Вопросы квалификации преступления «захват заложника»

Захват, сопровождающийся насилием, не опасным для жизни и здоровья, не повлекший наступление последствий, указанных в ст. ст. 115, 112 или 111 УК РФ, может сопровождаться побоями, причинением физической боли, заламыванием рук, связыванием, запиранием в помещение и т.д., однако при этом такое насилие не должно нести угрозу жизни человека. Одним из видов насилия, применяемого при захвате заложника, можно признать насильственное доведения потерпевшего до состояния опьянения или применения одурманивающих веществ.

Преступление, предусмотренное ст. 206, признается оконченным при совершении хотя бы одного из альтернативных действий: захвате либо удержании заложника. Причем угроза убийством, причинением тяжкого вреда здоровью в процессе захвата или удержания заложника охватывается объективной стороной этого преступления, и поэтому дополнительной квалификации по другим статьям не требуется. Оконченным преступление считается с момента фактического захвата, т.е. насильственного лишения свободы человека, или начала его удержания в качестве заложника. В последнем варианте деяние приобретает форму продолжаемого преступления.

В заключение необходимо осветить вопросы добровольного освобождения заложника. В примечании к ст. 126 УК РФ законодатель предусмотрел, что лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Смысл данной нормы в ее содержании. Она имеет принципиальное значение для борьбы с преступностью, ибо в ней находит отражение идея, согласно которой важно не только и не столько наказание виновного, а в значительно большей степени - возможность предотвращения негативных последствий, возникающих в связи с насильственным изъятием человека из среды его обитания[7].

Добровольное освобождение заложника - это освобождение, которое осуществлено лицом, его захватившим, по собственной инициативе, несмотря на имевшуюся у этого лица возможность удерживать захваченного и далее. Добровольность в данном случае характеризуется тем, что виновный окончательно отказался удерживать находившегося в его власти заложника, по своей воле прекратил совершенное им длящееся преступление. Освобождение не может считаться добровольным, если захватчик в процессе оказания сопротивления законным властям вынужден был пойти на освобождение заложника, опасаясь за собственную судьбу, ибо считал дальнейшее сопротивление безнадежным.

Освобождение заложника по требованию властей имеет место в случаях выполнения виновным требования властей, его отказа от сопротивления властям и добровольного освобождения им потерпевшего. Мотивы, которыми руководствовалось виновное лицо при принятии решения об освобождении заложника для квалификации значения не имеют.

СУБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ «ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКА»

Субъектом захвата заложника является вменяемое физическое лицо, достигшее 14-летнеого возраста. По мнению ряда ученых[8], произошло неоправданное снижение возраста уголовной ответственности за захват заложника с 16 до 14 лет. Указание на повышенную общественную опасность захвата заложника вряд ли является весомым аргументом для снижения возраста уголовной ответственности. Умысел виновного при захвате заложника направлен создание обстановки страха, неуверенности у населения, чтобы таким образом оказать давление на власть, ее органы или должностных лиц с целью изменения их деятельности в интересах преступников. Вряд ли несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет могут преследовать указанные в диспозиции ст. 206 УК РФ цели. Кроме того, как показало исследование следственно-судебной практики, ни одно преступление (захват заложника) не совершено в возрасте от 14 до 16 лет.

Исходя их этого, было бы логичным установить уголовную ответственность за захват заложника с 16 лет.

Субъективная сторона захвата заложника характеризуется виной в форме только прямого умысла. Виновный при захвате заложника осознает общественную опасность своих действий и желает их совершить. Умысел виновного при захвате заложника направлен создание обстановки страха, неуверенности у населения, чтобы таким образом оказать давление на власть, ее органы или должностных лиц с целью изменения их деятельности в интересах преступников.

Прямым умыслом применительно к захвату заложника, является осознание виновным общественной опасности своих действий и желания их совершения. Осознание виновным общественной опасности захвата заложника предполагает фактическое понимание им характера и социальной значимости тех общественных отношений, на которые он посягает, совершая преступление, понимание содержания своих действий, а также фактических обстоятельств совершенного (место, время, обстановка, орудия и средства совершения преступления и т.д.). Виновный при этом не может не осознавать и противоправности совершаемых им действий, однако это необязательно, главное - осознание именно общественной опасности.

Желание - это воля, мобилизованная на достижение определенной цели. Совершая захват заложника, виновный желает именно совершения указанных действий, что является необходимым и достаточным для квалификации его действий по указанной статье УК РФ. Также лицо не может не желать результата своего деяния (например, получение выкупа или освобождение родственника), однако это не имеет значение для оценки его действий.

Данное преступление не может быть совершено с косвенным умыслом, что характерно для преступлений в формальным и усеченным составами, так как волевое содержание данного вида умысла закон связывает с сознательным допущением или безразличном отношении исключительно к наступлению общественно опасных последствий, входящих в объективную сторону только материальных составов.

Субъективная сторона захвата заложников, повлекшего по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 3 ст. 206), характеризуется двойной формой вины (см. ст. 27) - прямым умыслом по отношению к действиям, указанным в ч. 1 ст. 206 УК, и неосторожностью (как в виде легкомыслия, так и небрежности) к указанным в ч. 3 ст. 206 последствиям.

Видами неосторожности применительно к наступившим последствиям могут быть как преступное легкомыслие, так и небрежность, предусмотренные в ст. 26 УК РФ. Причем действия виновного в случае причинения смерти потерпевшему по неосторожности подпадают под признаки ч. 3 ст. 206 УК РФ только в том случае, если они непосредственно связаны с захватом заложника или его удержанием. Если же смерть наступила в результате иных действий, не связанных непосредственно с захватом или удержанием заложника, они подлежат самостоятельной оценке по ст. 109 УК РФ.

Субъективная сторона предполагает обязательное осознание виновным обстоятельств, отягчающих данное деяние: совершение данного преступления группой лиц по предварительному сговору, применение насилия, опасного для жизни или здоровья, применение оружия, захват или удержание в качестве заложника несовершеннолетнего, захват или удержание в качестве заложника женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, захват или удержание в качестве заложника двух или более лиц, захват или удержание лица в качестве заложника из корыстных побуждений или по найму.

Цель при захвате заложника выступает в качестве основного признака и выражается в выполнении или, наоборот, невыполнении со стороны конкретных адресатов определенного действия, нужного для виновного.

Цели захвата заложников могут быть самыми различными: политическими, общеуголовными, национально-освободительными, религиозными и т.д. При этом они могут быть осознаваемыми или неосознаваемыми (скрытыми), совпадать и не совпадать с предъявленными требованиями, например в случае невозможности или нереальности их выполнения.

К числу правомерных целей можно отнести стремление оградить себя от преступных действий, проведение реформ, строительство больниц, школ, улучшение содержания заключенных, защита права на жилище и т.д. Иногда цели могут носить и нейтральный характер, например, предоставление возможности, проживать на территории определенной страны, требования остановки разработки полезных ископаемых.

Целью может быть обмен заложника (заложников) на других лиц. Так, группа чеченских террористов, захватившая российских милиционеров из Пермской области, потребовала обменять их на полковника Российской армии Буданова, подозреваемого в изнасиловании и убийстве чеченской девушки[9].

В качестве цели может быть освобождение лиц, находящихся под стражей или отбывающих наказание. Целью может быть изменение внутренних территориальных границ.

Мотивы, лежащие в основе действий виновных, в этом случае, в отличие от цели, на квалификацию влияния не оказывают. Однако в случае захвата заложника по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение данное обстоятельство в соответствии с п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ может рассматриваться как отягчающее наказание.

Захват или удержание лица в качестве заложника из корыстных побуждений или по найму является квалифицирующим признаком данного преступления, характеризующим его субъективную (корыстные побуждения) и объективную (по найму) стороны. Следует отметить, что совершение данного преступления по найму в отдельных случаях может быть видовым понятием по отношению к корыстным побуждениям, и в этой ситуации будет характеризовать как субъективную, так и объективную составляющую данного преступления. При этом значительную сложность вызывает то обстоятельство, что обязательными признаками субъективной стороны являются как специальная цель, прямо указанная в диспозиции данной нормы, так и наличие специального мотива, которым являются корыстные побуждения. Только совокупность указанной цели и корыстного мотива позволяют квалифицировать деяние виновного по п. «з» ч. 2 ст. 206 УК. Отсутствие же последнего свидетельствует о совершении преступления, предусмотренного не квалифицированным, а общим составом данного преступления.

ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ «ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКА»

Квалификация действий лиц, связанных с захватом заложников представляет определенные трудности для практических работников, что обусловлено особенностями объективных и субъективных признаков, характеризующих этот состав. Анализ действующей правовой нормы (ст. 206 УК РФ), а также иных нормативных актов и мнений ведущих специалистов уголовного права позволяет выделить ряд особенностей квалификации захвата заложников в зависимости от характера преступного деяния.

Во-первых, если захват заложника (заложников) происходит в процессе совершения определенного преступления, например, разбоя, побега из мест лишения свободы или из-под стражи и т.п., действия виновных квалифицируются по правилам совокупности преступлений. Такие ситуации могут возникнуть в случае начала совершения преступления, не связанного с захватом заложника, а затем в силу неудачного для преступника стечения обстоятельств, вынужденности его дальнейших действий с целью удержания похищенного имущества, получения возможности скрыться или выехать за пределы государства и т.д. Во - вторых, если в процессе захвата заложника насилие применяется в отношении работника милиции, охраняющего общественный порядок или осуществляющего общественную безопасность, в отношении представителя власти, в отношении лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг, квалифицировать действия виновного необходимо по п. «в» ч. 2 ст. 206, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 111,ч. 2 ст. 318 УК РФ.

В - третьих, особенности имеются и при квалификации захвата заложника в соучастии. При квалификации захвата заложника, если в процессе преступления принимали участие два или более лица, следователю, а затем и суду, необходимо четко разграничивать виды преступных групп, которых в соответствии со ст. 35 УК РФ может быть четыре: группа лиц без предварительного сговора, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа, преступное сообщество (преступная организация).

Кроме того, отметим, что в судебной практике имелись случаи, когда виновный угрожал не настоящим оружием, а его макетом или заведомо негодным оружием, не намереваясь реально его использовать. В данном случае преступник не хотел и физически не мог применить указанные предметы в качестве оружия, в связи с чем такие действия также должны быть квалифицированы по ч. 1 ст. 206 УК РФ при отсутствии иных квалифицирующих обстоятельств. Если же применяемое при совершении захвата заложников оружие ранее было похищено, действия виновного подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 206 и 226 УК РФ. Если оружие было незаконно изготовлено, либо приобретено, сбывалось и хранилось, действия виновного также квалифицируются по совокупности преступлений (ст. 206 и 222 УК), однако при этом суд не может инкриминировать виновному также и незаконные ношение и (или) перевозку оружия, поскольку данная уголовно-правовая норма поглощает это преступление. Если сознанием всех виновных охватывалось наличие и использование оружия, хотя бы одним из членов группы, им необходимо инкриминировать п. «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ.

Захват заложника имеет сходство с рядом преступных деяний, в первую очередь связанных с посягательством на физическую свободу человека и с нарушением общественной безопасности. К числу таких преступлений относят: похищение человека и незаконное лишение его свободы (ст. 126 и 127 УК), терроризм (ст. 205 УК) захват судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК), пиратство (ст. 227 УК) и т.д.

Наибольшее количество совпадающих признаков захвата заложника с такими деяниями, направленными на свободу человека, как похищение человека и незаконное лишение свободы, о чем свидетельствует судебно-следственная практика.

По данным В. А. Осипова, 30% уголовных дел, возбужденных по ст. 206 УК РФ, в суде переквалифицируются на ст. 126 УК[10].

Захват заложника следует отграничивать от похищения человека (ст. 126 УК РФ) и незаконного лишения свободы (ст. 127 УК РФ) по следующим признакам[11]:

а)              по наличию при захвате заложника либо отсутствию при не законном лишении свободы и похищении человека цели воздействия на третьих лиц для выполнения этими лицами требований захватчиков;