Уголовный кодекс

Смертная казнь в виде расстрела формально не была включена в систему наказаний кодекса, поскольку считалось, что её применение должно носить исключительный и временный характер, «вплоть до отмены Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом».

Наиболее строгим видом наказания, предусмотренным УК РСФСР 1922 года, было лишение свободы, максимальный срок которого устанавливался в 10 лет; при этом лишение свободы не могло назначаться как альтернатива штрафу, который при отсутствии у осуждённого средств для его уплаты заменялся принудительными работами.

Следует отметить, что первоначально планировалось установить максимальный срок лишения свободы в 5 лет, а минимальный -- в 6 месяцев. Лишение свободы задумывалось разработчиками кодекса как мера исключительно исправительная: резолюция IV Всероссийского съезда деятелей советской юстиции по докладу о современной карательной политике гласила:

1) Лишение свободы имеет своей целью перевоспитание впавших в преступление граждан и приспособление их к условиям существующего строя.

2) Краткосрочный арест как мера не перевоспитания, а так называемого юридического исправления требует помещения арестованных в одиночные камеры, что в переживаемых условиях неосуществимо. Поэтому арест не введен в систему наказаний в проект Уголовного кодекса.

3) Лишение свободы как мера исправительная может достигать желательных результатов лишь при значительных сроках, дающих возможность ознакомиться с личностью преступника и применить к нему те или иные методы воздействия. Поэтому в проекте Кодекса минимальный срок этого вида наказания установлен шесть месяцев.

4) В зависимости от тяжести преступления и степени вредности и опасности преступника для общества объём наказания лишением свободы варьирует от 6 месяцев до 5 лет и применяется по так называемой прогрессивной системе постепенным смягчением режима в зависимости от степени исправления, характеризуемой поведением и трудолюбием заключенного.

Однако, как показала практика, установление минимального 6-месячного срока лишения свободы оказалось ошибочным: всего через год (законом от 10 июля 1923 года) было введено краткосрочное лишение свободы.

Лишение прав заключалось в лишении активного и пассивного избирательного права (в том числе в профессиональные организации), права занимать ответственные должности, быть народным заседателем, защитником на суде, попечителем и опекуном. Самое лёгкое наказание -- общественное порицание -- заключалось в публичном (на собрании, сельском сходе и т. д.) объявлении вынесенного судом осуждения данному лицу с опубликованием приговора в печати за счет осужденного либо без такового.

В ст. 49 Кодекса вводилось понятие «социально опасные элементы» в виде высылки лиц, которые представляли «социальную опасность», на срок до трёх лет, к тому же с неуголовно-правовыми основаниями её применения (за «связь с преступной средой» и «прошлую деятельность», то есть, например, даже за наличие судимости). Эта норма явилась новацией по отношению к советскому законодательству 1917--1922 гг., и не раз приводила впоследствии к перегибам, подобным объявленной в 1921 году Центроугрозыском «неделе воров», когда арестовывались все лица, ранее судимые за имущественные преступления независимо от того, какую деятельность они осуществляли в настоящий момент. Она обоснованно критиковалась уже в момент принятия и много позже, например, В. Д. Смирновым и М. Д. Шаргородским.

10 августа 1922 года Ф. Э. Дзержинский подписал декрет ВЦИК о применении высылки до трех лет за причастность к контрреволюционным преступлениям и рецидивистам (вопрос о такой высылке рассматривался комиссией из представителей НКВД и Наркомюста согласно утверждению ВЦИК). Административная высылка в соответствии с Декретом от 16 октября 1922 г. стала применяться к двум категориям лиц: к деятелям антисоветских политических партий (ст. 60, 61, 62 УК) и к дважды судимым по ст. 76, 85, 93, 140, 170, 171, 176, 180, 182, 184, 189--191 и 220 УК.⁴

 

5. Особенная часть

 

Перечень преступных деяний, предусмотренных УК РСФСР 1922 года, в целом был основан на системе преступлений, предусматриваемых декретами 1917--1921 годов; из перечня преступлений были исключены деяния, утратившие преступный характер в связи со сворачиванием политики военного коммунизма, и добавлены составы хозяйственно-экономических преступлений, ставших актуальными вследствие введения НЭПа.

Определение контрреволюционных преступлений в кодексе основывалось на письме В.И. Ленина Д. И. Курскому 7 мая 1922 года:

т. Курский! В дополнение к нашей беседе посылаю Вам набросок дополнительного параграфа Уголовного кодекса… Основная мысль, надеюсь, ясна, несмотря на все недостатки черняка открыто выставить принципиальное и политически правдивое (а не только юридически -- узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы.

Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого.

С коммунистическим приветом Ленин.

В отношении преступлений против личности и её прав следует отметить исключение из кодекса наказуемости убийства, совершённого по настоянию убитого (которая вскоре после принятия кодекса была восстановлена), сутенёрства и нарушения авторских прав (за которое ответственность устанавливалась в гражданско-правовом порядке).

 

6. Последующие изменения кодекса

 

В период своего действия кодекс неоднократно подвергался изменениям. Так, Законом от 10 июля 1923 года было установлено, что в случае совершения ненаказуемого приготовления к преступлению суд имеет право применить другие «меры социальной защиты»: воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью или промыслом и удаление из определенной местности; это было связано со встречавшимися в практике случаями оправдания лиц, совершивших явно общественно опасное приготовление к преступлению (например, группы рецидивистов, направлявшихся к месту совершения хищения с комплектом воровских инструментов).

Другие изменения касались несовершеннолетних и были связаны со смягчением мер ответственности, которые могли применяться к несовершеннолетним преступникам, а также усилением ответственности за посягательства на малолетних и несовершеннолетних; в УК также была включена новая мера социальной защиты -- лишение родительских прав.

Изменялись и нормы о наказании: было запрещено применение расстрела к несовершеннолетним и беременным женщинам, введено краткосрочное лишение свободы на срок от 1 месяца (Закон от 10 июля 1923 года), а позже и на срок от 7 дней (Закон от 16 октября 1924 года); введён институт погашения судимости.

Фактически относилась к уголовному праву и статья 4-а УПК РСФСР, введенная 9 февраля 1925 года, устанавливавшая ненаказуемость деяний, которые хотя формально и содержат в себе признаки преступления, но не являются общественно опасными в силу малозначительности.

Изменялись и дополнялись и нормы Особенной части. Была введена ответственность за совершение контрреволюционных преступлений с косвенным умыслом: наказывалось деяние, которое не будучи непосредственно направленным на свержение, подрыв или ослабление советской власти, «тем не менее, заведомо для совершившего деяние, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».

Криминализация некоторых деяний была связана с экономической борьбой частного и государственного сектора в условиях НЭПа: так, в кодекс была включена ответственность за заключение убыточных для государства договоров лицом, действующим от имени государственного учреждения или предприятия, сговор с целью снижения цен на публичных торгах путем намеренного опорочивания вещи и иным способом, сообщение ложных сведений при регистрации торгово-промышленных предприятий, налоговые преступления и другие деяния в сфере экономики.

Были криминализованы деяния, направленные против интересов военной службы, торгового мореплавания, правосудия, введены новые составы преступлений против личности, включая невыплату алиментов и незаконный оборот наркотиков, деяния, составляющие пережитки родового быта (браки с малолетними, принуждение женщин к браку, похищение женщин, калым).

В то же время были декриминализованы многие деяния, не представляющие большой общественной опасности: мелкая кража на производстве, маловажные виды хулиганства, хранение огнестрельного оружия, незаконная рыбная ловля, охота и т. д.

Менялись и санкции существующих статей: была существенно усилена ответственность за самогоноварение, хищение, уничтожение и повреждение имущества, находящегося в государственной и общественной собственности, а также взяточничество (вплоть до расстрела с конфискацией имущества).

После образования Союза Советских Социалистических Республик и принятия Конституции СССР началось и создание общесоюзного уголовного законодательства. Были приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года, и республиканские УК начали приводиться в соответствие с ними. В 1925г. в УК РСФСР были внесены настолько значительные изменения, что эта редакция, по сути стала считаться новым кодексом -- УК РСФСР 1926 года.

 

 

Заключение

 

Анализ уголовного законодательства и судебной практики, изучение точек зрения и мнений, высказанных в теории уголовного права того времени, дает основание сделать следующий вывод. Ситуация с законотворчеством тех времен складывалась довольно сложная и острая. Состояние страны вцелом, и экономической составляющей государственной машины в частности, было изрядно подорвано. Государственность как таковая на территории только что «отреволюционировавшей» страны находилась в зачаточном состоянии. Нужно отдать должное, несмотря на все эти трудности, представители власти уделили огромное внимание именно развитию законности в зарождающемся государстве, что, конечно же, не могло не отразиться положительно на развитие страны в дальнейшем. Конечно же, в данном положении страны было и множество недостатков, что повлекло и часть пробелов в законодательной базе в общем и в Уголовном кодексе в частности, чем и было вызвано множество поправок и исправлений, внесенных позже. Но, тем не менее, нужно отметить, что принятие Уголовного кодекса и совершенствование его в дальнейшем - на тот момент, есть существенный шаг к созданию правового государства.

 

 

Казус

 

Судья, рассматривая иск в сумме 5 рублей, отверг требования истца.

Понесет ли он за это какую-либо ответственность по “Псковской Судной грамоте”, “Судебнику 1497 г.” или “Соборному Уложению 1649 г.”, если:

-  решение вынесено после получения от ответчика взятки;

-  неправильность решения обусловлена судейской ошибкой.

На данном примере понаблюдайте за процессом разграничения в русском праве двух внешне близких, но принципиально разных по сути деяний, а также за происходившими изменениями в ответственности судей за взятку.

 

Ответ: Анализ отечественных правовых актов, начиная с Русской Правды, позволяет сделать вывод, что законодатель обратил внимание на проблему должностных преступлений еще в XIV веке. В частности, в Судных грамотах - Псковской и Новгородской были введены положения, запрещающие посулы (взятки): "тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику", и "докладшиком от доклада посула не взять..."⁵. О запрещении посулов (взяток) говорилось и в Судебнике Ивана III: "посулов бояром, и околничим, и диаком от суда и от печалованиа не имати ; також и всякому судие посула от суда не имати никому"⁶.

Однако, несмотря на применение властью комплексного подхода в решении этих проблем, взяточничество и лихоимство так и не были искоренены. Напротив, как свидетельствует статистика, эти деяния все более распространялись среди чиновников. Если в 1847 г. число чиновников государственной службы, судимых в палатах Уголовного суда за мздоимство и лихоимство, составляло 220 чел., то в 1883г. эта цифра составляла уже 303 чел., а к 1913 г. достигла 1 071 чел (43). Учитывая высокую латентность этих преступлений, полагаем, что эти цифры не в полной мере отражают действительный уровень должностной преступности.

 

Список используемой литературы

 

1. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года.
2. Уголовный кодекс РСФСР 1926 года.
3. История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. - М., 1955.
4. Уголовно-исполнительное право России. Учебник для юридических вузов и факультетов. Под ред. А. И. Зубкова. - М., 2007,
5. Исаев И.А. История государства и права России. М., 2008.
6. Письмо В.И. Ленина Д. И. Курскому 7 мая 1922 года
7. История советского уголовного права (1917-1947). - М., 1948
8. Гернет М.И. Уголовный кодекс. Научно-популярный практический комментарий. - М., 1925.
9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. - СПб., 1907.
10. Советское уголовное право. - М., 1939.
11. Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1952 г.
12. Н. Ф. Кузнецова, статья «Вопросы истории советского уголовного законодательства (общая часть)»
13. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М. 1997.
14. Ной И.С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве. Саратов, 1973
15. Прожоров Л., Тащилин М. Назначение наказания и российская криминогенная ситуация / Российская юстиция. 2009. № 8.
16. Шарогородский М.Д. Понятие и цели наказания. Курс советского уголовного права. Т. 2 Л., 1970
17. Постановление Пленума Верховного Суда от 24 апреля 1989 г. "О деятельности Верховного Суда СССР в 1989 г. по реабилитации лиц, подвергшихся необоснованным репрессиям в период 30-40-х и начала 50-х годов"//Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 3. С. 16-17.
18. Зубков А.И. Карательная политика России на рубеже тысячелетий. М., 2000.
19. Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М., 2009.
20. Курс советского уголовного права. Т. I. М., 1990. С. 106
21. Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф.Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М.Тяжковой) - М.: ИКД "Зерцало-М", 2010
22. Сборник постановлений и определений Верховного Суда СССР. М., 1940
23. Справочник по вопросам судебной практики. М., 2009.