Сподвижники Петра 1

Первую более или менее значительную операцию Шереметьев пред­принял в начале сентября 1701 года, когда он тремя отрядами, обшей численностью 21000 человек, нанёс поражение шведам. Потеряв всего 9 человек, отряды Бориса Петровича уничтожили три сотни шведов, две пушки и свыше ста орудий. Военное значение этой операции было неве­лико, однако ее, прежде всего, оценивали в плане повышения морально­го духа русских войск. После Нарвы это была первая победа над шве­дами. Затем 27 декабря 1701 года последовала ещё одна, но уже более крупная, победа у мызы Эрестфер. Значение этой победы царь оценил лаконично и выразительно, как он умел делать, восклицанием: “ Мы мо­жем, наконец, бить шведов!” Появился и первый полководец, научив­шийся их побеждать, - русский фельдмаршал Б.П.Шереметьев. Одной из черт характера Бориса Петровича являлась основательность подготовки и организация дела. Однако фельдмаршал, наряду с этими положитель­ными качества­ми, проявлял черезмерную медлительность. В июле 1702 года БП про­вел ещё одну успешную операцию, после которой он стал полновесным хозяином Восточной Лифляндии. Обе кампании озарили Шереметьева лучами славы первого победителя шведов. В октябре 1702 года под ко­мандованием Бориса Петровича  штурмом была взята кре­пость Орешек. В 1703 году судьба была благосклонна к Борису Петрови­чу: он совершил несколько удачных операций. Под его командованием русские войска овладели Ниеншанцем, Копрьем и Ямом, а также осуще­ствили успешный марш по вражеской территории. В трех из этих опера­ций он дейсвовал самостоя­тельно, без вмешательсва царя. В итоге он не дал Петру ни единого по­вода для выражения недовольсва или раз­дражительности. В июне 1704 года фельдмаршал, без каких либо успе­хов осаждал крепость Дерпт, пока не прибыл царь. Он был очень раз­дражен Борисом Петровичем, так как тот неправильно выбрал направ­ление атаки. Под руководством Петра через десять дней крепость была взята штурмом. Через месяц в августе Петру, наконец, то удалось взять Нарову. После этих побед царя Шереметьев потерял царское располо­жение. Однако Пётр был уверен, что Борис Петрович, хотя и не обладал выдающимися полководче­скими дарования­ми, зря армию непогубит. От­ношения между фельд­маршалом и царём не были близкими, их, скорее, можно назвать офи­цальными. Шереметь­ев не входил в компанию близ­ких к Петру людей. Скорее всего, Борису Петровичу не было уютно в компании Петра потому, что нравам аристо­крата претило многое: и то, что царь совершал поступки, не соответст­вовавшие царскому сану, и то, что он окружил себя подлородными вы­скочками, и, наконец, его непочти­тельное отношение к родовитым лю­дям. И хотя фельдмаршалу при­шлось сделать вид, что он смирился со всеми чудачествами и нелепыми выходками царя и его шутовского двора, но по-настоящему приспосо­биться к этим порядкам, поступиться с детсва усвоенными привычками и взглядами было выше его сил. Шере­метьев был человеком другой эпохи, точнее, человеком, в котором черты аристократического воспита­ния причудливо переплелись с нов­шествами в поведениит царя.

С конца 1701  до 1704 года – время наибольшей близо­сти царя к фельдмаршалу. Но по мере того как Пётр набирался полко­водческого опыта, происходила переоценка ценностей. Главная сла­бость Шере­метьева – медлительность не раз вызывала раздражение царя. В июле 1705 года БП проиграл сражение у Мур–мызы. Это был единственный проигрыш Шереметьева за все годы Северной Войны. Ко­нечно, это из­вестие не доставило радости Петру, однако он сдержался и обратился к фельдмаршалу лишь со словами утешения.

В августе БП был послан подавлять бунт стрельцов в Астрахани. Вы­бор царя пал на Шереметьева, так как он обладал рядом преимуществ, ставивших его вне конкуренции при назначении на этот пост.

К ним, прежде всего, относится репутация Шереметьева среди насе­ле­ния как полководца, научившегося побеждать шведов. Имело значе­ние и то, что руки фельдмаршала не были обагрены кровью казненных стрельцов: в казнях он не участвовал. Особой популярностью Шереметь­ев пользовался у дворян: чин боярина и принадлежность к древнему аристократическому роду способствовали консолидации вокруг него дворянства.

При большом давлении царя только к марту 1706 года БП добрался до Астрахани. Он вел линию на обострение отношений с астраханцами и действовал в нарушение инструкций царя. Подчинись фельдмаршал этим приказам Петра, ему была бы уготована роль человека пожинавше­го плоды усилий людей, подготовивших сдачу города без сопротивления. Подробная роль не сулила Шереметьеву ни почестей, ни наград. Экспе­диция завершилась успешно, и БП получил в награду Юхоцскую волость и село Вощажниково.

В конце 1706 года Шереметьев был назначен главнокомандующим полевой армии, и его вновь можно было  встретить в действующей ар­мии. На театре боевых действий оказались БП и генерал-лейтенант Меньшиков, который благодаря своему фавору часто действовал вопре­ки воле главнокомандующего. Из-за этих препирательств Головинское сражение окончилось для русских весьма неудачно. Однако этот эпизод вскоре был забыт, ибо на смену ей пришли две блистательные победы, в которых правда, БП не участвовал. Первая зи них произошло 30 августа 1707 года под селом Добрым. Вторая – 28 сентября у деревни Лесная. В общей сложности в обеих баталиях полегло 11 тысяч шведов. Карл XII оказался в трудной ситуации. И он был вынужден, из-за отсутствия по­довольствия, постоянно менять свою дислокацию. Петром был создан сильный и мобильный отряд для нанесения молниеносных ударов. Ще­реметьев был назначен руководить операцией, но он не справился. Ше­реметьев был хорош и даже незаменим в операциях, где требовались осторожность, расчетливость и выдержка. Он умел педантично и с большим успехом "томить" неприятеля и изнурять его силы. Здесь же надлежало проявить качества, органически чужные Шереметьеву: азарт, дерзость, внезапность, риск. Царь был крайне недоволен действиями Бо­риса Петровича и свой гнев выразил тем, что отобрал у него преобра­женский полк. В последовавшей после этих событий Полтавской битве роль Шереметьева была почти незаметна, из-за того, что в битве участ­вовала лишь третья часть русской армии. Хотя в наградном списке фа­милия Бориса Петровича стояла первой. В 1709-1710 году Шереметьев осадой взял Ригу. Эта победа предала забвению все инциденты, вызы­вавшие недо­вольство царя по отношению к фельдмаршалу. В ноябре 1711 года про­изошло генеральное сражение у реки Прут, в котором Ше­реметьев при­нимал участие как главнокомандующий. В ходе сражения русские оказа­лись в “мышеловке”, так как османская армия сильно пре­восходила российскую армию по численности. Спасло русскую армию от нименуемой гибели лишь заключение мирного договора 11 июля 1711 года. По условиям договора сын Бориса Петровича Михаил должен был отправиться к туркам в качестве одного из заложников. Чтобы утешить старого фельдмаршала Пётр не поскупился на щедрые награды. Список награждённых ограничивался тремя лицами, среди награждённых был и Шереметьев. Несомнено одно: БП неутратил доверия царя. В марте 1712 года Шереметьев обратился к царю с необыкновенной просьбой. Фельдмаршал счел, что напряжение походной жизни ему уже не под силу, пора на покой. Петр, однако, повелел ему жениться, и сам подыс­кал 60 летнему вдовцу невесту. Ею стала Анна Петровна Салтыкова. Анна

Петровна родила Борису Петровичу пятерых детей. В феврале 1713 года было возбужденно следствие на Шереметьева и Савелова, по по­воду того, что БП отобрал у Рожнова “цук вороных немецких лоша­дей”. Неизвестно как обернулось бы дыло  Шереметьеву, если бы оно не пре­кратилось также внезапно, как и началось. 1718 год был поме­чен круп­ными неприятностями. Борис Петрович  не поставил свою подпись под приго­во­ром царевичу Алексею и царь полагал, что Шереметьев симули­ровал болезнь, из-за которой он не явился в столицу. Тем самым Пётр решил БП душевного покоя и омрачил последние годы его жизни. Умер фельд­маршал 17 февраля 1719 года.

В жизни Бориса Петровича постоянно переплеталось старое и новое, создавая порт­рет деятеля периода перехода от Московской Руси к евро­пеизированной России. Имя его сохранилось в истории, прежде всего как полководца, громившего шведов.

Пётр Андреевич Толстой.

Карьера А.П.Толстого началась со службы при отце в Чернигове, ко­торый был тогда воеводой. В 26 лет в 1671 он получил чин стольника при дворе ца­рицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. Известно,  что Петр Толстой прини­мал жи­вейшее участие в стрелецком бунте 1682 г, в ходе которого царями были провозглашены Иван и Петр, а регентшей при них до их совершеннолетия – ца­ревна Софья. Потом Толстой слу­жил воеводой в Устюге Великом, где и лично встретился с Петром I .Эта встреча положила начало сближения между ними. Надо отдать должное умению Петра Андреевича приспосабливаться к изменяющейся обста­новке. Другой на его месте, потерпев неудачу в борьбе за трон на сто­роне Софьи, замкнулся бы в себе или озлобился в ожидании либо паде­ния, либо смерти Петра и участвовал бы в заговорах против него. Тол­стой так не поступил. Он проявил выдержку, терпение и понима­ние того, что единственный путь поправить свои дела лежал через за­воевание доверия царя. Этой целью руководствовался Петр Андреевич, когда в 1697 году, в возрасте 52 лет, будучи дедушкой, испросил у царя разре­шения отправиться волонтером в Италию. Толстой знал, что делал: ни­что не могло вызвать такого расположения царя, как желание изучать морскую науку.

Уместно напом­нить, что почти одновременно с Толстым туда держал путь и Шереметев. Толстой и Шереметьев занимали разные ступени со­циальной ие­рархии русского общества. Петр Андреевич был стольником, а Борис П. - вы­хо­дец из древнего аристократического рода, боярин Петр Андреевич обла­дал нуж­ными качествами для путешественника: наблю­дательность, лю­бознатель­ность, умение сближаться с людьми в незна­комой стране. 26 февраля 1697 года в Италию выехал московский книж­ник. Спустя год и 11 месяцев в столицу возвратился человек с изящными манерами, облаченный в европейское платье, свободно владевший итальянским языком. Его кругозор расширился настолько, что он мог от­нести себя к числу если не образованнейших, то достаточно европеизи­рованных людей России, чтобы стать горячими сторонниками преобра­зований. Петр, отличавшийся даром угадывать призвание своих спод­вижников, нашел знаниям и талантам Толстого иное применение: вместо морской службы он определил его в дипломатическое ведомство, и, по­хоже, не ошибся.

Дипломатическая дея­тельность Толстого протекала в сложной об­ста­новке. В эти годы Россия ли­ши­лась союзников. Задача русской ди­плома­тии состояла в том, чтобы предот­вра­тить выступление Османской Импе­рии против России. Эту нелёгкую ношу, Петр взвалил на Толстого. Вы­полняя эту задачу, Петр Андреевич должен  был полностью моби­ли­зо­вать свои духовные и физические силы, раскрыть недю­жинные дипло­ма­тические дарования, проявить огромную на­стойчивость и из­воротли­вость. Чтобы достичь желаемых результатов, Толстому надлежало пре­одолеть  барьер психологического свойства – высокомерное отношение, а порой и пренебрежи­тельное, султанского двора, к  русским диплома­там. За­дача Петр Андреевич состояла в том, чтобы поднять престиж России.

29 августа 1702 года Толстой прибыл в Андрианаполь, где тогда нахо­дился сул­танский двор. Перед ним возникло столько непредвиденного, что другой, не будь он таким незаурядным человеком, не владей он да­ром располагать к себе людей и поль­зоваться их услугами, наверняка допустил бы массу оплошностей и ошибок. Человек деятельный и прак­тичный, Петр Андреевич рассуждал, по-видимому, так: раз он отправлен с ясной, четко сформули­рованной целью, то, прибыв на место, надобно  без промедления приступить к её достижению. И он сразу же стал на­стойчиво добиваться аудиенции  султана. Но в это время умер старый визирь, а новый еще не приступил к исполнению обязанностей. И сколько Тол­стому не втолковывали, что обычаи исключают аудиенцию у султа­на, до встречи с визиром, он продолжал настаивать  на своём мне­нии. Петр Андреевич был очень органи­зованный человек, и обладал не­заурядной способ­ностью мгновенно оценивать обстановку четко опреде­лять после­дователь­ность выпол­нения задач. В основ­ном эти качества и помогли ему сделать мно­гое для дости­жения мира.

В ожидании аудиенции Толстой зря времени не терял. Послу в соот­ветствии с обычаем того времени наряду с публичной инструкцией была вручена и секретная, намечавшая обширную программу сбора информа­ции о внутреннем и внешнем положении Османской империи.

Османцы встретили Петр Ан­дреевич с недоверием. Подозритель­ность османского прави­тельства до­ходила до того, что оно считало це­лью при­бытия посольства определе­ние удоб­ного времени для нападе­ния на Османскую империю. Османцы даже попыта­лись выдворить Тол­стого из страны, но Петр Анд­реевич  убедил их  в необходимости иметь при султанском дворе посто­янно представи­теля русского царя. В сен­тябре 1703 года султанский двор, централь­ные учреждения и все по­сольства переехали из Адриа­нанполя в Стамбул. В этом же году Толстой отправил в Москву сочине­ние под на­званием “ Состояние народа ту­рец­кого”. Это был ответ посла на секрет­ные пункты инструкции.

В Москве, конечно же, по достоинству оценили сообщенные Петром Андреевичем сведения об организации вооруженных сил империи, о мо­билизации янычар на случай войны, о способах доставки к театру воен­ных действий снаряжения, вооружения и продовольствия. Поражает богатство сведений о военно-морских силах. В сочинении Толстого можно почерпнуть данные не только о типах кораблей, их вооружении, укомплек­тованности экипажей, о верфях, но и сигнализации, подготовке кораблей к бою и боевых порядках во время морских сражений.

Вполоть до 1704 года посла держали в сильном притеснении, дворы, на которых он жил, были малы, а ему самому не позволялось даже вы­ходить за пределы двора. Только в 1704 году, при пятом по счету везире, наступила, наконец, некоторая “вольность”. Посольство переселилось в новый дом с обширным подворьем, на котором раскинулся сад с фонта­нами. То был результат многочисленных протестов посла. Новый везирь, вступивший в должность в конце 1704 года ещё более ужесточил режим. Петр Андреевич поражала частая смена везиров, не говоря уже о мини­страх. Отсутствие политической стабильности пагубно отражалось на переговорах.

Границы возможного в усилиях Толстого предотвратить нападение Османской империи на Россию тоже оказались не беспредельными, и ни какие дары и старания Петра Андреевича не могли отвести эту угрозу в 1710 году, когда султан объявил-таки ей войну. Сказанное, понятно, нис­колько не умаляет значение дипломатических дарований Толстого.

В 1703 году, когда Крымское ханство требовало от Османцев объяв­ления войны России султан, непожелавщий разрывать мир с Россией, отстранил от власти воинственного крымского хана. Для приведения крымцев в повиновение была отправлена огромная армия. Но визирь от­правил янигар не для усмирения татар, а на соединение с ними, чтобы совместно выступить против России. Тол­стой нашел лазейку к султану и сообщил ему о намерениях визиря, тем самым Петр Андреевич спас Россию от нападения турок. Это была проба сил Толстого на дипло­мати­ческом поприще. Она завершилась его блистательной победой.

Новая напряженность в работе посла возникла в марте 1707 года, ко­гда крымский хан, с поддержки французского посла, пытался помочь Станиславу Мщинскому, напасть на Россию. Но и в этом инциденте Петр Андреевич одер­жал верх.

Он нашел способ вручить султану письмо с опровержением доводов посланий двух королей - Карла XII и Станислава Лещинского и разобла­чением интриг крымского хана и французского посла. Царь по достоин­ству оценил успех своего посла.20 мая 1707 года Петр Андреевич полу­чил письмо Г.И. Головкина с извещением о пожаловании ему "за усерд­ную службу и труды" вотчины. Высокая оценка Петром деятельности Толстого придала ему сил и уверенности в себе.