Определение романтизма

Если заглянуть в толковый словарь русского языка, то можно  найти следующее определение  романтизма:

 направление в литературе, музыке, живописи и театре, возникшее в начале XIX в., боровшееся с канонами классицизма, выдвигавшее на первый план личность и чувства и использовавшее в своем творчестве исторические и народнопоэтические темы;

 

направление в литературе и искусстве, проникнутое оптимизмом и стремлением в ярких образах  показать высокое назначение человека.

 

Как видно из определения, романтизм охватывает большой пласт  различных видов искусства. Цель моего реферата – исследовать  развитие романтизма в одном из них, а именно в живописи, путем выявления  наиболее ярких представителей этого  направления в Западной Европе и  России и проведения анализа их работ.

 

I. Романтизм в западноевропейской  живописи

 

Если родоначальницей  классицизма была Франция, то “чтобы отыскать корни… романтической школы, – писал один из современников, –  нам следует отправиться в  Германию. Там родилась она, и там  образовали свои вкусы современные  итальянские и французские романтики”.

 

Раздробленная Германия не знала  революционного подъема. Многим из немецких романтиков был чужд пафос передовых  социальных идей. Они идеализировали средневековье. Отдавались безотчетным  душевным порывам, рассуждали о брошенности человеческой жизни. Искусство многих из них было пассивным и созерцательным. Лучшие свои произведения они создали в области портретной и пейзажной живописи.

 

Выдающимся портретистом был Отто Рунге (1777—1810). Портреты этого мастера при внешнем спокойствии поражают интенсивной и напряженной внутренней жизнью.

 

Образ поэта-романтика увиден Рунге в “Автопортрете”. Он внимательно  разглядывает себя и видит темноволосого, темноглазого, серьезного, полного  энергии, вдумчивого и волевого молодого человека. Художник-романтик хочет  познать себя. Манера исполнения портрета быстрая и размашистая, будто  бы уже в фактуре произведения должна быть передана духовная энергия  творца; в темной красочной гамме  выступают контрасты светлого и  темного. Контрастность – характерный  живописный прием мастеров-романтиков.

 

Уловить переменчивую игру настроений человека, заглянуть ему в душу всегда будет пытаться художник романтического склада. И в этом отношении благодатным  материалом будут служить для  него детские портреты. В “Портрете  детей Хюльзенбек” (1805) Рунге не только передает живость и непосредственность детского характера, но и находит для светлого настроения особый прием. Фоном в картине является пейзаж, который свидетельствует не только о колористическом даре художника, восхищенном отношении к природе, но и о появлении новых проблем мастерского воспроизведения пространственных отношений, световых оттенков предметов на открытом воздухе. Мастер-романтик, желая слить свое “Я” с просторами Вселенной, стремиться запечатлеть чувственно-осязаемый облик природы. Но этой чувственностью изображения он предпочитает видеть символ большого мира, “идею художника”.

 

Рунге одним из первых художников-романтиков поставил перед собой задачу синтеза  искусств: живописи, скульптуры, архитектуры, музыки. Художник фантазирует, подкрепляя свою философскую концепцию идеями знаменитого немецкого мыслителя  первой половины XVII в. Якоба Беме. Мир – некое мистическое целое, каждая частичка которого выражает целое. Данная идея родственна романтикам всего европейского континента.

 

Другой выдающийся живописец-романтик Германии Каспар Давид Фридрих (1774—1840) предпочел всем другим жанрам пейзаж и писал на протяжении всей своей жизни только картины природы. Основным мотивом творчества Фридриха является идея единства человека и природы.

 

“Прислушайтесь к голосу природы, который говорит внутри нас”, – дает наставление художник своим ученикам. Внутренний мир человека олицетворяет бесконечность Вселенной, поэтому, услышав себя, человек в  состоянии постичь и духовные глубины мира.

 

Позиция вслушивания определяет основную форму “общения” человека с природой и ее изображения. Это  величие, тайна или просветленность  природы и сознательное состояние  наблюдателя. Правда, очень часто  в ландшафтное пространство своих  картин Фридрих не позволяет “войти”  фигуре, но в тонкой проникновенности образного строя раскинувшихся  просторов ощущается присутствие  чувства, переживания человека. Субъективизм в изображении пейзажа приходит в искусство только с творчеством  романтиков, предвещая лирическое раскрытие  природы у мастеров второй половины XIX в.. Исследователи отмечают в работах Фридриха “расширение репертуара” пейзажных мотивов. Автора интересуют море, горы, леса и разнообразные оттенки состояния природы в различное время года и суток.

 

1811—1812 гг. отмечены созданием  серии горных пейзажей как  результата путешествия художника  в горы. ”Утро в горах” живописно  представляет новую природную  реальность, рождающуюся в лучах  восходящего солнца. Розовато-лиловые  тона окутывают и лишают их  объема и материальной тяжести.  Годы сражения с Наполеоном (1812—1813) обращают Фридриха к патриотической тематике. Иллюстрируя, вдохновляясь драмой Клейста, он пишет “Могилу Арминия” – пейзаж с могилами древних германских героев.

 

Фридрих был тонким мастером морских пейзажей: “Возрасты”, “Восход  луны над морем”, ”Гибель “Надежды”  во льдах”.

 

Последние работы художника  – “Отдых на поле”, “Большое болото”  и “Воспоминание об Исполиновых горах”, ”Исполиновые горы” – череда горных кряжей и камней на затемненном переднем плане. Это, видимо, возвращение к пережитому ощущению победы человека над самим собой, радость вознесения на “вершину мира”, стремление к светлеющим непокоренным высям. Чувства художника особым образом компонуют эти горные громады, и опять читается движение от тьмы первых шагов к будущему свету. Горная вершина на заднем плане выделена как центр духовных устремлений мастера. Картина очень ассоциативна, как любое творение романтиков, и предполагает различные уровни прочтения и толкования.

 

Фридрих очень точен в  рисунке, музыкально-гармоничен в ритмическом построении своих картин, в которых старается говорить эмоциями цвета, световых эффектов. “Многим дано мало, немногим многое. Каждому открывается душа природы по-иному. Поэтому никто не смеет передавать другому свой опыт и свои правила в качестве обязательного безоговорочного закона. Никто не является мерилом для всех. Каждый несет в себе меру лишь для самого себя и для более или менее родственных себе натур”, – это размышление мастера доказывает удивительную целостность его внутренней жизни и творчества. Неповторимость художника ощутима лишь в свободе его творчества – на этом стоит романтик Фридрих.

 

Более формальным кажется  размежевание с художниками –  “классиками” – представителями  классицизма другой ветви романтической  живописи Германии – назарейцев. Основанный в Вене и обосновавшийся в Риме (1809-1810) “Союз Святого Луки” объединял мастеров идеей возрождения монументального искусства религиозной проблематики. Средневековье было излюбленным периодом истории для романтиков. Но в своих художественных исканиях назарейцы обратились к традициям живописи раннего Возрождения в Италии и Германии. Овербек и Гефорр были инициаторами нового союза, к которому позднее присоединились Корнелиус, Шнофф фон Карольсфельд, Фейт Фюрих.

 

Движению назарейцев соответствовали свои формы противостояния академикам-классицистам во Франции, Италии, Англии. Например во Франции из мастерской Давида выделились так называемые художники-“примитивисты”, в Англии – прерафаэлиты. В духе романтической традиции они считали искусство “выражением времени”, “духом народа”, но их тематические или формальные предпочтения, сначала звучавшие как лозунг объединения, через некоторое время превратились в такие же доктринерские принципы, как и у Академии, отрицаемой ими.

 

Искусство романтизма во Франции  развивалось особыми путями. Первое, что отличало его от аналогичных  движений в других странах, – это  активный, наступательный (“революционный”) характер. Поэты, писатели, музыканты, художники отстаивали свои позиции  не только созданием новых произведений, но и участием в журнальной, газетной полемике, что исследователями характеризуется  как “романтическая битва”. В романтической  полемике ”отточили свои перья” знаменитые В.Гюго, Стендаль, Жорж Санд, Берлиоз  и многие другие писатели, композиторы, журналисты Франции.

 

Романтическая живопись во Франции  возникает как оппозиция классицистической  школе Давида, академическому искусству, именуемому «школой» в целом. Но понимать это нужно шире: это была оппозиция  официальной идеологии эпохи  реакции, протест против ее мещанской  ограниченности. Отсюда и патетический характер романтических произведений, их нервная возбужденность, тяготение  к экзотическим мотивам, к историческим и литературным сюжетам, ко всему, что  может увести от «тусклой повседневности», отсюда эта игра воображения, а иногда, наоборот, мечтательность и полное отсутствие активности.

 

Представители «школы», академисты восставали, прежде всего, против языка  романтиков: их возбужденного горячего колорита, их моделировки формы, не той, привычной для «классиков», статуарно-пластической, а построенной на сильных контрастах цветовых пятен; их экспрессивного рисунка, преднамеренно отказавшегося от точности; их смелой, иногда хаотичной композиции, лишенной величавости и незыблемого спокойствия. Энгр, непримиримый враг романтиков, до конца жизни говорил, что Делакруа «пишет бешеной метлой», а Делакруа обвинял Энгра и всех художников «школы» в холодности, рассудочности, в отсутствии движения, в том, что они не пишут, а «раскрашивают» свои картины. Но это было не простое столкновение двух ярких, абсолютно разных индивидуальностей, это была борьба двух различных художественных мировоззрений.

 

Борьба эта длилась  почти полстолетия, романтизм в  искусстве одерживал победы не легко  и не сразу, и первым художником этого  направления был Теодор Жерико (1791—1824) — мастер героических монументальных форм, который соединил в своем творчестве и классицистические черты, и черты самого романтизма, и, наконец, мощное реалистическое начало, оказавшее огромное влияние на искусство реализма середины XIX в. Но при жизни он был оценен лишь немногими близкими друзьями.

 

С именем Теодора Жарико связаны первые блестящие успехи романтизма. Уже в ранних его картинах (портреты военных, изображения лошадей) античные идеалы отступили перед непосредственным восприятием жизни.

 

В салоне в 1812 г. Жерико показывает картину “Офицер императорских конных егерей во время атаки”. Это был год апогея славы Наполеона и военного могущества Франции.

 

Композиция картины представляет всадника в необычном ракурсе  “внезапного” момента, когда конь вздыбился, а всадник, удерживая  почти вертикальное положение коня, повернулся к зрителю. Изображение  такого момента неустойчивости, невозможности  позы усиливает эффект движения. Конь имеет одну точку опоры, он должен обрушиться на землю, ввинтиться в схватку, которая довела его до такого состояния. Многое сошлось в этом произведении: безусловная вера Жерико в возможность владения человеком своими силами, страстная любовь к изображению лошадей и смелость начинающего мастера в показе того, что раньше могла передать только музыка или язык поэзии – азарт боя, начало атаки, предельное напряжение сил живого существа. Молодой автор строил свой образ на передаче динамики движения, и ему было важно настроить зрителя на “домысливание” того, что он хотел изобразить.

 

Традиции такой динамики живописного повествования романтики  у себя во Франции практически  не имели, разве что в рельефах готических храмов, потому, когда Жерико впервые попал в Италию, он был ошеломлен скрытой силой композиций Микеланджело. “Я дрожал,- пишет он, – я усомнился в себе самом и долго не мог оправиться от этого переживания”. Но на Микеланджело как на предтечу нового стилистического направления в искусстве еще раньше в своих полемических статьях указывал Стендаль.

 

Картина Жерико заявила не только о рождении нового художественного таланта, но и отдала дань увлечению и разочарованию автора идеями Наполеона. С этой темой связаны еще несколько произведений: “Офицер карабинеров”, “Офицер кирасир перед атакой”, “Портрет карабинера”, “Раненый кирасир”.

 

В трактате “Размышление о  состоянии живописи во Франции” он пишет о том, что “роскошь и  искусства стали… необходимостью и  как бы пищей для воображения, которое является второй жизнью цивилизованного  человека… Не будучи предметом первой необходимости, искусства появляются лишь тогда, когда насущные потребности удовлетворены и когда наступает изобилие. Человек, освободившись от повседневных забот, стал искать наслаждений, чтобы избавиться от скуки, которая неизбежно настигла бы его среди довольства”.

 

Такое понимание просветительской и гуманистической роли искусства  было продемонстрировано Жерико после возвращения из Италии в 1818 г. – он начинает заниматься литографией, тиражируя самые разные темы, в том числе поражение Наполеона (“Возвращение из России”).

 

В то же время художник обращается к изображению гибели фрегата  “Медуза” у берегов Африки, сильно взволновавшей общество. Катастрофа произошла по вине неопытного капитана, назначенного на должность по протекции. Об аварии подробно рассказали спасшиеся  пассажиры корабля – хирург Савиньи и инженер Корреар.

 

Погибающему кораблю удалось  сбросить плот, на котором добралась  горстка спасенных людей. Двенадцать дней их носило по бушующему морю, пока они не встретили спасение – судно  “Аргус”.

 

Жерико заинтересовала ситуация предельного напряжения человеческих духовных и физических сил. Картина изображала 15 спасшихся пассажиров на плоту, когда они увидели на горизонте “Аргус”. “Плот “Медузы” явился результатом длительной подготовительной работы художника. Он делал много набросков бушующего моря, портретов спасенных людей в госпитале. Сначала Жерико хотел показать борьбу людей на плоту друг с другом, но потом остановился на героическом поведении победителей морской стихии и государственной нерадивости. Люди мужественно перенесли несчастье, и надежда на спасение их не оставила: у каждой группы на плоту свои особенности. В построении композиции Жерико выбирает точку зрения сверху, что позволило ему совместить панорамный охват пространства (морские дали) и изобразить, сильно приблизив к переднему плану, всех обитателей плота. Четкость ритма нарастания динамики от группы к группе, красота обнаженных тел, темный колорит картины задают некую ноту условности изображения. Но это не суть важно для воспринимающего зрителя, которому условность языка даже помогает понять и почувствовать главное: способность человека бороться и побеждать.