Сражение под Прохоровкой

По воспоминаниям Ротмистрова, его армия должна была прорвать фронт  и двигаться на Харьков (косвенно это подтверждается качественным составом армии, наполовину состоящей из лёгких машин и почти не имеющей тяжёлых), обходя германское танковое скопление, находящееся, по данным разведки, в 70 км от Прохоровки и «успешно атакуемое» в тот момент штурмовой авиацией.

Группировки двигались навстречу  друг другу не «в лоб», а под заметным углом. Немцы первыми заметили советские  танки и успели перестроиться и приготовиться к бою. Лёгкие и большая часть средних машин атаковали с фланга и заставили обратить на себя все внимание танкистов Ротмистрова, принявшихся на ходу менять направление атаки. Это вызвало неизбежную сумятицу и позволило роте «Тигров» при поддержке самоходок и части средних танков неожиданно атаковать с другой стороны.

Итоги

Согласно исследованию А. В. Исаева:

Контрудар советских  войск в районе Прохоровки был  для немцев ожидаемым ходом. Еще  весной 1943 г., более чем за месяц  до наступления, вариант отражения контрудара из района Прохоровки отрабатывался, и что делать, части II танкового корпуса СС прекрасно знали. Вместо того чтобы двигаться на Обоянь, эсэсовские дивизии «Лейбштандарт» и «Мертвая голова» подставились под контрудар армии П. А. Ротмистрова. В результате планировавшийся фланговый контрудар выродился в лобовое столкновение с крупными танковыми силами немцев. 18-й и 29-й танковые корпуса потеряли до 70 % своих танков и фактически были выведены из игры…

Несмотря на это, операция прошла в весьма напряженной обстановке, и только наступательные, подчеркиваю, наступательные действия других фронтов позволили избежать катастрофического развития событий.

 

Тем не менее, немецкое наступление  закончилось неудачей, и больше таких  масштабных атак немцы под Курском не предпринимали.

По немецким данным поле боя осталось за ними и они смогли эвакуировать 54 из 59 подбитых танков и самоходок, пять из которых впоследствии было отремонтировано на месте, 49 машин  отправили в тыл. На следующий  день подобрали ещё два танка, дав таким образом жизнь популярной на Западе версии о трёх потерянных танках.

Помимо своих машин немцы  «стащили» и несколько советских. После Прохоровки в составе корпуса было уже 11 «тридцатьчетвёрок».

Потери советских танкистов  составили не менее 270 машин (из них только два танка — тяжёлые) в утреннем бою и ещё несколько десятков в течение дня — по воспоминаниям немцев небольшие группы советских танков и даже отдельные машины появлялись на поле боя до вечера. Вероятно, это подтягивались отставшие на марше. С ними боролась уже противотанковая артиллерия, бронетехника была отведена и замаскирована.

Тем не менее, выведя из строя четверть танков противника (а учитывая качественное соотношение сил сторон и неожиданность  удара это было чрезвычайно непросто), советские танкисты вынудили его остановиться и, в конечном итоге, отказаться от наступления.

2-й танковый корпус Пауля  Хауссера (фактически только в  составе дивизии «Лейбштандарт»  без танков и тяжелой матчасти, оставленной на фронте) был переведён в Италию.

Советские армии были вынуждены  перейти к обороне. После организованного  отвода немецких войск советские  войска вернулись на ранее оставленные  позиции.

Потери

Оценки боевых потерь в разных источников сильно различаются. Генерал Ротмистров утверждает, что за день из строя было выведено с обеих сторон около 700 танков. Официальная советская «История Великой Отечественной войны» приводит сведения о 350 подбитых немецких машинах. Г. Олейников критикует эту цифру, по его подсчётам в сражении не могло принимать участие больше 300 немецких танков. Советские потери он оценивает в 170—180 машин. Согласно докладу, который представил по итогам сражения Сталину представитель Ставки А. М. Василевский, «в течение двух дней боёв 29-й танковый корпус Ротмистрова потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60 % и 18-й корпус — до 30 % танков». К этому нужно добавить значительные потери пехоты. В ходе боёв 11—12 июля наибольшие потери понесли 95-я и 9-я гвардейские дивизии 5-й гвардейской армии. Первая потеряла 3334 человека, в том числе убитыми почти 1000 и пропавшими без вести 526 человек. 9 гв. вдд потеряла 2525, убитыми — 387 и пропавшими без вести — 489.

 

По данным военного архива ФРГ, 2 тк СС с 10 по 16 июля потерял 4178 человек (примерно 16 % боевого состава), в том числе убитыми — 755, ранеными — 3351 и пропавшими без вести — 68. В бою 12 июля он потерял: убитыми — 149 человек, ранеными — 660, пропавшими без вести — 33, всего — 842 солдата и офицера. 3 тк с 5 по 20 июля потерял — 8489 человек, из них на подступах к Прохоровке с 12 по 16 июля — примерно 2790 человек. Исходя из приведенных данных, оба корпуса (шесть танковых и две пехотных дивизии) с 10 по 16 июля в боях под Прохоровкой потеряли порядка 7 тыс. солдат и офицеров. Соотношение по потерям в людях порядка 6:1 в пользу противника. Удручающие цифры. Особенно если учесть, что наши войска оборонялись, обладая превосходством в силах и средствах над наступающим противником. К сожалению, факты говорят о том, что к июлю 1943 года наши войска еще не в полной мере овладели наукой побеждать малой кровью.

 

Согласно исследованиям А. Томзова, ссылающегося на данные немецкого федерального Военного Архива, в ходе боёв 12—13 июля дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» потеряла безвозвратно 2 танка Pz.IV, в долгосрочный ремонт было отправлено 2 танка Pz.IV и 2 — Pz.III, в краткосрочный — 15 танков Pz.IV и 1 — Pz.III. Общие же потери танков и штурмовых орудий 2 тк СС за 12 июля составили около 80 танков и штурмовых орудий, в том числе не менее 40 единиц потеряла дивизия «Мёртвая Голова», в утреннем бою не участвовавшая.

Оценки, мнения

Один из участников этого сражения, Герой Советского Союза Евгений  Шкурдалов вспоминал позднее:

Боевые порядки перемешались. От прямого попадания снарядов танки  взрывались на полному ходу. Срывало башни, летели в стороны гусеницы. Отдельных выстрелов слышно не было. Стоял сплошной грохот. Были мгновения, когда в дыму свои и немецкие танки мы различали только по силуэтам. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя.

Из воспоминаний участника боя  унтерштурмфюрера Гюрса, командира  мотострелкового взвода 2-го гренадерского  полка СС:

Русские начали атаку утром. Они  были вокруг нас, над нами, среди  нас. Завязался рукопашный бой, мы выпрыгивали  из наших одиночных окопов, поджигали магниевыми кумулятивными гранатами танки противника, взбирались на наши бронетранспортеры и стреляли в любой танк или солдата, которого мы заметили. Это был ад! В 11.00 инициатива боя снова была в наших руках. Наши танки нам здорово помогали. Только одна моя рота уничтожила 15 русских танков.

Участники сражения вспоминали:

…в этот момент эфир превратился  в котел человеческих эмоций, на радиоволнах начало твориться что-то невообразимое. На фоне обычного потрескивания  помех в наушники неслись десятки команд и приказов, а также все, что думали сотни русских мужиков из разных концов о «гансах», «фрицах», фашистах, Гитлере и прочей сволочи. Эфир был настолько переполнен ядреным русским матом, что, казалось, вся эта ненависть может в какой-то момент материализоваться и вместе со снарядами ударить по врагу. Под горячую руку танкисты вспоминали и собственное начальство, которое завело их в это пекло.

 

Сводные данные о потерях 5-й гв. ТА за 12 июля

 

Наличие боеспособных танков и штурмовых орудий во 2 тк СС на вечер 13 июля 1943 г