Паукообразные Западно-Казахстанской области

А теперь подсчитаем: в лесу или на лугу, на пространстве в гектар, то есть в квадрате сто метров на сто, живет  нередко миллион (в Брянских лесах), а местами (в Англии, например) пять миллионов всевозможных пауков! Если каждый паук от восхода до захода поймает  пусть не пятьсот (это, по-видимому, что-то около рекорда), а хотя бы две  мухи (это уж наверняка) и пусть  пауков в тысячу раз меньше (в  среднем пять тысяч на гектаре), то сколько же этих окаянных насекомых  гибнет каждые сутки на каждом квадратном метре нашей страны? Одна муха минимум, а максимум – местами, где пауков много, – двести пятьдесят тысяч  всяких насекомых. В основном вредных ⁶.

А ведь муха, она только на вид безобидна. Когда поближе ее узнали да разглядели внимательно, вооружившись микроскопом, то ужаснулись. Это насекомое –  чистый апокалипсис! Насчитали на теле одной только мухи 26 миллионов микробов! И таких страшных, от которых люди болеют туберкулезом, сибирской язвой, холерой, брюшным тифом, дизентерией, разными глистами. Когда лето жаркое, одна муха произведет девять поколений  себе подобных. И умножится их число  от каждой единицы до 5 000 000 000 000 мух! К осени вся планета была бы завалена сплошь мухами, а над смрадными  этими завалами жужжали бы

исчисляемые космическими цифрами мириады мух. Человечество, надо полагать, все погибло  бы. Только враги мух, главным образом  пауки, спасают нас от такого кошмара.

Вывод из этой простой арифметики, кажется, ясен: пауков берегите! Может быть, многим они и несимпатичны. Может быть, эстетическое чувство человеческое находит удовлетворение свое совсем в других живых формах. Может быть…  Но интеллект у человека всегда первейшая  доминанта, и поэтому каждый должен помнить: паук человеку друг!

Пауки нам хороши уже тем, что уничтожают мух. Чем еще они хороши?

Удивительной  паутиной. А ее, увы, в наш утилитарный  век мы не утилизируем. Глядя на паука, первобытный человек научился, возможно, прясть. И если он этого не сделал (глядя на паука! ), то вина в том  не паука, который подает здесь отличный пример. Так или иначе метод  был усвоен, и материал для пряжи  стали искать и тут и там: пряли  из биссусных нитей морских моллюсков  знаменитый в древности виссон, пряли  из шерсти коз, баранов и верблюдов. А потом вдруг случилось открытие нечаянное: как-то летним днем китайская  императрица потянула отточенными  ноготками за паутинку упавший в  чашку с чаем кокон гусеницы-шелкопряда – а паутинка все тянулась и  тянулась! Гусениц тех развели, приручили  и удивили мир блеском драгоценного шелка.

Но  что их шелк в сравнении с тем, которым в расточительном изобилии наполняют наши леса пауки.

Опыты такие были. Практика такая и сейчас есть.

«Сатин  Восточного моря» – тонг-хай-туан-тсе, известную некогда очень прочную  ткань, пряли, по-видимому, из паутины  не гусениц, а пауков.

Рассказывают, что в марте 1665 года луга и заборы вблизи Мерзебурга покрылись великим  множеством паутины каких-то пауков и из нее «женщины окрестных селений  понаделали себе лент и разных украшений».

А позднее Людовику XIV, королю Франции, парламент города Монпелье преподнес  чулки и перчатки, тканные из шелковистых  нитей французских пауков. Великолепные перчатки из паутины прислали Жозефине, возлюбленной Наполеона, креолки с  острова св. Маврикия.

В ту же пору, больше ста лет назад, щеголял в панталонах из паутины  бразильских пауков знаменитый натуралист Орбиньи. Он носил их долго, а они  не снашивались. В них Орбиньи  пришел на заседание французской  Академии наук. Но французскую Академию панталоны из паутины не удивили: она уже такие диковинки видела и обсуждала даже вопрос о том, стоит ли рекомендовать ткацкой  промышленности паутину как пряжу  для шелка.

Некто Бон, «президент Палаты счетов в Монпелье», двести шестьдесят лет назад представил доклад в Академию наук в Париже. В нем на многих страницах описал он основы прядения и изготовления тканей из паутины. А к докладу  приложил две пары наглядных пособий: чулки и перчатки.

Академия  избрала комиссию, которой поручила подробно изучить реальность и рентабельность паучьего шелководства и шелкопрядения. Реомюр, член этой комиссии, нашел паутину  вполне пригодным сырьем для промышленного  производства, но решил, что местные, французские, пауки не плетут нитей  нужной длины. Он подсчитал: надобно  обработать 522-663 паука, чтобы получить один фунт паутинного шелка. А для  промышленного производства потребуются  полчища пауков и тучи мух для  их пропитания – больше, чем летает их над всей Францией.

«Однако, – писал Реомюр, – может быть, со временем удастся найти пауков, которые дают больше шелка, чем те, какие обычно встречаются в нашем  государстве».

Пауков  таких вскоре и в самом деле нашли в тропиках. Путешественники  рассказывали: в их паутине птицы  запутываются! Пробковый шлем на ней  повиснет – и она не рвется! Так  прочны паутинные нити ⁷. А одна паучиха за месяц без труда вытягивает- из себя три-четыре километра подобных нитей.

Этих  удивительных пауков назвали нефилами. Природа не поскупилась ни на краски, ни на таланты, необходимые ткачам, и щедро ими нефил наделила.

Паучихамадагаскарскойнефилы, с золотой грудью и огненно-красными ногами в черных «носках», прядет сверкающую золотом паутину. Огромная (вместе с  ногами – с большой палец), она  словно «царица-исполин покоится на ковре, сотканном из золотистой шерсти», в окружении невзрачных самцов-карликов. (Самка весит граммов пять, а  ее супруг в тысячу раз меньше – 4-7 миллиграммов! )

Наш знаменитый соотечественник Миклухо-Маклай первым из европейцев увидел и описал, какое весьма полезное применение паутине  нашли люди на Новой Гвинее. Оно  настолько необычное, что рассказы о нем многие встретили с большим  недоверием. Через четверть века после  смерти Миклухо-Маклая коллектор Британского  музея естественной истории А. Пратт  приехал с сыном в те же новогвинейские леса и прожил там два года. И  вот что он рассказал, когда в 1904 году вернулся в Европу: «В лесу множество  паутины огромных пауков, в диаметре она футов шесть.. Сплетена крупными ячеями-около дюйма у края паутины  и в одну восьмую его в центре. Паутина очень прочная, и, конечно, туземцы быстро сообразили, как с  выгодой ее употребить в дело, заставив большого, с лесной орех и пять сантиметров в размахе темно-бурых ног, волосатого паука служить человеку».

Большой прут бамбука сгибают они петлей и вплотную ставят к паутине. «Очень скоро паук заплетает эту удобную  раму» – и готов отличный сачок!

В речной заводи, где утихшее течение  кружит небольшие водовороты, ловят  этим сачком рыбу: подхватывают ее снизу  и выбрасывают на берег. «Ни вода, ни рыба не могут порвать ячею»  – такая прочная.

Увы, и Пратту немногие поверили, что  на Новой Гвинее паутиной рыбу ловят. Но позднее другие исследователи  своими глазами это увидели и  на Новой Гвинее, на Фиджи, на Соломоновых  и других островах. В новых книгах и статьях о том написано уже  немало. Рассказывают, что даже бабочек, жуков, мелких птиц и летучих мышей  ловят предприимчивые дети лесов  сачками из паутины. А рыбу будто  бы вытягивают из воды весом по фунту  и по два!

Придумали и иной способ рыболовства паутинными сетями. Сгибают обручем прут, заплетают  его паутиной нефил, сверху кладут приманку- муравьев и их яйца и пускают эту  ставную сеть тропического образца  плыть по течению. Небольшие рыбешки  клюют приманку снизу из воды и  запутываются жабрами в паутине. Ниже по реке обручи с уловом из воды выбирают. Две или три таких  плавучих сетки могут поймать  десяток рыбешек за четверть часа.

Недавно проверили наконец и экспериментально прочность паутины нефил. Нить толщиной в одну десятую миллиметра выдерживает 80 граммов (нить шелковичного червя  – лишь 4-15 граммов). Она так эластична, что вытягивается почти на четверть своей длины и не рвется. Метровая нить шелковичного червя вытягивается без разрыва лишь на 8-18 миллиметров⁸.

Ткань из паутины нефилы золотистого цвета  удивительно воздушная и легкая; при той же прочности она много  тоньше шелка червя-шелкопряда, а  при той же толщине – много  прочнее. Паутину для пряжи собирают из тенет нефил или разматывают  их яйцевые коконы. Но лучше тянуть ее прямо из паука, которого сажают в коробочку – из нее торчит лишь кончик его брюшка с паутинными бородавками. Из бородавок вытягивают эластичные нити «так же, как разматывают  кокон, – говорит большой знаток шелководства Ж. Ростан.- Таким способом из одного паука можно получить за месяц около четырех тысяч  метров шелковой нити». Нить, распутанная  из кокона шелковичного червя, в зависимости  от его породы длиной бывает от трехсот  до полутора тысяч метров.

Разными методами и от разных пауков экспериментаторы получали, например, нити такой длины: 1) за два часа от 22 пауков – пять километров, 2) за несколько часов  от одного паука – 450 и 675 метров, 3) за девять «размоток» одного паука в  течение 27 дней – 3060 метров.

Лучших  результатов добился аббат Камбуэ, исследуя шелкопрядные возможности  мадагаскарского паука галаба. В  конце концов этот изобретательный  человек сумел так усовершенствовать  свое дело, что живых пауков в  маленьких выдвижных ящичках  «подключал» прямо к ткацкому станку особого образца. Станок тянул  из пауков нити и тут же ткал из них  тончайший шелк.

Пауков  галаба пробовали одно время акклиматизировать  во Франции и у нас в России. Но ничего из этого не вышло.

В широкое производство паутина, даже и нефил, едва ли когда-нибудь поступит: нелегко содержать фермы пауков-шелкопрядов  – чем кормить их? Поэтому паутинные  ткани в 12-14 раз дороже шелка, изготовленного из коконов гусениц. Но для некоторых  особых целей прочная и легкая паутинная пряжа очень может  пригодиться. Например, для дирижаблей, которые скоро, кажется, снова будут  строить. Семьдесят лет назад  уже пытались соткать из паутины  нефил оболочку для дирижабля, «причем  удалось, – говорит профессор  А. В. Иванов, – изготовить образец  роскошной шелковой ткани длиной 5 метров».

В оптике и приборостроении паутинные  нити уже нашли применение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2 Роль клещей как переносчиков инфекций.

Среди многообразия окружающего  мира есть существа, которые принято  называть членистоногими и среди  них достаточно большую группу составляют клещи. Клещи — это группа членистоногих, включающая более 10 тысяч видов, которые  отличаются разнообразием строения своего тела и образа жизни. Для этих членистоногих характерно отсутствие ясного деления тела на сегменты. Покровы  тела у некоторых видов клещей мягкие, у других они местами уплотненные  и представляют собой твердые  щитки. Они дышат через трахеи, которые открываются наружу стигмами, у некоторых мелких видов клещей дыхание происходит через покровы  тела. Эти признаки позволяют определять к какому виду относится клещ. Клещи  разнообразны как по своему строению, так и по образу жизни. Многие из представителей мира клещей питаются кровью животных и птиц. Именно эта  особенность их жизнедеятельности  обуславливает их роль переносчиков возбудителей инфекционных болезней. Другие клещи не являются причиной инфекционных заболеваний, но, паразитируя  на человеке или рядом с ним, доставляют ему немало неудобств. Наша страна является одним из самых больших ареалов  обитания иксодовых клещей в мире. Значение этих клещей в передаче некоторых  инфекций в условиях нашей страны так велико, а заболеваемость этими  инфекциями настолько значима, что  можно говорить о ведущей роли иксодовых клещей в возникновении  всех трансмиссивных природно-очаговых инфекционных заболеваний человека в России. В связи с этим возможно даже объединить в одно понятие - "клещевые инфекции" - все инфекционные заболевания, возбудители которых передаются именно иксодовыми клещами. Знание об особенностях жизнедеятельности отдельных  видов клещей необходимо для осознанного  противодействия им при попадании  человека в те места, где распространены эти клещи. Эффективная борьба с  природно-очаговыми инфекциями, а  именно ими являются инфекции, в  передаче которых участвуют клещи, невозможна без знаний, как переносчиков, так и самих болезней.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.3 Роль Скорпионов в экосистеме

 

Твердые покровы и ядовитый аппарат не всегда спасают скорпионов от врагов. С ними справляются крупные  хищные многоножки, сольпуги, некоторые  пауки, богомолы, ящерицы, птицы. Есть виды обезьян, которые лакомятся скорпионами, осторожно удалив «хвост». Но злейший  враг скорпионов—человек. С глубокой древности скорпион был предметом  отвращения и мистического ужаса, и, пожалуй, нет другого членистоногого, которое породило бы столько россказней и легенд. Скорпион фигурирует и  в древних -мифах египтян и  греков, и в прописях средневековых  алхимиков как магический атрибут  «превращения» - свинца в золото, и  в астрологии, поскольку имя скорпиона  носит одно из зодиакальных созвездий, и у христиан как типичный компонент  «фауны» преисподней. Любопытны  уверения, что скорпионы могут  оканчивать жизнь «самоубийством»: если окружить скорпиона горящими угольями, то он, чтобы избежать мучительной  смерти, будто бы убивает себя ударом жала. Это мнение несоответствует  действительности, но имеет под собой  известное основание. Дело в том, что скорпион, подобно некоторым  другим членистоногим, под действием  сильных раздражителей может  впадать в неподвижное состояние  — явление мнимой смерти (каталепсии, или танатоза). Будучи окружен горящими угольями, скорпион, конечно, мечется  в поисках выхода, принимает угрожающую позу, размахивает «хвостом», а затем  вдруг становится неподвижным. Эту  картину и принимают за «самоубийство». Но через некоторое время такой  скорпион «оживает», если только он не испекся от жара. Столь же необоснованно  довольно распространенное мнение, что  скорпион ночью специально отыскивает спящего человека, чтобы его ужалить. Там, где скорпионов много, они в  жаркие ночи, совершая свои охотничьи  прогулки, нередко посещают жилища и могут взобраться и на постель. Если спящий человек придавит скорпиона  или коснется его, то скорпион может  ударить «хвостом», но специальных  поисков человека здесь, конечно, нет.

Укол скорпиона — средство нападения и защиты. На мелких беспозвоночных, служащих обычно пищей скорпиону, яд действует почти мгновенно: животное тотчас же перестает двигаться. Но более  крупные многоножки и насекомые  умирают не сразу и после укола  живут день-два; есть и такие насекомые, которые, по-видимому, вообще малочувствительны  к яду скорпионов. Для мелких млекопитающих  яд скорпионов большей частью смертелен. Ядовитость разных видов скорпионов очень различна. Для человека укол скорпиона, как правило, не смертелен, но известен ряд случаев с очень  тяжелыми последствиями, даже со смертельным  исходом, особенно у детей и в  жарком климате. При уколе появляются боль, опухоль, затем наступает сонливость, озноб, иногда температурная реакция. Обычно через день-два эти явления  проходят, но могут и затягиваться. Все зависит от того, какой скорпион уколол, кого и где. У нас большинство  случаев ужаления скорпионами наблюдается  в Средней Азии и Закавказье, где  скорпионы обычны и многочисленны. Известно около 700 видов скорпионов, относящихся примерно к 70 родам и 6 семействам. Географическое распространение  скорпионов представляет большой интерес  для зоогеографии — науки о  закономерностях распространения  животных. Будучи древнейшими наземными  членистоногими, скорпионы отражают в своем распространении геологические  и климатические перемены и смену  растительных и животных сообществ, многократно происходившие в  истории Земли. Ограниченные способности  расселения скорпионов придают особую ценность этим данным: в большинстве  случаев те или иные формы присутствуют там, где сумели сохраниться с  давних времен.