Екатерина: исторический портрет

28 июня 1744 года София  Фредерика Августа приняла православие  и отныне стала именоваться  Екатериной Алексеевной. 

28 июня 1744 года происходила  церемония принятия Екатериною  православия. И по случаю принятия  православия, и впоследствии Екатерина  своим внешним благочестием производила обыкновенно глубокое впечатление на публику, представляя совершенную противоположность Петру III, относившемуся весьма небрежно к религиозным обязанностям

 

29 июня 1744 года в Успенском  соборе произошло обручение. Теперь  Екатерину Алексеевну стали почитать великой княгиней и титуловать императорским высочеством.

 

 

 

1.2. Приход к власти

Императрица Елизавета  Петровна ушла из жизни 25 декабря 1761 года. По всей России был объявлен траур. Ее армия, двор и народ принесли присягу новому императору – Петру IIII Федоровичу Романову. Судьба отвела ему на царствование всего 186 дней.

          При нём был издан знаменитый манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству, то есть об освобождении дворянства отобязательной службы. Манифест 18-го февраля имел очень важное принципиальное и практическое значение. Он заканчивал почти трёхсотлетний период обязательной военной службы землевладельцев и превращал их из служивого в привилегированное сословие. С освобождением землевладельцев от обязательной службы их власть над крестьянским населением их имений не только не была отменена или ограничена, но, наоборот, именно во второй половине XVIII века власть эта достигла своего крайнего развития. Между тем как главным основанием закрепощения крестьян за помещиками в XVIII веке были именно интересы государственной службы.

Манифест 18-го февраля  был встречен дворянством, конечно, с восторгом, однако, очень скоро  политика Петра III и его личное поведение  вызвали против него всеобщее недовольство. Он не понимал и не уважал верований и обычаев православной церкви и проявлял к ним полное пренебрежение. Он возбудил неудовольствие гвардии тем, что постарался ввести в ней строгую дисциплину и муштру по прусским образцам, нарядил её в узкие и неудобные прусские мундиры, отдавал предпочтение своим, голштинским офицерам перед русскими. Он вызвал всеобщее возмущение своим преклонением перед недавним врагом России, Фридрихом Прусским (с которым он заключил не только мир, но и союз). Затем он предполагал начать войну с Данией и готовился послать русскую гвардию сражаться за интересы его голштинской родины.

Ко всему этому присоединялась непристойность его личного поведения, пьянство, дурачества, и грубое и пренебрежительное обращение с женой, которую он намеревался послать в монастырь, чтобы жениться на одной из фрейлин. Поведение Екатерины было полной противоположностью поведения её недостойного супруга. Она всегда старалась казаться русской и православной; была скромна, приветлива и ласкова со всеми, посещала богослужения, соблюдала все праздники и посты. Французский посол в Санкт-Петербурге Бретейль доносил о ней своему правительству: «Императрица не пренебрегает ничем для приобретения всеобщей любви и расположения отдельных лиц… Она любима и уважаема всеми в той же степени, как Пётр ненавидим и презираем».

Гвардии грозила опасность  нелепой войны за голштинские  интересы; Екатерине грозило заключение в монастырь. Понятно, что они  оказались в союзе против общего врага. Группа гвардейских офицеров составила заговор против Петра в пользу Екатерины, и в ночь на 28 июня 1762 г.  Екатерина, в сопровождении нескольких офицеров явилась в казармы Измайловского полка; забили барабаны, сбежались солдаты и с восторгом приветствовали императрицу; затем все двинулись к казармам Семёновского полка – там такая же восторженная встреча. Затем – шествие в Казанский собор, где Екатерина провозглашается самодержавной императрицей; из Казанского собора – в Зимний дворец. Здесь наскоро составляется манифест о вступлении Екатерины на престол для спасения церкви и государства от грозивших им опасностей. Пётр, находившийся в это время вне Санкт-Петербурга, пытался организовать оборону, но за него никто не хотел сражаться, и 29 июня он подписал акт об отречении от престола. Его отвезли в Ропшу, где через несколько дней он был убит офицерами.

9 июля 1762 года Екатерина  II пришла к власти в результате  дворцового   переворота. 
 Переворот свершился, бедная немецкая принцесса София Августа Фредерика, по прозвищу Фике, превратилась в Ее Императорское Величество самодержицу Всероссийскую Екатерину Вторую.

Главным организатором  заговора, его душой и мозгом была сама Екатерина. Она умело использовала чувства одних и надежды других, никого не разочаровывала и не разубеждала, а уверенно шла к заветной цели. Она ощущала в себе способности и желание править, ей казалось, что она сумеет прославить и себя и страну. И все же, если бы не угроза лишиться всего, нависшая над ней с приходом к власти Петра, она, вероятно, так и не решилась бы на столь опасное предприятие, уж слишком велик был риск. Но император фактически загнал жену в угол, и после того, как он публично назвал ее «дурой» и велел арестовать, у нее не оставалось иного выхода, как испытать судьбу, поставив на кон все, что она имела. И она выиграла. Но теперь перед ней стояла новая и еще более сложная задача — удержать власть и воплотить в жизнь то, о чем она столько мечтала. Ей нужно было доказать России, всему миру и самой себе, что она достойна великого предназначения и что народ не ошибся, передав ей корону и скипетр российских государей

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Внутренняя политика Екатерины II

2.1. Первые годы  царствования

      Первые два-три года царствования Екатерины II заслуживают специального рассмотрения по двум причинам: в эти годы императрица разбирала «завалы», оставленные предшествующими царствованиями, а с другой стороны, в эти же годы выявились зачатки новой политики, получившей название просвещённого абсолютизма.

      Спустя семь лет после переворота, когда положение Екатерины на троне стало достаточно прочным и, казалось, ничто ей не грозило, она мрачными красками обрисовала положение страны в год, когда заняла престол: финансы находились в запущенном состоянии, отсутствовали даже сметы доходов и расходов, армия не получала жалованье, флот гнил, крепости разрушались, повсюду народ стонал от произвола и лихоимства приказных служителей, повсюду царил неправый суд, тюрьмы были переполнены колодниками, в неповиновении находились 49 тысяч приписных к уральским заводам крестьян, а помещичьих и монастырских крестьян в Европейской России – 150 тысяч. Рисуя столь безотрадную картину, императрица, конечно же, сгустила краски, но во многом она соответствовала действительности. Более того, Екатерина умолчала о двух главных своих бедах, несколько лет лишавших её покоя: первая состояла в насильственном овладении престола, права на который у неё отсутствовали совершенно; вторая беда – это наличие трёх законных претендентов на престол в лице двух свергнутых императоров и наследника – сына Павла Петровича.

      От свергнутого супруга удалось избавиться – через восемь дней после переворота его лишили жизни гвардейцы, приставленные для охраны. Сын Павел серьёзной угрозы не представлял, поскольку он не имел опоры ни в гвардии, ни при дворе, ни среди вельмож. Самым опасным претендентом Екатерина справедливо считала томившегося в Шлиссельбургской крепости 22-летнего Иоанна Антоновича. Не случайно императрица вскоре после воцарения пожелала на него взглянуть. Он выглядел физически здоровым, но многолетняя жизнь в полной изоляции нанесла невосполнимый урон, – он оказался умственно не развитым и косноязычным молодым человеком. Екатерина несколько успокоилась, но полной уверенности, что имя Иоанна Антоновича не станет знаменем борьбы против неё, не обрела и, как показали следующие события, была совершенно права.

      Екатерина, кроме того, не упомянула о внешнеполитическом наследии, полученном от супруга: разрыв с союзниками по Семилетней войне, заключение союза со вчерашним неприятелем Фридрихом II, передача в его распоряжение корпуса Чернышёва и подготовка к войне с Данией.

      Проще и выгоднее всего для Екатерины было дезавуировать внешнеполитические акции Петра III – они были крайне непопулярны как в обществе, так и в действующей армии и особенно в гвардейских полках, по повелению императора готовившихся к походу против Дании. Однако отказ от внешнеполитического курса супруга был неполным: Екатерина не пожелала пребывать в лагере союзников, чтобы продолжать Семилетнюю войну, но к радости изнеженных гвардейцев отменила датский поход  и отозвала корпус Захара Чернышёва. Не разорвала она и союза с Фридрихом II, поскольку имела виды на благожелательное отношение прусского короля к судьбам трона Речи Посполитой, где ожидали скорой смерти Августа III, а также Курляндии, где императрица намеревалась вернуть герцогскую корону Бирону.

      Сложнее обстояло дело с решением внутриполитических задач. Именно в этой сфере от императрицы требовалось проявить максимум осторожности, предусмотрительности, умения лавировать и даже действовать вопреки своим убеждениям. Этими качествами она обладала в полной мере.

      Преемственность политики в отношении дворян императрица подтвердила указом 3 июля 1762г., повелевавшим крестьянам находиться в таком же беспрекословном повиновении помещикам, как и прежде. Заметим, личные воззрения Екатерины на крепостное право вступали в вопиющее противоречие с её законодательством, т.е. практическими мерами, не ослаблявшими, а усиливавшими крепостной гнёт. Преемственность политики проявилась и в подтверждении Екатериной нормативных актов предшествующего царствования: она оставила в силе указ Петра III о запрещении владельцам мануфактур покупать крестьян и его же указ об упразднении Тайной розыскных дел канцелярии. Оба указа затрагивали интересы немногочисленной прослойки населения. Первый указ ущемлял мануфактуристов, но их в стране насчитывалось несколько сотен и их протест можно было игнорировать. Что касается Тайной  розыскных дел канцелярии то ни Пётр III, ни Екатерина не уничтожали орган политического сыска, а всего лишь изменили его наименование – отныне политическими преступлениями стали ведать Тайные экспедиции при Сенате и при Сенатской конторе в Москве. Полная преемственность карательных учреждений подтверждается тем, что штат Тайной экспедиции был укомплектован сотрудниками Тайной розыскных дел канцелярии во главе с кнутобойцем Шешковским. Зачитываемый крестьянам манифест убеждал их беспрекословно повиноваться властям, поскольку «собственное сопротивление, хотя бы и правильными причинами понуждаемо было, есть грех, не простительный противу Божьей заповеди». Если крестьяне будут продолжать сопротивляться, то их надлежало усмирять «огнём и мечом и всем тем, что только от вооружённой руки произойти может».

      Наконец, Екатерине II довелось “расчищать” ещё один завал, оставленный ей в наследие Елизаветой Петровной, опубликовавшей в 1752г. манифест о проведении в стране межевания земель. Манифестом 1765г. Екатерина отказалась от проверки владельческих прав на землю и руководствовалась принципом оставления за помещиками земель, которыми они владели к 1765г. Таким образом, все земли, ранее захваченные у казны, однодворцев и соседей, передавались помещикам в безвозмездное пользование. Мемуарист А.Т. Болотов назвал его “славным манифестом”, вызвавшим “великое потрясение умов”. Только в  XVIII в. в руках помещиков оказалось около 50 миллионов десятин земли, на владение которой они юридических прав не имели.     Манифест 1765 г. положил новый этап межеванию, значительно ускорив его проведение.

Главная цель Екатерины II состояла, однако, не в подтверждении или развитии законодательных инициатив своих предшественников и в особенности супруга, а, напротив, в доказательстве никчемности законотворчества Петра III: надлежало опорочить его царствование, убедить подданных, что страна в его правление катилась в пропасть и единственное её спасение состояло в низложении опасного для судеб нации монарха. В частности, надлежало определить будущее двух важнейших нормативных актов шестимесячного царствования Петра III: манифестов о вольности дворянства и о секуляризации церковных имений.

Секуляризация церковных земель Ученице Вольтера, конечно же, импонировала секуляризация, но она, зная недовольство церковников манифестом Петра III, поспешила обвинить бывшего супруга, что он «начал помышлять о разорении церквей», и объявила секуляризацию мерой «непорядочной и бесполезной», заверила церковников, что у неё нет желания «присвоить себе церковные имения».⁸

12 августа 1762г. императрица ликвидировала Коллегию экономии и вернула вотчину духовенству. Это была тактическая мера. В конце того же года она поручила рассмотреть судьбу церковных имений специальной комиссии. Укомплектованная сторонниками секуляризации комиссия сочинила угодный императрице доклад, и она 26 февраля 1764г. утвердила его – недвижимые  и движимые имения чёрного и белого духовенства подлежали секуляризации. .

В спор светской и духовной власти за право владения церковным  имуществом вмешались монастырские крестьяне, отказавшиеся повиноваться монастырским властям. Это укрепило Екатерину в намерении осуществить секуляризацию.

В целом секуляризация  церковных земель во второй половине XVIII в. позволила государству увеличить  земельный фонд, предназначенный  для пожалований дворянству, окончательно поставила духовенство в зависимость от самодержавной власти.

Императрица полагала, что освобождение дворян от обязательной службы усилит их независимость от трона, что противоречило  её представлениям о роли в обществе абсолютной монархии.

⁸ Мадариага И. Д. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002.

 

Однако отменить манифест Петра III  она не отважилась, как и не отважилась, и подтвердить его. Она решила спрятаться за спину специально учреждённой комиссии, которой дала два исключающих друг друга поручения. С одной стороны, она осудила манифест Петра III, ибо он, по её мнению, «в некоторых пунктах ещё более стесняет ту свободу, нежели общая отечеству польза и наша служба теперь требовать могут»⁹. Из этого повеления следует, что императрица намеревалась расширить дворянские привилегии.