Белое движение: идеология и лидеры

 

 Крестьянство не  просто отказывалось от службы  у белогвардейцев, дезертировало  или сдавалось в плен при  каждом удобном случае. Оно охотно  бралось за оружие и обращало его против своих офицеров. "В тылу разрастаются восстания, - писал тот же барон А.П. Будберг, - а т.к. их районы отмечаются на 40- вёрстной карте красными точками, то постепенное их расползание начинает походить на быстро прогрессирующую болезнь. Какой толк нам в стоянии вдоль линии железной дороги разных союзников, когда весь организм охватывается постепенно этой красной сыпью."

 

 Такая картина наблюдалась  не только в Сибири, но и  в прочих тыловых районах белых  армий.

 

 Всего в партизанском  движении участвовало до 300 тысяч человек. Оно в основном контролировалось подпольными комитетами большевиков под руководством Москвы (еще в январе 1918 г. при наркомате по военным делам РСФСР был учрежден Центральный штаб партизанских отрядов, позже преобразованный в Особое разведотделение). Действовало также немалое число партизанских формирований, возглавляемых анархистами и эсерами.

 

 У генералов, оказавшихся  неспособными проводить эффективную  социально-экономическую политику, оставался единственный метод  "наведения порядка" на подвластных землях - территориях. Источники свидетельствуют, что он энергично проводился против всех несогласных с действиями белых правительств в самых разных формах: арестах, безрассудных расстрелах, в т.ч. заложников, рейдах карательных отрядов и антиеврейских погромах.

 

"Жестокости были  такого рода, - констатировал командующий  американскими экспедиционными  войсками в Сибири генерал  Гревс, - что они, несомненно долго  будут вспоминаться и пересказываться  среди русского народа".

 

2.3. Белое движение и интервенты.

 

 

Т. к. белое движение носило ярко выраженный национальный, российский характер, оно вызывало значительные опасения у союзников, которые преследовали в России свои интересы. Между ними уже были достигнуты договорённости о сферах влияния в будущей России. Эти же цели преследовала высадка союзных войск на Севере, Юге и Дальнем Востоке. Участия в боевых действиях совместно с белыми армиями не было. Но сам факт их высадки использовался большевистской пропагандой для возбуждения недоверия к белому движению. Помощь же союзников финансами, вооружениями и обмундированием носила ограниченный характер и не могла оказать воздействия на ход боевых действий.

 

 Отношения между  двумя этими ведущими антибольшевистскими  силами при внешнем благополучии развивалось весьма драматически. И главная причина коренилась в различном видении ими будущего Росcии. Правящие круги Антанты крайне неодобрительно относились к идее белых возродить государство в границах 1917 г., но вместе с тем их ближайшая цель - свержение большевистской власти - совпадала. Лидеры белого движения не могли обойтись без поддержки союзников и поступились, как им казалось, временно - стратегическими интересами Российского государства, принимая помощь от интервентов, заключая с ними кабальные военные, политические и финансовые договоры.

 

 Вот только некоторые  факты. В январе 1919 г. Верховный  правитель России А.В. Колчак  подписал соглашение, обязывавшее  "высшее русское командование  согласовывать ведение операций  с общими директивами, сообщаемыми генералом Жаненом", представителем высшего международного командования. Последний получил право "производить общий контроль как на фронте, так и в тылу".

 

 Под вынужденным  покровительством А.И. Деникина  на Украине работали торговые  и экономические миссии западных стран. Англичане предприимчиво скупили за бесценок ряд сахарных заводов, примеривались к заводам чугунолитейным и судостроительным.

 

 Преемник А.И Деникина  генерал П.И. Врангель в виде  компенсации за помощь позволил  интервентов экспортировать 3 млн. пудов хлеба, сотни тысяч пудов соли, рыбы, табака, шерсти. США учредили даже специальную комиссию по эксплуатации богатств Дальнего Востока, откуда шли караваны судов с награбленным добром. Так за 3 месяца 1919 г. иноземцы вывезли более 3 млн. шкурок пушнины, много других ценностей. Всего же ущерб, нанесенный ими хозяйству Дальнего Востока превысил 300 млн. руб. золотом.

 

 Интервенты воспользовались  также золотым запасом России, который был захвачен в Казани  эсерами, а затем "наследован" Колчаком (приблизительно 40 тыс. пудов золота и платины).

 

 В обеспечение поставок  и займов Верховный правитель  официально передал американцам,  англичанам, французам и японцам  около 9 тыс. пудов золота в  монетах и слитках. А в сумятице  колчаковского разгрома главный представитель Атланты в Сибири генерал М. Жанен попытался наложить руку сразу на весь ещё внушительный остаток государственного запаса (21422 пуда золота) и вывести его из России. Лишь усилия красноармейских частей и партизан сорвали этот замысел.

 

 В итоге против белого дела оборачивалось и то, что поначалу давало ему главную силу - блок с зарубежными противниками большевизма.

 

 В ходе гражданской  войны этот блок, основанный на  началах подчинения и зависимости,  всё ощутимее подрывал позиции  российской контрреволюции. Она поднималась на борьбу под лозунгом единства свободы России, защиты её суверенитета, попираемого большевистской властью с её бесславным Брестским миром. Но очевидное намерение белых вождей сыграть на патриотизме русского народа оказалось обречённым на провал, ибо входило в противоречие с их собственными делами.

2.4. Белый террор.

Насилие и террор были непременными спутниками многовековой истории человечества. Россия традиционно  относилась к странам, где цена человеческой жизни была мизерной, а гуманитарные права не соблюдались. Ленин утверждал, что красный террор в годы гражданской войны в России был вынужденным и стал ответной акцией на действия белогвардейцев и интервентов.

 

 В настоящее время  получил распространение тезис  историка Мельгунова о том, что белые более, чем красные, пытались придерживаться правовых норм при проведении карательных акций.

 

 Но правовые декларации  и постановления конфронтируемых  сторон не защищали население  страны в те годы от произвола  и террора. Их не могли предотвратить ни решения VI Всероссийского Чрезвычайного съезда Советов (ноябрь 1918 года), ни постановление ВЦИК об отмене смертной казни (январь 1920 года), ни указания правительств противоположной стороны. И те, и другие расстреливали, брали заложников, практиковали пытки. Были и у белых учреждения, подобные ЧК и ревтрибуналам, - различные контрразведки и военно-полевые суды, пропагандистские организации с осведомительскими задачами, типа деникинского Освага (отдел пропаганды Особого совещания при главнокомандующем вооружёнными силами Юга России). Уже первые акты насилия, проведённые одно-, а затем и двухпартийным советским правительством (большевики и левые эсеры): закрытие газет, защищавших идеи Февраля, а не Октября 1917 года, объявление партии кадетов вне закона, роспуск Учредительного собрания, введение права внесудебной борьбы за власть - вызвали неприятие многих. Ленин исходил из того, что "польза революции, польза рабочего класса - вот высший закон", что только он - высшая инстанция, определяющая "эту пользу", а потому могущая решать все вопросы, в том числе и главный - право на жизнь и деятельность. Принципом целесообразности средств, применяемых для защиты власти, руководствовались Троцкий, Бухарин и другие: "Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического человечества изчеловеческого материала капиталистической эпохи". В записке Э.М. Склянскому (август 1920 года), зам. Пред. Реввоенсовета республики, Ленин писал: "...Под видом "зелёных" (мы потом на них свалим) пройдем 10- 20 вёрст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100000 рублей за повешенного".

 

 Каутский утверждал,  что рассматривать красный террор  как ответную реакцию на белый  - то же самое, что оправдывать собственное воровство тем, что и другие воруют. Он пророчески предсказал, что "большевизм останется тёмной страницей в истории социализма".

 

 Террор составлял  сущность советской системы фактически. Это проявляется в ночь с  16 на 17 июля 1918 года с убийством царской семьи, c призывом Ленина к террору в ответ на убийство Володарского, с резолюцией ВЦИК о проведении массового террора против буржуазии. А с 5 сентября 1918 г. - официально, после выхода постановления Совнаркома. Смертная казнь была официально введена 21 февраля 1918 года. Об этом было сказано в воззвании Совнаркома "Социалистическое отечество в опасности", написанном Троцким по поручению Ленина. На его основании ВЧК получила право внесудебной расправы над "неприятельскими агентами, спекулянтами, громилами, хулиганами, контрреволюционными агитаторами, германскими шпионами". Позже к ним добавили "саботажников и прочих паразитов". Ленин сказал, что "без жесточайшего революционного террора" быть победителем невозможно.

 

 Руководство Советской Республики официально признало создание неправового государства, где произвол стал нормой жизни, а террор - важнейшим инструментом удержания власти. Характерно, что право ВЧК на внесудебные расправы, сочинённое Троцким, подписал Ленин; трибуналам предоставил неограниченные права нарком юстиции; постановление о красном терроре завизировали наркомы юстиции, внутренних дел и управляющий делами Совнаркома; военным трибуналам определил задачи председатель Реввоентрибунала республики. "Военные трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами. Это карающие органы, созданные в процессе напряжённой революционной борьбы, которые постановляют свои приговоры, руководствуясь принципом политической целесообразности и правосознания коммунистов". 11сентября 1918 года со страниц газеты "Правда" Осинский утверждал: "От диктатуры пролетариата над буржуазией мы перешли к крайнему террору - системе уничтожения буржуазии как класса".[4] Декрет ВЦИК от 15 февраля 1919 года разрешал "брать заложников из крестьян с тем, что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны".

 

 Территории, занятые  белыми, нельзя рассматривать как  территории изолированные: шла  гражданская война, а значит  противоборствующие стороны влияли  друг на друга. Одновременно и взаимосвязанно с красным господствовал в стране и белый террор.

 

 Уже в 1918 году  начал властвовать "террор  среды", когда симметрия действий  сторон стала неминуемо схожей. Это нашло своё продолжение  в 1919-1920 годах, когда и красные, и белые синхронно строили свои диктаторские государства. Применение террора по отношению к своим противникам и мирному населению не избежал никто из руководителей противоборствующих сторон. Формы и методы террора были различны. но их использовали и приверженцы Учредительного собрания (Комуч в Самаре, Временное областное правительство на Урале, Временное сибирское правительство, Верхнее управление Северной области), и собственно белое движение.

 

 Колчак и Деникин  были профессиональными военными, патриотами, имевшими свой взгляд на будущее страны. В советской историографии Колчак характеризуется как реакционер и скрытый монархист. За рубежом был создан образ либерала, пользовавшегося поддержкой населения. Это крайние точки зрения. Во время допросов в иркутской ЧК в 1920 году Колчак заявил о том, что он не знал о многих фактах безжалостного отношенияк рабочим и крестьянам со стороны его карателей. Возможно, он говорил правду. Но трудно говорить о поддержке его политики в Сибири и на Урале, если из примерно 400000 красных партизан того времени 150000 действовало против него, а среди них было 4-5% зажиточных крестьян, или, как их тогда называли, кулаков.

 

 Карательный аппарат  колчаковское правительство создавало  на основе традиций дореволюционной  России, но меняя имена: вместо жандармерии - госохрана, полиция - милиция и т.д. Управляющие карательными органами в губерниях весной 1919 года требовали "не соблюдать юридические нормы, созданные для мирного времени, а исходить из целесообразности". Так и было, особенно во времена карательных операций. Генерал Сахаров приказом по армии от 12 октября 1919 года требовал расстреливать каждого десятого заложника или жителя, а также в случае вооружённых выступлений против военных: "такие населённые пункты немедленно окружать, всех жителей расстреливать, а самое селение уничтожать дотла". "Год назад, - писал в дневнике 4 августа 1919 года военный министр правительства Колчака А. Будберг, - население видело в нас избавителей от тяжкого комиссарского плена, а ныне оно нас ненавидит также, как ненавидело комиссаров, если не больше; и, что ещё хуже ненависти, оно нам уже не верит, от нас не ждёт ничего доброго".

 

 Диктатура немыслима  без сильного репрессивного аппарата  и проводимого террора. Слово  "расстрел" было одним из  самых популярных в лексике гражданской войны.

 

 Не было в этом  плане исключением и правительство  Деникина. Полиция, на территории, занятой генералом, именовалась  государственной стражей. Её численность  к сентябрю 1919 года достигла 78000 человек  (при 110000 штыков и сабель в действующей армии Деникина). Деникин, как и Колчак, отрицал своё участие в каких-либо репрессивных мерах. Он обвинял в этом контрразведку, ставшую "очагом провокации и организованного грабежа", губернаторов и военачальников.

 

 Отчёты Освага сообщали Деникину о грабежах, мародёрстве, жестокости военных по отношению к мирному населению, именно при его командовании произошло 226 еврейских погромов, в результате которых погибли тысячи невинных людей.

 

 Многочисленные свидетельства  говорят о жестокости карательной политики Врангеля, Юденича и других генералов. О расправах, и не только с большевиками, карателей Юденича свидетельствовали очевидцы. Миллер подписал 26 июня 1919 года приказ, согласно которому большевики-заложники расстреливались за любое покушение на офицерскую жизнь. Их дополняли действия многих атаманов, выступавших от имени регулярных белых армий.

 

 Белый террор оказался  столь же бессмысленным для  достижения поставленной цели, сколь  и всякий другой. Как вспоминал  командующий войсками США в Сибири генерал Грэвс, "в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось 100 человек, убитых антибольшевистскими элементами" и "количество большевиков в Сибири ко времени Колчака увеличилось во много раз в сравнении с количеством их к моменту нашего прихода".