История чиновничества

    При переработке оперативных планов весной 1941 года практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными"¹⁰.

    В соответствии с этим явно устаревшим положением советской военной доктрины и была выстроена как военная, так и политическая стратегия подготовки СССР к войне с Германией. При этом предполагалось, что немцы начнут свое нападение ограниченными силами с приграничных сражений еще до окончания своего сосредоточения и развертывания. В это время армии прикрытия будут вести активную оборону, изматывая и обескровливая фашистов, одновременно в Советском Союзе начнется всеобщая мобилизация и развертывание Красной армии.

    Именно  на этой доктрине и была основана вся  политическая линия Сталина: не провоцировать Гитлера. Однако эта линия теряла свой смысл, если бы только военные пришли к выводу, что никакого постепенного перерастания приграничного конфликта в полномасштабную войну быть не может. Война же начнется с внезапного удара главных сил противника.

    Тем не менее, руководство РККА в то время  даже не допускало мысли о возможности  такого варианта развития событий: "Внезапный  переход в наступление в таких  масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов"¹¹.

    Поскольку Генеральный штаб даже не предполагал такого характера удара немцев то, разумеется, и не подготовил к нему наши армии. В этом и заключалась значительная доля причин, породивших катастрофу начального периода войны.

    Здесь нужно особо подчеркнуть, что  речь идет именно о характере удара, нанесенного вермахтом, а не об ошибках наших разведданных относительно количества воинских соединений и военной техники, которые немцы сосредоточили у советских границ. Ведь хотя наша разведка существенно ошибалась в определении сил противника, но ошиблась она в сторону завышения этих сил.

    Так, например, в мартовской 1941 года версии «Основ развертывания». Генштаб строил планы ведения боевых действий исходя из того, что Германия и ее союзники развернут на Востоке 271 дивизию, 10810 танков и 11600 самолетов. На самом же деле 22 июня нам противостояли всего 190 дивизий, 4477 танков и 4739 самолетов. То есть вооруженные силы противника оказались значительно меньшими, чем те, на которые изначально рассчитывало советское военное руководство! И, несмотря на это, результат был катастрофическим.

    Какие же основания были у нашего Генштаба делать допущение, что фашисты начнут войну со сравнительно локальных  приграничных конфликтов? Ведь опыт предшествующих войн, проведенных фашистами говорил об обратном! Да и сам Жуков пишет об этом:

    «Крупным пробелом в советской военной науке было то, что мы не сделали практических выводов из опыта сражений начального периода Второй мировой войны на Западе. А опыт этот был уже налицо, и он даже обсуждался на совещании высшего командного состава в декабре 1940 года.

    О чем говорил этот опыт?

    Прежде  всего, об оперативно-стратегической внезапности, с которой гитлеровские войска вторглись  в страны Европы. Нанося мощные удары  бронетанковыми войсками, они быстро рассекали оборону для выхода в тыл противника. Действия бронетанковых войск немцы поддерживали военно-воздушными силами, при этом особый эффект производили их пикирующие бомбардировщики»¹².

    А ведь фактически немцы изобрели и  на полях сражений опробовали принципиально  новую стратегию: бронированный танковый кулак совместно со штурмовой авиацией пробивают в слабом месте противника брешь, не втягиваясь при этом в бои, чтобы ломать какую-то там оборону. А далее в эту брешь устремляется лавина машин. Именно так и случилось в июне 1941 года.

    В стратегии блицкрига было много нового. Никаких приграничных сражений, никакого времени на развертывание - с первых часов вводились в действие массы танков и авиации, перед которыми ставилась задача не захватывать территорию противника, а уничтожить войска, нарушить управление армией и страной.

    А Генштаб РККА по-прежнему исходил  из догмы: вначале приграничные бои, затем мобилизация и развертывание  вооруженных сил после начала военного конфликта, а затем уже настоящие сражения. Слепое следование этой догме и явилось причиной того, что к моменту вторжения немцев Красная Армия находилась лишь в начальной стадии стратегического развертывания и этим самым обрекла себя на дополнительные потери. Видимо задним числом понимая нелепость своих утверждений Жуков, пытается хоть как-то оправдаться:

    «Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки»¹³.

    Как говорится, пока гром не грянет, мужик  не перекрестится. А вот, наконец, и  само жуковское «оправдание» всей этой нелепицы:

    «Советское правительство делало все возможное, чтобы не давать какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все»¹⁴.

    Другими словами Сталин был во всем виноват, а генералы лишь слепо следовали  его указаниям не давать Гитлеру  повода для войны. Однако соответствующие положения военной доктрины были приняты Генштабом задолго до того, как Сталин именно на их основе сформулировал свой тезис: не провоцировать Гитлера, после чего в сентябре и было запланировано проведение в начале войны этапа активной обороны по всему периметру западной границы СССР.

    Однако  продекларировав этап активной обороны  на бумаге, Наркомат обороны вплоть до мая 1941 года очень немного сделал для его практической реализации, а занимался в основном разработкой  последующих этапов военных действий - планированием контрнаступления и переноса военных действий на территорию противника. И только в мае Генштаб потребовал от приграничных округов срочной разработки планов обороны и подготовки тыловых рубежей на случай вынужденного отхода советских войск вглубь нашей территории.

    К сожалению история не оставила времени  для реализации этих оборонительных планов.

    Скорее  всего, вся эта неразбериха в  планировании этапа активной обороны  объясняется тем, что внутри НКО  и Генштаба существовала сильная оппозиция со стороны сторонников нанесения упреждающего удара. Задержка в принятии оборонительных планов пагубно сказалось на целом ряде решений НКО, прежде всего, на характере дислокации воинских частей и на отсутствии эшелонированности складов материально-технического снабжения войск.

    Желание максимально приблизить запасы боеприпасов  к границе привело к тому, что  более 30 млн. снарядов и мин оказалось  в угрожаемой приграничной зоне. Большая  часть их впоследствии была утеряна. На 1 июня 1941 года из 887 стационарных складов и баз Красной Армии 340 находились в приграничных округах. Здесь же находились и некоторые центральные склады, нефтебазы Главнефтеснаба. Вот что по этому поводу пишет Жуков:

    «Нарком обороны, Генеральный штаб и я, в том числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Казалось бы, это было правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. Врагу удалось быстро прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов»¹⁵.

    В результате боеприпасы частично были уничтожены, а частично захвачены фашистами в первые дни войны, а сражающиеся советские армии остались без необходимого запаса боеприпасов и горюче-смазочных материалов.

    Кроме того, характер сосредоточения наших  войск на белостокском выступе был  весьма удобен для нанесения удара  по территории Германии, но пагубен при проведении оборонных операций. Фактически эта дислокация была сформирована еще до августа 1940 года, в период, когда в Генштабе вынашивались планы нанесения превентивного удара по Германии. Однако после отказа от этих планов и перехода к стратегии активной обороны на начальном этапе войны, в дислокацию войск так и не были внесены какие-либо изменения. Таким образом, закладывались предпосылки для будущих поражений советских войск. Вот как характеризует эту ситуацию Жуков:

    «Накануне войны 3, 4 и 10-я армии Западного округа были расположены в белостокском выступе, вогнутом в сторону противника, 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара под фланги. Между тем дислокация войск фронта на гродненско-сувалковском и брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки.

    Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны»¹⁶. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3.ВИКТОР  СУВОРОВ О КНИГЕ  Г.К.ЖУКОВА «ВОСПОМИНАНИЯ  И РАЗМЫШЛЕНИЯ» 

    Виктор Суворов (В.Б. Резун) в своих книгах «Самоубийство: Зачем Гитлер напал на Советский Союз?» и «Беру свои слова обратно» остро критикует книгу «Воспоминания и размышления».

    Он  утверждает, что мемуары Жукова не содержат ни воспоминаний, ни размышлений, ни внятного анализа ситуации. Более того, он пишет:

    «В момент начала войны он (Жуков) был начальником Генерального штаба, то есть главой «мозга армии». Его прямая обязанность - знать главное о своей армии, ибо ее действия он планирует, направляет и контролирует. И вот именно Жукову следовало сказать в своих мемуарах, сколько и каких у нас было танков и самолетов, сколько орудий, винтовок, патронов и снарядов. Ему следовало показать, где располагались наши аэродромы, стратегические запасы, где в момент начала войны находились армии, корпуса и дивизии. Но Жуков ухитрился исписать 734 страницы, но о войне ничего не рассказать. Жуков все сохранил в тайне, заполнив страницы сплошными нестыковками и нарастающей чепухой».

    Кроме этого, Суворов находит большое количество нестыковок в разных изданиях мемуаров Жукова. Например, в эпизоде, посвященному обороне Ленинграда осенью 1941-го:

    Итак, в первом издании Г.К. Жуков 9 сентября уже героически оборонял Ленинград, отбивая яростные атаки противника. А во втором издании он в этот день в районе Ельни исправлял глупейшие ошибки молодого неопытного командира неопределенной дивизии.

    Суворов утверждает, что низкое качество книги  может быть объяснено тем, что  Жуков не имел к ней отношения. По мнению Суворова, недопустимо появление новых изданий книги после смерти автора, особенно если содержимое книги сильно изменяется от издания к изданию, так как у читателя может создаться впечатление, что в редактировании задействован сам автор, что невозможно. Так как единственной наследницей прав на мемуары Жукова является его дочь, Жукова Мария Георгиевна, то можно предположить, что книга переиздаётся и дополняется исключительно с её согласия или даже по её инициативе. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

    Широко  известная книга четырежды Героя Советского Союза Маршала Георгия Константиновича Жукова «Воспоминания и размышления» впервые вышла в 1969 году и с тех пор выдержала двенадцать изданий. Все эти годы книга пользуется неизменно огромной популярностью у читателей разных поколений.

    Из  предисловия к книге, Мария Георгиевна Жукова: