольку криминогенным фактором признается состояние опьянения во время совершения преступления, то доля его среди пьющих окажется мизерной. При этом была принята минимальная частота употребления алкоголя пьющими: 1-2 раза в месяц или 12-24 раза в год.

Состояние опьянения при таком подходе в абсолютном большинстве случаев напрямую не приводит к совершению хулиганских действий или иных «пьяных» преступлений. Все оказывается намного сложнее и без обращения к биологическим и психологическим особенностям 
личности, которые взаимодействуют с состоянием опьянения, трудно понять криминогенное влияние последнего. Тем не менее этот фактор криминологически важен, но его нельзя рассматривать в отрыве от других обстоятельств как самодостаточный, хотя его доля в структуре правонарушителей существенна, но она традиционно является разной для различных регионов страны и различных народов.

По данным 2010 г. в России было зарегистрировано 34,6% преступлений, совершенных субъектами в состоянии опьянения. Разрыв по субъектам Федерации достигает 6-кратного размера и определенным образом связан с общим уровнем преступности. В Республике Тува в состоянии опьянения было совершено 50,6% преступлений, в Волгоградской области 
- 52,5%, в Республике Коми - 53,6%, в Ингушской Республике - только 8,8%, в Республике Адыгея - 13,2%, в Республике Северная Осетия – Алания -14,0%. Имеющиеся различия неслучайны. Они требуют более широкого и глубокого статистического и теоретического анализа.²

Удельные веса показателей  личности правонарушителей целесообразно сопоставлять с удельными весами тех же признаков среди правопослушных граждан. Когда мы регистрируем долю мужчин среди преступников в пределах 84-87%, то есть все основания утверждать об особой криминогенности этого пола. Но если мы рассчитаем коэффициенты преступности полов на 100 тыс. мужчин и женщин, то криминогенность мужчин еще более увеличится, так как их доля в структуре населения меньше 50%. Эти соотношения устойчивы. В большинстве стран мира преступная активность мужчин в 6-7-8 раз выше, чем женщин.

То же можно сказать  о криминогенности лиц, не имеющих постоянного источника дохода. Их в структуре российских преступников 2011 г. - 52,4%. Это очень много. Мы не имеем точных данных о доли данной категории граждан в структуре всего населения. Но по некоторым приблизительным оценкам она составляет около 15-20%. Если это так, то криминогенность анализируемого фактора еще более очевидна.

Сопоставительный статистический анализ тех или иных данных о личности правонарушителей выводит исследователя на очень серьезные криминологические проблемы.

Иерархия криминогенности  различных категорий несовершеннолетних в этом случае закономерно переходила на иерархию криминогенности школ, ПТУ, заводов, улицы. В 2000-е гг. все это только усугубилось. Но сейчас об этом можно только гадать, поскольку системного и полного учета нет не только в отношении детей, которые нигде не учатся и не работают, но и в отношении всех категорий учащихся. Подобные сведения можно получить лишь при выборочном специально организованном обследовании. На основе приведенных данных можно делать и еще более общие выводы: рост правонарушаемости подростков - серьезная база для будущей взрослой преступности.

Особо ценные сведения о  возможных причинах и условиях совершения

преступлений наличествуют в мотивах преступного поведения. Первичные учетные документы отслеживают преступления, совершенные по корыстным побуждениям; по мотивам приобретения (получения) наркотических средств, психотропных, сильнодействующих веществ, прекурсоров, спиртных напитков, денежных средств, кредита; совершение преступлений с целью завладения транспортным средством, грузом, оружием, взрывными устройствами, взрывчатыми веществами, боеприпасами; с целью сбыта или промысла; из хулиганских, сексуальных, бытовых (ссора, ревность, иные бытовые мотивы) побуждений; по мотивам вражды, ненависти, мести (расовой, национальной, религиозной), иной личной заинтересованности; в целях раздела сфер влияния, облегчения совершения или сокрытия других преступлений, сокрытия прибыли от налогообложения, в целях трансплантации человеческих органов и многие другие.

Перечень мотивов далек  от совершенства. Это связано в первую очередь с тем, что содержание мотивов, их иерархия и система недостаточно разработаны в науке и судебной практике. Вышеприведенный 
перечень списан нами почти дословно со статистических карточек о результатах расследования преступления и на лицо, совершившее преступление. В них говорится о корыстных побуждениях (код 01), 
мотивах приобретения (получения) наркотических средств (код 02), спиртных напитков (код 04), денежных средств (код 05), хищении грузов на разных стадиях перевозки (коды 19, 20, 21), о мотивах сопряженности преступления с разбоем (код 30), вымогательством (код 31), бандитизмом (код 32), мотивах сбыта (код 10), промысла (код 11), раздела сфер влияния (код 20), сокрытия доходов (код 22) и т. д. Все перечисленные мотивы носят исходный корыстный характер. Если бы в статистических карточках было указано, что «корыстные побуждения» - родовое понятие по отношению к конкретным формам реализации корысти, то это 
было бы более или менее правильно. Но этого, к сожалению, нет.