Экономика России после первой мировой войны

Первая мировая  война оказала чрезвычайно сильное  влияние на экономическое развитие России. Размах боевых действий, потребность  армии в военном снаряжении превзошли  любые прогнозы. Расчеты на скоротечный  характер войны, которыми руководствовались  правящие круги и держав Антанты, и австро-германского блока, оказались  несостоятельными. Для удовлетворения нужд фронта правительствам стран - участниц конфликта в этих условиях необходимо было мобилизовать весь экономический  потенциал своих государств, перевести  все народное хозяйство на военные  рельсы в целях преодоления обозначившегося  вскоре после начала боевых действий кризиса снабжения армий.

Русская армия  ощутила нехватку вооружения уже  в первые месяцы войны. Мобилизационный  запас снарядов был израсходован за 4 месяца, а для его восстановления (при существовавших темпах производства) требовался год. С декабря 1914 по март 1915 г. фронт получил лишь треть  необходимого количества снарядов и  винтовок. Надежды военного министерства решить проблему снабжения армии  с помощью одних казенных заводов  не оправдались.

Наступление австро-германских войск на Восточном фронте весной и летом 1915 г. показало всю глубину  кризиса боеснабжения русской армии. Неспособность бюрократии решить своими силами проблему экономического обеспечения  войны становилась очевидной. В  этих условиях буржуазные круги попытались взять на себя руководство делом  военно-экономической мобилизации. В мае 1915 г. IX съезд представителей промышленности и торговли принял решение  о создании военно-промышленных комитетов, которые должны были заниматься переводом  частных предприятий на военное  производство. Политически активные круги российской буржуазии - главным  образом представители делового мира Москвы - стремились использовать военно-промышленные комитеты для усиления своего влияния на управление страной. Впрочем, царское правительство, вынужденное  санкционировать создание этих организаций, ограничило их деятельность довольно узкими рамками. В развитии военного производства комитеты большой роли не сыграли. Правда, их деятельность имела  известное значение для обеспечения  армии вещевым и интендантским  довольствием, для мобилизации мелких и средних предприятий. Однако в  целом доля военно-промышленных комитетов  в общей массе заказов военного ведомства в 1915-1917 гг. составила лишь 3-5%, а в фактических поставках - не более 2-3%. Ряд военнохозяйственных  функций выполняли возникшие  еще летом 1914 г. Всероссийский земский  и Всероссийский городской союзы. Для координации их деятельности в 1915 г. был образован Главный  комитет по снабжению армии (Земгор).

Кризис боеснабжения армии вынудил царское правительство  приступить к созданию государственной  системы экономического регулирования, что было необходимо для перевода народного хозяйства на военные  рельсы и удовлетворения нужд фронта. Первые серьезные шаги в этом плане  были предприняты в мае 1915 г. Основу системы военно-экономического регулирования  в России составили образованные в августе 1915 г. четыре чрезвычайных высших государственных Учреждения - Особые совещания по обороне, перевозкам, продовольствию и топливу. Их главами являлись соответственно министры: военный, путей сообщения, главноуправляющнй землеустройством и земледелием (впоследствии - министр земледелия) и министр торговли и промышленности. Членами Особых совещаний являлись чиновники различных ведомств, а также представители "общественности" (депутаты Думы и Государственного совета, члены Центрального военно-промышленного комитета и др.). Хотя все они получали лишь право совещательного голоса, однако в целом создание Особых совещаний было известной уступкой самодержавия оппозиции, которая летом 1915 г. в лице в первую очередь думского большинства объединилась в Прогрессивный блок и находилась в состоянии конфронтации с властью. Наиболее важная роль в системе Особых совещаний отводилась Особому совещанию но обороне. Оно осуществляло надзор за работой соответствующих промышленных предприятий, содействовало образованию новых заводов, распределяло военные заказы, контролировало их выполнение и т.п.

В целом меры по переводу народного хозяйства  страны на военные рельсы принесли ощутимые результаты. Производство вооружений росло очень высокими темпами. Так, в августе 1916 г. винтовок было изготовлено  на 1100% больше, чем в августе 1914 г. Производство пушек (76 мм и горных) с  января 1916 г. по январь 1917 г. увеличилось  более чем на 1000%, а 76 мм снарядов на 2000%. Выработка пороха и взрывчатых веществ возросла на 250-300%. Снабжение  фронта, таким образом, существенно  улучшилось. Однако преимущество германских войск в артиллерии, особенно тяжелой, сохранялось, что оборачивалось  для русской армии сравнительно большими потерями в живой силе. Так, на тысячу человек английская армия  потеряла в войну 6, французская - 59, а русская - 85 человек. Удовлетворить  в полном объеме потребности фронта в вооружении (особенно - повышенной технической сложности) отечественная  промышленность не могла. Русская армия  зависела от военных поставок союзников.

Несмотря на впечатляющие темпы развития отраслей оборонной промышленности, создать  крепкое военное хозяйство не удалось. По мере того как война затягивалась, все более осязаемыми становились  симптомы общего расстройства экономической  жизни. Сильно ухудшилось финансовое положение  страны. Золотое обеспечение кредиток на 1 марта 1917 г. составляло примерно 14-15%. Внешняя задолженность России возросла (Англия предоставила во время войны  займы на 4,5 млрд руб., Франция - на 2,5 млрд руб.), а вместе с ней и  зависимость царизма от зарубежных кредиторов. Быстрый рост военного производства происходил за счет интенсивной  траты основного капитала промышленности и транспорта, что привело к  кризисному состоянию важнейшие  отрасли народного хозяйства. Прокатка черного металла в последние  пять месяцев перед Февральской  революцией колебалась в пределах от 50 до 80% потребности, выплавка металла  с октября 1916 г. по февраль 1917 г. упала  с 16,5 млн пудов до 9,5 млн пудов. Недогруз угля к зиме 1917 г. достиг 39%, что грозило остановкой даже некоторых  оборонных предприятий. Нехватка рельсового металла, подвижного состава и топлива не позволяла железнодорожному транспорту справиться с возросшим объемом перевозок.

Самым ярким  симптомом грядущего полного  расстройства хозяйственной жизни  стал продовольственный кризис. Перебои  в снабжении городов - прежде всего  Москвы и Петрограда - продуктами питания  и сопряженный с этим рост дороговизны  обозначились уже в 1915 г. Правда, съестные запасы в стране имелись в достаточном  количестве. В 1914-1916 гг. было собрано 13,5 млрд пудов продовольственных и  кормовых хлебов. Этого вполне хватило  бы и для удовлетворения нужд фронта, и для обеспечения городского населения. Однако расстройство железнодорожного транспорта, нарушение хозяйственных  связей между городом и деревней, спекуляция сделали проблему бесперебойного снабжения городов неразрешимой. Введенная в конце 1916 г. принудительная разверстка хлебных поставок к февралю 1917 г. дала весьма незначительные результаты. Привоз продовольствия в Петроград  и Москву в январе - феврале 1917 г. составлял лишь 25% от запланированного. Неоднократно предпринимавшиеся самодержавием  попытки решить проблему путем совершенствования  системы военно-хозяйственного регулирования (образование в декабре 1915 г. Совещания  министров по обеспечению нуждающихся  местностей империи продовольствием  и топливом, наделение председателя Совета министров летом 1916 г. чрезвычайными  полномочиями и создание при пем  Особого совещания министров  для объединения всех мероприятий  по снабжению армии и флота  и организации тыла и т.п.) в  обстановке грызни в верхах, "министерской чехарды", конфликтов между бюрократией  и "обществом" не внесли каких-либо осязаемых перемен в положение  дел в тылу. Неспособность правительства  наладить стабильное обеспечение городов  продуктами первой необходимости создавало  крайне опасную для существующего  режима ситуацию. В условиях растущей усталости широких слоев населения  от тягот войны и падения авторитета власти, что было столь характерно для кануна Февральской революции, любые, даже временные, перебои в  снабжении могли породить социальный взрыв.