Правители России от древних времен до современности

Федор был полный телом, очень сильный, румяный и  черноглазый юноша, от природы одаренный  умом и способностями. Борис Годунов, сам не имевший почти никакого образования, постарался дать сыну совсем не то воспитание, которое по обычаю получали дети московских государей. Он выписал для сына иностранных учителей и рано приучал юношу к пониманию правительственных дел. Судя по сохранившимся официальным документам, отец ничем не пренебрегал, чтобы укрепить за ним престол, и еще при жизни именовал Федора "великим государем". 14 апреля 1605 года, на другой день после смерти Бориса, Москва присягнула Федору без ропота и волнений. Федор отстранил от командования войсками, воевавшими против наступавшего с Украины самозванца, князя Мстиславского и отправил вместо него Петра Федоровича Басманова. На Басманова возлагались надежды, которых тот не оправдал. 7 мая вместе со всеми войсками новый воевода присягнул Дмитрию, а 1 июня в Красное Село приехали послы от претендента - дворяне Плещеев и Пушкин. Народ, узнав об этом, подхватил гонцов и повез на Красную площадь. Посланцев поставили на Лобном месте, и они при огромном стечении народа прочитали грамоту царевича. Дмитрий извещал в ней о своем спасении, прощал московским людям, что они по незнанию присягали Годуновым, припоминал всякие утеснения и насилия, причиненные народу Борисом, обещал всем льготы и милости и приглашал прислать к нему посольство с челобитьем.

В толпе поднялось  сильное смятение. Одни кричали: "Буди здрав, царь Дмитрий Иванович!" Другие говорили: "Да точно ли это Дмитрий  Иванович? Может быть, это не настоящий". Наконец раздались голоса: "Шуйского! Шуйского!" Шуйского возвели на Лобное место. Сделалась тишина, и Шуйский громко объявил: "Борис послал убить Дмитрия-царевича, но царевича спасли; вместо него погребен попов сын". Тогда толпа неистово заревела: "Долой Годуновых!" - и без удержу бросилась в Кремль. Защищать Федора было некому. Стрельцы, стоявшие на карауле, отступили без боя. Царь побежал в Грановитую палату и Сел на престол. Царица Мария Григорьевна и царевна Ксения встали подле него с образами. Народ ворвался в палату, стащил Федора с престола, но не причинил ему никакого вреда. На водовозных клячах царицу и ее детей отвезли в прежний Борисов дом и приставили к ним стражу. Тогда же перехватали всех родственников и сторонников Годуновых и ограбили их дома.

10 июня от  Дмитрия приехали в Москву  князь Василий Голицын и князь Рубец-Мосальский. Они свели с престола патриарха Иова и сослали его в Старицкий Богородицкий монастырь. Не известно, имели ли они какие-то конкретные распоряжения насчет царского семейства. Но в тот же день в дом Годуновых явились со стрельцами дворяне Молчанов и Шерефединов. Узников развели по разным комнатам и умертвили. Вдову Бориса удавили веревкой. Федор пробовал бороться, но его оглушили дубиной и тоже задушили. В живых осталась одна Ксения. Голицын и Мосальский объявили народу, что Мария и Федор отравили себя ядом. Тела их погребли без всяких почестей в Варсонофьевском монастыре. Туда же из Архангельского собора перевезли гроб с телом Бориса. Впоследствии при царе Василии Шуйском тела Бориса и Федора Годуновых перезахоронили еще раз - в Троице-Сергиевском монастыре.

По официальной версии, Лжедмитрий - это беглый монах Григорий Отрепьев.  

Лжедмитрий сумел захватить  трон и правил Русским государством около года. Но народные волнения и  боярский заговор привели к его  свержению и смерти. Суммируя летописи и воспоминания очевидцев, современный историк так воссоздает картину смерти Лжедмитрия.  

"...Заговорщики,  располагая небольшими силами, не  были уверены, что им сразу  удастся сломить сопротивление  дворцовой стражи. Поэтому они  и разработали запаской план  действий, выполнить который взялся  Осипов. Дьяк должен был потихоньку  пробраться в царскую спальню и убить там Лжедмитрия еще до того, как начнется общий штурм дворца. Осипову удалось выполнить только первую часть плана.  

Как повествует один из царских телохранителей, злоумышленник  проник через все караулы (а всего  во дворце было пять дверей с караулами) и добрался до спальни, но тут был убит Басмановым. Судя по разным источникам, Осипов успел выбранить царя, назвав его недоноском. По русским источникам, он произнес целую речь против еретика и расстриги. На самом деле у него попросту не было времени для такой речи.  

Прикончив Осипова, Басманов тут же велел выбросить  его труп из окна на площадь... Шум  на площади усилился, и Лжедмитрий вновь послал Басманова узнать, что  происходит. Вернувшись, тот сообщил, что народ требует к себе царя. Самозванец не отважился выйти на крыльцо, но с бердышем в руках высунулся в окно и, потрясая оружием, крикнул: "Я вам не Борис!" (Годунов) В ответ раздалось несколько выстрелов, и Лжедмитрий поспешно отошел от окна.  

Басманов пытался  спасти положение. Выйдя на Красное крыльцо, где собрались все бояре, он принялся именем царя увещевать народ успокоиться и разойтись... Заговорщики заметили в толпе неуверенность и поспешили положить конец затянувшейся игре. Подойдя сзади к Басманову, Татищев ударил его кинжалом. Другие заговорщики сбросили дергающееся тело с крыльца на площадь. Расправа послужила сигналом к штурму дворца. Толпа ворвалась в сени и обезоружила копейщиков. Отрепьев заперся во внутренних покоях с пятнадцатью немцами. Шум нарастал. Двери трещали под ударами нападавших, самозванец рвал на себе волосы. Наконец он бросил оружие и пустился наутек. Подле покоев Марины [Мнишек] Отрепьев успел крикнуть: "Сердце мое, измена!"  

Струсивший  царь даже не пытался спасти жену. Из парадных покоев он бежал в баньку (ванную комнату, как называли ее иностранцы). Воспользовавшись затем потайными ходами, самозванец покинул дворец и перебрался, по словам К. Буссова, в "каменный зал". Русские источники уточняют, что царь попал в каменные палаты на "взрубе". Но Отрепьеву не приходилось выбирать. Он прыгнул из окна с высоты около двадцати локтей. Обычно ловкий Отрепьев на этот раз мешком рухнул на землю, вывихнул ногу и потерял сознание.  

Неподалеку  от каменных палат стражу в воротах  несли верные Лжедмитрию караулы... Придя в себя, Лжедмитрий стал умолять стрельцов "оборонить" его от Шуйских. Подняв царя с земли, стрельцы внесли его в ближайшие хоромы. Между тем мятежники, не обнаружив Лжедмитрия во дворце, принялись искать его по всему Кремлю. Вскоре им удалось обнаружить его убежище. Украинские стрельцы были единственными из всей кремлевской стражи, кто пытался выручить самозванца. Они открыли пальбу и застрелили одного-двух дворян заговорщиков. Но силы были неравные. Толпа заполонила весь двор, а затем ворвалась в покои. Стрельцы сложили оружие.  

Попав в руки врагов, Отрепьев понял, что проиграл игру. И все же он продолжал отчаянно цепляться за жизнь. Глядя с земли  на окружавшие его знакомые лица, самозванец униженно молил дать ему свидание с матерью или отвести на Лобное место, чтобы он мог покаяться перед всем народом. Враги были неумолимы. Один из братьев Голицыных отнял у Гришки последнюю надежду на спасение. Он объявил толпе, что Марфа Нагая давно отреклась от Лжедмитрия и не считает его своим сыном. Слова Голицына положили конец колебаниям. Дворяне содрали с поверженного самодержца царское платье. Оттеснив стрельцов, заговорщики окружили плотным кольцом скорчившуюся на поду фигурку. Те, что стояли ближе к Гришке, награждали его тумаками. Те, кому не удавалось протиснуться поближе, осыпала его бранью. "Таких царей у меня хватает дома на конюшне!", "Кто ты такой, сукин сын?" - кричали они наперебой...  

Толпа москвичей  продолжала расти, и заговорщики, опасаясь вмешательства народа, решила покончить  с самозванцем... Решительнее всех в толпе, окружившей самозванца, действовал московский купец Мыльник. На повторные просьбы Отрепьева дозволять ему говорить с народом с Лобного места купец закричал: "Нечего давать еретикам оправдываться, вот я тебе дам благословение!" С этими словами он разрядил в него свое ружье...  

Заговорщики спешили  довершить дело. Они набросились  на окровавленного, бившегося в агонии Отрепьева как стая воронья и  продолжали рубить распростертое на полу тело и стрелять в него даже после того, как оно перестало  обнаруживать признаки жизни".

Шуйский Василий  Иванович (1553 - 1612) - князь, боярин и воевода, впоследствии царь, сын боярина кн. И. П. Шуйского. Хитрый и угодливый, он единств, из кн. Шуйских, подвергшихся опале в правление Б. Ф. Годунова (1587), остался у дел. В 1591 вёл следствие в Угличе по делу о смерти царевича Дмитрия Ивановича и в угоду правительству засвидетельствовал, что тот умер от несчастного случая. В 1596 направлен с полком прав. руки «на берег», в Алексин, «по крымским вестем». В 1605 в интересах Лжедмитрия 1 заявил, что царевич остался жив, но затем через торг. людей Москвы стал усиленно распространять слухи, что Лжедмитрий - самозванец, стремящийся искоренить православие. Лжедмитрий отправил его на плаху, но тут же помиловал. Шуйский сразу же возглавил против Лжедмитрия заговор. В мае 1606 заговорщики использовали выступление моек. люда против Лжедмитрия и поляков, пришедших с ним, и убили его. Затем кучка сторонников Шуйского, без Земского собора, «выкрикнула» его на Красной площади на царство. Выдвинутый на престол боярством, Шуйский при венчании на царство дал «крестоцеловальную запись», согласно которой царь должен был все важнейшие дела решать с боярами. Своё царствование начал рядом грамот, полных лжи и клеветы. Правление его было очень несчастливо и полно бунтов и мятежей, а также войн с внеш. (гл. образом - поляками) врагами. Одним из гл. событий на Руси в его царствование была гражданск, война. Для консолидации сил господствующего класса и прекращения борьбы из-за крестьян между феодалами Шуйский издал Уложение (9 марта 1607), признававшее крепостных крестьян закрепленными за теми владельцами, за которыми они были записаны в писцовых книгах нач. 1590-х гг. Уложение установило срок в 15 лет для розыска беглых крестьян. Лишь осенью 1607 с большим трудом прав-ву удалось подавить восстание крестьян, но тут же пришлось вести борьбу с новым самозванцем - Лжедмитрием II, который разбил (1608) под Болховом воевод Шуйского и обосновался в Тушине. Чтобы иметь возможность бороться с ним, Шуйский призвал на помощь швед. войска, за что ему пришлось отдать шведам Корелу (Кексгольм) с уездом. Держался Шуйский у власти только при помощи своего племянника М. Скопина-Шуйского, талантливого полководца, весьма популярного в народе. Это ему вместе с народ. ополчением удалось освободить в нач. 1610 север и большую часть Замосковного края от войск «тушинского вора» и его союзников (поляков). После неожиданной смерти Скопина-Шуйского польск, кор. Сигизмунд III начал прямые военные действия против России и разбил войска Шуйского у с. Клумина. Неудачи прав-ва в борьбе с интервентами, недовольство дворян и части бояр его внеш. политикой привели к мятежу дворян во главе с З.Ляпуновым. В июле 1610 г. Шуйский был свергнут и насильно пострижен в монахи. Власть временно перешла к группе бояр. Гетман С. Жолкевский увёз Шуйского в Варшаву, где тот и умер.

Влади́слав IV (польск. Władysław IV Waza) (9 июня 1595—20 мая 1648) — король Польши с 6 февраля 1633, ( провозглашение избрания 8 ноября 1632 ), старший сын Сигизмунда III. 27 августа (6 сентября) 1610 года, как Московский царь, принял присягу московского правительства и людей.

По договору 4 февраля 1610 года, который был заключен под Смоленском между королем Сигизмундом и московским посольством, королевич Владислав должен был занять после принятия православия Московский престол. После низложения Василия Шуйского летом 1610 московское правительство (Семибоярщина) признало Владислава царём и чеканило от имени «Владислава Жигимонтовича» монету. Владислав православия не принимал, в Москву не прибыл и венчан на царство не был. В октябре 1612 года в Москве было низложено боярское правительство королевича Владислава; в 1613 царём был избран Михаил Фёдорович. До 1634 года Владислав продолжал пользоваться титулом Великого князя московского.

В 1617 г. Владислав, поощряемый польским сеймом, неудачно попытался овладеть московским престолом, ограничившись территориальными уступками Москвы Польше по Деулинскому перемирию. Окончательно отказался от претензий на Москву по Поляновскому миру в 1634, уже будучи польским королём.

Как король смог избежать активного участия Речи Посполитой в Тридцатилетней войне, придерживался религиозной терпимости и провёл военную реформу. Безуспешно стремился укрепить королевскую власть, выступая против магнатов.

Царствование  Владислава IV оказалось последней  стабильной эпохой в истории королевской  Польши. Восстание украинских казаков  под руководством Богдана Хмельницкого началось ещё при жизни короля (ранее, в 1637 и 1638, были подавлены два других казацких восстания на Украине). В результате борьбы за Украину Речь Посполитая оказалась ввергнута в войну и анархию (так называемый «Потоп»).

Романовы: