Реформы Петра I

Содержание.

Введение – 2 стр.

1.Личность Петра I – 4 стр.

2.Реформы Петра  I – 7 стр.

3.Реформы в  области экономики – 8 стр.

4.Развитие торговли, ремесла, сельского хозяйства  – 11 стр.

5.Реформы армии  и флота – 14 стр.

6.Реформы государственного  устройства – 15 стр.

7.Новшества культуры  и быта – 17 стр.

8.Развитие науки  – 19 стр.

9.Литература  и искусство – 19 стр.

Заключение – 21 стр.

Список литературы – 22 стр.

Введение.

Период российской истории с конца 17 века до 1725 года не случайно называется эпохой Петра  I. В эти годы вся история страны была буквально пронизана его личностью. Он наложил яркий и глубокий отпечаток на все области жизни страны. Судьбы миллионов российских людей всех рангов и сословий, всех национальностей и в центре страны, и на далёких её окраинах, судьба каждого отдельного человека в огромном Российском государстве были связаны с деятельностью Петра I, с его решениями , указами. Россия до Петра I была одной страной – Россия после Петра Великого стала во многом другой страной.

Характер деяний Петра Великого – тема чрезвычайной значимости сегодня. Может показаться, что Пётр , умерший почти три  века назад, значительно более современен , чем иные наши современники! И уж во всяком случае бесспорно, что он символизирует какую-то настоятельную  общественную потребность, возможно- волю к переменам: кардинальным, быстрым  и успешным. Заслуга Петра в том, что он не ограничился пассивным созерцанием того, как зародившиеся до него процессы продолжали автоматически развиваться. Он властно вторгался во все сферы жизни страны и отдал свой незаурядный талант и кипучую энергию ускоренному развитию всех начал, возникших до него.  

Личность  Петра I.

Пётр Великий (1672-1725)  по своему духовному складу был один из тех простых людей , на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их.

    Пётр  был великан, без малого трёх  аршин ростом , целой головой выше  любой толпы ,посреди которой  ему приходилось когда-либо стоять. Христосуясь на Пасху, он постоянно  должен был нагибаться до боли  в спине. От природы он был  силач; постоянное обращение с  топором и молотком ещё более  развило его мускульную силу  и сноровку. Пётр уродился в  мать и особенно походил на  одного из её братьев , Фёдора. У Нарышкиных  живость нервов  и бойкость мысли были фамильными  чертами. Одиннадцатилетний Пётр  был живым, красивым мальчиком  ,как описывает его иноземный  посол, представлявшийся в 1863 году ему и его брату Ивану. 

   Чаще  всего встречаются два портрета  Петра. Один написан в Англии  по желанию короля Вильгельма  III Кнеллером. Здесь Пётр с длинными вьющимися волосами весело смотрит своими большими круглыми глазами. Не смотря на некоторую слащавость кисти, художнику, кажется удалось поймать неуловимую , весёлую, даже почти насмешливую мину лица, напоминающую сохранившийся портрет бабушки Стрешнёвой. Другой портрет написан голландцем  Карлом Моором в 1717 году, когда Пётр ездил в Париж, чтобы ускорить окончание Северной войны и подготовить брак своей 8-летней дочери Елизаветы с 7-летним французским королём Людовиком 15. Парижские наблюдатели в том году изображают Петра повелителем, хорошо разучившим свою повелительную роль,  с тем же проницательным, иногда диким взглядом , и вместе политиком ,умевшим приятно обойтись при встрече с нужным человеком. Пётр тогда уже настолько осознавал своё значение , что пренебрегал приличиями: при выходе из парижской квартиры спокойно садился в чужую карету, чувствовал себя хозяином всюду, на Сене, как на Неве. Не таков он у К. Моора.  Усы точно приклеенные , здесь заметнее, чем у Кнеллера. В складе губ и особенно в выражении глаз , как будто болезненном, почти грустном, чуется усталость : думаешь , вот-вот человек попросит разрешения отдохнуть немного. Собственное величие придавило его; нет и следа ни юношеской самоуверенности, ни зрелого довольства своим делом. При этом надобно вспомнить, что этот портрет изображает Пётра, приехавшего из Парижа в Голландию, в Спа ,лечиться  от болезни, спустя 8 лет его похоронившей.

   Пётр  был гостем у себя дома. Он  вырос и возмужал на дороге  и на работе под открытым  небом. Лет под 50, удосужившись, оглянуться на свою прошлую жизнь , он увидел бы, что он вечно куда-нибудь едет. В продолжение своего царствования , он исколесил широкую Русь из конца в конец- от Архангельска и Невы до Прута, Азова, Астрахани и Дербента. Многолетнее безустанное движение развило в нём подвижность, потребность в постоянной перемене мест, в быстрой смене впечатлений. Торопливость стала его привычкой. Он вечно и во всём спешил. Если Пётр не спал, не ехал, не пировал, не осматривал чего - нибудь, он непрерывно что-нибудь строил. Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли. За ручной труд он брался при всяком представлявшемся к тому случае. В молодости когда он ещё многого не знал, осматривая фабрику или завод , он постоянно хватался за наблюдаемое дело. Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой : рука инстинктивно просилась за инструмент; ему всё хотелось сработать самому. Охота к ремеслу развила в нём быструю сметливость и сноровку : зорко вглядевшись в незнакомую работу , он мигом усвоял её.  Ранняя наклонность к ремесленным занятиям, к технической работе обратилась у него в простую привычку, в безотчётный позыв: он хотел узнать и усвоить всякое новое дело. С летами он приобрёл необъятную массу технических познаний. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение , что он в совершенстве знал до 14 ремёсел. Но выше всего ставил он мастерство корабельное . Никакое государственное дело не могло удержать его, когда представлялся случай поработать топором на верфи. До поздних лет бывая в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в адмиралтейство. И он достиг большого искусства в этом деле;  современники считают его лучшим корабельным мастером в России. Он гордился своим искусством в этом мастерстве и не жалел ни денег, ни усилий,  чтобы распространить и упрочнить его в России. Из него, уроженца континентальной Москвы, вышел истый моряк, которому морской воздух нужен был, как вода рыбе. Печальные обстоятельства детства и молодости, выбившие из старых, чопорных порядков кремлёвского дворца, пёстрое и невзыскательное общество ,которым он потом окружил себя , самое свойство любимых занятий, заставлявших его поочерёдно браться за топор, то за пилу или токарный станок, то за нравоисправительную дубинку, при подвижном, непоседном образе жизни сделали его заклятым врагом всякого церемониала. Пётр ни в чём ни терпел стеснений и формальностей. Этот властительный человек, привыкший чувствовать себя хозяином всегда и всюду, терялся среди торжественной обстановки. Будничную жизнь он старался устроить возможно проще и дешевле. При нём во всей Европе разве только двор прусского короля-скряги Фридриха Вильгельма I мог поспорить в простоте с петербургским; недаром Пётр сравнивал себя с этим королём и говорил, что они оба не любят мотовства и роскоши. Ту же простоту и непринуждённость вносил и в свои отношения к людям ; в обращении с другими у него мешались привычки старорусского властного хозяина с замашками бесцеремонного мастерового. Пётр вообще не отличался тонкостью в обращении , не имел деликатных манер. Привыкнув поступать во всём прямо и просто, он и от других требовал дела, простоты и откровенности и терпеть не мог увёрток. Но добрый по природе как человек, он был груб как царь, не привыкший уважать человека ни в себе , ни в других; среда в которой он вырос, и не могла воспитать в нём этого уважения. Природный ум, лета, приобретённое положение прикрывали потом эту прореху молодости; но порой она просвечивала и в поздние годы.

    Пётр  прожил свой век в постоянной  и напряжённой физической деятельности, вечно вращаясь в потоке внешних  впечатлений, и потом развил  в себе внешнюю восприимчивость,  удивительную наблюдательность  и практическую сноровку. Но он  не был охотник до досужих  общих соображений; во всяком  деле ему лучше давались подробности  работы, чем её общий план. Такой  склад его ума отразился и  на его политическом и нравственном  характере. Пётр вырос в среде  неблагоприятной для политического  развития. То были семейство и  придворное общество царя Алексея,  полные вражды, мелких интересов  и ничтожных людей. Придворные  интриги и перевороты были  первоначальной политической школой  Пётра. Несчастье Петра было  в том, что он остался без  всякого политического сознания, с одним смутным и бессодержательным  ощущением, что у его власти  нет границ, а есть только опасности.  Эта безграничная пустота сознания  долго ничем не наполнялась.

   Так Пётр  вышел не похожим на своих  предшественников, хотя между ними  и можно заметить некоторую  генетическую связь историческую  преемственность ролей и типов.  Пётр был великий хозяин, всего  лучше понимавший экономические  интересы, всего более чуткий  к источникам государственного  богатства. Подобными хозяевами  были и его предшественники  , цари старой и новой династии , но те были хозяева-сидни,  белоручки, привыкшие хозяйничать  чужими руками , а из Петра вышел  подвижной хозяин – чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой.

Реформы Петра I.

Уже в начале 18 века Пётр I и его соратники пришли к пониманию того , что в условиях тяжелейшей войны, когда Россия стремилась решить масштабные задачи во внешней политике – овладеть Прибалтикой, закрепить за собой Азовское побережье, утвердить себя на европейской арене, - невозможно было ограничиться реформами , предпринятыми в конце  17 века. Наступала новая жизнь. Нужны были решительные сдвиги буквально во всех областях жизни страны – в экономике ( промышленности, торговле, сельском хозяйстве, ремесленном производстве), в управлении страной, в военном деле, в области образования, культуры и науки. Без этого не возможно было добиться успеха в войне с таким могущественным соперником , как тогдашняя Швеция. Без этого нельзя было рассчитывать на преодоление общей цивилизационной отсталости страны, о чём мечтал Пётр.

Великое историческое значение эпохи Петра I заключалось в том, что и сам монарх, и его ближайшее окружение осознавали необходимость этих перемен, не боялись грандиозности предстоящих свершений, решительно разрывали с застойностью и замедленностью старой жизни,смело ломали застывшие традиции. Поэтому когда мы говорим об эпохе Петра I, о первой четверти 18 века, то должны иметь ввиду не только военные события того времени.  Мы должны также говорить о стремлении Петра I  реформировать круто, решительно жизнь России, сделать её сильной, процветающей, передовой для того времени державой.

Но вся трагедия русской жизни того периода заключалась  в том, что к новым цивилизационным  целям Пётр шёл со старыми средневековыми представлениями о способах её достижения. Пётр в своих реформах опирался не на буржуазное развитие на основе свободного предпринимательства, наёмного труда, освобождения личности от феодальных оков, появление элементов выборности, народного представительства, а  в некоторых странах и парламентаризма. Напротив, основной упор он делал на мощь неограниченной, абсолютной власти монарха , на дальнейшее закрепощение населения, в первую очередь крестьянства, на методы насилия, жесточайших наказаний, страха на безусловное повиновение своей могучей воле всех подданных. Результата он добивался, но какой ценой, какими потерями для страны, какими страданиями для народа! Не случайно, что в некоторых просвещённых европейских странах наряду с восхищением и удивлением петровскими преобразованиями, его впечатляющими  военными победами усиливался страх перед наступающим с Востока абсолютизмом, крепостничеством, насилием над личностью человека, которые на западе становились уже вчерашним днём истории.  
 

Реформы в области экономики.

Ведущее место  в петровских преобразованиях заняли реформы в области промышленности. Они в первую очередь диктовались интересами армии, нескончаемой войной.  Нужны были пушки, ядра, другие боеприпасы, ружья, сабли, штыки, армейское обмундирование. Россия, выйдя на берега Балтийского и Азовского морей, нуждалась и в военном, и торговом флоте, военно-морских крепостях, гаванях. Решить все эти вопросы, опираясь на старую российскую промышленность, было невозможно. Она была достаточной для 17 века, для неторопливой, замедленной российской жизни. Небольшое количество государственных и частных мануфактур появлялись естественным путём, без особой натуги.

Петру I необходимо было создавать новую промышленность и в первую очередь военную, обслуживавшую армию и флот, быстро и на высоком уровне, с тем чтобы её продукция могла вполне конкурировать с лучшими западными и, конечно, шведскими образцами. Поэтому в этой области жизни страны Пётр резко разрывает со старой традицией, энергично и целеустремлённо строит новую российскую промышленность. При этом роль государства и непосредственно самого монарха в развитии промышленности были буквально подавляющими.

Пётр не стал дожидаться постепенного развития промышленности по западным образцам, где буржуазные отношения складывались намного  раньше, чем в России, и где  становление капиталистической  промышленности начиналось на базе широко развитой мануфактуры, мощного ремесленного производства и в первую очередь  вело к созданию лёгкой и пищевой  промышленности, обслуживавших нужды  людей. Пётр не думал о интересах конкретного человека, людей. Он был полон интересами государства , армии, флота. Поэтому он и начал сразу с создания тяжёлой прмышленности – металлургии, горного дела, кораблестроения. И даже возникновение текстильной, суконной, кожевенной, полотняно – парусной и других видов промышленности, которые должны были бы поставлять разного рода ткани, обувь, парусину на русский и международный рынки, поначалу ориентировалось лишь на нужды армии и флота: солдатам необходимы были кафтаны, шинели, шляпы, обувь, кораблям – паруса, канаты.

Так, на средства государства и по его инициативе в начале XVIII в. в дополнение к старым метталургическим и железоделательным заводам строятся новые. Их корпуса поднимаются в Карелии, Белозерском и Липецком уездах, повсюду, где имелись уже разведённые залежи железной руды или болотных руд.

Новую жизнь  Пётр вдохнул в уральскую метталургию, вызвал к жизни метталургию Сибири.

На Урале были построены Невьянский, Каменский, Уктусский, Алапаевский заводы. В далёком  сибирском Нерчинске на местных  рудах возник завод по добыче серебра.

Это строительство  продолжалось в течение всего  периода царствования Петра I. Уже в 20-х гг. в строй была введена новая группа уральских заводов в районе Екатеринбурга. Сам город Екатеринбург, основанный в 1723 г., возник как один из центров уральской металлургии. Пётр назвал его в честь своей второй жены, императрицы Екатерины Алексеевны.

В районе Урала  на основе местных месторождений  меди государство приступило к строительству  медеплавильных заводов.

Другое направление , куда государство устремило свои ресурсы и энергию, было строительство  крупных кораблестроительных верфей. Они появились в Петербурге, Архангельске, на Олонце, а так же в Москве, Воронеже, откуда суда в разобранном виде доставляли на Балтику или на азовские берега и где их собирали. Лёгкие суда по рекам и прорытым позднее каналам  переправлялись морем и своим  ходом.

В особую отрасль  промышленности выделяются оружейные  заводы, построенные в Москве, Петербурге, ряде других городов.