На Третьей волне: глобальные политические изменения

Согласно  цивилизационной теории Э.Тоффлера, человечество уже пережило наступление  двух волн: аграрной и индустриальной. Третья, информационная волна уже  накатила на мир – и мы всё  глубже в неё погружаемся. Одним из её отличий от первых двух является практически единовременное действие на планетарный социум в целом. Две предыдущие волны захватывали локальные социумы по отдельности, и разница между началом качественных изменений в них составляла иногда несколько столетий.  
 
Сегодня в процесс социальных трансформаций, несомых Третьей волной, вовлечены, наравне с супердержавами, и африканские глухие деревни. Информационное общество, пришедшее с Третьей цивилизационной волной, глобально по своей сути. Поэтому даже для самой общей оценки возможных путей развития человечества в рамках информационного общества необходимо оценивать весь социокультурный и геополитический багаж планетарного сообщества в целом.  
 
И начнём мы эту оценку с условий, сложившихся на сегодня в мире, в мировой экономике и политике. Попытаемся определить предварительную расстановку сил на международной арене, то, с чем мы входим в новую эру – эру Третьей волны Тоффлера или, возможно, эру Третьей мировой. Итак, нынешний мир стал меньше, много меньше, чем был – это стоит отметить в первую очередь, если уж речь зашла о глобальных изменениях. Перемены, зарождающиеся в одной его части, непременно и немедленно сказываются на всех остальных: их внутренних характеристиках и связях между собой. Мир становится действительно единым организмом, а не колонией разрозненных тел, как это было прежде. Поэтому чётче ощущается разнобой в способах существования его постепенно срастающихся частей – одним из проявлений этого является терроризм.  
 
Однако подобному медленному глобальному процессу сопутствуют более явные и значительно более краткосрочные изменения – в экономике, национальной и международной, геополитике, локальной, региональной и мировой, в культуре, науке, искусстве...  
 
Таким образом, среди наиболее важных изменений, характеризующих сегодняшний и, отчасти, завтрашний мир, является перераспределение ролей крупных мировых регионов – и перекраивание самих этих регионов, оборачивающееся где-то слиянием нескольких геополитических сил в одну (как расширение ЕС, постепенное уплотнение связей между странами Азиатско-тихоокеанского региона, государствами-нефтедобытчиками Ближнего востока), а где-то разделом некогда единой силы между новыми региональными образованиями (например, «НАТО-стремительные» процессы среди стран российской зоны влияния, создание и укрепление региональных групп государств внутри Евросоюза).  
 
Доминантой, определяющей зарождение, протекание и развитие данного процесса в мире в целом, является присвоение Америкой себе роли мирового гегемона – вне зависимости от того, насколько данное положение вещей обусловлено объективными причинами, а в какой мере зависит от субъективных нужд и желаний основных политических акторов США.  
 
Изменение роли Америки, вызванное исчезновением СССР как противоположного полюса мирового господства, нарушение равновесия влияний на планетарном уровне подтолкнуло процесс образования нескольких новых, альтернативных «полюсов». И в ближайшем будущем следует ожидать появления ещё нескольких претендентов на роль такого полюса.  
 
Борьба за место мирового политического противовеса – в стремлении вернуть миру состояние равновесия, пускай даже шаткого, – определяет сегодня и будет определять в ближайшем будущем (а может и в более отдалённом – Америку вполне устраивает однополярный мир, если полюс – она сама) политику стран Евросоюза, России, Китая, Азиатско-Тихоокеанского региона в целом. Позднее, возможно, также наиболее экономически перспективных стран Латинской Америки – например, объединённых вокруг Бразилии – (альтернативней некуда – совершенно новый и незаангажированный игрок, который вполне может выйти на мировую арену всего лет этак через двадцать-тридцать, если попытки Евросоюза уравновесить Новый свет Старым не увенчаются успехом).  
 
Так, Евросоюз разрывается между необходимостью укрепить связи внутри существующей структуры (и придать ей тем самым статус метагосударства, единой мощной силы, в том числе военной) и желанием максимально расширить географические пределы своего прямого влияния (а желательно – и контроля). При этом центростремительные силы старых членов ЕС лишь с большим трудом, и то не всегда, преодолевают тенденции новых государств-членов, не столь крупных и экономически развитых, создать локальные центры внутри Союза. Тем самым структура его становится более рыхлой, а возможность управления, в частности, внешней политикой и вопросами военного характера, быстрого и эффективного принятия решений и, главное, обязательного для всех их исполнения, – всё менее реальной.  
 
Корень подобной проблемы, кроме прочего, лежит и в реализации Соединёнными Штатами главной линии своей внешней политики, принципов государственной безопасности и развития: установлении единоличного контроля над по возможности большей частью планеты. Роль США в разрешении югославской проблемы, выступление гарантом территориальной целостности и суверенитета восточноевропейских стран, значительные экономические вливания – вот лишь часть причин того, что новые члены ЕС в разработке и осуществлении как внутренней, так и внешней политики ориентируются прежде всего на США, и у них же в первую очередь ищут поддержки и одобрения своих шагов.  
 
На сегодня страны – «старики» ЕС пытаются переломить ситуацию в свою пользу, обсуждая возможность создания единого органа по управлению военными силами стран-участниц, а не просто координированию их действий. В частности, пять европейских стран – Испания, Италия, Франция, Португалия и Нидерланды – создают Единый корпус военной полиции – EUROGENDFOR; в Ноордвейке (Голландия) открыт Центр европейской обороны; Франция и Испания создают единую разведывательную службу для борьбы с терроризмом; созданы межармейские силы быстрого реагирования ЕС; в декабре 2003 г. лидеры Евросоюза приняли Европейскую стратегию безопасности. В рамках Общей европейской политики по безопасности и обороне уже созданы комитет по политике и безопасности, военный комитет Европейского Союза (ЕС), военный штаб ЕС, комитет гражданских аспектов управления кризисами. Конкретное решение о создании межармейских боевых частей будет, как ожидается, принято на ноябрьском заседании совета министров иностранных дел ЕС в 2004 году.  
 
Однако большинство членов Евросоюза всё же на данный момент явно не готовы полностью делегировать подобные полномочия надгосударственному органу. Более того, на сегодня не видно в принципе каких-либо средств воздействия на их позицию в этом вопросе – даже если не учитывать непосредственный интерес США. А ведь Штаты имеют возможность направлять действия малых европейских стран через влияние структур НАТО, которые пока никто не отменял (хотя уже давно всем понятно, что собственно НАТО является неким придаточным органом силовых ведомств США).  
 
И даже больше: сотрудничество с Америкой расценивается государственными аналитиками стран Восточной и Центральной Европы как перспективное направление в плане создания региональных союзов и вхождения в НАТО. Так, в 1998 г. США подписали с тремя странами Балтии Балтийскую хартию, которая зафиксировала активное вовлечение США в решение вопросов безопасности этих стран. В 2003 г. США подписали аналогичную Адриатическую хартию с Албанией, Хорватией и Македонией. То есть, когда дело доходит до таких серьёзных вопросов как обеспечение национальной безопасности (а заодно и финансовых вливаний в национальную экономику), страны Центральной и Восточной Европы предпочитают обращаться именно к США, а не в структуры Евросоюза. Объективно, они правы – возможности Евросоюза и в том, и в другом плане сегодня весьма ограничены. Но главное, практически отсутствует желание вмешиваться и брать на себя дополнительную ответственность. И это не считая внутренних экономических проблем (бюджетный дефицит, завышенные социальные обязательства (в т.ч. пенсионные) на фоне серьёзных демографических проблем, межстрановая в рамках Союза же конкуренция дотационных отраслей и т.д.).  
 
Укреплению позиций США как державы, контролирующей практически весь мир, способствует не только «излишний демократизм» и осторожность Евросоюза, но и всё более агрессивная внешняя политика России. Действительным, а не номинальным гарантом территориальной целостности и суверенитета стран, находящихся в зоне непосредственных геополитических интересов России, является только США. И Штаты же остаются единственной реальной сдерживающей силой для возрождающихся (в «либеральном» варианте, по утверждению российских политиков) империалистических амбиций Российской Федерации.  
 
Сложившаяся ситуация значительно облегчает задачи США по расширению ареала влияния в Центральной и Восточной Европе – и не только. Вероятно, в ближайшем будущем к Америке практически выстроится очередь государств, желающих в интересах собственной национальной безопасности заключить двусторонние оборонные договоры со Штатами, подобные уже существующим. Речь идёт о таких примерах эффективного действия двух- и трёхсторонних договоров о гарантиях безопасности, как АНЗЮС – Договор о безопасности от 1 сентября 1951 г., с участием США, Австралии и Новой Зеландии; Договор об общей обороне между США и Филиппинами от 30 августа 1951 г.; Договор о взаимном сотрудничестве и безопасности между Японией и США от 19 января 1960 г.; Договор об общей обороне с Южной Кореей от 1 октября 1953 г.. Все эти государства со времени подписания договоров с США не имели значительных конфликтов и проблем в сфере внешних угроз национальной безопасности. Непрямые военные гарантии существуют в рамках Меморандума о взаимопонимании между Правительством США и Правительством Израиля относительно стратегического сотрудничества. Кроме того, взаимоотношения США с Тайванем имеют признаки военного союза, хотя Тайвань, учитывая позицию Китая, не признан официально Штатами как независимое государство.  
 
О сохранении общей направленности внешней политики США на то, чтобы добиться мирового господства (не считая возмущения «милитаризацией Европы» и всё более активным включением в этот процесс Великобритании, а также попыток воспрепятствовать этому), свидетельствуют и такие шаги Америки, как активное развитие отношений с Грузией и Центральной Азией, где военные подразделения США появились в 2001 году. В частности, американские войска высадились в Грузии во время обострения очередного российско-грузинского конфликта из-за пребывания на территории Грузии чеченских отрядов (после чего официальный интерес России к грузинскому участку границы и соседнему государству в принципе постепенно сошёл на нет – вплоть до выборов в Абхазии и попыток «отлучить» Южную Осетию от Грузинского государства и влияния на неё тбилисского руководства).  
 
Укрепить свои (и расшатать российские) позиции в регионе США пытаются и иными методами. Например, предлагая проложить трубопроводы по территории Азербайджана, Грузии и Турции. Россия, естественно, сопротивляется этим планам – и вряд ли позволит им осуществиться, задействуя, среди прочих методов, и рычаги политического и экономического воздействия на страны региона (шантаж и подкуп – как политический, так и банальный экономический – властей, намеренная дестабилизация ситуации – этнической, религиозной, экономической, политической, создание территориальных конфликтов и иных прецедентов, не позволяющих государствам вести серьёзные переговоры о военных и политических альянсах вне России). Российская федерация располагает и инструментами прямого воздействия на упомянутые страны. И, несмотря на то, что Грузия и Азербайджан стремятся максимально расширить свои дружеские связи с НАТО и США, та же Армения остается лояльной к России – и, главное, имеет общие границы с этими государствами. А вместе с границами имеется и набор этнических конфликтов, спорных территорий (или тех, которые можно сделать спорными) и прочих способов весьма эффективного регулирования политических процессов, направленных на заключение невыгодных России альянсов.  
 
Сегодня Россия использует рост цен на нефть не столько для укрепления собственной экономики, сколько для возобновления военных программ. Её главное стремление – всерьёз противопоставить себя Америке на мировой арене, вернуть роль второго полюса мировой геополитики, выполнявшуюся Советским Союзом. В частности, тактикой шантажа, подкупа и провокаций Россия пытается добиться установления контроля над внешней и внутренней политикой (а лучше и территорией – путём присоединения) соседних стран, конкурируя с аналогично направленными усилиями США (чьи стратегические цели, впрочем, не нуждаются в подобной тактике – вполне хватает и реальной военной, политической и экономической мощи страны). Среди подобных «инициатив» России можно назвать Беларусь, Молдову и Приднестровскую республику – и через них юго-западные границы Украины, собственно Украину, страны Средней Азии (которые, однако, уже стали форпостом наступления США на «ось зла»), Грузию (фактически, уже потерянную для России – как приобретённую для США; однако остаётся абхазский и аджарский вопросы, угроза присоединения к России Южной Осетии – и не только) и республики Закавказья. Россия использует слабости как самих стран, так и их правящих элит: стремление правительств и президентов остаться у власти (РФ выступает гарантом властных полномочий – применяя для этого не совсем легальные схемы), нехватку или отсутствие природных ресурсов (и РФ сажает страну на «газово-нефтяную иглу»), выходов к морю (предложение РФ транзитных путей), низкотехнологичное сырьевое производство (продукцию которого готова покупать только РФ), проблемы с признанием мировым сообществом как демократических государств (РФ признаёт и легитимность выборов, и наличие свободы слова, и демократичность власти – и государство в целом), иные уязвимые стороны стран.  
 
Фактически, у России три козыря, с которыми она претендует на отвоёвывание позиций мирового лидера: нефть, ядерное оружие и огромные территории. Однако это одновременно и наиболее уязвимые её точки. Падение цен на нефть (организовать которое вполне по силам США) вновь приведёт к дефолту – и России будет не до борьбы за мировое лидерство. Ядерное оружие перестаёт быть эффективным средством сдерживания, и уж тем более угрозы – слишком велик стал «ядерный клуб». Кроме того, непрекращающиеся разработки США и Израиля уже привели к созданию гораздо более мощного и эффективного оружия, чем ядерное – вряд ли Россия сможет в ближайшем будущем противопоставить что-либо подобное. Необъятные же территории поглощают столь же необъятное количество вложений. При слабом развитии телекоммуникаций и малой заселённости они становятся практически неконтролируемыми.

Дополнительной  проблемой может стать и сама экспансионистская политика России: слишком велика протяжённость её границ, слишком много государств являются соседями РФ – и слишком много территориальных претензий к ним предъявляет Россия. Споры относительно делимитации границ с каждым соседом могут обернуться локальными конфликтами с каждым из них (выраженные необязательно в форме военного столкновения: это могут быть и односторонние экономические санкции, и закрытие границ для российских граждан и предприятий). Наиболее серьёзными последствиями могут обернуться территориальные разногласия с Китаем.  
 
Китайская Народная Республика постепенно становится всё более влиятельным игроком на мировой политической и экономической арене. Лишним доказательством этому послужила реализация собственной космической программы. Растёт экономическая мощь страны – и будет расти ещё долго, учитывая неисчерпаемые демографические ресурсы и обширные контролируемые (в отличие от практически всего российского Зауралья) территории. Да и кто и как сможет остановить огромное сильное государство? Исходя из этого, следует ожидать, что Поднебесная всё-таки наконец потребует должного признания своей роли на мировой арене. И, кто знает, – вполне возможно, через десяток-другой лет именно Китай (и за ним Евразийский континент включая Россию – как участницу Шанхайского договора 1996 г.) будет представлять чашу весов, на другой чаше которых Америка и Новый свет.  
 
Однако вероятнее, что единым новым игроком, достаточно мощным и независимым, выступит Азиатско-Тихоокеанский регион в целом (а именно, Китай, Южная Корея, Япония, Тайвань, возможно, Индия, уже довольно активно включившаяся в экономические процессы внутри стран Шанхайского договора, и кто-то ещё). Эти страны сближает между собой не только географическое положение, но и близость мировоззрений, культур. Важность последнего стала очевидной для стран Востока после примера явно неудачной для национального развития в стратегическом плане американизации Японии. У Востока свой путь – и он вполне может стать через пару десятилетий общим для всех стран региона. Экономическое пространство «золотого юаня» (о замене которым доллара разговоры ведутся уже довольно давно), помноженное на собственные высокие технологии и возведённое в степень не столько демографического, сколько идеологического и этнокультурного потенциала, вполне может составить полноценную конкуренцию и Америке, не говоря уже обо всех странах Старого Света, вместе взятых.  
 
Через двадцать-тридцать лет мировое сообщество может столкнуться ещё с одним феноменом: объединенной структурой наиболее перспективных с экономической и социальной точек зрения стран Латинской Америки (прежде всего, Бразилии и Аргентины), выступающей в роли международного арбитра как незаинтересованная сторона – то есть, не вовлеченная в политические связи, интриги и расклады ни Европы, ни Америки. Наиболее вероятным этот сценарий представляется в ситуации, когда борьба между Америкой и Европой за влияние на территории последней загонит страны-участницы в патовое положение, однако внутренняя политическая ситуация в Китае не слишком изменится, что закрепит неприемлемость его в качестве посредника и арбитра – и всё это на фоне дальнейшего ослабевания посреднической и координирующей роли ООН. Тогда именно страны Латинской Америки смогут стать той третьей точкой опоры, которая придаёт системе наибольшую устойчивость – но, конечно, при условии, что за эти десятилетия страны региона сумеют накопить мощный технологический потенциал и добиться, наконец, политической и экономической стабильности.  
 
Безусловно, степень и вероятность реализации международного политического потенциала каждым из упомянутых регионов зависит и от столь важного в условиях экономической глобализации фактора, как политика крупнейших транснациональных корпораций и защита ими своих интересов. В случае если развитие событий пробудит опасения стратегических аналитиков корпораций относительно падения уровня доходов или серьёзной угрозы конкуренции, корпорации через своих лоббистов надавят на национальные власти с целью недопущения поддержки тех или иных стран, тех или иных решений международных структур. И наоборот, перспективы развития бизнеса и захвата новых рынков транснациональными корпорациями могут значительно увеличить шансы того или иного региона, региональной структуры на занятие одного из ведущих мест на мировой политической арене. То есть, тому же Китаю выгодно активно вовлекать международный капитал в свою экономику. Однако для удержания контроля над транснациональными корпорациями КНР стоит позаботиться об обеспечении ответной зависимости корпораций – например, от технологий или научных разработок, которые сможет предложить только Китай, причём в промышленном масштабе (то, что наружу из Страны Восходящего Солнца просачивается мало информации о её научном и технологическом развитии вследствие идеологических особенностей и фильтрования даже электронного контента – ещё не свидетельствует об отсутствии этого развития как такового; во всяком случае, космос они освоили сами – и нашли для этого и собственные технологии, и научные разработки). Благоприятными факторами для реализации подобной тактики являются менее жесткое (в плане ограничений исследований) законодательство и практически нулевое влияние общественного мнения (в частности, в вопросах этичности новых технологий, которая так беспокоит американцев) на сферу экономики. Данные факторы уже способствуют внедрению американских высокотехнологичных разработок в производство именно в Китае – после запрещения подобной деятельности в США. Также следует заметить, что низкая себестоимость производства в качестве такого «фактора удержания» не сработает: Индия как основной демографический конкурент слишком активна на рынке аутсорсинга, а её потенциал далёк от исчерпания.  
 
Для России более приемлемым и эффективным является другой путь – не столько завоевания поддержки транснациональных корпораций, сколько вынуждения их к этому. Механизм подобного принуждения достаточно прост: взятие под контроль как можно большего количества нефтяных и газовых месторождений, а также как можно большего количества нефте- и газопроводов (на что, собственно, и направлена не в последнюю очередь экспансионистская политика России, реализовываемая в последние годы). Тогда с Россией действительно лучше будет договариваться, чем давить на неё или игнорировать. Особенно это касается Европы – в том случае, если политика Соединённых Штатов на Ближнем Востоке и дальше будет столь же малоэффективной, и США будут пытаться активно манипулировать ценой на энергоносители, российские (или контролируемые РФ) нефть и газ станут практически безальтернативным источником энергии. И потеряют на этом многие. Странам Латинской Америки заинтересовать транснациональные корпорации в себе как активной международной силе значительно сложнее. Для этого им прежде всего необходимо создать максимально благоприятный инвестиционный климат и привлечь капитал транснациональных корпораций на свой рынок. Но основная выгода с точки зрения международных амбиций стран региона всё же не экономическая. Приход международного капитала (причём независимо от того, в каком объёме он придёт на рынок Латинской Америки) означает достаточно глубокое изучение региона, его потенциала.  
 
Латинская Америка в принципе добьётся того, чтобы её принимали в расчёт. И хотя от её собственных усилий в направлении приобретения серьёзного международного влияния мало что зависит, однако, будучи учтённой в стратегических разработках транснациональных корпораций (а, следовательно, и национальных правительств, так или иначе контролируемых корпорациями), Латинская Америка может в качестве объекта корпоративной политики стать инструментом уравновешивания влияния Америки и Европы (деструктивного в случае борьбы за однополярный мир с одной стороны, и многополярный – с другой) на мировой арене. Это единственный путь к превращению Латинской Америки в гаранта планетарной политики.  
 
Таким образом, на стыке двух цивилизационных волн расстановка сил на международной арене такова. Соединённые Штаты Америки являются главной силой сегодняшнего монополярного мира, определяющей основные экономические и политические процессы, происходящие на планете. ООН всё больше приобретает черты сугубо номинального действующего лица, чьё реальное влияние в вопросах, касающихся чего-то большего, чем культура или научное межгосударственное сотрудничество, уходит всё дальше в прошлое. Эта организация больше не может выступать гарантом стабильности и мира – то есть, выполнять функции, для которых она была создана. Европейский Союз и Россия поставили перед собой сходные цели: ЕС пытается так или иначе добиться права выступать на равных с Америкой, а Россия – вернуть позиции державы, решающей судьбы мира в противостоянии с Америкой. Китай также постепенно выдвигается на первые роли в международной расстановке сил, однако не столь явно. Больший результат принесут, скорее, интеграционные процессы между странами Азиатско-Тихоокеанского региона.  
 
Собственно, борьба именно этих действующих лиц за мировое господство (или недопущение к нему другой стороны) и принятие странами мира именно их доктрины развития и займёт ближайшие десятилетия становления цивилизации Третьей волны. В рамках этой борьбы и поиска новой системы сдерживаний и противовесов появятся на мировой арене и исчезнут с неё довольно многие игроки.  
 
Но процесс глобализации, а также связанный с ним информатизационный процесс подтолкнули мощные силы, под воздействием которых каждое государство планеты окажется в вихре преобразований и стремительного развития. Поэтому ожидать появления какой бы то ни было устоявшейся схемы либо постоянной структуры в следующие двадцать-тридцать лет не следует. Человечество уже вступило в эпоху хаоса – однако же хаоса как творческого начала, источника новых начинаний, новых идей и нового образа жизни; хаоса, питающего Третью волну.  
 
Но не следует забывать, что никуда не делись и первые две волны. Они держатся не столько на способах производства и сохранении доминирующих ресурсов, сколько на устоявшемся мировоззрении и образе действий населения целых континентов. Естественная психологическая реакция защиты привычной жизни и окружения приводит к отторжению на уровне подсознания новшеств, прежде всего социальных. Но информатизация и глобализация Третьей волны как раз и несёт в себе мощный инновационный заряд.  
 
Глобализационные процессы, помимо перекраивания мировой системы производства и торговли, означают и перекраивание культурного пространства каждого континента, каждой страны, каждой личности – глобализация учит планетарному мышлению и восприятию, вынуждает к ним. Информатизация же несет в себе зачатки информационного общества – социальной формации, основанной на знании и способности к творчеству как основных ресурсах. Что, безусловно, изменяет принципы образования, работы, социальной ответственности, государственного устройства – да и всего, что составляет жизнь обычного человека.  
 
Появляются новые возможности – но и новые опасности. И если первые надо ещё отыскать, осмыслить, попытаться использовать, состыковать как-то с привычной деятельностью, то вторые врываются в жизнь простого человека сами, никого не спросясь и не ожидая, пока пройдёт процесс адаптации, привыкания к новым реалиям. Поэтому, конечно, опасности заметнее, именно на них концентрируется внимание общества, семьи, личности. Естественно, возникает общий негативный психологический фон. И именно негативные эмоции определяют отношение к инновациям в целом. Человек чувствует себя окружённым со всех сторон – и рано или поздно из глухой обороны переходит к активной борьбе с неприятностями, самостоятельно определяя, как умеет, их источник. Он назначает на роль врага других людей, иные религиозные взгляды, транснациональные корпорации, государства, сеть закусочных или просто таинственные структуры, представителем которых может оказаться кто угодно – следовательно, бороться нужно на всякий случай против всех.  
 
Учитывая накопившиеся за ХХ век мелкие конфликты, проблемы, противоречия – и врагов, и борцов с ними хватает в обоих полушариях, на всех континентах, в каждой религии и чуть ли не в каждой стране. На «свежие» источники разногласий, которым от силы исполнился век-полтора (как раз с тех пор, как загремели по миру кровавые революции, а индустриализация, породив противостояние классов, создала ещё и мощное военное производство, которое практически тут же реализовало свои возможности в мировых войнах), накладываются и многовековые, если не сказать многотысячелетние, противостояния.  
 
Скромное недопонимание между городом и деревней, старейшим аграрным укладом и социальной структурой следующего витка цивилизационного развития, подогретое индустриальной революцией, выросло в глубинный конфликт. Аграрная цивилизация, укрепляющая свои основы и лелеющая традиции уже тысяч этак с пятнадцать лет (как раз столько самому древнему зерну риса, выращенному человеком – в Корее), в последние полтысячи столкнулась с агрессивной индустриальной цивилизацией. Однако от этой агрессии удалось более или менее успешно отгородиться – просто признавая её существование и сдавая позицию за позицией, благо пространство для манёвра за полтора десятка тысячелетий сформировано более чем достаточное. И то кажущаяся бархатность этой революции обернулась реками крови (та же Россия, которую силком запихнули во Вторую волну) и сотнями исчезнувших культур и народов, положенных на алтарь индустриализации и формирования государств.  
 
Но когда на головы народов, искони живущих аграрной культурой (пускай при этом и поставляющих нефть индустриальным гигантам), обрушилась Третья волна – обрушилась прежде всего глобализацией – простое неприятие не может не перейти в ненависть. Ненависть, основанную на непонимании, на нежелании меняться, на боязни утратить себя, растворившись в планетарной культуре, экономике, политике. Собственно, это и есть основы ширящегося терроризма – под какими бы лозунгами он не выступал: политическими, религиозными, экологическими или иными.  
 
Именно поэтому бесполезно бороться с лозунгами или пытаться найти компромисс между лозунгами противоборствующих сторон. Объектом воздействия социумов авангарда Третьей волны должна стать культурная основа Первой волны (поскольку общества Второй волны менее болезненно, скорее даже пассивно воспринимают приход Третьей). Причём культуры в её ежедневных, бытовых проявлениях – то, что является неотъемлемым фоном бытия отдельного человека, формирует его привычки с детства, заставляет поступать так, а не иначе в каждом конкретном случае. Избрание этого метода дало бы результат. Правда, не так уж скоро – возможно, в этом и кроется причина избрания лёгких путей государствами, держащими в руках судьбы мира.  
 
Однако правящая элита государств, имеющих реальные рычаги воздействия на мировую политику и экономику, не утруждается обеспечением долгосрочного результата, избранием пути наименьшего сопротивления со стороны модернизируемых социумов. Избираемые же методы воздействия являются спорными с точки зрения не только эффективности, но и правомочности их применения.  
 
Но мировые лидеры обычно выбирают ближайшие цели, которые способны стать источником выгоды – экономической ли, политической – для них самих, их стран, корпораций и партий. Неверно выбранные цели и средства порождают больше проблем, чем решают. И вокруг политики, реализовываемой мировыми лидерами, множатся конфликты. Вновь звучат взрывы, льётся кровь, ширится паника и страх. Вроде бы абсолютно рациональная попытка разрешить локальный конфликт путём внешнего вмешательства порождает в итоге разговоры о Третьей мировой войне.  
 
Так, через год после теракта в Америке активную и гневную полемику вызвала статья «Апокалипсис – в интересах человечества, или Что нужно, чтобы пробиться к сознанию наших президентов». В ней писалось вот о чём:  
 
Какое счастье, что Карибский кризис пришёлся на Кеннеди, а не на кого-нибудь из Бушей! Возможно, именно за это JFK заплатил жизнью (среди военных бушей всегда было предостаточно, а он стал весьма жёсткой сдерживающей уздой), но, по крайней мере, человечеству было подарено ещё сорок лет жизни. Лет, которых могло и не быть. Хотя – нам, наверное, трудно это осознать.  
 
Потому что Америка боялась войны, Европа боялась войны, весь мир боялся атомной катастрофы – а Союз стучал ботинком по трибунам, ухмылялся по поводу звона стёкол дома в случае взрыва бомбы в любой точке мира... И ни на секунду не представлял, что атомный ад и вправду реален, что до него всего лишь одно нажатие кнопки.  
 
Сегодня ситуация похуже – сегодня мы имеем дело с террором. Как бы цинично это ни звучало, атомная смерть довольно милосердна. Вряд ли можно успеть почувствовать что-либо кроме вспышки. Медленная смерть от сибирской язвы, под обломками небоскрёба, от газа в метро или от пули шахида после дней, недель, месяцев пребывания в заложниках – гораздо менее щадящая смерть во всех отношениях.  
 
Кроме того, время от первого атомного взрыва до пылающей атомной пустыни – несколько десятков минут. Террор же страшен именно нескончаемыми часами липкого, тягучего страха, жизнью с неизвестностью и осознанием своей уязвимости, бессилием перед невидимой угрозой, паникой...  
 
Однако для того, чтобы хоть как-то обуздать эту угрозу, у мира сегодня, похоже, нет лидера. Может быть, нет того, кто испугался бы террора достаточно сильно – так же сильно, как ядерной вспышки, поглощающей планету? У сегодняшних политиков же явные проблемы то ли с логикой, то ли с воображением.  
 
Ведь государственные лидеры всех уровней регулярно читают (или хотя бы просматривают) отчёты о последних исследованиях разнообразнейших лабораторий – да как минимум выслушивают обобщающие доклады штатных параноиков: госбезопасности, разведки и прочих! А эти уж по обязанности сгущают краски и описывают наиболее негативные последствия любого явления или процесса. От их прогнозов любой нормальный человек не сможет спокойно спать по ночам как минимум неделю. Но на воображение тех, от кого зависит будущее мира, эти прогнозы не влияют никак. Видимо, за отсутствием такового.  
 
Что же касается логики, создаётся впечатление, что её намеренно игнорируют. Иначе чрезвычайно сложно найти объяснение официальным словам и действиям мировых политических лидеров, и ещё сложнее – состыковать их с реальными поступками этих господ.  
 
Россия превратила целую нацию в террористов и теперь с ними героически борется – с большим или меньшим неуспехом. Однако та же Россия сшибалась лбом практически со всем остальным миром, и прежде всего со Штатами, из-за Ирака – причём после того, как Хуссейн выразил поддержку и готовность к солидарности с террористами Аль-Каиды. Турки, ещё не отвыкнув толком мочить в сортире курдов, помогают «гордым повстанцам из Чечни». Британия, превратив перманентную резню в Ирландии в нерушимую национальную традицию, тем не менее также называет чеченских боевиков не террористами, а повстанцами – даже после «Норд-Оста». Китай, два десятилетия положив на борьбу с мусульманами-уйгурами из Движения за Освобождение Восточного Туркестана и, в конце концов, объявив об их связях с международным исламским терроризмом, фактически, молчал как рыба об лёд в отношении необходимости ликвидировать Аль-Каиду и остановить Хуссейна. США, по полной программе схлопотав от террористов в собственном доме, всё так же шантажирует по мелочи Россию боевыми действиями в Чечне – вместо того, чтобы применением грубой дипломатической и экономической силы заставить РФ найти более приемлемый выход вместо обмена плевками в тротиловом эквиваленте. И, кстати, не только Россию – кроме чеченцев, жить хоть кое-как нужно и баскам, и курдам, и ирландским католикам, и индийским мусульманам, и пакистанским христианам, и израильтянам с палестинцами. Да хотя бы пришлось всю планету покрыть строго локализованными загончиками – лишь бы это остановило тотальную невидимую (но весьма ощутимую) войну.  
 
Однако вместо глубокомысленных раздумий на тему о достижении пускай относительного покоя те же США занялись другим – и надо сказать, гораздо более легко достижимым – делом. Буш, судя по всему, решил сложную и не подлежащую быстрому решению проблему стран «оси зла» лёгким движением руки превратить в незамысловатую задачку прямого действия: на войне всё предельно просто, враг перед тобой, и ты должен его уничтожить. На войне нет жертв – есть павшие герои и уничтоженные враги. Нет суда, нет отдельных, особенных человеческих жизней, а военное положение спрямляет также и многие кривые социальных отношений, соблюдения законности, гражданских прав и свобод.  
 
Детке, пожалуй, и вправду не по силам освоить что-либо сложнее войнушек. Хорошо бы ещё кто-нибудь взялся ей объяснить, что «ось зла» при таком повороте дел разрастётся до размеров планеты. Что к ней будут вынуждены присоединиться те, кто в мирное время так и остаются бухгалтерами, поварами, водителями, учителями и докторами. И что в таком случае уже некуда будет вернуться, чтобы вытереть разбитый нос и залатать штанишки – дома тоже будет война...  
 
Чтобы эти мелкие бойцы всерьёз струхнули – так же, как когда рыли бомбоубежища и запасали продукты на тридцать лет ядерной зимы. Чтобы их лишил покоя и нормальной жизни призрак такого же апокалипсиса, как тогда. Только пострашнее, с месяцами агонии, с соседским мальчишкой, бросающим гранату в ваше окно и девчушкой, обмотанной пластидом поверх платьица – только он сможет вколотить в самоуверенные, непробиваемые в своём неведении черепушки мысли о человеческой жизни, её ценности и хрупкости. О том, что престиж и победа – не самые главные в жизни вещи. Есть ещё сама жизнь.  
 
Ну, да ладно. Буши и в Америке, и в остальном мире должны когда-нибудь кончиться. А если нет? И тогда не вооруженным до зубов деткам (в кого бы они не играли, в справедливых ковбоев или в неподкупных чекистов), а «третьей стороне», то есть Европе и Украине, Австралии, Азии и Африке, Канаде и Латинской Америке, придётся как следует подумать о способах немного остудить головы и дать остынуть страстям. Прежде всего, дать время подумать – а выход ли это, к чему в конце концов приведёт «борьба с презренными джаврами» для одних и «уничтожение фундаменталистской угрозы» для других.  
 
И, кстати. Кстати о «подумать» – лучше всего во все времена торговаться, улаживать конфликты, находить компромиссы умела одна древняя и очень мудрая нация... И вот если её привлечь к процессу – нет, не борьбы с терроризмом, а поиска возможностей ликвидации его причин – из этого, по идее, должен быть толк.  
 
Потому что сканирование сетчатки и изучение походки всех мимопроходящих в общественных местах, усиление цензуры и миграционного контроля, громождение запасов антидотов от всего на свете – всё это так, дорогостоящие забавы хай-тековских детишек. Для лечения насморка нужна не высокоточная скоростная автоматическая носовытиралка, а антивирусное лекарство.  
 
Миру, порождающему шахидов и прочих камикадзе, «третьему миру», тоже нужны сегодня лекарства. А также продовольствие, вода, работа, образование, дома – и мир.  
 
Спросите евреев – они вам точно посчитают, насколько именно мизерную часть от мировых затрат на безопасность, вооружения, учения, антидоты, розыскные операции, сбор, обработку и хранение данных о перемещениях, на страховку, спасение и лечение пострадавших, восстановление разрушений... Какую именно толику достаточно выделять «третьему миру», чтобы смертникам было на что жить – и во имя чего жить. Причём эти умнейшие люди непременно заметят, что общая сумма, полученная на «конверсии», будет состоять не только из сэкономленных средств, но и из прибыли – чистой прибыли с инвестиций прежде всего в производство и образование. А чуть погодя, с увеличением платежеспособности населения, денежки потекут ещё и с экспорта продукции в страны третьего мира.  
 
И ещё они обязательно скажут – и вы таки знаете их печальные глаза – что принципам не место там, где взаимную выгоду сменяет кровь и смерть. Н-да. В сущности, они не так уж неправы.  
 
В то время, когда писались эти строки, мир ещё только будоражили разговоры о возможном военном вмешательстве США для обеспечения безопасности мира от задействования Саддамом Хуссейном оружия массового уничтожения. Через полгода, когда «операция по усмирению» стала реальностью, дискуссии стали жёстче – мировое общественное мнение не приняло аргументы Буша. Именно в это время появилась статья «Ирак: Хуссейн проиграет, Бин Ладен выиграет? Является ли война с Ираком войной с терроризмом?». Вот она:  
 
Международная политика США при администрации республиканцев – это некая младенческая агрессивность. Младенец ещё просто не знает, что такое боль, причиняемая другому. И никак не связывает собственные неприятные ощущения с причинением боли другому, предшествовавшим этому.  
 
Американцы – слишком молодая нация со смешной двухсотлетней историей. Они сознательно отчеркнули себя океаном от европейского опыта войн, усобиц, страданий, крови, предательства, бессилия, сострадания и сожаления. И остались нацией жестоких младенцев.  
 
Жаль, но сегодня именно им принадлежит роль мирового гегемона. Чем Америка и наслаждается от души, не ведая – действительно не ведая – что сотрясая мир, она расшатывает и его хрупкое основание. И ей-богу, эти дети в самом деле страшно удивятся, когда всё в конце концов действительно полетит в тартарары. Для них это будет неожиданностью, даже если весь старый свет будет на пальцах объяснять, что именно так и будет, если детка не перестанет своевольничать.  
 
Да, никто не сомневается, что Америке понадобятся лишь несколько недель, чтобы сделать из территории Ирака tabula rasa для насаждения демократии. Но зато все, кроме США, знают, что загнанная в угол крыса становится смертельно опасной. И если старушка-Европа предпочла бы год за годом так и сяк выторговывать у Ирака оружие, лаборатории, учёных – и без особых инцидентов спокойно дождалась бы смерти Саддама (после которой наверняка режим развалится к чёртовой бабушке – возможно, вместе с территориальной целостностью страны), Буш видит в таком сценарии унижение собственной гордости. Он лучше ка-ак бабахнет – и всем нехорошим людям сразу станет страшно, они покаются и сдадутся, ну, в крайнем случае, спрячутся в самые глубокие норы и носа не посмеют высунуть.  
 
Однако очевидно, что в случае торга Саддам сохранил бы лицо и вряд ли бы счёл для себя выгодным применение даже самой завалящей ракеты – не говоря уже о биологической атаке. А вот припертый к стенке, Хуссейн вынужден будет (опять-таки, для сохранения лица) задействовать всё, до чего успеет дотянуться.  
 
И ещё один момент. Безусловно, исламский мир, так же как и христианский, не отличается единством. Каждый предпочитает ненавидеть Запад в одиночку, по собственному сценарию и для собственной славы. Однако атака на Ирак – прекрасный повод для всплеска антиамериканских настроений (естественно, в виде терактов). Всяческим «Исламским джихадам», по большому счёту, наплевать на Саддама. Но под это дело можно навербовать раз в пять больше шахидов, чем до войны. И запустить их в дело. Ведь после 11 сентября 2001 разнообразные эксперты, стратеги и тактики, уже в деталях рассчитали точки, приложение в которых минимальных усилий создаст максимальный хаос и панику. Те же кабели под Атлантикой. Или Силиконовая долина. Дамбы, АЭС, химзаводы и биолаборатории, курятина, свинина или говядина, детское питание (дети гяуров!)...  
 
Буш сейчас активно взялся за разработку стратегии ведения войны в компьютерных сетях. Но ИТ-сектор американской экономики уже пару лет как перешёл на аутсорсинг. Сколько американских корпораций в самых разных сферах hi-tech функционируют благодаря скромным индийским гражданам? А сколько из последних являются мусульманами? Сколько из них поддастся на пропаганду джихада, учитывая явно агрессорскую и неоправданную политику США? Предположим, окончательной цифрой будет 0,5% индийских программистов, решивших всерьёз обидеться на Америку. Последствия представить несложно...  
 
Европейские страны – члены НАТО никуда не денутся, им придётся поддерживать военную операцию США. Но они, похоже, совершенно упускают из виду, что вследствие неразумной, слишком либеральной иммиграционной политики в предшествующие десятилетия в каждой из них образовалась значительная мусульманская община. Они не желают ассимилироваться: часто не знают государственных языков, не работают, не пускают детей в школы, создают собственные закрытые кварталы, полицейские службы, руководствуются не европейским правом, а шариатом, вербуют воинов джихада, требуют национальной автономии. И когда эта, далеко не лояльная (и не маленькая) часть общества поднимет джихад внутри самой Европы – няньки поймут, чем чревато потакание детским прихотям. Правда, поздно.  
 
Да, наиболее выгодным для всего мира было бы мирное решение проблемы – с каким угодно экономическим давлением, с компромиссами, с разделением на зоны. Такой путь не спровоцировал бы обострение локальных межэтнических и межгосударственных конфликтов. И не стал бы оправданием действий террористов. Но поздно пить боржоми – как сказал Жириновский, – потратив такие деньги на подготовку войны, Америка не уйдёт ни с чем. Значит, нужно рассчитать, каким образом расхлебать эту кашу, не слишком обжёгшись.  
 
Поскольку вряд ли у кого-то вызывает сомнение резкая активизация практически на всей планете террористических организаций и групп с началом войны в Ираке (даже глава Совета национальной безопасности и обороны Украины заявил о подготовке к противодействию терактам в связи с отправкой укрбата в Персидский залив), «давить» возможный терроризм придётся тоже по всем континентам. Только такая тактика является эффективной превентивной мерой, раз уж США втянули и Европу, и мир в, мягко говоря, не самый разумный процесс решения иракской проблемы. То есть, мощный нокаут Ирака должен стать стартом для поголовного упреждающего мордобоя. Град ударов должен на всякий случай оглушить всех подозреваемых в терроризме, его финансировании или симпатиях оному, и просто бандформирования, действующие безо всякой идеологии. И глушить в течение минимум года. Чтоб опомниться времени не было – ни опомниться, ни вооружиться, ни получить деньги, ни набрать смертников. Если позволить себе расслабиться слишком рано – выгрестись из последствий бесконечных терактов, паники, экономического кризиса и перманентных фобий неисламскому миру уже не удастся.  
 
Потому что в том-то и дело – удар по Ираку вместо переговоров с ним означает начало противостояния между исламом и прочим миром, запугивание которым началось ещё с Чечни (с оправданий РФ перед Америкой). Исламский мир, особенно его радикальная часть, вряд ли страдает отсутствием желания ответить ударом на удар. И задача в том, чтобы ликвидировать максимум возможностей реализовать это желание. Максимум, потому что полностью терактов избежать не удастся при любой, самой тщательной работе спецслужб (а за каждый удавшийся теракт должны быть наказаны все, кто мог бы или только хотел бы его совершить).  
 
Так что «интеллектуалы» из администрации Буша не оставили миру иного выхода, кроме избранного ими для собственной страны – жёсткого полицейского режима. Буш весь мир заразил паранойей – и, главное, старательно создал для неё реальные причины.  
 
Послесловие. Признаем откровенно: нефть – причина всех войн, которые были и будут в ближайшие десятилетия на Ближнем востоке. Америка, поддержавшая Буша и позволившая Гору (которому бы в голову не пришло войной решать любые, самые тяжёлые проблемы) сдаться, никогда не сообразит, что с нефтяной иглы можно слезть. А вот Европе пора заканчивать переживать за заминированных осликов и начинать расширять программы внедрения и усовершенствования ветроэнергетики, гелиостанций, биореакторов, энергоаккумулирующих устройств, разработки водородных двигателей. Выяснить, наконец, куда можно пристроить огромный запас сероводорода Чёрного моря (в Украине есть по крайней мере один учёный, который разработал эффективный способ добычи энергии).  
 
Шевелиться, в общем. И создавать экономическую основу для сдерживания США и противостояния неосознанным (но опасным) телодвижениям этого тяжеловооружённого младенца. За детьми должен быть присмотр. Уверенный и компетентный.  
 
Однако данная статья отражает только одну точку зрения. Аргументы же есть и у противоположной стороны. Исходя именно из этих соображений чуть позже была написана ещё одна статья: «Агрессивная демократия»:  
 
Война началась. Соединённые Штаты Америки утверждают де-юре статус, де-факто обретённый ими ещё десятилетия назад. Статус мировой державы-гегемона. Однако при этом Америка всё ещё остаётся демократической страной, государством, построенным на ценностях гражданского общества. Значит ли это, что изменилась сама демократия?  
 
У нас нет иного выхода, чем признать это. Америка действительно не перестаёт быть демократией, беря на себя инициативу жёсткого военного разрешения проблемы оружия массового уничтожения в авторитарном государстве и ответственность за последствия выбора именно такого пути. Толерантная, консенсусная демократия второй половины ХХ века к началу ХХI столетия погрязла во внутренних и международных проблемах, порождённых как раз этой чрезмерной мягкостью и свободой, поддерживающей античный миф о демократии. При жизни коммунистического монстра потребности государственной и международной политики, никак не стыкующиеся с мифом, можно было удовлетворять любыми методами, ссылаясь на необходимость самозащиты. Но монстр исчез, политические интересы остались наедине с мифом о демократии – и безо всяких рычагов жёсткого, эффективного управления ситуацией, выходящих за рамки демократических приличий.  
 
Европа, так и не привыкшая к собственному изменяющемуся, растущему статусу единой экономической и политической силы, способной не только представлять, но и защищать интересы континента, по-прежнему стремится любой ценой сохранить лицо – образ неизменной, традиционной демократии, музея политических достижений человеческой мысли под открытым небом. То, что это уже посмертная маска, поняла пока только Америка – и немедля взялась за дело.  
 
Наибольшее возмущение в намерениях и (уже) действиях США порождал открытый вызов ООН. Что-то вроде «пошевеливайтесь, увальни, не то и без вас всё сделаем». И сделали. Сделали, окончательно приравняв статус ООН к статусу её предшественницы – Лиги Наций. Что означает – после окончания Третьей мировой (а как иначе – незатронутых стран не осталось на всей планете, «ось зла» тем или иным образом попортила кровь даже тихоокеанским островкам-курортам) ООН ждёт та же судьба.  
 
Передел сфер влияния, трансформация структуры мирового рынка, оккупация, контроль над мировыми вооружениями и разработкой оных – для полноценного участия в этом процессе страны-участницы ООН должны будут в течение войны переосмыслить свою внешнюю и внутреннюю политику, переоценить её основу – демократию. Найти новые, адекватные ХХI веку цели и средства их достижения. И открыть союзнический второй фронт – чем именно и каким он будет, также предстоит решить, и очень быстро.  
 
Собственно, времени на подобные размышления было много – политическая ситуация в мире изменилась давно. И если Европе на размышления осталось всего ничего – это вина её собственных политиков. Китай, судя по всему, не спеша, но основательно готовился даже не десять лет, а гораздо больше. Но в любом случае миру после Третьей мировой не удастся остаться прежним.  
 
Так что пословица всё ещё верна: умных судьба ведёт, дураков – тащит.  
 
Долгосрочная, масштабная, даже пафосная аргументация этой статьи затрагивала глобальные вопросы мировой геополитики, политики, дипломатии и международного сотрудничества. Но оставались и более приземлённые аргументы «за» – из области сугубо экономических интересов. Они были изложены, пожалуй, с несколько циничной позиции, в статье «Коммунальные проблемы в мировом масштабе»:  
 
Вы устали. Вы зверски устали. Всё, что вам нужно в ближайшие восемь часов – это здоровый, спокойный сон. А из-за стенки уже битый час доносятся вопли соседской жены и рык соседа вперемежку с глухими ударами. Это сосед опять компенсирует недовольство жизнью. Как вы поступите в такой ситуации? Участковый явно не поможет – его регулярные паломничества не производят впечатления ни на нарушителя спокойствия, ни на вас, ни на самого участкового. Значит, надо идти разбираться самому – не даром же вы мускулы качаете на тренажёрах. Приятного мало, но всё-таки женщину избивают, вмешательство будет правильным – и страшно хочется спать! Вы получите свой сон, даже если для этого придётся разнести вдребезги и соседа, и его квартиру! К чёртовой бабушке приличия! Вы можете это получить – и вы это получите!  
 
...Собственно, эту логику прекрасно можно применить и к действиям США в отношении иракской проблемы. Избавить народ Ирака (а заодно и соседних государств, которым, как Кувейту, постоянно приходится ожидать от соседа худшего) от диктаторского режима – благородно. Избавить мир от угрозы применения оружия массового уничтожения хотя бы одним из представителей малопредсказуемой «оси зла» – тоже честно, порядочно и правильно. А если при этом есть ещё и возможность получить давно желаемый контроль над нефтью и регионом в целом – тем больше причин вмешаться.  
 
Повод, конечно, не больно хорош, но лучшего ждать – и этот потеряешь. Ведь ООН действительно продемонстрировала явную неспособность решить проблему привычными бюрократическими методами. Ирак действительно непредсказуем и опасен, что бы ни было в его «закромах» – ракеты, химия, вирусы или ещё какая дрянь. А региону и в самом деле будет спокойнее под сильной рукой Америки. И США в этой ситуации выступит проводником не просто демократии, но и новых технологий, образования, социальных и культурных изменений, искусственно тормозившихся в Ираке долгое время. Так что все получат своё: мир – уменьшение источников опасности, Ирак – демократию и развитие, регион – стабильность, США – нефть и контроль над регионом. И при этом и ООН, и Евросоюзу, и России, и всем прочим следует помнить, что всё это – за счет бюджета США, силами преимущественно его армии, упорством его государственных деятелей. Америка заработала своё право на выгоду.  
 
Мысли, высказанные в последних статьях, также получили значительную поддержку участников интернет-форумов – равно как и их же критику и открытое осуждение, а иногда высмеивание. Главное то, что ни одна из приведённых статей не прошла незамеченной общественностью.  
 
Два пути – тот, по которому идёт, и по которому могло бы идти человечество в будущее в оптимальном варианте, – всё ещё ведут в разных направлениях. Но мыслящий человек всегда пытается свести их воедино.  
 
Пока же нас ожидает в ближайшем будущем действительно судный век: человечеству придётся так или иначе разбираться с проблемами, созданными им самим в прошлом. Освобождать авгиевы конюшни, нагромождённые ХХ веком и предыдущими самонадеянными попытками решить проблемы хирургическим путём – переселением, созданием резерваций, истреблением, игнорированием, созданием государств и границ, исходя из ровных линий на карте, а не реального положения вещей, в которое ещё надо вникнуть, и прочими неудачными опытами политиков.  
 
Поскольку делать это придётся параллельно с разрешением текущих проблем международной политики – нам предстоит воистину нелёгкое время. Важно, чтобы мы сумели его пережить.