Личность Петра Великого. Исторический портрет

Если Петр не спал, не ехал, не пировал или не осматривал чего-нибудь, он непременно что-нибудь строил. Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли. За ручной труд он брался при всяком представлявшемся к тому случае. В молодости, когда он еще много не знал, осматривая фабрику или завод, он постоянно хватался за наблюдаемое дело. Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой. Ему все хотелось работать самому. С летами он приобрел необъятную массу технических познаний. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение, что он в совершенстве знал до 14 ремесел. Успехи в разных ремеслах поселили в нем большую уверенность в ловкости своей руки: он считал себя и опытным хирургом и опытным зубным врачом. Бывало, близкие люди, заболевшие каким-либо недугом, требовавшим хирургической помощи, приходили в ужас при мысли, что царь проведает об их болезни и явится с инструментами, предложит свои услуги. Говорят, после него остался целый мешок с выдернутыми им зубами - памятник его зубоврачебной практики.

Добрый по природе как человек, Петр был груб как царь, не привыкший  уважать человека ни в себе, ни в  других; среда, в которой он вырос, и не могла воспитать в нем  этого уважения. Природный ум, лета, приобретенное положение прикрывали потом эту прореху молодости; но порой она просвечивала и в поздние годы. Любимец Алексашка Меньшиков в молодости не раз испытывал на своем лице силу петровского кулака. На большом празднестве один иноземный артиллерист, назойливый болтун, в разговоре с Петром расхвастался своими познаниями, не давая царю выговорить слова. Петр слушал-слушал хвастуна, наконец, не вытерпел и, плюнув ему прямо в лицо, молча, отошел в сторону.

Он умел свое чувство царского долга  развить до самоотверженного служения, но не мог отказаться от своих привычек. Но если несчастья молодости помогли ему оторваться от кремлевского политического жеманства, то он не сумел очистить свою кровь от московской политики, от инстинкта произвола. До конца он не мог понять ни исторической логики, ни физиологии народной жизни. Впрочем, нельзя слишком винить его за это. Вся преобразовательная его деятельность направлялась мыслью о необходимости и всемогуществе властного принуждения; он надеялся силой навязать народу недостающие ему блага и верил в возможность создать народную жизнь с ее исторического русла и вогнать в новые берега. Потому, думая о народе, он до крайности напрягал его труд, тратил людские средства и жизни, не считаясь ни с чем, без всякой бережливости.

Петр был честный и искренний  человек, строгий и взыскательный  к себе, но справедливый и доброжелательный к другим. Однако по направлению своей деятельности он больше привык общаться с вещами, орудиями, чем с людьми. Поэтому и с людьми обращался, как с рабочими орудиями, умел пользоваться ими, быстро угадывал, кто на что годен, но не умел и не любил входить в их положение, беречь их силы, не отличался нравственной отзывчивостью своего отца Алексея. Петр знал людей, но не умел или не всегда хотел понимать их. Эти особенности его характера печально отразились на его семейных отношениях. Великий знаток и устроитель своего государства, Петр плохо знал один уголок его, свой собственный дом, свою семью, где он бывал гостем. Он не ужился с первой женой, имел причины жаловаться на вторую и совсем не поладил с сыном, не уберег его от враждебных влияний, что привело к гибели царевича и подвергло опасности самое существование династии.

Петр I талантлив, обладает незаурядной силой воли, активен и деятелен, его способности направлены не на возвышение собственной личности, а во славу России. Он упорен в достижении цели, а при временных поражениях не теряет присутствия духа. Но закладка флота, строительство новой столицы на костях тысяч и тысяч людей, массовые казни, преследования старообрядцев – всё это тоже деяния Петра. Он не терпел непослушания, хотя и просил обращаться к нему «просто» и «без Великого», т.е. без постоянного титулования. Если не исполнялись его повеления, то расправу требовал суровую и показательную. Он был порывист, впечатлителен и недоверчив. Не умея терпеливо объяснить другим то, что для него было очевидным Петр, встречая непонимание, легко впадал в состояние крайнего гнева и часто «вколачивал» истину сенаторам и генералам своим огромным кулаком или посохом. Однако был отходчив и через несколько минут уже мог хохотать над удачной шуткой провинившегося шутника.

Петр был способен переступить  через личную неприязнь во имя  интересов дела, был безразличен  к нарядам и не любил официальных  приёмов, на которых должен был носить горностаевую мантию и символ царской власти. Его стихией были ассамблеи, где присутствующие обращались друг к другу запросто без титулов и званий, пили водку, черпая её глиняными кружками из банных ушатов, курили, играли в шахматы и танцевали. Но чаще всего его веселость принимала форму бесшабашного разгула. В забавах Петра главное место занимало вино. Он пил неимоверно много сам и любил, чтобы те, которые присутствовали на пирах и празднествах, не отставали от него. Петр любил, чтобы вокруг него всё было пьяно, особенное удовольствие доставляло ему видеть пьяными женщин.       

 Пётр обладал выдающимся  дипломатическим талантом, владел всеми приёмами европейской политики, в нужный момент легко «забывал», вдруг перевоплощаясь в загадочного восточного царя. Мог неожиданно поцеловать в лоб собеседника, использовал в своей речи народные прибаутки, ставя в тупик переводчиков, или же внезапно прекращал аудиенцию, сославшись на то, что его ожидает жена. Внешне искренний и доброжелательный русский царь, по мнению европейских дипломатов, никогда не раскрывал своих истинных намерений и потому неизменно добивался желаемого.

Петр никогда не преувеличивал  своих полководческих  способностей, после Нарвы  предпочитая командовать  лишь своим Преображенским полком, а армию доверяя профессиональным полководцам.  Он, в совершенстве зная основы кораблевождения,  не брался командовать всей эскадрой,  поручая это Апракину,  Голицыну и даже Меншикову.  Страха в бою он никогда  не показывал. Когда  адмирал Крюйс во время похода на Гельсингфорс в 1713 году упрашивал Петра I сойти на берег ввиду  опасности  встретить  там шведский флот, царь с улыбкой ответил: «Бояться пульки - не идти в солдаты» и остался на флагманском корабле.  На упрек Меншикова,  что царь не бережет себя, лично спасая тонущих в ледяной воде во время наводнения в Петербурге, он сказал, что «за мое Отечество и людей жизни своей не жалел и не жалею».

                           Последние годы Петра Великого

В последние годы царствования Пётр сильно болел (предположительно, каменная болезнь почек). Летом 1724 года его болезнь усилилась, в сентябре он почувствовал себя легче, но через некоторое время приступы усилились. В октябре Пётр отправился осматривать Ладожский канал, вопреки советам своего лейб-медика Блюментроста. С Олонца Пётр проехал в Старую Руссу и в ноябре водой поехал в Петербург. У Лахты ему пришлось, стоя по пояс в воде, спасать севший на мель бот с солдатами. Припадки болезни усилились, но Пётр, не обращая на них внимания, продолжал заниматься государственными делами. 17 января 1725 году ему пришлось так худо, что он распорядился поставить в соседней со своей спальней комнатой походную церковь, а 22 января исповедался. Силы начали оставлять больного, он уже не кричал, как прежде, от жестокой боли, но только стонал.

27 января (7 февраля) были прощены все осуждённые на смерть или каторгу (исключая убийц и уличённых в неоднократном разбое). В тот же день в исходе второго часа Пётр потребовал бумаги, начал было писать, но перо выпало из его рук, из написанного смогли разобрать только два слова: «Отдайте всё…» Царь велел позвать тогда дочь Анну Петровну, чтобы она писала под его диктовку, но когда она пришла, Пётр уже впал в забытье.

В начале шестого часа утра 28 января (8 февраля) 1725 года Пётр Великий скончался. Был похоронен в соборе Петропавловской крепости, которая находится в Санкт-Петербурге.

                                                  Заключение

В заключение хочется сказать, что царь Петр I был непохожим на своих предшественников. Он был великий хозяин, лучше понимавший экономические интересы, более чуткий к источникам государственного богатства и сотканный из противоречивости черт характера, что бушевали в нём. Он был подобен своей великой и гигантской державе, такой же большой и старающийся отдать последнее своему народу, сделать преобразования в пользу людей. Интересы России были для Петра исключительными, единственными интересами, ради которых он жил и работал. Необъятная энергия, порождаемая в значительной степени характером ума, заставляет удивляться Петру, который старался всюду поспеть, начиная со спуска нового корабля или с собственноручного исправления первой русской газеты, духовного регламента, переводов с немецкого и кончая танцами на ассамблеях. Он стремился принять личное участие, показать, научить, устроить. События, пережитые Петром в детстве и юности во время борьбы с сестрой, центром коих явился государственный центр Москва, могли только создать в душе победителя антипатию к этому крамольному городу, которого он так избегал. Однако именно эти события, да и вообще все события, произошедшие с ним, сделали его таким: непобедимым, великим, физически-развитым, а главное живущим и дышащим своей державой.