Автор работы: Пользователь скрыл имя, 20 Марта 2012 в 15:52, реферат
На самом деле на Заячьем острове (по-фински Ени-саари) был заложен не город, а крепость. Город возник позже под ее защитой на соседнем Березовом острове. Некоторые исследователи утверждают, что Петр при закладке не присутствовал (как установили историки, с 11 по 20 мая его на месте будущего города вообще не было).
Голова Петра
Ученица Фальконе Мари Анн Колло в течение одной ночи вылепила голову Петра, в то время как скульптор бился над ней несколько лет и, отчаявшись после неоднократных попыток, отказался сделать это сам.
К тому времени мадмуазель Калло уже была известна в Петербурге по талантливым скульптурным портретам до сих пор хранящимся в Эрмитаже. Ещё задолго до создания головы Петра она стала членом Российской Академии художеств.
Но вошла в историю как соавтор Фальконе по созданию великого монумента. Едва ли профессор Фальконе, приступая к работе над статуей, мог предположить, что однажды дойдет до полного отчаяния от сознания собственного бессилия при моделировании головы Петра.
Трижды он лепил эту удивительную голову, трижды, как ему казалось, был близок к успеху, трижды императрица отвергала его модели, оставаясь неудовлетворённой отсутствием сходства с оригиналом.
И в тот момент, когда ситуация грозила стать драматической, Мари Анн Колло, давняя ученица скульптора, приехавшая с ним в Россию и ставшая его постоянной помощницей, предложила вылепить эту голову самостоятельно.
Работая над головой всадника, Колло использовала гипсовую маску, снятую ещё при жизни Петра скульптором Растрелли. Успех был полный.
Показанная Екатерине модель вызвала восторженное одобрение. Ваятельнице была назначена пожизненная пенсия. Отдал должное ученице и скульптор. Фальконе постоянно подтверждал равноправное участие Колло в работе над памятником.
Получив в 1788 году по случаю открытия монумента Петра Первого золотую и серебряную медали, он одну из них - серебряную отдал ей.
Гром-камень
Так в народе назывался огромный гранитный монолит, издавиа расколотый молнией во время грозы. В двенадцати верстах от Петербурга, близ Конной Лахты, в лесу, обросший мхом и лишайником, с деревьями, растущими сквозь расщелины, издревле лежал огромный камень, на который не раз во время Северной войны поднимался Пётр, наблюдая за передвижениями войск.
Изначальная идея Фальконе - вознести конную статую на пьедестал в виде каменной горы - не предполагала для этой цели единого камня. Об этом можно было только мечтать.
Фальконе разработал эскиз скалы, составленной из отдельных каменных блоков. В 1767 году на поиски камней была снаряжена специальная экспедиция. Однако поиск результатов не дал: либо камни были мелкие, либо они находились в таких местах, откуда их доставка оказывалась невозможной.
Только через год с помощью Семёна Вишнякова, давнего поставщика строительного камня для нужд Петербурга, была обнаружена гранитная глыба, в незапамятные времена расколотая молнией и потому звавшаяся в народе Гром-камнем.
Началась двухлетняя эпопея обработки и доставки гигантской скалы в Петербург.
Для этого надо было освободить её от земли, убедившись при этом, что камень ограничен в размерах, то есть не является составной частью какого-то необъятного монолита.
Затем к заливу пробили широкую просеку, по которой при помощи хитроумного приспособления с бронзовыми шарами в деревянных, обитых медью желобах и сложной системы блоков камень доставили к берегу.
Здесь его перегрузили на специально построенное судно и под пристальным вниманием всего города в сентябре 1770 года благополучно доставили к Сенатской площади и успешно выгрузили на берег.
По случаю счастливого завершения этой операции выбили специальную медаль, на лицевой стороне которой отчеканили два слова, вместившие в себя талант и усердие, выдумку и изобретательность, умение и опыт сотен людей: "Дерзновению подобно".
Парижские сувениры
Уезжая из России, Фальконе увёз с собой во Францию осколки Гром-камня, которые раздаривал друзьям как сувениры. Неожиданно в Париже возникла мода оправлять эти осколки в драгоценные металлы, превращая их в женские украшения. Фальконе не суждено было довести дело всей жизни до конца.
Разногласия с президентом Академии художеств И. И. Бецким по вопросам теории и практики ваяния были столь непримиримы, что как тот, так и другой в письмах к Екатерине не считали нужным скрывать своих антипатий друг к другу.
Откровенная враждебность Бецкого наконец вылилась в прямое обвинение скульптора в растрате казённых денег.
Всё это сопровождалось непристойными шутками и сплетнями по поводу сложных и внешне не очень понятных взаимоотношений скульптора с Колло.
В 1778 году, за четыре года до открытия памятника Петру, Этьен Морис Фальконе покидает Петербург и кружным путём, через Голландию, где он задерживается на два года, возвращается во Францию.
Изложенная легенда вполне могла иметь место в истории «Медного всадника» и в жизни его создателя, тем более, что ее рождению способствовали реальные факты.
Ещё в то время, когда Гром-камень доставили в Петербург, а Фальконе не помышлял о досрочном выезде из России, петербуржцы были так поражены этой гранитной скалой, что, как писал один из них, «многие охотники ради достопамятного определения сего камня заказывали делать из осколков оного разные запонки, набалдашники и тому подобное».
Необычное название этого моста в Петербурге не могло не породить множество романтических легенд. Необычное название этого моста в Петербурге не могло не породить множество романтических легенд. Рассказывали, что в 18 веке, когда набережная реки Мойки являлась городской границей, на Поцелуевом мосту прощались со своими возлюбленными моряки и вообще все, кому приходилось уезжать из города. Здесь же происходили и встречи с любимыми, которые, естественно, сопровождались поцелуями. По другой версии, неподалеку от моста находилась тюрьма, и арестанты прощались на нем со своими родными. Также говорили, что на этом мосту встречались влюбленные пары, вынужденные по каким-либо причинам встречаться тайком. Настоящее же происхождение названия "Поцелуев мост" гораздо прозаичнее. Просто рядом с мостом в 18 веке жил купец по фамилии Поцелуев, державший в своем доме трактир под названием "Поцелуй". Трактир был хорошо известен в городе, поэтому вскоре его название "перекинулось" на ближайший к нему мост.
Существует легенда, что среди миллиона металлических заклепок Большеохтинского моста есть одна золотая, закрашенная в один цвет со всеми. Еще в 1829 г. при утверждении Государем перспективного плана развития Петербурга была обозначена трасса постоянного моста, который должен был соединить Калашниковскую набережную и Малую Охту. Однако, в то время у городских властей главной заботой было решение другой проблемы — строительство постоянного моста в центре столицы. 1 сентября 1901 г. Городская управа объявила международный конкурс на лучший проект моста. На конкурс в течение 12 месяцев поступило 16 проектов, в том числе 7 из Петербурга, 1 из Москвы, 2 из Франции, 1 из Германии, 2 из Австро-Венгрии, 1 из Голландии, 1 из Испании и 1 из США. Жюри признало, что ни один из них не удовлетворяет техническим условиям. К 24 сентября 1907 г. проект был переработан и утвержден. Мост очень был нужен городу, так как лодочный и паромный перевозы не справлялись с потоком людей и грузов, а весной 1907 г. произошел случай, взволновавший городскую общественность — во время перевоза с левого берега Невы на Охту старый пароходик под названием «Архангельск» опрокинулся и затонул. Погибло несколько человек. Государь 13 мая того же года повелел: «Не затягивать постройку моста!».Закладка моста произведена накануне дня двухсотлетия Полтавской битвы — 26 июня 1909 г. Поэтому мост назвали именем Императора Петра Великого. Но это название упразднили в годы советской власти. Не любили в то время вспоминать о существовании когда-то в стране императоров.
Среди узких романтических улочек Петроградской стороны, сохранивших свои первоначальные имена, есть улица со сказочным названием — Бармалеева. Мнения исследователей по поводу этимологии этого необычного названия расходятся. Одни утверждают, что восходит оно к широко распространенной в Англии фамилии Бромлей, один из носителей которой вполне мог осесть в Петербурге и дать название улице. Другие ссылаются на толковый словарь Даля, где есть слово «бормо-лить», которое означает «невнятно бормотать», и вполне вероятно, что производное от него «бармалей» могло быть прозвищем человека, от которого и пошло название улицы.
Однако в городе бытует легенда о том, что Бармалеевой улица названа по имени страшного разбойника — людоеда из любимой детьми сказки Корнея Чуковского. У этой легенды реальная биография с конкретными именами родителей и точной датой рождения. Об этом рассказал сам Чуковский.
В 1920-х годах они с художником М. В. Добужинским, бродя по городу, оказались на улочке с этим смешным, как им показалось, названием. Посыпались шуточные предположения и фантастические догадки. Вскоре сошлись на том, что улица получила имя африканского разбойника Бармалея. Тут же на улице Добужинский нарисовал портрет воображаемого разбойника, а у Чуковского родилась идея написать к рисункам художника стихи. Так появилась знаменитая детская сказка.
В 1925 году издательство «Радуга» выпустило ее отдельной книжкой и, благодаря необыкновенной популярности как у детей, так и у взрослых, имя Бармалея стало известно всей стране. А уж ленинградцы не сомневались, что обращение Ванечки и Танечки к Крокодилу, проглотившему разбойника:
Если он и вправду сделался добрее,
Отпусти его, пожалуйста, назад!
Мы возьмем с собою Бармалея,
Увезем в далекий Ленинград, —
имело конкретное продолжение, и бывший африканский людоед — подобревший и любвеобильный — ныне проживает в одном из домов Петроградской стороны, на тихой улице своего имени.