Февральская революция 1917 года и двоевластие

       Временный  комитет Государственной Думы  старался перехватить власть  и взять инициативу по управлению  городом и государством в свои  руки. Прежде всего, был установлен  контроль над телеграфом и  железнодорожным транспортом. Депутат  Думы А.Бубликов, назначенный комиссаром  на транспорте, передал во все  уголки страны телеграммы о  начавшейся революции, о падении старого режима и о необходимости строгого выполнения распоряжений новой власти.

       Правительство  князя Голицына, собравшись на  экстренное заседание, признало  свою недееспособность, решило объявить  об отставке Протопопова, сославшись на его болезнь, и обратилось с ходатайством о назначении над оставшимися верными войсками «популярного военачальника» и о составе ответственного министерства. Царь сместил Хабалова, заменив его героем Галицийской битвы генералом Н.Ивановым. Он наделил его широкими полномочиями для водворения порядка и передал в его распоряжение снятые с фронта войска. Вместе с тем Николай II признал, что «перемены в личном составе министерства при данных обстоятельствах недопустимы». Плохая информированность царя подавала ему надежду, что он может лично справиться с «данными обстоятельствами». Однако время было упущено. Как отмечал в своих мемуарах Милюков, «в этот момент в столице России не было ни царя, ни Думы, ни Совета министров. Беспорядки приняли обличье форменной революции».

       Сведения  о стремительно меняющейся обстановке  в Петрограде вовремя не доходили  в Ставку. Видимо, этим объясняется  запись 27 февраля, в день восстания  столичного гарнизона, в дневнике  Николая II «Отвратительное чувство  быть далеко и получать отрывочные  неспокойные известия». Рано утром  28 февраля из Могилева отошли 2 литерных поезда («А» и «Б») - для царя и свиты. Впоследствии  некоторые современники оценят  отъезд Николая II из Могилева  как роковую ошибку, из-за которой  была утрачена связь между  государем, Ставкой, Царским Селом  и Петроградом. Его противники  и недруги воспользовались этим  обстоятельством. Однако оставаться  далее в неведении было невыносимым  для царя. К тому же он опасался за судьбу близких, которые могли подвергнуться нападению со стороны мятежных войск. Беспокойство отца за жизнь семьи, отягощенное заболеванием корью великих княжон, усугублялось сознанием серьезнейшей ответственности за будущее государства.

       В течение  суток литерные поезда двигались  по своему маршруту беспрепятственно, но ранним утром 1 марта 1917г.  у Малой Вишеры были получены  сведения, что дальше двигаться  небезопасно: восставшие солдаты  якобы уже заняли станции Любань  и Тосно (на самом деле это  было не так). До Петрограда  оставалось каких-нибудь 150 верст,  но связи со Ставкой или  с Царским Селом не было. Царь  принял решение ехать в Псков,  в штаб Северного фронта, откуда  по телеграфу можно было прояснить  ситуацию. Кружным путем через  Бологое-Старую Руссу-Дно поезда проследовали в Псков, куда они прибыли вечером 1 марта 1917г.

       За это  время в Ставке, да и по всей  стране в целом, произошли существенные  изменения.

       28 февраля  для всех в столице было  уже ясно, что происходит революция.  Восставшие солдаты полностью  овладели городом, в их руках  находилась Петропавловская крепость, Адмиралтейство, Зимний дворец и  другие важные объекты города. Царское правительство ушло в  отставку, ряд министров был арестован.  Скрывавшийся ранее Протопопов добровольно явился в Таврический дворец и сдался первому встречному солдату со словами: «Я - Протопопов». Власть в Петрограде осуществляли Временный комитет Государственной Думы и исполком Совета, единства между ними с самого начала не было. Временный комитет считал, что созданием ответственного министерства в этой ситуации не обойтись, что от царя надо потребовать гораздо больших уступок, а именно - добиваться его отречения в пользу цесаревича Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича.

       Настроение  революционных солдат и рабочих  стало, пожалуй, главным фактором  радикализации обстановки. Их лозунги и действия были гораздо более решительными, чем у умеренных оппозиционеров, оказавшихся на гребне поднявшейся волны, способной смести все на своем пути.

       28 февраля  и 1 марта Родзянко постоянно  находился на связи со Ставкой,  главнокомандующими фронтами и  флотами, информируя их о происходящем. М.Алексеев, ставший главной фигурой в Ставке после отъезда Николая II, все больше склонялся к мысли о поддержке Временного комитета Государственной Думы и его линии.

       Поздно  вечером 1 марта 1917г., когда царь  уже находился в Пскове, Алексеев  телеграфировал ему о том, что  необходимо «призвать ответственное  перед представителями народа  министерство». Алексеева в этом  вопросе горячо поддерживал главком  армией Северного фронта Н.Рузский,  ссылаясь на мнение других  главкомов фронтов. В конце  концов, царь уступил давлению  со стороны военных и направил  в Царское Село генералу Н.Иванову  телеграмму «Прошу до моего  приезда и доклада мне никаких  мер не предпринимать». Тем самым  он отказывался от силовых  методов восстановления порядка  и соглашался с условиями думского  комитета.

       Между  тем в Петрограде, в ночь с  1 на 2 марта, вопрос о власти  в стране получил неожиданное  разрешение. В ходе переговоров  между Временным комитетом Государственной  Думы и исполкомом Петросовета была достигнута договоренность об образовании Временного правительства во главе с прибывшим накануне из Москвы князем Г. Львовым - председателем Земского союза. Министром иностранных дел стал кадет П.Н.Милюков, военным и морским министром - октябрист А.И. Гучков, министром торговли и промышленности - прогрессист А.И. Коновалов. От «левых» партий в правительство вошел эсер А.Ф.Керенский, получивший портфель министра юстиции. Эсеро-меньшевистское руководство Петроградского Совета считало совершившуюся революцию буржуазной. Поэтому оно не стремилось взять всю полноту государственной власти и заняло позицию поддержки Временного правительства. В России образовалось двоевластие, при котором Временное правительство было вынуждено согласовывать все свои действия с Петроградским Советом, занимавшим более радикальные позиции и обладавшим поддержкой широких народных масс.

       Еще  не покончив с переговорами, Временный  комитет принял свою главнейшую  очередную задачу, ликвидацию старой  власти. Ни у кого не было  сомнения, что Николай II более  царствовать не может. Еще 26 февраля в своей телеграмме  к царю М. В. Родзянко требовал  только немедленного поручения  «лицу, пользующемуся доверием  страны, составить новое правительство», т. е. употреблял прежнюю формулу  Прогрессивного блока. Он прибавлял  при этом, что «медлить нельзя»  и что «всякое промедление  смерти подобно», и молил «Бога,  чтобы в этот час ответственность  не пала на венценосца». Но  уже 27 утром тон второй телеграммы  был иной: «Положение ухудшается. Надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже поздно. Настал последний час, когда  решается судьба Родины и династии».  На просьбы, обращенные к главнокомандующим  фронтами, - поддержать перед царем  обращение председателя Думы, - Родзянко  получил от генералов Брусилова  и Рузского ответные телеграммы, что его просьба исполнена.  Генерал Алексеев также настаивал,  вместе с великим князем Николаем  Николаевичем, на «принятии решения,  признаваемого нами единственным  выходом при создавшихся роковых  условиях», т. е. на составлении  ответственного министерства. В  том же смысле составлено было  заявление, подписанное великими  князьями и доставленное во  Временный комитет Государственной  думы. Но действительно было уже  поздно думать только об ответственном  министерстве. Нужно было полное  и немедленное отречение царя. С целью настоять на нем,  Временный комитет в ту же  ночь, с 1 на 2 марта, решил отправить  к Николаю II делегацию из А.И.Гучкова и В.В.Шульгина. Царь, правда, вызывал М.В.Родзянко, но отъезд из Петрограда председателя Думы в то время, когда только что формировалась новая революционная власть, признан был небезопасным. По мысли Комитета, отказ Николая II должен был последовать в пользу наследника при регентстве Михаила.

       Выехав  в 3 часа дня 2 марта, А.И. Гучков и В.В.Шульгин в 10 часов вечера были в Пскове и немедленно были приглашены в салон-вагон Николая II. Здесь после речи А.И. Гучкова о необходимости отречения в пользу сына (сидевший рядом с Шульгиным генерал Рузский сказал ему при этом: «Это уже дело решенное»), бывший государь ответил спокойно и не волнуясь, со своим обычным видом вежливой непроницаемости: «Я вчера и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься от престола. До 3 часов дня я был готов пойти на отречение в пользу моего сына. Но затем я понял, что расстаться с моим сыном я неспособен. Вы это, я надеюсь, поймете. Поэтому я решил отречься в пользу моего брата». Ссылка на отцовские чувства закрыла уста делегатов, хотя позволено думать, что в решении царя была и известная политическая задняя мысль. Николай II не хотел рисковать сыном, предпочитая рисковать братом и Россией, в ожидании неизвестного будущего. Думая, как всегда, прежде всего о себе и о своих даже и в эту критическую минуту и отказываясь от решения, хотя и трудного, но до известной степени подготовленного, он вновь открывал весь вопрос о монархии в такую минуту, когда этот вопрос только и мог быть решен отрицательно. Такова была последняя услуга Николая II родине.

       Спросив  делегатов, думают ли они, что  акт отречения действительно  успокоит страну и не вызовет  осложнений, - и не получив утвердительного  ответа, Николай II удалился и в  11 '/4 вечера возвратился в вагон  с готовым документом. В.В.Шульгин  попросил царя внести в текст фразу о «принесении всенародной присяги» Михаилом Александровичем в том, что он будет править в «ненарушимом единении с представителями народа», как это было уже сказано в документе. Царь тотчас же согласился, заменив лишь слово «всенародная» словом «ненарушимая». Без 10 минут в полночь на 3 марта отречение было подписано.

       Затем,  по просьбе Гучкова, царь подписал указы о назначении главой правительства князя Г.Львова, верховным главнокомандующим армией великого князя Николая Николаевича, командующим Петроградским военным округом генерала Л.Корнилова. В 1 час ночи 3 марта бывший царь уехал из Пскова в Могилев, записал в своем дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман».

       Остановившись,  как обычно, в доме могилевского  губернатора, но уже как частное  лицо, Николай Романов прервал  официальные отношения со всеми.  В этот же день, узнав об  отречении Михаила Александровича  от престола, он оставил в своем  дневнике такую запись: «Бог знает,  кто надоумил его подписать  такую гадость!»

       Утром  3 марта на квартиру княгини  Путятиной на Миллионной улице  в Петрограде, где тайно с 28 февраля жил великий князь  Михаил Александрович, явилась  представительная делегация новой  власти с весьма характерным  составом участников: новый премьер  Львов, Родзянко, Керенский, Некрасов, Терещенко, Ефремов, к которым  вскоре присоединились только что вернувшиеся из Пскова Гучков и Шульгин. Большинство гостей, включая Родзянко и Львова, уговаривали великого князя не вступать на престол вплоть до определения будущей формы правления в России Учредительным собранием. Особую активность проявлял в этом плане А.Керенский, ссылающийся на широко распространившиеся антимонархические настроения среди народных масс. После некоторых колебаний Михаил Александрович внял уговорам и подписал Манифест об отказе от престола до решения Учредительного собрания. Как вспоминал Милюков (он и Гучков были противниками отречения Михаила), особенно радовался этому Керенский, который «был в восторге. Экзальтированным голосом он провозгласил: «Ваше Высочество, - Вы благородный человек! Теперь везде буду говорить это!».

       События  3 марта фактически означали упразднение  монархии в России, поскольку  никто из царствующей династии  не мог претендовать на трон  в обход Михаила, передавшего  всю полноту власти Временному  правительству. Закончилось 300-летнее  правление дома Романовых. Самодержавие  в России окончательно пало. Это  был главный итог революции. 

1.3 Двоевластие

       Установление  двоевластия Временного правительства  и Петроградского Совета явилось  главным своеобразием политической  ситуации в стране после свержения  самодержавия. Главные задачи своей  внутренней политики оно обнародовало  в Декларации 3 марта 1917 г. В  ней объявлялось о полной и  немедленной политической амнистии; установлении свободы слова, печати, собраний для всех граждан  независимо от сословий и национальности  и распространении этих положений  на военнослужащих; немедленной  подготовке на основе всеобщего,  равного, тайного и прямого  голосования выборов Учредительного  собрания, которое должно будет  установить форму будущего правления  и конституцию страны; замене  полиции народной милицией; перестройке  местного самоуправления. В Декларации  особым пунктом предусматривалось  неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционных выступлениях и при этом подчеркивалась необходимость сохранения строгой воинской дисциплины. Для солдат устранялись все ограничения в пользовании общественными правами, в которых они приравнивались со всеми остальными гражданами.

       Примечательно,  что Декларацию наряду с министрами  Временного правительства подписал  и председатель Государственной  Думы М.Родзянко, хотя о судьбе  представительных органов старого  режима (Думы и Государственного  Совета) в самом тексте Декларации  ничего не говорилось. Не были  в ней точно определены и  пределы полномочий нового правительства.

        И  это было неслучайным, а отражало  реальное положение дел, когда  Временное правительство, с одной  стороны, стремилось максимально  укрепить свою власть, что выразилось  в сосредоточении в руках одного  органа и законодательных и  исполнительно-распорядительных функций,  а с другой, в своей деятельности испытывало серьезные ограничения решениями Петросовета.

       В ту  же ночь, когда было образовано  Временное правительство, Петроградским  Советом рабочих и солдатских  депутатов был издан получивший  широкую известность приказ №1. Он адресовался столичному гарнизону,  всем солдатам гвардии, армии,  артиллерии и матросам флота  для немедленного исполнения, а  рабочим Петрограда для сведения. В приказе предписывалось создать  выборные комитеты из представителей. нижних чинов во всех ротах, батальонах, полках, батареях, эскадронах, в отдельных службах и на судах военного флота; воинские части, не имевшие представителей в Совете, должны были избрать своих депутатов. Главным в приказе № 1 был третий пункт, согласно которому во всех своих политических выступлениях воинская часть должна подчиняться Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам. Тем самым принцип единоначалия, являющийся основополагающим принципом для любой армии, фактически уничтожался.   Более того, в приказе предусматривалось, что всякого рода оружие передавалось в распоряжение и под контроль солдатских комитетов, которые становились подлинными хозяевами воинских частей.