Автор работы: Пользователь скрыл имя, 18 Мая 2012 в 00:31, лекция
Его часто называют белорусским Джордано Бруно. У нашего соотечественника был не менее дерзкий разум, чем у его итальянского брата по духу. Так же трагически сложилась и его судьба.
Казимир Лыщинский происходил из древнего белорусского шляхетского рода Корчаков. Он родился около 1634 года в имении Лыщицы под Берестьем. Учеба в иезуитском коллегиуме, затем в Краковском университете (по некоторым сведениям, и в Виленской академии) дала Лыщинскому прекрасное образование. Тогда же, в юности, он участвовал в московской, шведской и турецкой войнах.
Казимир Лыщинский
Его часто называют белорусским Джордано Бруно. У нашего соотечественника был не менее дерзкий разум, чем у его итальянского брата по духу. Так же трагически сложилась и его судьба.
Казимир Лыщинский происходил из древнего белорусского шляхетского рода Корчаков. Он родился около 1634 года в имении Лыщицы под Берестьем. Учеба в иезуитском коллегиуме, затем в Краковском университете (по некоторым сведениям, и в Виленской академии) дала Лыщинскому прекрасное образование. Тогда же, в юности, он участвовал в московской, шведской и турецкой войнах.
В двадцать пять лет он вступил
в Орден иезуитов, в тридцать стал
проректором Берестейского
Это — на поверхности. Но у Лыщинского
была и иная жизнь. Много времени
проводил он над изучением книг античных
философов и мыслителей эпохи
Возрождения, теологических и
Иезуиты не оставили отступника без
своего внимания. Собранные ими сведения
говорят об изменении мировоззрения
Лыщинского: «Пренебрегая таинством
христианского брака, выдал дочь
замуж за родственника... На богоугодные
дела тратит не более трех флоринов
в год... Составил завещание, где повелел
тело свое после смерти сжечь, а пепел
похоронить у дороги, сделав на могиле
кощунственную надпись...» В
С 1674 года вольнодумец начинает писать на латыни трактат под крамольным названием «О несуществовании бога». Его рукопись не сохранилась, и оценивать содержание трактата можно только по некоторым тезисам, приводившимся на суде. Лыщинский считал, что вечная природа существует и развивается по своим естественным законам. Он отрицал главные христианские догматы, изобличал лицемерие и корыстолюбие современного ему духовенства, которое объявляло себя носителем высшей истины и морали. В трактате высказывалась мечта об обществе, основанном на равенстве и братстве.
Став убежденным атеистом, Казимир Лыщинский «начал заражать этой наукой невинное сознание молодых и зрелых людей». И тогда над безбожником нависла смертельная опасность.
Роль главного подручного в расправе над «изменником» выполнил его сосед и друг браславский стольник Ян Бжоска, который, кстати, был должен атеисту 100 тысяч талеров. Он выкрал пятнадцать тетрадей крамольного трактата, а также прихватил из библиотеки Лыщинского книгу кальвинистского теолога Г.Альстеда с атеистическими замечаниями на полях. На основе написанного Бжоской в 1687 году доноса, который был громко назван «манифестом», «преступника» бросили в виленскую тюрьму. Бересте йская шляхта решительно протестовала против епископского суда над человеком свободного сословия, и дело было передано на рассмотрение сойма.15 февраля 1689 года на варшавском сойме Речи Посполитой дело Лышинского внесли в повестку дня. Рассмотрение началось с того, что светские депутаты не пожелали слушать лифляндского епископа Поплавского, который пытался огласить заявление против «врага Бога и природы». Тогда перед депутатами сойма с обвинительной речью выступил инстигатор Великого Княжества Литовского Сымон Курович — юрист с сорокапятилетней практикой, бакалавр философии и свободных искусств, блестящий оратор. «Я обвиняю его в том,— гремел Курович,— что на 265 страницах своего трактата он осмелился представить Бога как несуществующее порождение фантазии и низверг его с недосягаемой высоты, приписав управление землей и небом естественной природе».
После речи инстигатора Лыщинскому предъявили рукописи, которые он признал своими. Вслед за этим подсудимый попросил у сойма милости и сообщил, что собранные в трактате атеистические мысли он хотел опровергнуть во второй части трактата, которую намеревался написать, «дабы привести в ней новые доказательства истинной сущности Бога». Одно из этих доказательств звучало следующим образом: «В каждом виде существ есть наиболее совершенное. Во Вселенной — совершеннейшее Солнце, в животном мире — человек, а среди разумных созданий — Бог». Понятно, что подобные неортодоксальные доказательства никоим образом не могли удовлетворить католический клир. За процессом внимательно следил папский нунций Дж.Кантельми, который, по сути, руководил действиями депутатов сойма от духовенства.
Суд продолжался несколько недель. Киевский епископ Залусский потребовал смертной казни. Большинство депутатов сойма во время сбора голосов высказалось за сожжение на костре. Утвержденный королем Яном III Собесским приговор гласил: «Написанные Лыщинским безбожные письма предать огню при исполнителе правосудия в его правой руке на эшафоте, самого же обвиняемого сжечь и превратить в пепел. Имущество конфисковать, разделив наполовину между доносчиком и государственной казной. Здание, в котором осужденный творил свои греховные писания, разрушить как пристанище безумца. Земля его имения должна навечно остаться пустынной и бесплодной...»
Король заменил сожжение живым на отсечение головы. 30 марта на площади Старого рынка в Варшаве палач взял в руки тяжелый топор. Обезглавленное тело вывезли за город и сожгли, а пеплом выстрелили из пушки.
О суде над вольнодумцем писала пресса Франции, Италии, Швеции. Его взгляды были известны в Германии, Англии, Испании и других странах Европы. Высокую оценку Казимиру Лышинскому дали белорусские члены католического Ордена пиаров, поставившие его в один ряд с такими гигантами европейской философской мысли, как Ванини и Спиноза.
Литература: