Законодательство России в период 1237-1497 годы

Четвертый раздел рассматривал различные формы вызова в суд. По Новгородской судной грамоте их было четыре:

Вызов истца  и свидетеля по тяжебным делам. Прежде всего, суд должен был известить ответчика о предъявленном иске и потребовать от него назначить срок, когда он может явиться в суд. Если судья не мог судить в назначенный ответчиком день, он извещал об этом вызываемого и назначал свой срок. Если ответчик не являлся в первый срок, суд делал ему новый вызов через отсылку. Такой вызов делался трижды по особой форме. Во-первых, посылались позовники на двор вызываемого. Одновременно делался вызов через бюричей, которые ходили по городу или волости и кликали, что такой-то вызывается в суд по такому-то делу. Если вызываемый и после этого не являлся, на него выдавалась обетная грамота с взысканием 3 денег за неявку. Если вызываемый силой сопротивлялся позовнику, явившемуся к нему с обетной грамотой, то позовнику или его родственникам выдавалась бессудная грамота. На суд вызываемого сопровождали двое выборных, от того общества, к которому он принадлежал. Эти выборные отвечали перед Новгородом, в случае оскорбления позовников.

Вызов свидетелей. Свидетелей также вызывали особые служители – шестники, подвойские, бирючи, софияне и изветники. Особенность вызова свидетелей заключалась в том, что заклад и издержки по их вызову падали на лицо их вызывающее, тогда как издержки по вызову ответчика относились на счет обвиняемого. Новгородский закон запрещал принуждение при вызове свидетеля. О его явке в суд должен был заботится тот, чья правота опиралась на его показаниях. Если свидетель не являлся в суд, на тяжущегося, который призывал его в свидетели, выдавалась бессудная грамота.

Вызов товарищей  и шабров. Для вызова в суд шабров или товарищей тяжущегося, которые располагали подтверждающими его правоту документами, суд вообще не принимал никакого участия, предоставляя это тяжущемуся. Дело суда ограничивалось установлением сроков для их вызова в суд (три недели на 100 верст и по расчету, если ближе или дальше) и выдачей истцу срочной грамоты для вызова. Названная грамота выдавалась, только если обе стороны были согласны на вызов, а также тогда когда вызывающий присягал, что у его сябров есть документы необходимые для решения его дела.

Вызов по уголовным  делам. Для ответчиков, обвиняемых в татьбе, убийстве, грабеже, разбое, холопстве (беглый холоп) и других уголовных преступлениях применялся особый вызов. Прежде всего, суд требовал от обвинителя или истца присяги в том, что он обвиняет преступника законно. После такого подтверждения действительности преступления, суд брал на себя все хлопоты по вызову ответчика. Суд посылал грамоту к правителю области, к которой принадлежал обвиняемый, или владельцу земель, на которой он проживал. При этом суд требовал высылки обвиняемого в узаконенный срок (3 недели на 100 верст), а в случае укрывательства преступника обязывал их платить все убытки истцу-обвинителю, и против этого – подвергал их же особому штрафу.

Пятый раздел рассматривал разряды судебных сроков. Существовало 2 разряда судебных сроков: для судей; для тяжущихся и их свидетелей.

1) В делах по земельному  владению назначался двухмесячный  срок, а во всех остальных месячный. Если проволочка зависела от тяжущихся (отсрочки, вызов свидетелей и другие), то судья за это не отвечал. Вследствие этой оговорки, большинство дел в Новгородском суде решалось очень медленно. Если же виной проволочки был судья, истец и ответчик имели право обратится к вечу, которое давало им приставов от себя, которые контролировали ход дела в суде.

В случае, если по земляному  делу посадник, тысяцкий или владычный  наместник, вызвав межников и назначив день суда, сами для решения этого  дела не прибыли, на них налагался штраф в пользу Новгорода и Великого князя в сумме 50 рублей, и сверх того они обязывались возместить истцу и ответчику все их убытки.

2) Для тяжущихся, живущих  в одном городе, срок явки на  суд назначался по усмотрению  ответчика. В назначенный срок  в суд должны были явиться истец, ответчик и судья. Если судья не мог быть на суде в указанный день, он назначал новый срок и извещал об этом стороны спора. Если кто из тяжущихся не являлся на суд, ему через бирючей высылались три повестки. Если и после этого он не являлся, на него выдавалась обетная грамота и взыскивались 3 деньги штрафа.

Для ответчика жившего  не в одном городе с истцом срок назначался по расстоянию. Если расстояние было 100 верст, назначался трехнедельный  срок. Если ответчик жил ближе или  дальше, срок назначался по расчету.

Для вызова послухов и  шабров назначалось три недели на 100 верст, а дальше или ближе –  по расчету.

По окончанию дела для ответчика и истца давался  срок для взаимных переговоров и  советования с судьей. Срок этот был месячный и пропустивший его не мог апеллировать на решение суда.

Срок для уголовных  преступлений был трехнедельный, а  дальше или ближе – по расчету.

В шестом разделе назывались различные виды пошлин. Их было несколько:

1) В гражданских делах  владыке, его наместнику и ключнику от печати полагалась гривна с судного рубля, а от бессудного рубля (в случае выдачи бессудной грамоты) по 3 деньги от печати. Посадник, тысяцкий или другой судья от судного рубля получал по 7 денег, а от бессудного – по 3 деньги.

2) По уголовным делам судьям выдавалось от судной грамоты по 4 гривны, а от бессудной по 2 гривны.

3) От выдачи срочной  грамоты судья получал 1 гривну  от печати.

4) От выдачи обетной  грамоты истцу судья получал  3 деньги от печати.

5) Бирючам, подвойским, изветникам и софиянам выдавалась пошлина в 4 гривны на 100 верст, за исключением земляных дел, которые пошлиной не облагались.

Седьмой раздел описывал порядок суда по Новгородской судной грамоте. В Новгороде любой суд начинался в «тиуновой» комнате. После челобитья истца, судья, назначив срок для суда, передавал дело своему тиуну для рассмотрения. Каждый судья в Новгороде имел тиуна, который вел предварительное рассмотрение дела, собирал и сличал показания свидетелей, рассматривал доказательства по делу, заносил дело в особую грамоту, так называемый «судный список».

Рассмотрев дело, тиун вызывал в  суд ответчика. Истец и ответчик являлись в назначенный срок к  тиуну в сопровождении своих  приставов («судных мужей»), которые  должны были заседать в суде по их делу. При этом все целовали крест: истец на том, что ищет правого дела; ответчик на том, что будет судиться и показывать правильно; пристава и тиун целовали крест на том, что будут судить правду. Если одна из сторон спора отказывалась целовать крест, то она без суда признавалась виноватой и проигрывала дело.

После рассмотрения дела тиун приносил его своему судье, приводил с собой  тяжущихся или их поверенных. Посадник, тысяцкий или иной судья, присягал на грамоте, что будет судить правду беспристрастно.

По Новгородской судной грамоте суд должен был окончить тот же судья, которому дело было представлено, а по окончанию дела приказать своему дьяку записать решение, а рассказчикам и судьям от стороны - приложить свои печати. Если судья давал тяжущимся срок для решения спора и по сроку срочную запись за печатью, и за это время сменялся другим судьей, то тяжущиеся должны были обратиться к новому судье и представить ему срочную запись. Новый судья должен был окончить дело, начатое его предшественником.

Если одно и тоже лицо обвинялось по уголовному и земляному делу, то ему предоставлялось право решать отвечать прежде по уголовному делу, а потом по земляному, или по обоим этим делам вместе.

Ответчик, по любому делу, мог сам  предъявить иск к другому лицу. В этом случае его нельзя было требовать по третьему делу в суд, пока он не закончит два первых.

Если тяжущиеся были недовольны медлительностью суда, то они имели  право требовать от Новгорода  приставов, которые контролировали ход судебного дела.

Если поверенный, взяв у суда срок для предоставления свидетелей, в этот срок умирал, доверитель в эти же сроки должен был сам предстать перед судом, либо предоставить нового поверенного. Если он этого не делал, то тем самым дело проигрывал, и на него выдавалась бессудная грамота.

Это, пожалуй, все дошедшие до нас законы Новгородской судной грамоты – законодательного памятника Древней Руси.

 

 

5. Московская  губная запись 1486 г.

 

Московская губная запись, хотя в ней и есть несколько  гражданских законодательных норм, регулировала преимущественно порядок  суда по уголовным делам, на что указывает  и ее название – «губная». В этом порядке видно старое вирное судоустройство, хотя о вирах в ней не упоминается.

Из губной записи видно, что судебное производство в Московском государстве в то время распределялось по округам. Различные города и волости  с селами причислялись к одному округу, составлявшему в этом отношении  одно целое. Эти округа не совпадали с административным делением государства на уезды, волости и станы. Например, к Московскому уголовному округу, кроме города Москвы и Московского уезда, причислялись: Серпухов, Хотунь, Руза, Звенигород и часть Дмитровских волостей. Уголовным судьей этого округа был большой наместник московский. В административном же отношении Москва разделялась на две части, в ней было два наместника, которые судили гражданские дела.

Сами уголовные округа имели свое деление для платежа головщины в случае не отыскания убийцы. По губной записи Москва делилась на 5 частей. Так, например, если убийство случалось в Замоскворечье, то платеж головщины по этому «душегубству» падал на Замоскворечье и на Даниловское. Если «душегубство» совершалось на Варваровской, то платеж головщины падал на Варваровскую, Мясницкую и Покровскую.

Такой порядок имеет  много общего с прежними вервями. Различие лишь в том, что верви учреждались добровольно самим обществом, тогда как округа вводились административно. Кроме этого, вервь платила головщину только за тех, кто вложился в дикую виру. В Московских же округах каждый принадлежавший к округу, где было совершено убийство, должен был участвовать в платеже, и головщина платилась здесь за каждого убитого.

Московская губная запись делила уголовный суд на 2 вида: а) на суд без поличного (по подозрению) и б) суд с поличным. Эти суды имели различное значение. В записи сказано, что если москвич искал на не москвича без поличного, то хотя суд по этому иску производит большой московский наместник, но, тем не менее, в суде участвовал и гражданский судья ответчика, ради своих пошлин. Таким образом, уголовный суд не был полностью отделен от гражданского. Если судился москвич с москвичом по делу с поличным, то судил один большой московский наместник без гражданского судьи ответчика.

Судебные пошлины по Московской губной записи распределялись следующим образом:

а) По посулам пошлина  шла большому московскому наместнику с двумя третниками, а тиуну  Великого князя – что посулят.

б) В делах, о которых  нужно было кликать на торгу, пошлина шла по третям большому наместнику с третниками, тиуну же Великого князя пошлин не полагалось.

в) При судебном поединке «вязчее» и пошлина от пересуда шли также наместнику  и третникам по третям, тиун Великого князя получал по трети от наместника и его третников. Пошлины пересудной было положено 100 денег с рубля, а по искам менее рубля пересуд не допускался, за исключением дел о бесчестье.

г) От головщина, которая  к тому времени стала штрафом  общественным, наместнику с третниками полагалось 4 рубля пошлины.

Московская губная запись отличает судные дела с поличным от дел пенных, то есть гражданских, исковых. В судных делах с поличным, кто  бы не был пойман – москвич или  не москвич, всех судил и казнил большой  московский наместник с двумя третниками. В пенных же делах, московский наместник обязан был дать срок, для того, чтобы ответчик мог представить своего судью. Такой порядок грамота называет «новым», по старому же порядку все суды на Москве производил большой наместник, и ответчиковых судей не было.

Московский судья не ездил для суда по селам, а посылал  туда пристава с товарищем, которые  и давали ответчика на поруки. Вместе с ответчиком приходил на суд и  судья того общества, к которому он принадлежал, «ради своих пошлин».

В имениях удельных князей, состоявших в Московском уезде, суд уголовный и гражданский, по губной записи, принадлежал волостелям удельных князей. В случае, если волостель какое-то дело судить не мог и должен был довести это дело до удельного князя, он мог делать это только тогда, когда князь находился в Москве. Если же его не был в Москве, он должен был обращаться за окончательным разрешением дела к Великому князю или большому московскому наместнику.

Если в Москве в  делах уголовных ловили подданного другого княжества (например, Тверского), то его судил и казнил большой наместник, не отсылая в Тверь и не требуя оттуда судьи. Также и москвича пойманного в Твери, там же и судили. В делах же пенных, тверянина отдавали на поруки и отсылали в Тверь.

Все эти условия Московской губной записи были основаны на взаимных договорах великих и удельных князей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

6. Заключение

 

Рассмотренные нами законодательные  памятники России 1237-1497 годов имеют  важное значение в истории русского законодательства. Они указывают на связь старого – по Русской Правде – с новым порядком – по Судебникам. В них мы еще видим и виры, и своды, и братчину, распределение уголовных округов, подобно древним вервям, и, тут же встречаем новые судебные пошлины, получившие дальней шее развитие в Судебниках.