Время французской гегемонии в Европе в XVII веке

1. Время французской  гегемонии в Европе в XVII веке.

В то время  когда Ришелье  был первым министром (1624 — 1642 гг.), угроза нового усиления Габсбургов снова нависла  над Францией. К  концу XVI века напор  турок на владения Габсбургов ослабел: Габсбурги снова  обратили свои взоры  на Германию, рассчитывая  восстановить там  свое влияние и  императорскую власть, ослабленную реформацией. Началась «католическая  реакция», т. е. борьба с протестантизмом, который, как сказано, усилил немецких князей и стал знаменем их сопротивления императору. Фердинанду II грезилась  единая Германия под  его безусловной  и неограниченной властью. Началась так  называемая Тридцатилетняя война (1618 — 1648 гг.), последняя  попытка императора подчинить себе Германию. Если бы подобного  рода планы осуществились, рядом с Францией выросла бы огромная держава. Ришелье  напрягал все свои силы, чтобы не допустить  этого. Ему пришлось продолжать традиционную политику Франции, поддерживая  протестантских князей против католика императора. И в то же время  Ришелье громил собственных  французских протестантов у Ларошели (1628 г.). Он начал переговоры с датским королем, который, боясь усиления императора в Северной Германии и на побережье Северного и Балтийского морей, охотно принял субсидии от Англии и Голландии и начал войну с императором. После того как король был разбит, Ришелье, покончивший к этому времени с гугенотами, приложил все свое дипломатическое искусство, чтобы бросить против германского императора силы Швеции и ее смелого полководца — короля Густава-Адольфа.

Правой  рукой во всех мероприятиях Ришелье был замечательный  дипломат XVII века монах-капуцин  отец Жозеф (Pere Joseph, 1577—1638 гг.). Истинную роль его не так давно вскрыл французский историк Фанье, воспользовавшись попавшей в его руки обильной архивной документацией. Этот «вонючий монах», или «Серое преосвященство», как его часто называли, таинственно, но последовательно работал в тиши дипломатических кабинетов на пользу Франции и во славу ее короля. Средневековые грезы о новом крестовом походе причудливо переплетались в его голове с «реалистической» политикой его шефа-кардинала. Грезы оставались в области фантазии; мечтателю приходилось осуществлять лишь то, что оказывалось реальным. Отец Жозеф засылал в страны Леванта, Марокко и Абиссинию многочисленных миссионеров, которые одновременно были и дипломатическими агентами; он считал, что ого мечта о крестовом походе может быть осуществлена только после того, как будет окончательно унижен император, и немецкие князья станут вассалами короля французского. Отец Жозеф деятельно работал в Германии, чтобы привлечь немецких курфюрстов на сторону Франции. Его заслугой было приобретение Францией баварской дружбы. С 1633 г. он руководил немецкой политикой Франции, был горячим сторонником прямого вмешательства Франции в Тридцатилетнюю войну и, таким образом, вместе со своим министром подготовил торжество французской политики в 40-х годах XVII столетия.

В 30-х  годах в Германию были отправлены самые  способные из французских  дипломатов — Фанкан, Шарнасе и Марньевилль. Их задачей было заручиться поддержкой со стороны протестантских князей. В 1631 г. Ришелье заключил союз с шведским королем Густавом-Адольфом. Швеция и Франция обязались «восстановить свободу Германии», т. е. поднять князей против германского императора и ввести порядки, существовавшие там до 1618 г. Франция обязалась давать шведскому королю субсидию в 1 миллион ливров ежегодно; за это шведский король обещал держать в Германии 30 тысяч пехоты и 6 тысяч кавалерии, чтобы действовать против императора. Швеция выступила, таким образом, как прямая наемница Франции; ее заданием было поддерживать политическое распыление Германии и не дать императору усилиться. Если, однако, Швеция так легко дала себя подкупить, то это объясняется тем, что у нее были свои интересы в Балтике; они оказались бы под ударом, если бы император после победы над датским королем завладел побережьем Балтийского моря. Таким образом, вновь возникал вопрос о том, кому будет принадлежать господство над Балтийским морем. Швеция была в XVII веке самым сильным из скандинавских государств. Во время смуты Московское государство потеряло свои владения на побережье Финского залива, расширить которые стремился когда-то еще Иван Грозный. Шведы заняли и западное побережье Финского залива и Рижский залив: теперь они мечтали о том, чтобы захватить все побережье Балтийского моря и, поставив крепости в устьях больших рек, по которым польские и прусские помещики вывозили хлеб в Западную Европу, брать с них пошлины в свою пользу. Когда Густав-Адольф был убит (1632 г.), Франция непосредственно вмешалась в немецкие дела: во имя пресловутой немецкой «свободы» она систематически разоряла Западную Германию. Длительная война, которая опустошила Германию и окончательно похоронила всякие надежды на ее политическое объединение, закончилась только в 1648 г.

Вестфальским  миром история  дипломатии начинает обычно историю европейских  конгрессов. Он был  заключен после длительных переговоров, которые  начались еще в 1644 г. в городах Оснабрюке и Мюнстере в Вестфалии. В Оснабрюке заседали представители императора, немецких князей и Швеции, в Мюнстере — послы императора, Франции и других держав. Все усилия императорского посла и искусного дипломата Траут-Уянсдорфа были направлены на то, чтобы, удовлетворив аппетиты Швеции, отколоть ее от Франции и создать более благоприятные для империи условия переговоров. Однако Швеция осталась крепко привязанной к французской колеснице, которой на этот раз управлял уже первый министр Франции Мазарини. Последний, подстрекая курфюрста Бранденбургского против непомерных притязаний Швеции на территорию южной Балтики, парировал шведские притязания; тем самым он заставил итти Швецию вместе с Францией. Единственное, что удалось Траутмансдорфу, — это защитить австрийские владения Габсбургов от дальнейшего расчленения и, таким образом, сохранить государственную целостность будущей Австрии. Окончательные условия мира были подписаны в Мюнстере 24 октября 1648 г., куда незадолго до этого приехали уполномоченные из Оснабрюка.

Значение  Вестфальского мира заключается в  том, что он окончательно установил внутренний строй Германии и  закрепил ее политическое распыление, фактически покончив с Империей.

С другой стороны, определив  границы государств Европейского континента, Вестфальский трактат  явился исходным документом для всех трактатов  и договоров, вплоть до Французской буржуазной революции конца XVIII века.

Немецкие  князья получили право  вести самостоятельную  внешнюю политику, заключать договоры с иностранными державами, объявлять войну  и заключать мир, правда, с оговоркой, что их внешняя  политика не будет  направлена против Империи. Но фактически эта  оговорка значения не имела. Швеция добилась того, что устья  восточноевропейских  рек, впадающих в  Балтийское и Северное моря, по которым  шли хлебные грузы  из Восточной Европы в Голландию и  Англию, оказались  в ее руках. Франция  получила Эльзас (кроме  Страсбурга) и закрепила  три ранее приобретенных  ею епископства —  Мец, Туль и Верден. Французское требование «естественных границ» стало, таким образом, воплощаться в жизнь. Мирный трактат признал также самостоятельность Голландии и независимость Швейцарии от Империи. Гарантами условий мирного договора были признаны Франция и Швеция.

Вестфальский  мир был торжеством политики Ришелье, хотя самого кардинала  уже не было в это  время в живых (он умер в 1642 г.). Продолжателем  политики Ришелье  был кардинал Мазарини. Он стоял у власти в период оформления мирных условий в Оснабрюке и Мюнстере и позже заключил Пиренейский договор с Испанией (в 1659 г.). Этот мир, по которому Франция приобрела часть Люксембурга, Руссильон, Артуа и Геннегау, подготовил гегемонию Франции в Европе. Принципы «политического равновесия», выдвинутые во время переговоров в Мюнстере и Оснабрюке, обеспечили политическое преобладание Франции. Самый опасный из противников Франции — Империя — фактически перестал существовать. Торжествовала «исконная немецкая свобода» в Германии, «политическая свобода» в Италии. Другими словами, достигнуты были политическое распыление и беспомощность этих двух европейских стран, с которыми Франция могла отныне делать все, что ей угодно. Вполне понятно, что Мазарини мог теперь спокойно навязывать своим незадачливым соседям «естественные границы», ссылаясь на времена древних галлов, монархии Пипина и Карла Великого в доказательство прав Франции на немецкие и итальянские территории. Эти права и попытался осуществить «король-солнце» — Людовик XIV. В его царствование французский абсолютизм вступил в полосу своей наивысшей славы и наибольшего международного значения; при нем же во второй половине его царствования французский абсолютизм столь же быстро стал клониться к упадку.