Эксперт и специалист

    Значение  указанного дополнения обусловливается  тем, что оно:

• во-первых, восполнило пробел в регулировании использования специальных знаний в уголовном процессе, в определенной мере обозначив систему их применения. До этого базовая норма, регламентирующая привлечение специалистов  (ст.58 УПК РФ), не содержала указания на возможность допроса специалиста, не участвовавшего в процессуальных действиях.
• во-вторых, оно объективно обеспечивает оперативное введение в уголовное судопроизводство данных, полученных с использованием научных знаний;
• в-третьих, способствует получению этих данных различными участниками процессуальной деятельности, что служит одним из направлений реального обеспечения принципа состязательности, а следовательно, и демократизации этой сферы деятельности.

    Прежде  чем говорить о процессуальном статусе  специалиста, необходимо определиться со значением термина «специалист».

    Специалист - это лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

    Основная  задача специалиста в современном  уголовном судопроизводстве - содействие в обнаружении, фиксации и изъятии  следов при проводимых следственных действиях, применение в этих целях  специальной техники, дача консультаций и заключений по специальным вопросам, относящимся к его компетенции.

    Традиционно цели привлечения эксперта и специалиста  к участию в уголовном судопроизводстве различались. В этом был «особый» путь развития отечественного законодательства о сведущих лицах¹⁵. В рамках уголовного процесса только эксперт наделен полномочиями по проведению исследования и формированию выводов на основе полученных результатов. Специалист такие исследования осуществлять не вправе. Его заключения не должны носить формы выводного знания. В противном случае «размывается» грань между экспертом и специалистом.

    Однако  такая перспектива не препятствует ряду авторов высказывать суждения о том, что специалист, как и  эксперт, вправе проводить исследования. Такую позицию, в частности, занимает А. В. Кудрявцева, которая видит возможность разграничения их компетенции в уровне решения исследовательских задач. При этом специалисту она отводит эмпирический, или непосредственный, уровень познавательной деятельности, а эксперту — логический (теоретический), или опосредованный¹⁶. Однако сложно представить, как сможет следователь по этим критериям определить необходимый уровень познавательной деятельности эксперта или специалиста. Не секрет, что даже при наличии подробных справочников по вопросам экспертизы следователи путаются с наименованием конкретного вида экспертизы и с формулировками вопросов, которые должны разрешать эксперты.

    За  возможность производства специалистом исследований высказывался И.В. Овсянников, видя в этой новелле для участников процесса, имеющих в деле самостоятельный правовой интерес, и их представителей, реальный шанс самостоятельного получения заключения от сведущего лица¹⁷.

    Представляется, что вышеизложенные позиции противоречат как закону, так и традициям  отечественного уголовно-процессуального законодательства. Если допустить возможность производства исследований специалистами в ходе досудебного и судебного производства, то следователи и судьи, по нашему мнению, перестанут назначать экспертизы, обращаясь всякий раз, когда возникнет потребность в специальных познаниях, к специалисту. А назначать экспертизу они будут только в случаях, прямо предусмотренных законом (ст. 196 УПК РФ), так как процедура назначения экспертизы предусматривает выполнение целого комплекса процессуальных действий, чего совершенно не требуется при привлечении специалиста.

    Традиционно принято считать, что специалист играет в доказывании по уголовному делу вспомогательную роль, поскольку  он не имеет в нем собственного процессуального интереса. До принятия УПК РФ деятельность специалиста в этом процессе ограничивалась оказанием содействия органам следствия и суду в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств и применении технических средств. В соответствии со ст. 133¹ УПК РСФСР следователь имел право в определенных законом случаях пригласить специалиста для участия в следственных действиях, проведение которых требует использования специальных знаний и навыков. При этом специалист был обязан давать пояснения по поводу выполняемых им действий. В такой трактовке специалист выглядел всего лишь техническим помощником следователя. В настоящее время такой подход уже не отвечает потребностям практики и представляется устаревшим. Об этом свидетельствует следующее.

    Введение  в действие УПК РФ и внесение в него вышеуказанных дополнений значительно повысили роль специалиста в доказывании. Прежде всего, это связано с возможностью использования в доказывании не только показаний, но и заключения специалиста. Это способствовало расширению формы и возможностей использования данных естественных, технических и других наук в уголовном судопроизводстве. Однако зачастую вносимые в законы поправки лишены системного характера и способствуют появлению в них противоречащих друг другу положений. К сожалению, не удалось избежать их и при внесении поправок и дополнений в нормы, изменившие процессуальное положение специалиста.

    Придание  законодателем статуса доказательств  заключению и показаниям специалиста  породило ряд вопросов, вызванных  сложностью разграничения компетенции  эксперта и специалиста в связи  с недостаточно ясными процессуальными  полномочиями последнего. В свою очередь, это вызвало серьезную полемику среди ученых.

    Сложившуюся ситуацию можно объяснить рядом  причин, основными из которых следует  признать:

• во-первых, значительное сходство указанных в законе признаков, характеризующих деятельность специалиста и эксперта;
• во-вторых, недостаточно развернутую законодательную регламентацию привлечения специалистов к участию в производстве следственных действий и закрепления результатов этой деятельности.

    Деятельность  специалиста в процессе доказывания  по уголовным делам характеризуется следующими признаками:

    1) наличием специальных знаний;

    2) отсутствием интереса в исходе  дела;

    3) закреплением результатов их  деятельности в виде доказательств.

    В теории доказательственного права ставится вопрос о признании специалистов наряду с другими участниками уголовно-процессуального доказывания его субъектом. Как известно, к таковым относятся органы и лица, участвующие в доказывании не эпизодически, а выполняющие в нем постоянную функцию. Они осуществляют собирание, проверку и оценку доказательств, а также имеют право на активное и продолжительное участие в процессе доказывания для отстаивания своих или представляемых интересов, охраняемых законом¹⁸.

    Поскольку права и обязанности субъектов  доказывания общеизвестны и широко освещены в литературе¹⁹, представляется целесообразным рассмотреть лишь некоторые спорные вопросы, относящиеся к компетенции специалиста.

    В ч.1 ст.58 УПК РФ названа такая функция  специалиста, как «разъяснение сторонам и суду вопросов, входящих в его  профессиональную компетенцию», т.е., другими словами, разъяснение возможностей использования специальных знаний в расследовании преступлений. Такой специалист (в том числе и приглашенный защитником, и фактически выступающий на стороне защиты) может внести заметный вклад в процесс доказывания, особенно в проверку и оценку доказательств. В адвокатской практике получение от специалистов письменных консультаций становится достаточно распространенной формой использования специальных знаний. Такие разъяснения специалиста могут быть даны как в устной, так и в письменной форме. В первом случае они фиксируются в протоколе соответствующего следственного действия, в котором участвовал специалист. Во втором случае это происходит путем оформления нового источника доказательств — заключения специалиста (ч. 3 ст. 80 УПК РФ). Из этого следует вывод о том, что действующее уголовно-процессуальное законодательство закрепило научно-консультационную форму участия специалиста в уголовном судопроизводстве, придав ей процессуально-правовой статус.

    Правильное представление о формах использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве позволяет применять их как в соответствии с требованиями законодательства, так и с учетом научных рекомендаций и передового опыта. Не случайно этому вопросу уделяется много внимания в правовой литературе. При этом очевиден широкий спектр мнений ученых о возможностях и формах применения специальных знаний в уголовном судопроизводстве²⁰.

    С точки зрения правовой регламентации  специальные знания могут использоваться в двух формах: процессуальной и непроцессуальной. Наряду с этими ранее хорошо известными формами использования специальных знаний, законодатель ввел еще одну, новую форму, которая требует разъяснения.

    Так, на специфическую форму использования  специальных знаний, которая заключается в исследовании материалов уголовного дела, обращает внимание А.А. Эксархопуло²¹. Эта сфера применения специальных знаний до недавнего времени учеными не обсуждалась. Общеизвестно, что специалист в отличие от эксперта не проводит исследований материальных объектов. Поэтому представляется, что в данном случае можно предположить, что законодатель, упоминая об исследованиях, рассматривает уголовное дело не как материальный объект, а скорее как документальное отображение работы, выполненной участниками уголовного судопроизводства. В этом смысле материалы дела представляют практический интерес для тех его участников, которые имеют в деле свой правовой интерес. Прежде всего, ими являются подозреваемый, обвиняемый и защитник.

    С этой целью защитник может привлечь специалиста в какой-либо отрасли права или криминалистики для разъяснения действий следователя по конкретному уголовному делу (например, для анализа содержания протоколов следственных действий, при проведении которых использовались специальные знания, и других документов). Специалист может обратить внимание защитника на ошибки в обнаружении, изъятии и фиксации объектов, ставших впоследствии вещественными доказательствами. Эти ошибки могут быть связаны с неправильным применением технико-криминалистических средств и методов собирания следов. В этом случае разъяснения специалиста в виде заключения будут носить оценочный характер. Следовательно, как это ни парадоксально, такой специалист становится субъектом проверки и оценки доказательств. Поскольку состязательный процесс предполагает, что в доказывании не может быть малозначительных фигур, можно говорить о необходимости признания специалиста субъектом доказывания.

    Говоря  о расширении форм использования  специальных знаний, нельзя не коснуться  вопроса о проведении предварительных исследований и использовании их результатов в доказывании. Мы не согласны с позицией отдельных ученых, предлагающих дополнить ч. 3 ст. 86 УПК РФ нормой о признании справки предварительного исследования объектов специалистом иным доказательством²². Подобные предложения высказывались и ранее. В частности, С.И. Зернов указывает, что через «заключение специалиста могут быть легализованы получить законное признание так называемые предварительные исследования, справки о которых получили столь широкое распространение в практике проверки заявлений и сообщений о преступлениях»²³.

    Свое  несогласие с этим можно пояснить следующими положениями:

1. предварительные исследования проводятся до возбуждения уголовного дела, т. е. осуществляются в непроцессуальной форме;
2. результаты этих исследований не являются доказательствами и, следовательно, могут быть включены в процесс доказывания только после их процессуального исследования;
3. специалист, выполняя исследования, не несет никакой ответственности за их результаты.

    Не  разделяя обозначенную позицию авторов, следует признать, что предварительные  исследования играют определенную роль при решении вопроса о возбуждении  уголовного дела, в выборе направления  расследования, выявления источников доказательств и т. п. Однако мы твердо убеждены, что никакие предварительные исследования не могут заменить судебную экспертизу. Поэтому выход из данной ситуации видится только в проведении судебной экспертизы, в том случае до возбуждения уголовного дела.

    Несмотря  на то, что заключение специалиста есть новый вид доказательств, который пока еще не имеет устоявшейся практики применения, в литературе уже ставится вопрос о необходимости его получения до возбуждения уголовного дела²⁴. Иначе говоря, предлагается дополнить перечень следственных действий, проводимых до возбуждения уголовного дела, еще одним — истребованием заключения специалиста. Данное предложение еще можно было бы обсуждать, если бы у заключения специалиста и неотложных следственных действий были общие цели проведения. Как известно, неотложность осмотра места происшествия обусловлена необходимостью закрепления следов преступления. В цели деятельности специалиста их обнаружение не входит. Его заключение представляет собой всего лишь выводы лица, обладающего необходимыми специальными знаниями, т. е. письменное суждение, а суждение это «форма мышления в логике, представляющая собой сочетание понятий, из которых одно определяется и раскрывается через другое)»²⁵.