Александр III: личность и время

15

ИТОГИ ПРАВЛЕНИЯ

Все мероприятия, проводимые в противовес предыдущим реформам, обладали одной общей ярко выраженной чертой. Государство, построенное по принципу пирамиды, вершиной которой является императорский трон, стремилось ничего не оставлять вне своего контроля. Отсюда и всегдашнее стремление властей повсюду иметь за всем следящего и всем руководящего «государева человека», чиновника — будь то губернатор, земский начальник, цензор или попечитель учебного округа. Это стало итогом развития российской самодержавной государственности, достигшей при Александре III своей вершины.

Не следует думать, что ужесточение контроля со стороны государства было следствием недобрых намерений людей, озабоченных лишь тем, чтобы удержать власть в своих руках. Напротив, представление о сильной государственной власти как единственном условии самосохранения общества исходило от деятелей, искренне заботящихся о спокойствии и благе России. Одним из них был Победоносцев, всесильный обер-прокурор Синода, детально разработавший идею русской национальной государственности.

Победоносцев считал, что западные парламентарные демократии изначально порочны, ибо постоянно обсуждают, толкуют и изменяют государственный закон в угоду времени, а также интересам тех или иных групп людей. Между тем такие интересы могут быть временными, к тому же они не всегда совпадают с интересами всего народа. Идея же российской самодержавной государственности, освящённой самой Церковью, предполагает, с точки зрения Победоносцева, лишь один вариант толкования государственных законов — заботу о благе и спокойствии народа. Собственно закон своим первоначальным источником имеет, как писал Победоносцев, «жизнь народа и её хозяйственные условия». Изначальное содержание закона, не облечённое в слова, несёт в себе народ. Формулирует же закон и следит за его исполнением государство. Именно оно — в силу священной природы царской власти — исходит при толковании законов из единственно правильной, никем не оспариваемой точки зрения. В этом и состоит, по мнению Победоносцева, главное преимущество российского государственного устройства перед западным. Российская государственность воплощает в себе идею совершенной государственной власти, которая охраняет благо народа и в своей законодательной деятельности исходит из реальных условий народной жизни.В рассуждениях Победоносцева места для реформ не оставалось:реформа должна следовать за жизнью, а не менять её. Это многое объясняет в контрреформистской деятельности правительства Александра III: на царя его бывший наставник оказывал

16

исключительно большое  влияние. Приверженцы охранительного курса полагали, что Россия ещё  не готова к тем преобразованиям, которые проводил в жизнь Александр II. Поэтому 80-е — начало 90-х гг. XIX в. запомнились современникам как пора выжидания, затишья, «болезненного спокойствия». «Болезненного» потому,   что  Россия требовала продолжения  реформ.                              

 Проводимые в  «жизненных интересах народа», контрреформы оказались бессильными перед самим    течением жизни: она брала свое.   Земская контрреформа не остановила земского движения, но настроила    значительную часть земцев против    самодержавия. Увеличенный избирательный ценз при

проведении городской контрреформы стал ещё с одним стимулом для деловых людей, чтобы задуматься о повышении   уровня своих доходов. Это в свою очередь способствовало развитию городской экономики, усилению городской буржуазии, требующей от самодержавия предоставления ей всё новых и новых прав.

Контрреформы в  сфере образования также дали результат, прямо противоположный ожидаемому: в университетах усилился дух свободомыслия. Не имели успеха и мероприятия правительства в области печати: количество изданий в России год от года увеличивалось. Росло и число желающих «тиснуть» где-нибудь свою статейку — за всем не уследишь, как бы ни мечтали об этом сторонники российской державности.

Реальные итоги  контрреформ в полной мере дали знать  о себе тяжелейшими социальными потрясениями в начале XX в. Однако в последние годы XIX в., на исходе царствования главного «контрреформатора» Александра III, власти предержащие могли быть довольны: основные цели, намеченные в царском манифесте 1881 г., казались достигнутыми или близкими к достижению. Самодержавие находилось в зените, территория империи увеличилась за счёт завершившегося присоединения среднеазиатских земель, международное положение России упрочилось, а внутренний мир, пусть и призрачный, всё же поддерживался. И лишь два крупных события омрачили последние годы царствования Александра III. Они приподняли завесу над реальным положением вещей в империи. Неурожай и голод 1891 г., а также последовавшая вскоре эпидемия холеры обнаружили неспособность государства справляться с результатами стихийных бедствий, страшную и безысходную нищету народа. «Неподвижные газетчики на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуарам, узкие пролётки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному, — девяностые годы, — вспоминал Мандельштам, — слагаются в моём представлении из картин разорванных, но  

17

внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обречённой провинциальностью умирающей жизни». Забудутся конкретные исторические имена, канут в лету издавав

шиеся указы, но два последних десятилетия XIX в. останутся в памяти потомков как эпоха, обладавшая особым историческим ароматом, своим, пусть еле слышным в мировой истории, «шумом». («Шум времени» — такое название дал своим воспоминаниям О. Э. Мандельштам.)

Однако спокойствие  и тишина уходящего века не означали молчания, некоего исторического провала, упадка. Жизнь вопреки диктуемым ей правилам продолжалась, заставляя каждого совершать собственный неповторимый выбор. Прислушаться к тишине этой эпохи стоит хотя бы потому, что именно в последние десятилетия XIX столетия росли и воспитывались люди, которые в недалёком будущем станут вершителями судеб России.

увеличилась за счёт завершившегося присоединения среднеазиатских  земель, международное положение России упрочилось, а внутренний мир, пусть и призрачный, всё же поддерживался. И лишь два крупных события омрачили последние годы царствования Александра III. Они приподняли завесу над реальным положением вещей в империи. Неурожай и голод 1891 г., а также последовавшая вскоре эпидемия холеры обнаружили неспособность государства

справляться с результатами стихийных бедствий, страшную и безысходную нищету народа.

«Неподвижные газетчики  на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуарам, узкие пролётки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному, — девяностые годы, — вспоминал Мандельштам, — слагаются в моём представлении из картин разорванных, но внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обречённой провинциальностью умирающей жизни». Забудутся конкретные исторические имена, канут в лету издававшиеся указы, но два последних десятилетия XIX в. останутся в памяти потомков как эпоха, обладавшая особым историческим ароматом, своим, пусть еле слышным в мировой истории, «шумом». («Шум времени» — такое название дал своим воспоминаниям О. Э. Мандельштам.)

Однако спокойствие  и тишина уходящего века не означали молчания, некоего исторического провала, упадка. Жизнь вопреки диктуемым ей правилам продолжалась, заставляя каждого совершать собственный неповторимый выбор. Прислушаться к тишине этой эпохи стоит хотя бы потому, что именно в последние десятилетия XIX столе 

18

тия росли и воспитывались люди, которые в недалёком будущем станут вершителями судеб России.

Политика контрреформ

Первые шаги государственной  деятельности Александра Ш были впечатляющими. Была значительно усовершенствована карательная система, что позволило окончательно разгромить внутренне ослабленную «Народную волю». Уже в августе 1881 г. было утверждено «Положение о мерах к сохранению государственной безопасности и общественного спокойствия». Этот документ расширял полномочия губернаторов и давал им право вводить чрезвычайное положение на неограниченный срок и проводить любые репрессивные акции. Возникли «охранные отделения», находившиеся в ведении жандармского корпуса, деятельность которых была направлена в первую очередь на подавление и пресечение любой деятельности, прямо или косвенно связанной с изменением существующего строя и порядка.

В августе 1882 года были приняты меры по ужесточению цензуры. В 1883-1884 годах прекратили существование все радикальные и многие либеральные периодические издания. В этом же году издается циркуляр о средней школе, в котором предусматривалось усиление дисциплинарных наказаний, а в 1887 году вышел в свет циркуляр, получивший название «указа о кухаркиных детях». В нем открыто говорилось о запрете приема в гимназии «детей кучеров, лакеев, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей». Вводится новый университетский устав (1884 год), который фактически ликвидировал автономию университетов, выборные должности ректора, декана, профессора стали назначаемыми, причем учитывалась политическая благонадежность соискателей этих должностей. При поступлении в университет требовалась характеристика о благонадежности, плата за обучение возрастала. Из университетов увольнялись известные профессора с прогрессивными взглядами. Фактически ликвидировалось женское высшее образование.

Земская и городская  контрреформы

На рубеже 90-х годов XIX века правительством Александра III были приняты реакционные законы, которые сводили на нет реформы самоуправления: сохранилась и закрепилась крестьянская сословная обособленность, а власть передавалась должностным лицам из числа местных помещиков, соединявшим в своих руках судебную и административную власть. Новое Земское уложение и Городовое положение не только значительно урезали самостоятельность местного самоуправления, но и в три-четыре раза уменьшили число избирателей, которые к тому же делились строго по сословному признаку. Правда, не

19

удалось изменить реформированную судебную систему, были проведены лишь незначительные дополнения в деятельность судов.

Контрреформы в  социально-экономической сфере

Реакционность правительства  Александра III проявилась и в социально-экономической  сфере. Попытка защитить интересы разоряющихся помещиков привела к ужесточению  политики по отношению к крестьянству, в результате которой, с целью  недопущения возникновения сельской буржуазии,

ограничивались семейные разделы крестьян и ставились  препоны отчуждению крестьянских наделов. Однако правительство в условиях осложняющейся

международной обстановки не могло не поощрять развитие капиталистических  отношений, и в первую очередь  в области промышленного производства, хотя делало это не очень последовательно. Приоритет отдавался предприятиям и отраслям стратегически важного значения. Проводилась политика их поощрения и государственной защиты, что фактически превращало их в монополистов. В результате этих действий нарастали угрожающие диспропорции, которые могли привести к экономическим и общественным потрясениям.

Реакционные преобразования 1880-1890-х годов получили название контрреформ. Их успешное проведение было обусловлено отсутствием в русском обществе сил, которые были бы способны создать действующую оппозицию политике правительства. Своих целей контрреформы не достигли: общество было уже невозможно остановить в его развитии. В довершение ко всему они крайне обострили отношения между властью и обществом.

Результатом преобразований, проводимых Александром III и его  правительством, явилась не просто консервация крепостнической политической системы, но и усиление ее. Мероприятия  правительства Александра III, получившие название контрреформ, заключались  в пересмотре многих достижений предыдущего  курса в таких важнейших сферах жизни российского общества, как  земство, городское самоуправление, суд, образование и печать. 
 
 
 
 
 
 

20

Список используемой литературы.

1. Боханов А. Н.  Император Александр III. М., 1998.

2. Витте С. Ю.  Воспоминания. М., 1960. Т. 1.

3. Зайончковский П.  А. Правительственный аппарат  самодержавия России в XIX веке. М.,    1978.

4. Зайончковский П.  А. Российское самодержавие в  конце XIX столетия. М., 1970.

5. Зайончковский П.  А. Самодержавие и русская армия  на рубеже XIX - ХХ столетий. М., 1973.

6. История России  в портретах. Т.1. С.257-284.