Понятие и виды уголовного преследования в уголовном судопроизводстве

       ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

       В юридической литературе и практике уголовное преследование в деятельности прокуратуры иногда понимается в более широком смысле, как часть ее обязанностей, связанная со сферой борьбы с преступностью. Это не только возбуждение и расследование уголовных дел самой прокуратурой, участие прокуроров в рассмотрении судом уголовных дел в первой, кассационной и надзорной, инстанциях, судебных актов, но и надзор за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия, сообщением ими конституционных гарантий, прав и свобод человека и гражданина, законностью осуществления оперативно-розыскной деятельности, возбуждением и расследованием уголовных дел. На наш взгляд, такая трактовка содержания уголовного преследования прокуратуры и в широком, и в узком смысле допустима лишь с определенными оговорками. Использование данного понятия в широком смысле возможно при освещении деятельности прокуратуры перед населением в средствах массовой информации, а также в случаях, когда необходимо в более доступной форме подчеркнуть роль или полномочия прокуратуры в уголовно-правовой сфере в целом. В теории же и практике прокурорского надзора, законодательстве о прокуратуре и уголовном процессе речь должна идти об уголовно-прокурорском преследовании как самостоятельной и производной от надзора, тесно связанной с ним в уголовном судопроизводстве, функции прокуратуры, т. е. в узком смысле этого понятия.

       Если  включение в содержание функции  уголовно-прокурорского преследования  обязанностей по возбуждению и расследованию  прокурором уголовных дел, поддержанию  государственного обвинения в суде и опротестованию незаконных или  необоснованных судебных актов по уголовным делам, рассмотренным с участием государственных обвинителей, не встречает серьезных возражений не только сторонников взгляда на прокуратуру как на орган надзора за законностью, но и их противников, выступающих за превращение прокуратуры в узкофункционирующий орган обвинительной власти, то отнесение к обязанностям прокуратуры принесения протестов на незаконные или необоснованные судебные акты по уголовным делам, рассмотренным без участия государственных обвинителей, а также на вступившие в силу акты, является чрезвычайно дискуссионным вопросом, прямо связанным с более общей проблемой - о роли, положении прокурора в уголовном процессе.7 Причем во взглядах на данную проблему просматриваются две крайности.

       Задачи  уголовного преследования решаются прокурором и в кассационной инстанции при поддержании им (или, по его ходатайству, вышестоящим прокурором) принесенных кассационных и частных протестов путем высказывания мнения по поводу законности и обоснованности постановления суда первой инстанции и по другим вопросам, возникающим в ходе кассационного рассмотрения дела, заявления ходатайств. Такие же задачи и теми же полномочиями решаются вышестоящим прокурором, приносящим протест «в порядке надзора» на вступившее в силу постановление суда первой или кассационной инстанции по делу, направленному в суд им самим либо нижестоящим прокурором (независимо от того, поддерживалось ли государственное обвинение), и участвующим в рассмотрении протеста надзорной инстанцией. Таким образом, и при решении вопроса о законности не вступивших в силу судебных актов по уголовным делам, рассмотренным с участием государственных обвинителей, и при решении вопроса о законности не вступивших в силу судебных актов по делам, которым обвинение не поддерживалось, и при решении вопроса о законности вступивших в силу судебных постановлений прокуратура в соответствии с едиными задачами выполняет во всех указанных случаях единые обязанности и реализует для этого единые полномочия, что свидетельствует об осуществлении ею не двух функций в уголовном процессе, а одной функции — преследования преступников.

       Полномочия  по опротестованию в кассационном порядке  судебных актов по делам, рассмотренным  без участия прокурора, а также  вступивших в силу, нельзя относить к надзорным только потому, что они выходят за рамки полномочий сторон в судебном разбирательстве, так как, во-первых, задачи уголовного преследования не сводятся к задачам государственного обвинителя по делу, а значительно шире их, соответственно для уголовного преследования характерен более широкий комплекс полномочий, который не сводится лишь к полномочиям обвинителя как стороны в судебном разбирательстве; во-вторых, надзор за законностью предусматривает наличие объекта надзора, проверку исполнения им законов и соответствия закону издаваемых правовых актов, возможность устранения нарушений закона и отмены незаконных актов как самим поднадзорным органом, так и независимым от него судом. Поскольку сам суд объектом прокурорского надзора не является, то и вопрос о законности судебных актов решается прокуратурой не в процессе надзора, а в других формах и иными, отличными от надзорных, полномочиями, о чем упоминалось выше. Окончательное решение вопроса о законности и обоснованности судебных актов и их отмене в любом случае остается также за самим судом.

       Государственные органы, ведущие уголовное дело, такие, как прокурор, следователь, дознаватель, а также орган дознания, начальник следственного отдела, должностное лицо органа дознания, уполномоченное прокурором на поддержание государственного обвинения у мирового судьи, являются органами публичного уголовного преследования по делам публичного и частно - публичного обвинения. Из этого следует, что указанные органы осуществляют на стадии предварительного расследования уголовное преследование. По смыслу закона получается, что функции предварительного расследования больше нет, поскольку законодатель ее не называет.  
Поскольку состязательность пронизывает все стадии уголовного процесса, постольку и понятие "сторона" распространяется на досудебное производство. Из этого следует, что состязательная деятельность стороны обвинения в лице государственных органов, осуществляющих уголовное преследование, имеет место не только в суде, но и на досудебном этапе.  
В суде уголовное преследование имеет форму поддержания обвинения обвинителем, т.е. представляет собой исковую деятельность. Конечно, в УПК РФ такая модель нашла закрепление лишь частично, поскольку предварительное расследование нельзя сделать целиком состязательным. И коль скоро законодатель сохраняет подобную форму, значит он тем самым кладет предел состязательности. Однако, несмотря на сохранение предварительного расследования, указанную форму досудебного производства теперь нельзя трактовать как деятельность официальных органов государственной власти, направленную на "всестороннее, полное, объективное" установление всех обстоятельств дела.

Литература

       Асанов  В. О содержании уголовного преследования // Уголовное право, 2000. № 7.

       Багаутдинов Ф., Васин. В. Уголовное преследование и правозащитная функция суда // Рос. юстиция, 2000. № 8.

       Дерищев Ю. Предварительное следствие: исследование или преследование? // Рос. юстиция, 2002. № 10.

       Масленникова  Л.Н. Методология познания публичного и частного (диспозитивного) начал в уголовном судопроизводстве. - М.: Академия управления МВД России, 2000.

       Никифоров С. Дела частного обвинения // Законность, 2001. № 3.

       Павлов  Н.Е. Уголовно-процессуальное законодательство и уголовный закон (соотношение и проблемы применения): Монография. - М.: Московский институт МВД России, 1999.

       Петрухин  И.Л. Публичность и диспозитивность  в уголовном процессе // Рос. юстиция, 1999. № 3.

       Химичева  Г.П. Досудебное производство по уголовным  делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности: Монография. - М.: Экзамен,