Гражданское судопроизводство

   Суд по гражданским искам

Состязательный  процесс, при котором происходили  прения сторон, применялся лишь в отношении  незначительных уголовных  и гражданских дел. Поскольку судебная власть не была отделена от исполнительной, в качестве судебных инстанций выступали административные органы различных уровней. Судом первой инстанции можно считать губную администрацию, однако глава X "О суде" Соборного Уложения практически полностью посвящена суду в московских приказах, что свидетельствовало об усилении централизаторские тенденции, когда все решение принимались в столице. По сложившейся традиции суд осуществлялся в приказе, управлявшем территорией, на которой проживали истец или ответчик, или же "кто в котором приказе ведом". Так, в Уложении было оговорено, что стрельцы по всем делам, "опричь розъбою и татьбы с поличным",  судятся только в Стрелецком приказе, и с иском к стрельцам можно было обращаться только в данный приказ. Патриаршие служащие и крестьяне судились в патриарших приказах и так далее.

   Начальников приказов называли судьями, дело рассматривалось  коллегиально - боярином  или окольничим "с товарыщи", подписывалось поименно теми должностными лицами, которые слушали дело: "А кого у вершения того дела не будет, и того в приговор не писать". Высшей апелляционной инстанцией являлся царь и Боярская дума. Царю подавали челобитную, если истцу "в приказе суда не дадут, или против его челобитья указу ему не учинят". В высшей инстанции рассматривались и наиболее сложные дела, как это предписывало Уложение: "А спорныя дела, которых в приказех зачем вершити будет не мощно, взносити ис приказов в доклад к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Русии, и к его государевым бояром и околничим и думным людем."  

   Судебный  процесс по гражданским делам  начинался с подачи челобитной истцом. Затем истцом составлялась и регистрировалась в приказе так называемая "приставная память" - документ, предназначенный  для пристава, который должен был  обеспечить явку ответчика в суд.  Пристав разыскивал ответчика, а в том случае если он скрывался, приставу предписывалось "взяв с собой товарыщей, стеречь у двора его день и два и три".  Если же ответчик отбивался силой, воеводе предписывалось дать стрельцов, пушкарей, затинщиков "сколько человек пригоже, чтобы приставу было с кем таково ослушника изымати".

   Ответчик  должен был представить "порутчиков", которые дали бы "поручную запись",  гарантирующую его явку на суд в установленный срок. Поручители упоминаются еще в Русской Правде, там их называли "послухами". В Древней Руси каждый человек  воспринимался  как часть определенного сообщества - семьи, рода, общины, сословной корпорации. Во всех делах, будь то уплата подати или судебная тяжба, господствовал принцип круговой поруки. За ответчика должны были поручиться его родичи или соседи: за посадского человека ручались посадские люди, за крестьянина - его односельчане-общинники и так далее. Поручители несли ответственность по своей поручной записи, например, в случае бегства ответчика Уложение предписывало "государевы пошлины и исцовы иски править с порутчиков". В некоторых случаях зависимые люди должны были выступать поручителями за своего владельца. Если он сбегал в свою вотчину или поместье, приставу предписывалось взять его крепостных "и велети их дати на поруку что им того своего боярина поставити в приказе на срок".  Если ответчик, несмотря на поручную запись, не являлся на суд, ему направлялась "государева зазывная грамота". Ответчик имел возможность дважды не явиться на суд без уважительной причины, но был обязан оплатить издержки истца. После третьей неявки ответчик считался проигравшим дело.

   Соборное  Уложение определяло порядок ведения  судебного процесса: "исцу и ответчику, став перед судьями искати и отвечати вежливо и смирно и не шумко, и  перед судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не бранитися." Жизнь и безопасность судьи была защищена суровыми наказаниями. Каралось и оскорбление судьи: "А будет  кто ни буди, пришед в который  приказ к суду...судью обесчестит непигожим словом, а сыщется про то допряма, и того за государеву еню бити кнутом или батогом, что государь укажет".

   Судоговорение происходило устно. Суд принимал во внимание письменные документы, но только те, что были представлены до и во время самого процесса: "у  истца и у ответчика писменных  ссылок и никаких писем после  суда не приимати, опричь того, что в  суде подано". Для представления  оправдательных документов, хранившихся  не в Москве, сторонам давался "поверстный срок". Большое значение имели  свидетельские показания. Свидетели  приносили присягу говорить правду - "целовали крест". Судебная практика той эпохи различала "ссылку из виноватых" и "опчюю ссылку". В первом случае одна из сторон представляла своих свидетелей, но тогда от них требовалось полное совпадение показаний. Если же "не все во одну речь, хотя един не по нем скажет", эти противоречивые показания засчитывались против ссылавшейся на них стороны. "Опчая ссылка" означала, что истец и ответчик ссылались на общих свидетелей, чьи показания, как правило, и решали дело. Если же общие свидетели не могли дать удовлетворительных показаний, судьи назначали повальный обыск. Воеводам и приказным людям направлялись соответствующее предписание - "государевы грамоты".  Воеводы наряжали для проведения повального обыска "сыщиков" и по результатам обыска отправлял в суд "обыскные речи". Под повальный обыск попадали люди всех сословий, но обыскные речи дворян и крестьян составлялись особо. Главную роль играло большинство показаний: "того и оправити, по ком обыскных людей скажет больши".  Однако за сторонами сохранялось право жаловаться на неправильные показания большинства свидетелей. В таком случае предусматривалась следующая мера: из каждой сотни опрошенных брались по два свидетеля и между ними устраивали очную ставку.

   Решение суда оформлялось в письменном виде - подьячий составлял "судное дело". Черновик подписывался истцом и ответчиком и хранился у подьячего "для  спору". Переписанный набело экземпляр  скреплялся дьяком и хранился в приказе. Выигравшая дело сторона получала грамоту, подтверждавшую ее права.

   Ряд статей Соборного Уложения был направлен  на обеспечение беспристрастности  объективности рассмотрения дел.  Впервые вводился институт отвода судей. Об этом имели право ходатайствовать обе стороны: "А будет которой судья исцу будет недруг, а ответчику друг или свой, и о том истец учнет бити челом государю до суда, что ему перед тем судьею искати не мощно, такьже будет и ответчик до суда же учнет бити челом, что истцу его судья друг или свой и отвечати ему перед тем судьей не мощно, и тех исца и ответчика тому судии, на кого будет такое челобитье, не судити, а судити их иному судии, кому государь укажет." Судьи несли ответственность за оправдание виноватых или обвинение невиновных "по посулы", то есть за взятки. Бояр, окольничих, думных людей за такой проступок лишали чести, судей не из думных людей подвергали торговой казни, то есть наказанию кнутом на площади. Особые меры предосторожности принимались против хитроумных подьячих. В Уложении подробно расписывалось, что  делать, когда обнаружиться подлог в судном деле и как поступать, если то спорное дело "истцовым или ответчиковым промыслом подьячий вынесет ис приказу для какия ни буди хитрости". При вступлении в должность судьи приносили на Евангелии торжественную клятву не вершить дела по "посулам и поминкам".Но, по отзывам современников, это мало помогало. Подьячий Г. Котошихин писал о судьях: "ни во что их есть вера и заклинателство, и наказания не страшатся, от прелести очей своих и мысли содержати не могут и руки свои ко взятию скоро допущают, хотя не сами собою, однако по задней леснице чрез жену, или дочерь, или чрез сына и брата, и человека, и не ставят того себе во взятые посулы, будто про то и не ведают".