Русская церковь и Ордынское иго

     Митрополит  Александр и Александр Невский  объединились в защите православия. Многолетнее сотрудничество с ордынской  администрацией принесло плоды. В 1261 году Александр вместе с мусульманином  ханом Берке открыл в Сарае, столице  Орды, новую православную кафедру, названную  Сарской. Сын великого ученого и  патриота Владимира Вернадского  историк Георгий Вернадский писал: «Два подвига Александра Невского —  подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели единственную цель: сбережение православия как  источника нравственной и политической силы русского народа». Именно за это  спасение Русского государства и  православной веры Александр Невский  и был причислен церковью к  лику святых.

     Для более полного воссоздания картины  по изучаемому нами вопросу следует  знать и вот о чем. Сама Русь на протяжении нескольких столетий после  официального принятия христианства представляла собой общество христианско-языческого двоеверия; «религиозно-мировоззренческий  синкретизм утвердился в древнерусском  обществе "сверху донизу", охватывая  практически все социальные слои…  Среди широких масс народа… число  исповедовавших веру предков [т.е. язычество] сокращалось медленно, а временами  даже резко возрастало. Подчиняясь давлению церковных и светских властей, низы (а отчасти и верхи) общества выполняли введенные обряды и  предписания большей частью формально. В последнюю очередь происходили  перемены в сознании».

     Ярким доказательством двоеверия служат археологические находки — лунарные и круго-крестовые солярные символы, амулеты и обереги, змеевики, широко распространенные среди славян еще и в XII–XIII и даже XIV вв., т.е. и через триста-четыреста лет после крещения Руси. Нельзя не обратить внимание на совпадение в датировке: языческая символика, судя по данным археологии, выходит из обихода, вытесняемая христианской, в XIII–XIV вв. Очевидно, не является случайным то, что именно нахождение Руси в составе Золотой Орды качественно изменило облик русского православия, дав толчок подлинной христианизации народа.

     Обратим внимание на две важные детали в  вопросе религиозной стороны  взаимоотношений Москвы и Золотой  Орды. Учреждение столичной Сарской  епархии произошло при хане Берке  — первом хане-мусульманине Золотой  Орды. И далее: в столь консервативном явлении, как церковная иерархия, мы до сих пор видим следы значимости Сарая — до сего дня одним из ведущих лиц в Русской православной церкви является митрополит Крутицкий  и Коломенский (во второй половине XV века Сарайская, или Сарская, кафедра, возглавляемая митрополитом Сарским  и Подонским, была перенесена на Крутицкое  подворье в Москве).

     Отношение к Православной церкви со стороны  Сарая определялось фактором веротерпимости. Ордынские ханы проводили политику религиозной толерантности; главным  для ханов было не вероисповедание  своих подданных, а их лояльность власти, личная преданность хану, вера в святость «дома Чингисхана». Батый  «не придерживался ни одной из религий и сект»; после него в  борьбе за власть столкнулись две  политические группировки, одна из которых  ориентировалась на единую Монгольскую  империю (шаманисты и христиане-несториане во главе с сыном Батыя Сартаком), а вторая мечтала о создании независимого от Каракорума государства (мусульмане во главе с Берке). Несмотря на то, что после Берке к власти пришли несториане и язычники, процесс усиления мусульман был неостановим, и  к началу XIV века они смогли поставить  на престол свою креатуру — хана Узбека (1312–1342 гг.). Придя к власти, он «умертвил большое количество уйгуров — лам и волшебников [т.е. жрецов языческих культов] и  провозгласил исповедание ислама».

     Принятие  ислама как государственной религии  Золотой Орды не только не изменило, но и упрочило права Православной церкви; как замечает один из ведущих  российских исламоведов А.В. Малашенко, «никаких попыток исламизировать Русь [со стороны Орды] не предпринималось». Более того, по замечанию востоковеда  Р.Г. Ланды, «усиление ислама в Орде сопровождалось укреплением православия  на Руси». Почему же? Приняв ислам, ордынские  лидеры закрепили ту толерантность, которая была свойственна их предкам, тем более что Священный Коран особо выделял христиан в качестве «людей Писания», да еще как «наиболее близких по духу» к мусульманам.

     Права христиан и Православной церкви особо  оговаривались различными указами  ханов. Согласно этим ярлыкам, за оскорбление  христианский церкви и веры, уничтожение  церковного имущества полагалась смертная казнь. В момент одного из острых политических кризисов, охвативших «пост-ордынскую» Русь, руководство церкви даже «вспомнило»  о «справедливости» татар: во время  бесчинств Ивана Грозного митрополит Филипп, будучи искренне верующим человеком, осмелился во всеуслышание критиковать  царя такими словами: «До каких пор  будешь ты проливать без вины кровь  верных людей и христиан? Татары и язычники и весь свет может сказать, что у всех народов есть законы и право, только в России их нет».

     В 1313 году хан Узбек дал ярлык  митрополиту Петру. Хан признавал  возможность различного понимания  Божьего промысла: «Да не вступаются в церковное и Митрополиче  никто же, занеже то Божие все  суть; а кто вступится, а наш  ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь  ему будет смертная». Хан утверждал  ответственность митрополита только перед Богом, а не перед государством. Подтверждая былые привилегии, обозначенные в Ясе, хан говорил только об одной  обязанности духовенства: «Да правым сердцем и правою мыслию молит  Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наши племя». При этом даже не выполнившие данные условия должны были держать ответ только перед  Богом: «А Попы, и Дьяконы… кто учнет  не правым сердцем о нас молитися Богу, то грех на нем будет». Так, в  лице ханов, в ставках которых  они проводили много времени, митрополиты видели пример царской  власти.

     Идеологема  «смирения», господствовавшая на Руси после монгольского нашествия, легко  объяснима с точки зрения господствовавшего  тогда мировоззрения: сакрализация власти, незыблемость установленной  Богом наследной линии носителей  власти в лице чингисидов. Ну и, конечно, церковь довольно скоро поняла всю  выгоду своего особого положения  в глазах ордынского престола, что  и сказалось на ее политической позиции. После разгрома Золотой Орды Тамерланом в 1395 году начался кризис в отношениях Орды и Руси. Но прошло еще 85 лет до тех пор, пока московские князья отвергли власть хана Большой Орды. Российская история начала переписываться, и  места «щедрых и милостливых  царей» заняли «поганые враги христианской веры»… Но жизнь Александра Невского навсегда останется истинным примером разумных и взаимовыгодных отношений  Руси и Орды.

     Как пишет заместитель председателя ДУМЕР востоковед Ф. Асадуллин, «вплоть  до завоевания Казани… бытовало устойчивое мнение, что “государство Русское  от их границ на север и запад, до города Москвы, не выключая и самой  Москвы” находилось в руках исламизированной татарской элиты… Социальная престижность всего ордынского, в том числе  и связанного с исламом, в “Татарской Московии” (так именовали иногда Московскую Русь из-за сильных позиций  мурз и беков) имела едва ли не абсолютный характер». Так, многие термины русского языка, обозначающие характерную для  того времени одежду или ткани, происходят из тюркских, а также персидского  и арабского языков; например «бархат», «кафтан», «кушак». Наглядным примером восточного влияния в этой области  является распространение традиционного  головного убора татар — тюбетейки (тафьи), ставшее к середине XVI века среди москвичей массовым. Тафья  царевича Дмитрия Ивановича и  сегодня доступна для обозрения  — в Благовещенском соборе Кремля. Один из конфликтов митрополита Филиппа  с царем Иваном Грозным возник из-за того, что какой-то опричник вошел  в церковь в тюбетейке. Несмотря на противодействие церкви, мода распространялась все сильнее: к концу века все  бояре под меховыми шапками носили тюбетейки.

     Неверно считать, что влияние мусульманских  государств на русскую цивилизацию  в целом и Русскую православную церковь в частности ограничивалось лишь периодом зависимости Руси от Золотой Орды или постордынских  ханств. Приведем следующий пример. В XVII веке, когда Россия была уже  полностью независимым государством, она, проводя внутри страны политику крещения мусульман, на международном  уровне поддерживала реноме дружественной  к исламу страны. В 1625 году персидские послы привезли в Москву подарок  шаха Аббаса — часть ризы (хитона) Иисуса Христа. Об этом хитоне, в котором  якобы был распят Иисус Христос, рассказывали следующее: эта одежда типа мантии без рукавов, широкая  и длинная, не являющаяся сшитой; «да  и ныне де тем делом во Аравии платье носят, а словет по арапски  ихрам». (Ихрам — одежда паломника, совершающего хадж в Мекку.)

     Это событие стало настолько значительным для города и для всей Русской  церкви, что в честь него был  установлен особый праздник — Положение  Ризы Господней в Успенском соборе Кремля. Шах сопроводил этот подарок  письмом, в котором говорилось, что  он «за государя [российского] Бога молит, и он, де, шах, чает, что и  ево во святых своих молитвах к  Богу [царь Михаил Федорович] помянет». Кроме того, шах особо подчеркивал  близость двух религий: «и сам де он, шах, во Христа и в Матерь Ево пречистую  Богородицу верует».

     Заключение. 

     Свой  собственный политический проект —  «Третий Рим» ― церковь осторожно  начинает «раскручивать» только с ослаблением  центральной власти в Золотой  Орде. Однако окончательное закрепление  особого, надгосударственного статуса  церкви, в результате чего произошло  становление даже не государственной  церкви, а церковного государства, произошло  много позже — с приходом к  власти Романовых.

     Мы  лишь поверхностно коснулись чрезвычайно  интересного и до сих пор не изученного вопроса, вынесенного в  заголовок. Не менее интересна и  последующая эволюция взаимоотношений  усиливающегося православия и российских мусульман, в первую очередь татар. Увы, они не сопровождались выражением «чувств благодарности» со стороны  церкви. Не изменился и взгляд церкви на ислам, который по-прежнему считался «поганой и безбожной» ересью: физическое истребление и насильственное крещение мусульман стали не лучшими сторонами  этих взаимоотношений в более  позднюю эпоху. Размышляя над  перипетиями исторических судеб, невольно задаешься вопросом: почему же мусульмане, столь гонимые и нелюбимые  на Руси, всегда спасали ее от завоевателей — поляков, французов, немцев? Не потому ли, что со времен Невского они привычно обращали свои взоры туда, откуда шел  общий враг — как для ислама, так и для православия?  

     Список  литературы. 

1. Дамир Хайретдинов  Статья опубликована в Ежегодном  научно-богословском сборнике статей и лекций "Рамазановские чтения" № 1, 2006 г
2. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. - М., 2009.
3. Ключевский В.О. Курс русской истории. Соч. в 9 т., т.1. - М.,2007.
4. Рыбаков Б.А. Мир истории: начальные века русской истории. -М., 2007.
5. Соловьев С.М. История России. Кн.1. - М., 2000.