Правовые позиции Конституционного Суда России

...Суд, рассматривающий по заявлению потерпевшего гражданское дело о возмещении вреда, причиненного преступлением, в силу провозглашенного в статье 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации принципа независимости судей и их подчинения только Конституции Российской Федерации и федеральному закону, не может быть связан решением о прекращении производства, принятым органом предварительного расследования или судом в части определения размера причиненного преступлением ущерба, и должен основывать свое решение о восстановлении нарушенных прав потерпевшего на собственном исследовании обстоятельств дела.

Право на защиту в гражданском судопроизводстве прав и законных интересов лиц, пострадавших в результате преступления, во всяком случае сохраняется при прекращении производства по уголовному делу в связи с применением акта об амнистии...

В силу принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации) суд в случае амнистии должен обеспечить потерпевшему процессуальные гарантии реализации его прав на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, аналогичные тем, которые предоставляются потерпевшим по делам, по которым амнистия применению не подлежит или применяется после вынесения приговора...

...Не исключается право законодателя принять дополнительные нормативные решения, включая специальный законодательный акт о порядке объявления и применения амнистии, относительно процедур, компенсирующих для потерпевших по уголовным делам отказ государства от уголовного преследования совершивших преступления лиц вследствие применения акта об амнистии, с тем чтобы наиболее эффективно гарантировать конституционные права всех участников уголовного судопроизводства, затронутые в результате издания и последующего применения акта об амнистии (Постановление Конституционного Суда от 24 апреля 2003 года N 7-П по делу о проверке конституционности положения пункта 8 постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов" в связи с жалобой гражданки Л.М. Запорожец; абзацы пятый пункта 2, шестой пункта 4, второй, третий и четвертый пункта 5, второй пункта 6 мотивировочной части).

Определения

39. Если соответствующим отраслевым законодательством не установлен специальный порядок судебного обжалования, жалобы на действия и решения, нарушающие права граждан, подлежат рассмотрению в соответствии с Законом Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", который не допускает каких бы то ни было изъятий из правила о судебном обжаловании решений и действий, нарушающих права и свободы граждан (Определение Конституционного Суда от 28 декабря 1995 года N 136-О, абзац второй пункта 2 мотивировочной части).

40. Согласно статье 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. Такая проверка составляет исключительную компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации.

Из сопоставления статей 46 (часть 2), 118 (часть 2), 120 (часть 2) и 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации следует, что иные акты, кроме законов, подлежат обжалованию в других судах в соответствии с их компетенцией, установленной Конституцией Российской Федерации и законами. Из этого исходит статья 3 Закона Российской Федерации от 27 апреля 1993 года "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", согласно которой суды рассматривают жалобы на любые действия (решения), нарушающие права и свободы граждан, кроме действий (решений), проверка которых отнесена законодательством к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, и действий (решений), в отношении которых законодательством предусмотрен иной порядок судебного обжалования.

Проверка по жалобам граждан нормативных и ненормативных актов федеральных органов государственной власти отнесена согласно гражданскому процессуальному и арбитражному процессуальному законодательству к компетенции, соответственно, Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Те же нормативные акты, оспаривание которых в судах указанным процессуальным законодательством не предусмотрено, согласно статье 3 Закона Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" должны рассматриваться судами в процедуре, установленной этим Законом.

Указанные правовые предписания в их совокупности обеспечивают вытекающее из статьи 46 Конституции Российской Федерации право гражданина обжаловать в суд любой - как ненормативный, так и нормативный-правовой акт (Определение Конституционного Суда от 19 марта 1997 года N 56-О; пункт 2 мотивировочной части).

41. В соответствии со статьей 14 Международного пакта о гражданских и политических правах исключения из запрета повторно осуждать за то же деяние и, следовательно, пересматривать окончательные приговоры судов допускаются, лишь если это необходимо в силу новых или вновь обнаруженных обстоятельств, в том числе указывающих на судебную ошибку, приведшую к незаконному осуждению. Это положение нашло свою конкретизацию в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 года..., из которого следует, что никому не может быть отказано в вынесении справедливого решения по делу в случаях, когда вступивший в законную силу, т.е. окончательный приговор, содержит судебную ошибку и его пересмотр необходим для обеспечения судебной защиты прав необоснованно осужденных граждан.

В других случаях окончательные приговоры судов пересмотру не подлежат. При этом из сопоставления части 1 статьи 50 Конституции Российской Федерации и пункта 7 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах следует, что после окончательного разрешения дела ни один оправданный по обвинению в преступлении не может быть вновь судим за него и ни одному осужденному не может быть за то же деяние назначено еще одно, в том числе дополнительное, наказание, либо более суровое наказание, в то время как оправдание или смягчение наказания не исключается и после вынесения окончательных приговоров, так как такое изменение всегда служит защите прав граждан от допущенных судебных ошибок...

...При противоречии оспариваемых в запросе норм УПК РСФСР /п. 2 ч. 1 ст. 378, ч. 2 ст. 379, ч. 3 ст. 380/ статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах подлежит применению норма международного права. Это тем более оправданно, если речь идет о введенных в УПК РСФСР лишь в июле 1993 года процедурах с участием присяжных, поскольку уголовно-процессуальный закон не содержит особого регулирования пересмотра приговоров, вынесенных судом на основе оправдательного вердикта присяжных, и на него распространены предписания, создававшиеся для других форм уголовного судопроизводства (Определение Конституционного Суда от 3 июля 1997 года N 87-О; абзацы второй и третий пункта 2, второй пункта 3 мотивировочной части).

42. Признание постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 года не соответствующими Конституции Российской Федерации отдельных положений частей первой и второй статьи 418 УПК РСФСР, определяющих полномочия судьи по возбуждению уголовного дела и формулированию обвинения против конкретного лица, не может служить основанием для признания недействующими и для отказа от применения других положений главы 34 УПК РСФСР, регламентирующих досудебную подготовку материалов о преступлении в протокольной форме и их рассмотрение судом. При этом постановление Конституционного Суда Российской Федерации действует непосредственно, и до внесения изменений в уголовно-процессуальное законодательство нормы главы 34 УПК РСФСР применяются исходя из того, что функция осуществления публичного обвинения, независимо от различий в установленных законом процессуальных формах, возлагается на органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры (Определение Конституционного Суда от 7 октября 1997 года N 88-О о разъяснении постановления Конституционного Суда от 28 ноября 1996 года; пункт 1 резолютивной части).

43. /Норма части третьей статьи 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", касающаяся предоставления свиданий,/ не может быть истолкована как предоставляющая следователю возможность отказывать обвиняемому (подозреваемому) в осуществлении его права на свидание с родственниками и иными лицами (пункт 5 статьи 17 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений") без достаточно веских оснований, связанных с необходимостью обеспечения прав и свобод других лиц, а также интересов правосудия по уголовным делам. Такого рода отказы, как и отказы в удовлетворении любых других ходатайств участников уголовного судопроизводства, должны быть мотивированы (часть 3 статьи 131 УПК РСФСР) и могут быть обжалованы прокурору или в суд общей юрисдикции, которые с учетом всех фактических обстоятельств дела оценивают, насколько обоснованно в каждом конкретном случае обвиняемому отказывается в свидании с близкими родственниками и иными лицами (Определение Конституционного Суда от 1 июля 1998 года N 159-О; абзац четвертый пункта 2 мотивировочной части).

44. Из анализа норм /статей 89 и 97 УПК РСФСР/ в их совокупности вытекает, что положение части четвертой статьи 97 УПК РСФСР, допускающее продление срока содержания под стражей в связи с тем, что "ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами дела до истечения предельного срока содержания под стражей невозможно", по сути, лишь определяет тот этап предварительного расследования, на котором в качестве исключения из сформулированного в части третьей статьи 97 УПК РСФСР общего запрета возможно продление предельного полуторагодичного срока содержания обвиняемого под стражей (части вторая и третья статьи 97 УПК РСФСР) при наличии установленных статьей 89 УПК РСФСР оснований. В этих случаях ознакомление с материалами дела, являясь непременным условием продления срока ареста, не может выступать в качестве его основания, тем более единственного и достаточного. Это же относится и к другому условию продления срока ареста - необходимости удовлетворения ходатайства обвиняемого или его защитника о дополнении предварительного расследования (часть шестая статьи 97 УПК РСФСР).

Такое толкование частей четвертой и шестой статьи 97 УПК РСФСР согласуется с выраженной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июня 1996 года правовой позицией, согласно которой обеспечение обвиняемому достаточного времени для ознакомления с материалами дела не должно быть связано с наступлением для него такого неблагоприятного последствия, как не ограниченное по сроку дальнейшее содержание под стражей, которое в этом случае приобретает значение санкции за использование обвиняемым его процессуальных прав и тем самым понуждает к отказу от них.

Поэтому в каждом случае ходатайство прокурора о продлении срока содержания обвиняемого под стражей сверх полутора лет (части четвертая и шестая статьи 97 УПК РСФСР) должно обосновываться не ссылками на продолжающееся ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами дела или на заявленные ими ходатайства о дополнении предварительного расследования, а фактическими данными, подтверждающими невозможность отмены этой меры пресечения и наличие предусмотренных законом оснований для дальнейшего ее применения. Соответственно, и продление судом срока содержания обвиняемого под стражей может иметь место только при подтверждении достаточными данными названных в статье 89 УПК РСФСР оснований для дальнейшего применения этой меры пресечения и при соблюдении установленных статьей 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации условий, при которых только и допустимо ограничение прав и свобод человека и гражданина...

...Содержание лица под стражей в связи с тем, что другие обвиняемые продолжают ознакомление с материалами дела, должно расцениваться как произвольное применение ареста, выходящее за конституционно установленные пределы возможного ограничения прав и свобод (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации). В то же время и текстуально предписания статьи 97 УПК РСФСР носят строго персонифицированный характер, поскольку в соответствии с ними продление максимального срока ареста может производиться, лишь если до его истечения невозможно ознакомление с материалами дела именно самого обвиняемого и его защитника, а не любых участников процесса.

...Отсутствие в статье 97 УПК РСФСР каких бы то ни было процедурных правил для разрешения ходатайства прокурора о продлении предельного срока содержания обвиняемого под стражей не может препятствовать суду в том, чтобы непосредственно применять положения статей 46 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации и, используя процессуальную аналогию, рассматривать такие ходатайства в порядке, установленном статьей 220.2 УПК РСФСР применительно к судебной проверке законности и обоснованности.

...Закон не предусматривает возможности повторного, в том числе после дополнительного расследования, обращения прокурора в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей того же обвиняемого в период его ознакомления с полученными в результате дополнительного расследования материалами дела. При отсутствии прямого указания в законе на возможность неоднократного продления предельного срока ареста по указанным мотивам иное истолкование оспариваемых положений нарушало бы запрет произвольного ареста в том его понимании, которое вытекает из постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июня 1996 года...

Вытекающий из постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июня 1996 года по делу о проверке конституционности части пятой статьи 97 УПК РСФСР и настоящего Определения конституционно-правовой смысл предписаний частей четвертой, пятой и шестой статьи 97 УПК РСФСР является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике (Определение Конституционного Суда от 25 декабря 1998 года N 167-О; абзацы четвертый-шестой пункта 3, второй пункта 4, третий пункта 5 и третий пункта 6 мотивировочной части, пункт 2 резолютивной части).

45. ...Процедура, в которой испрашивается судебное разрешение на проведение оперативно-розыскных мероприятий, имеет особенности: это не судебное разбирательство, в ней еще нет сторон, проверяемое лицо - не участник процесса и не должен знать о проведении в отношении него негласных по своему характеру оперативно-розыскных мероприятий. Если же лицо, в отношении которого проводятся оперативно-розыскные мероприятия, узнало об этом и полагает, что его права и законные интересы ущемлены, то оно имеет право на обжалование и судебную защиту и может обращаться в суд общей юрисдикции в соответствии с установленной подсудностью.

Отсюда следует, что если в ходе применения оспариваемых норм Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" допущены нарушения прав гражданина на тайну телефонных переговоров и на неприкосновенность жилища, то соответствующие правоприменительные акты и действия должностных лиц могут быть оспорены в установленном порядке, в том числе в суде общей юрисдикции, а нарушенные ими конституционные права в таком случае подлежат защите, как того требует Конституция Российской Федерации, в том числе ее статьи 23 (часть 2), 25, 45 и 46, и в точном соответствии с названными предписаниями Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (Определение Конституционного Суда от 4 февраля 1999 года N 18-О; абзацы двенадцатый и тринадцатый пункта 3 мотивировочной части).