Арбитражное соглашение и условия его действительности

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Арбитражное соглашение и условия  его действительности 

 

       Общеизвестно, что в международной  предпринимательской практике принято  решать споры и разногласия без  обращения к судебным процедурам. Суд часто становится так называемым последним средством, после применения которого на деловых отношениях сторон можно ставить точку. Альтернативным государственному суду и весьма распространенным способом разрешения частноправовых конфликтов во внешнеэкономической деятельности является негосударственное арбитражное (третейское) разбирательство.

      Если  вы избрали альтернативный государственному способ разрешения спора и решили рассмотреть его арбитражном  суде, необходимо знать о том, какие  сложности и неожиданности могут  вас подстерегать в этом процессе.

      Заключив арбитражное соглашение, стороны добровольно принимают на себя обязательство решать свои споры в негосударственном арбитражном порядке, а также добровольно подчиниться арбитражному решению. Это традиция, заметим - вполне правильная, отражающая суть и принципы арбитража. Однако реалии таковы, что главной задачей проигравшей стороне видится соблюдение своих имущественных интересов, уход от взыскания, а не сохранение своего лица перед партнером, в связи с чем возможны случаи, когда контрагент даже при наличии арбитражного соглашения обращается в хозяйственный суд, ссылаясь на отсутствие арбитражного соглашения либо на его недействительность.

      Действительность  арбитражного соглашения пожалуй, ключевой вопрос третейского разбирательства. Ни один третейский суд не будет работать, если у вас нет действительного арбитражного соглашения (в отличие, кстати, от государственного суда, который может принять дело в рамках своей компетенции и при отсутствии такого соглашения).

      В соответствии с п. 3 ст. II Конвенции  о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, принятой в Нью-Йорке 10.07.1958 г. (далее - Нью-Йоркская конвенция), "суд Договаривающегося Государства, если к нему поступает иск по вопросу, по которому стороны заключили соглашение, предусматриваемое настоящей статьей, должен, по просьбе одной из сторон, направить стороны в арбитраж, если не найдет, что упомянутое соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено".

      Таким образом, Нью-Йоркская конвенция достаточно четко определяет случаи, когда арбитражное соглашение является недействительным, когда оно утратило силу и когда оно не может быть исполнено.

      Как свидетельствует белорусская судебная практика, в частности, п. 15 постановления  Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 02.12.2005 № 31 "О практике рассмотрения хозяйственными судами Республики Беларусь дел с участием иностранных лиц", хозяйственный суд рассматривает спор по существу при наличии заключенного между сторонами данного спора арбитражного соглашения независимо от заявления ответчиком ходатайства о передаче спора на разрешение третейского суда, если сочтет, что арбитражное соглашение недействительно.

      При этом хозяйственному суду следует оценить  действительность арбитражного соглашения, в частности: соблюдена ли письменная форма арбитражного соглашения; соблюдены ли правоспособность и дееспособность сторон; добровольность волеизъявления; не утратило ли оно силу (не был ли спор по этому же предмету спора уже рассмотрен хозяйственным судом) и может ли оно быть исполнено (достаточно ли четко определен арбитражный орган), а также относится ли предмет спора к компетенции арбитражного (третейского) суда.

      Исходя  из белорусской судебной практики и  учитывая мнение известных юристов (В. Хвалея, С. Н. Лебедева, А. И. Минакова и др.), выделим наиболее общие основания признания арбитражного соглашения недействительным.

      Так, арбитражное соглашение может быть признано недействительным в случае, когда оно:

      - заключено с пороком воли (под  влиянием обмана, заблуждения, насилия и т.д.);

      - совершено лицом, не обладающим  необходимой правоспособностью  или дееспособностью;

      - совершено без соблюдения установленной  законом формы;

      - не содержит в себе все существенные  условия, установленные для арбитражного  соглашения, в том числе не содержит явно выраженного намерения передать спор на разрешение арбитража;

      - заключено по вопросам, которые  не могут являться предметом  третейского разбирательства;

      - противоречит императивным нормам  применимого законодательства об  арбитраже 

      Порок воли при заключении арбитражного соглашения 

      Недействительность  сделки, совершенной под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной  стороны с другой стороной или  вследствие стечения тяжелых обстоятельств  не вызывает сомнения. В соответствии со ст. 180 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее - ГК) такая сделка может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. В то же время недействительность сделки не влечет недействительности включенной в нее арбитражной оговорки (ст. 4 Регламента Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате, утвержденного постановлением Президиума БелТПП 06.06.2000 г.). Согласно ст. 22 Закона Республики Беларусь "О международном арбитражном (третейском) суде" арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, рассматривается как соглашение, не зависящее от других условий договора.

      Таким образом, для того чтобы признать арбитражное соглашение недействительным по такому же основанию, как и основную сделку, необходимо доказать невыгодность арбитражного соглашения для одной из сторон. Учитывая же самостоятельность арбитражного соглашения, недействительность основной сделки не влечет недействительность арбитражного соглашения.

      В соответствии с точкой зрения А. А. Костина арбитражное соглашение, какую бы форму оно ни принимало, не только не является "рядовым" условием контракта, но и во многом не зависит от последнего, обладая особым, автономным статусом 1 .

      В пользу этой точки зрения говорит  и разный предмет двух договоров. Основной контракт опосредует экономическую суть правоотношений сторон, определяет содержание и объем их материально-правовых прав и обязанностей, в то время как арбитражное соглашение направлено на установление способа разрешения споров и поэтому не касается материальных прав и обязанностей сторон.

      Таким образом, подписывая внешнеторговый контракт, содержащий арбитражную оговорку, стороны  как бы подписывают два отдельных  договора, каждый из которых обладает своим правовым режимом.

      Из  этого следуют два важных практических вывода. Во-первых, автономность арбитражного соглашения подразумевает, что признание основного контракта недействительным - оспоримым или ничтожным - не влечет за собой ipso facto недействительность арбитражного соглашения. Это положение широко признано в законодательстве и практике большинства государств. В первую очередь следует упомянуть п. 1 ст. 16 Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже" (основанный на идентичной ст. 16 Типового закона ЮНСИТРАЛ). Схожие нормы содержатся в разделе 7 Английского закона об арбитраже 1996 г., п. 2 ст. 1697 Судебного кодекса Бельгии, п. 3 ст. 178 Федерального закона о международном частном праве Швейцарии и т.д. Не обошел вниманием этот вопрос и Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ 1976 г. (п. 2 ст. 21). Что касается крупнейших международных арбитражей, то они отразили это положение в своих регламентах.

      Как отмечал С. Н. Лебедев в своей  фундаментальной работе о международном  коммерческом арбитраже, наиболее удачной  конструкцией является квалификация автономности арбитражного соглашения в качестве "позитивной правовой нормы" 2 .

      Говоря  о всеобщем признании принципа автономности (autonomy, separability, severability), надо сразу оговориться, что ни в Нью-Йоркской конвенции, ни в Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже, подписанной 21.04.1961 г. в Женеве (далее - Европейская конвенция), этот принцип в чистом виде не закреплен. Отсюда многими авторами делались попытки истолковать положение ст. V (п. 1а) Нью-Йоркской конвенции как устанавливающее возможность применения к арбитражному соглашению права, отличного от права, применимого к основному контракту, и, следовательно, косвенно подтверждающее автономность арбитражного соглашения 3 . Если принять эту точку зрения, то следует допустить и возможность применения положений конвенции по аналогии, которая должна толковаться как единое целое, ибо непосредственно в ст. V Нью-Йоркской конвенции говорится об основаниях отказа в приведении в исполнение решения, которое недействительно по праву, избранному сторонами, а если оно не избрано, то по праву страны, где решение вынесено.

      Как отмечал профессор А. И. Минаков, становление принципа автономности арбитражного соглашения условно можно  разделить на два этапа. На первом этапе автономность была необходима для того, чтобы арбитраж мог самостоятельно оценить действительность основного контракта. Оспаривание же действительности самого арбитражного соглашения находилось в ведении государственного суда 4 .

      В последующем под автономностью  подразумевали также и то, что арбитраж может решать вопрос о действительности самого арбитражного соглашения.

      Согласно  этому подходу сторона, желающая оспорить арбитражное соглашение и  ссылающаяся в обоснование своих  требований на недействительность основного контракта, имеет мало шансов на то, что суд воспримет ее аргументацию. Она должна доказать, что недействительность последнего имеет столь серьезные последствия, что содержащееся в нем арбитражное соглашение подвержено тем же самым порокам.

      Анализируя  практику Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС) по данному вопросу, М. Г. Розенберг рассматривает две ситуации 5 . В первой от имени ответчика контракт был подписан лицом, не указавшим, в качестве кого он подписывает контракт, не состоящим в каких-либо трудовых отношениях с ответчиком и не имеющим доверенности на подписание контракта. Суд счел, что в данном конкретном случае "незаключение" контракта приводит к тому, что не заключено и арбитражное соглашение. Следовательно, у МКАС нет предпосылок для рассмотрения спора. В другом случае полномочия на заключение контракта имелись, однако сделка была совершена с несоблюдением ограничений на ее совершение. Поэтому МКАС пошел по пути признания действительным арбитражного соглашения при недействительности основного контракта, ссылаясь на п. 1. ст. 16 Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже" применительно к автономности арбитражного соглашения, ст. 174 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) для обоснования возможности оспорить действительность в суде, а также п. 1. ст. 11 для обоснования того, что понятие "суд" включает также и арбитраж.

      На  практике же арбитражная оговорка очень  часто оказывается недействительной при ничтожности основного контракта. Автономность от каких бы то ни было дефектов контракта предполагает не то, что соглашение существует вне зависимости от каких-либо дефектов, а то, что порок последнего не является достаточным основанием для признания недействительным арбитражного соглашения. 

      Совершение арбитражного соглашения с лицом, не обладающим необходимой правоспособностью или дееспособностью 

      В данной ситуации мы можем вести речь о случаях, когда стороны в  арбитражном соглашении были по применимому  к ним закону в какой-то мере недееспособны. Это основание содержится в п. 1а ст. V Нью-Йоркской конвенции; п. 1а ст. IX Европейской конвенции и в п. 2а ст. 34 Типового закона ЮНСИТРАЛ "О международном коммерческом арбитраже" (далее - Типовой закон ЮНСИТРАЛ).

      Недееспособность  какой-либо стороны определяется по законам всех стран, что соответствует принципам международного частного права, по месту регистрации юридического лица или месту постоянного жительства физического лица. Например, согласно ст. 20 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее - ГК РБ) гражданская дееспособность гражданина возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия (18 лет). Правоспособность юридического лица возникает с момента его создания (п. 3 ст. 45), т.е. с момента его государственной регистрации (п. 2 ст. 47).

      При заключении арбитражного соглашения физическим лицом, не обладающим необходимой дееспособностью, действуют общие случаи недействительности сделок. В то же время, как указывает  Г. К. Дмитриева, 90% арбитражных соглашений заключается между юридическими лицами 6 . В связи с чем, как подчеркивает В. Хвалей, заключая арбитражное соглашение с юридическим лицом, необходимо учитывать правоспособность отдельных видов юридических лиц, поскольку законодательство некоторых государств содержит ограничение на возможность передачи в арбитраж споров, стороной по которому являются, например, государственные органы или государственные предприятия. Заключая арбитражное соглашение с государственным субъектом, не лишним будет проверить, позволяет ли статус данного субъекта заключать такие договоры 7 .

      Таким образом, заключая арбитражное соглашение, следует учитывать следующее:

• - юридическое лицо должно обладать правосубъектностью по своему национальному законодательству и уставу;
• - представитель юридического лица (т.е. физическое лицо) должен быть дееспособным;
• - представитель юридического лица должен действовать в пределах своих полномочий.

      При несоблюдении любого из данных условий  мы можем вести речь о том, что  юридическое лицо, заключившее арбитражное  соглашение, было "в какой-то мере недееспособно" 8 .