Национальные школы политической науки

Национальные школы политической науки

  Политическая наука, играющая столь важную роль в современном мире, как ни странно, не имеет одного строгого определения. В школах политологической мысли нет единого представления о том, что составляет предмет и объект науки, нет даже единого названия: "политическая наука", "политические науки", "политология". Наличие множества несовпадающих точек зрения относительно определения сущности и специфики этой науки может быть объяснено историей дисциплины и своеобразием ее существования в разных странах.
  Хотя политическая мысль имеет достаточно древнюю историю (первые труды по политическим учениям относят к античности), формирование политической науки как академической дисциплины принято датировать второй половиной XIX века. Причем связанные с ней интеллектуальные центры были сосредоточены преимущественно в Западной Европе (подробнее об этом будет сказано в соответствующем разделе). В Соединенных Штатах наука развивалась в самостоятельном направлении, о чем, например, свидетельствует формирование чикагской школы. Однако ряд обстоятельств - с одной стороны, изменение политического климата в Европе, вызвавшее эмиграцию ведущих ученых в США, с другой стороны, наличие более благоприятной социально-политической обстановки в Америке после Второй мировой войны, - отразилось на состоянии политической науки в разных странах.
Научная мысль продолжает своё движение по ряду несхожих, иногда весьма прихотливо изгибающихся русел. Изучение их особенностей позволяет не только выделить множество важных вариантов политологических проблем и методик их решения, но и более определённо говорить о наличии некоего инварианта.

Политическая наука в США

  Две основополагающие проблемы политической науки формируют каркас американской политической мысли: о свойствах политических институтов и о критериях их оценки.
  В течение XX в. американская политическая мысль испытала три всплеска. Первый приходится на десятилетия, пришедшиеся между Первой и Второй мировыми войнами (1920-1940), и связан с чикагской школой - именно тогда были разработаны программы эмпирических исследований, в которых существенное внимание уделялось психологической и социологической интерпретациям политики, а также подчеркивалось значение количественных факторов. Второй, более значимый для развития политических исследований, - наблюдается в период после Второй мировой войны и отмечен распространением во всем мире поведенческого подхода к политике, совершенствованием традиционных политологических субдисциплин и ростом профессионализации (что нашло отражение в создании научных учреждений, многочисленных сотрудников которых объединяли не столько иерархические структуры, сколько деловые качества, а также в образовании профессиональных ассоциаций и обществ специалистов, издании научных журналов и т. п.). Третий подъем указывает на введение логико-математических методов исследования и применение экономических моделей при подходе к исследованиям с позиций "рационального выбора" и "методологического индивидуализма".
  В конце XIX - начале XX в. в США начинается привлечение крупного капитала к воздействию на электорат крупных городов - Нью-Йорка, Бостона, Филадельфии, Чикаго и др. В это время представители крупного бизнеса активно устанавливают сотрудничество с лучшими журналистами, наиболее популярными средствами массовой информации и известными учеными из академических кругов. Вслед за этим в США появилось большое количество публикаций, раскрывающих злоупотребления политической инфраструктуры. Специалисты стали посвящать серьезные монографические исследования деятельности лоббистов и групп давления. К примеру, Питер Одегар написал об американской антисалунной лиге, Пендлтон Херрин - о группах давления в Конгрессе, Элмер Шаттшнайде - о политике и тарифах, Луиз Резерфод - об американской ассоциации баров, Оливер Гарсо - об американской медицинской ассоциации и т. п. Все эти исследования, проводившиеся в период между Первой и Второй мировыми войнами, оставили свой след в развитии американской политической науки. Реализм и эмпиризм первых исследований данного поколения, проявившиеся при изучении явлений, связанных с "теневым кабинетом" или "неформальным правительством", привлекли внимание многих представителей предшествующего поколения американских политических теоретиков, в том числе таких, как Фрэнк Гудноу и Вудро Вильсон [1, C. 175].
Политическая наука в Чикагском университете
  В первые десятилетия XX в. понятие научного познания политики обрело более глубокое содержание. Такие выдающиеся представители европейской политической науки, как Конт, Милль, Токвиль, Спенсер, Вебер, Дюркгейм, Парето, Михельс, Моска, Брайс и др., заложили основы для развития политической социологии, антропологии и психологии. Эмпирическое рассмотрение политических процессов развилось в американских университетах, где политика изучалась в основном на базе юридических, философских и исторических дисциплин. Заслуга чикагской школы политической науки (20-40-е гг.) - в обосновании ее представителями на примерах конкретных эмпирических исследований той установки, что подлинное развитие политического знания может быть достигнуто при помощи стратегии междисциплинарных исследований с применением количественных методологий и за счет организованной поддержки научных разработок. В 1931 г. появилась книга Чарльза Мерриама "Современное состояние политической науки". В книге были проанализированы как опыт становления, так и достигнутый уровень политических исследований. Ч. Мерриам известен также как основатель школы политической науки, которая возникла в Чикаго в 20-е годы ХХ столетия. Чикагская школа внесла большой вклад в повышение требовательности к качеству эмпирических исследований, убедительности их выводов и во введение институционального измерения в изучение политических проблем.
  Ч. Мерриам имел большой опыт политической работы в области городской политики, международных отношений и пропаганды. В 1931 он начинает работу над крупными исследовательскими проектами под эгидой чикагского департамента образования, по сути дела, основывая новую школу научных разработок. При Чикагском университете он создает Комитет по исследованиям в области общественных наук. В задачи комитета входила финансовая поддержка наиболее перспективных проектов чикагских ученых. Затем он инициировал организацию Совета по исследованиям в области общественных наук, в задачи которого входила финансовая поддержка наиболее перспективных специалистов на общенациональном уровне.
  Первый крупный исследовательский проект в Чикагском университете осуществлялся под руководством Гарольда Госнелла, который сотрудничал с Ч. Мерриамом в изучении установок избирателей во время выборов мэра Чикаго в 1923 году. Затем Госнелл продолжил это исследование, в ходе которого состоялся первый в истории политической науки эксперимент по выявлению воздействия на исход голосования направленной агитации с целью обнаружить различия между национальными и местными выборами. Техника проведения эксперимента, примененная Госнеллом (1927), была достаточно строгой: участники экспериментальных и контрольных групп проходили тщательный отбор, к опрашиваемым применяли различные стимулы, полученные результаты анализировали на основе самых передовых для того времени статистических методик. После этого Госнелл, первым из специалистов в области политических наук решившийся на такой эксперимент, провел аналогичные исследования в Англии, Франции, Германии, Бельгии и Швейцарии. Гарольд Лассуэлл применил систему Ч. Мерриэма к политической психологии. С 1927 по 1939 г. он опубликовал шесть книг, раскрывающих ранее не изученные аспекты политики. Первая из этих монографий - "Технология пропаганды в мировой войне" (1927) - ввела в научный оборот методы исследования массовых коммуникативных процессов. Она положила начало новому типу научной литературы о средствах массовой информации, о пропаганде и связях с общественностью. Его вторая монографическая работа "Психопатология и политика" (1930) представляла собой исследование "глубинной психологии политики", проведенное на основе анализа деятельности конкретных политиков, у части из которых имелись нарушения психики. В третьей книге "Мировая политика и личная незащищенность" (1935) рассматривались психологические основы и отдельные аспекты политического поведения личности, различные типы политических режимов и политические процессы. Четвертая работа Лассуэлла - "Политика: кто, что, когда и как получает" (1936) - сжатое изложение общей политической теории; основное внимание в этой монографии уделялось взаимодействию элит, конкурирующих между собой в достижении таких ценностей, как "доходы, почет и безопасность". В 1936 г. ученый опубликовал еще один труд - "Мировая революционная пропаганда: чикагское исследование", в котором он вместе с Блуменстоком изучал воздействие мирового экономического кризиса на политические движения в среде чикагских безработных, с акцентом на взаимовлиянии макро- и микрофакторов на политику на местном, национальном и международном уровнях. Он стал первым исследователем комплекса физиологических и эмоционально-мыслительных процессов, применявшим лабораторные методы анализа. За этот же период Лассуэлл опубликовал несколько статей по результатам проведенных им экспериментов, выяснявших взаимообусловленность установок, эмоционального состояния, вербальных высказываний и физиологических параметров политических деятелей на основании анализа их интервью, показателей частоты пульса, кровяного давления, мышечного напряжения и т. п.
  Наряду с Госнеллом и Лассуэллом, большую роль в укреплении репутации чикагской школы сыграли и другие ведущие ученые факультета, в число которых входил сам Мерриам и его коллеги Кинси Райт, занимавшийся международными отношениями, и Л. Д. Уайт, специалист по социальному управлению. Мерриам спонсировал подготовку и издание ряда книг по формированию гражданства в США и Европе. Его труды с полным правом можно назвать предшественниками современных исследований политической социализации и политической культуры [1, C. 177].
  Чикагская школа продолжала свою плодотворную работу до конца 30-х гг., пока университетская администрация не подвергла сомнению ценность эмпирических исследований в области общественных наук. Некоторые известные профессора философского факультета, включая Джорджа Герберта Мида и других ведущих "прагматиков", подали в отставку и перешли в другие университеты. Из специалистов по политическим наукам университет покинули Лассуэлл и Госнелл, а выход на пенсию Мерриама практически свел на нет деятельность Чикагского факультета политической науки. Несмотря на это, работы ведущих ученых чикагской школы уже прочно вошли в научный оборот. Приобретенный в этот период опыт междисциплинарного синтеза оказался очень полезным в годы быстрого послевоенного роста академических учреждений и в годы холодной войны.
Преподавание политической науки в университетах США.
  В связи с развитием системы высшего образования и расширением сфер применения достижений политической науки в послевоенный период ее преподавание было введено во многих учебных заведениях, где раньше обучение этой дисциплине отсутствовало. Изучение международных отношений было введено в большинстве новых исследовательских центров в Йельском, Принстонском и Колумбийском университетах, Массачусетском технологическом институте и Гарварде, а в 50-60-е гг. оно получило распространение в университетах Среднего Запада и Запада страны. При формировании штатного расписания сотрудников этих новых научно-исследовательских институтов и университетских факультетов политической науки учитывались не только ставшие уже традиционными субдисциплины (международное право, история международных отношений и организаций), но и новые направления развития предмета международных отношений - проблемы безопасности, политической экономии зарубежных стран, общественного мнения и политической культуры. Отношения с недавно получившими независимость развивающимися странами Азии, Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки требовали подготовки экспертов по регионалистике, а также по экономическим и политическим процессам в этих государствах. Факультеты политической науки быстро разрастались, чтобы подготовить необходимое число молодых специалистов в соответствии с программами развития региональных исследований и международных отношений.
  Особенно большим спросом пользовались услуги тех ученых, которые во время Второй мировой войны занимались эмпирическими исследованиями. Бизнесменам была нужна информация о склонностях и намерениях их избирателей. По сравнению с начинаниями 30-40-х гг. в послевоенные десятилетия эмпирические и маркетинговые исследования переживали период небывалого подъема.
  Направленность их, таким образом, была двоякая - и коммерческая, и академическая. Основными академическими центрами, где проводились такого рода научные изыскания, стали: Мичиганский университет с работавшими при нем Институтом социальных исследований (ИСИ) и Центром опросов, основанным психологами Ренсисом Лайкертом, Энгусом Кемпбеллом и Дорвином Картрайтом; Бюро прикладных социальных исследований при Колумбийском университете, созданное социологами Полом Лазарсфелдом и Робертом Мертоном; Национальный исследовательский центр по изучению общественного мнения при Чикагском университете, который в первые годы существования возглавлял социолог Клайд Харт. Именно сотрудники этих трех организаций в послевоенные десятилетия опубликовали многочисленные работы и подготовили тот профессорско-преподавательский состав, который впоследствии внес большой вклад в осуществление "поведенческой революции".
Подготовка специалистов в Мичиганском университете.
  Наибольшее значение в плане подготовки специалистов по политической науке имел Мичиганский университет. В действующем при нем Институте социальных исследований еще в 1947 г. была открыта Летняя школа, где молодых политологов и других обществоведов обучали применению эмпирических методов. В рамках этой программы по технике эмпирических и электоральных исследований прошли подготовку сотни американских и зарубежных политологов. В 1961 г. в Мичигане был создан Межуниверситетский консорциум политических и социальных исследований (ICPSR), поддержанный вошедшими в его состав университетами, при котором действовал быстро увеличивавший свои фонды архив доступных для компьютерной обработки результатов опросов и других количественных данных. Этот архив стал важным источником информации при подготовке большого количества диссертационных работ, статей для научных журналов и многих важных монографических исследований, в которых освещены различные аспекты развития демократического процесса. Работающие там специалисты проводят собственную летнюю программу по обучению количественным методам анализа.
  В 1977 г. Центр электоральных опросов при Мичиганском университете был преобразован в Американский национальный центр электоральных исследований (NES), располагающийся в Центре политических исследований (ИСИ). Общее руководство осуществляет Независимый международный совет, не подотчетный американским университетам, которому Национальный научный фонд выделил большой грант. Совместно с этим Советом в Центре электоральных опросов регулярно проводятся исследования национальных избирательных кампаний, в которые немалый вклад вносят представители всех крупнейших национальных политологических и иных гуманитарных сообществ, а публикуемые результаты становятся достоянием научного сообщества в целом.
  Если в период между Первой и Второй мировыми войнами решающую роль в развитии политической науки сыграл Чикагский университет, где была создана новаторская исследовательская школа, совершившая подлинную революцию в изучении политических процессов, то в послевоенные десятилетия основные функции в распространении политической науки в большинстве академических центров как в Соединенных Штатах, так и в других странах взял на себя Институт социальных исследований при Мичиганском университете. Во время летних занятий несколько сотен американских и зарубежных молодых специалистов получили там навыки эмпирических и статистических методов исследования; его архивные материалы стали важными источниками для подготовки учеными многочисленных статей и книг. Проведенные в Мичигане исследования электоральных процессов признаны образцом международного уровня.
  Распространение и совершенствование эмпирической политической теории затронуло не только техническую и теоретическую стороны изучения электоральных процессов. Такие области, как международные отношения и сравнительная политическая наука, развивались столь же динамично, как и анализ американских и внутриполитических процессов. В них также применялись количественные и междисциплинарные подходы. За несколько послевоенных десятилетий в основных университетских центрах, ведущих подготовку аспирантов, - Йеле, Калифорнийском университете в Беркли, Гарварде, Мичигане, Висконсине, Миннесоте, Стэнфорде, Принстоне, Массачусетсском технологическом институте и других - сотни соискателей получили ученые степени по политической науке, после чего им была предложена работа во многих американских и зарубежных колледжах и университетах. В большинстве этих учебных заведений в послевоенные десятилетия аспиранты прошли курсы по количественным методам исследований.
  В 40-60-е гг. подготовке специалистов в значительной мере способствовала поддержка Совета по исследованиям в области общественных наук, который предоставлял аспирантам и начинающим исследователям стипендии, а также финансировал ряд исследовательских программ. Два его исследовательских комитета, занимавшихся политической наукой - Комитет по политическому поведению и отделившийся от него Комитет по сравнительной политической науки, - особенно активно распространяли эти идеи и практику. Первый из них направлял и поддерживал как электоральные, так и исследования по законодательству, проводившиеся в Америке. Второй - руководил развитием региональных и компаративных исследований. Если большинство участников этих программ были американскими политологами и обществоведами, то около одной пятой ученых, приглашенных на конференции, организованные Комитетом по сравнительной политической науке в 1954-1972 гг., приезжали из-за рубежа. Некоторые из них, в частности Стейн Роккан, Ганг Даадлер, Сэмюэль Файнер, Ричард Роуз, Джованни Сартори, были лидерами движения за развитие и совершенствование социально-политических исследований - как на европейском, так и на национальных уровнях.
В эти годы политическая наука как дисциплина приобретает характер современной "профессии". Факультеты политической науки, государственного управления и политики впервые возникли в конце XIX в. на основе сотрудничества и благодаря совместным усилиям историков, юристов и философов. В первые десятилетия XX в. во многих американских университетах такие факультеты уже существовали, однако считались "второстепенными".
Американская ассоциация политической науки.
  В 1903 г. была основана Американская ассоциация политической науки, в которую входило немногим более 200 специалистов. К концу Второй мировой войны численность Ассоциации достигла 3 тыс. человек, к середине 60-х гг. превысила 10 тыс., а в настоящее время она объединяет более 13 тыс. индивидуальных участников. В основном это преподаватели высших учебных заведений, организованные по секциям многочисленных субдисциплин. Большинство ассоциированных членов имеет ученую степень доктора политической науки, присвоенную в одном из ведущих центров подготовки соискателей. Как правило, для ее получения необходимо сдать определенное число экзаменов по специальности и методологии, а также осуществить крупный исследовательский проект. Научная репутация ученого оценивается по количеству публикаций, рекомендованных к изданию "мнением равных". Продвижение на научном поприще обычно зависит от положительных отзывов коллег, занимающихся изучением аналогичной проблематики. Выходит несколько десятков периодических журналов по отдельным отраслям политической науки, материалы которых публикуются после одобрения специалистами в этой области.
Понимание предмета политической науки в США.
  В американской политической науке сосуществуют несколько вариантов понимания предмета. Группа ученых (Ч. Мериам, Т. Парсонс, К. Фридрих, Р. Даль) понимают под политической наукой науку о власти, главная функция которой - распределение ресурсов, обеспечение общего порядка. Но распространена и более узкая трактовка. Становление американской политической науки в США связано с переходом к прямому анализу политического поведения, динамики политических процессов и использования методик, разработанных эмпирической социологией. Соответственно содержание политической науки часто сводится к исследованию способов принятия решений. С точки зрения Д. Истона, главное в политике - это принятие решений, поэтому и в политической науке теория принятия решения является центральной. Г. Лассуэлл считал, что политическая наука призвана заниматься изучением факторов политического воздействия, влияния. Основная задача науки видится в поисках путей стабилизации американской политической системы. Предмет политической науки, считает Д. Смит, составляют не общие законы, а главным образом специфические проблемы и частные институты. М. Гравитц определял политическую науку "как изучение того, как люди используют институты, регулирующие их совместную жизнь, и изучение людей, приводящее в движение людей..." Политическая наука и учебные курсы по политической науке США складываются из следующих блоков знаний: американская форма правления, политическая теория, сравнительные исследования (сравнительная политическая наука), теория международных отношений, социология политики, общественная администрация.
Фундаментальные проблемы академической политической науки в США.
Современные академические исследования в американской политической науке направлены на четыре фундаментальные проблемы:
1. Системное изучение управленческой "способности" в контексте функционирования всей политической системы (К. Дойч).
2. Анализ действенности политических решений, способов изменения политических элит, выяснения уровня поддержки политической системы общественным мнением и ее престижности в рамках концепции политической культуры (Г. Алмонд, С. Верба, Р. Най, Д. Девайн).
3. Изучение эффективности демократии, ее институтов в контексте политической практики и пропаганды (Р. Даль, С. Липсет, Н. Нарр).
4. Исследование проблем социально-политического развития в рамках слаборазвитых стран в рамках концепции политической модернизации (Г. Алмонд, Л. Пай, Д. Лернер, У. Ростоу, Дж. Ла. Паломбара, Р. Уард, С. Хантингтон) [4].

Политическая наука в Европе

Развитие политической науки в Европе.
  В Европе политическая наука зародилась и прошла первую стадию становления на средиземноморском побережье в эпоху античности, продолжая развиваться при средневековом католицизме, Ренессансе, Реформации, Просвещении и в Европе XIX в., но этот процесс либо носил локальный характер, либо происходил в замкнутых институциональных рамках - будь то греческие академии или европейские университеты средневековья и более поздних периодов. Если согласиться, что это наследие составляет предысторию вопроса, то развитие политической науки как самостоятельной дисциплины в Европе можно разделить на два этапа. Первый этап можно отнести ко второй половине ХIХ века. Первоначально политическая наука была ориентирована на обучение элиты. (Создание Свободной школы политических наук в Париже, Лондонской школы экономики, факультета политических наук во Флоренции и университета "Пантеон" в Афинах). Второй этап можно отнести к окончанию Второй мировой войны - к этому времени относится признание политической науки как академической дисциплины и ее интеграция в учебные программы университетов. Среди пионеров этого движения можно назвать Стейна Роккана, Джованни Сартори, Мориса Дюверже.
Зависимость науки от политического климата.
  В первой половине двадцатого столетия политическая наука не пользовалась доверием у большинства европейских правительств. Во время нацистского режима в Германии и Австрии преподавание этой дисциплины в вузах было запрещено, за исключением геополитики. Это привело к эмиграции заметной части профессуры в Америку, где эти ученые в значительной степени способствовали развитию политической науки. В Советском Союзе и других социалистических странах дисциплина отсутствовала или трансформировалась в "официальную науку", полностью зависевшую от прихотей государства. В Испании и Португалии во времена Франко и Салазара эта научная дисциплина была подавлена. Даже некоторые плюралистические демократии, в особенности после событий мая 1968, с недоверием относились к критическому потенциалу политической науки. Эти примеры демонстрируют очевидную взаимосвязь между демократическим строем, гарантирующим интеллектуальную свободу, общественным уважением к плюрализму, настоящей терпимостью мнений и развитием нашей дисциплины. По историческим причинам в Северной Америке и даже в Великобритании климат был более благоприятным для развития дисциплины по сравнению с континентальной Европой.
Трудности академического признания.
  В течение долгого времени - и даже сейчас - политическая наука в Европе вынуждена была преодолевать сопротивление, чуть ли не обструкцию, со стороны представителей других академических дисциплин. В основном на первом этапе политическая наука преподавалась за пределами университетов; не без трудностей дисциплине удалось интегрироваться в программы вузов на втором этапе. Пример Австрии, в которой в 50-60 гг. дисциплина натолкнулась на сопротивление профессоров медицинских и юридических факультетов, далеко не единственный. Во Франции только ценой многих усилий удалось добиться того, чтобы политическая наука была признана самостоятельной дисциплиной в системе высшего образования, с помощью создания особого факультета при Совете   Национального Университета и введения специальных вступительных экзаменов для профессоров политической науки.
В послевоенные годы европейская политическая наука извлекла значительную пользу из интеллектуального капитала, накопленного американского политической наукой. О. Руин отмечает значительное влияние Девида Истона, Девида Трумана, Сеймура Липсета и Карла Дойтча [29]. Помимо этого, европейская политическая наука получила от американских фондов и значительную финансовую поддержку. Сейчас наука главным образом уже зависит от финансовых ресурсов своих государств. Отсюда проистекает важность для дисциплины политического плюрализма и понимания со стороны политических и административных элит. Несомненно, существование европейских научных объединений, таких как Европейский консорциум политических исследований (E.C.P.R.), Трансъевропейская ассоциация исследования политики. (T.E.P.S.A), Международная ассоциация политической науки (I.P.S.A.), является гарантией независимости политической науки. Хотя эта интернационализация имеет некоторый уклон, называемый часто "англо-американизацией", тем не менее, она представляется необходимой для будущего дисциплины, если принять во внимание, что национальные ассоциации должны больше участвовать в деятельности таких международных научных объединений и создавать новые формы сотрудничества.
  Не удивительно, что вопрос о самобытности и независимости политической науки до сих пор остается предметом дискуссий. Вот почему при ее преподавании часто выбирается установка на мультидисциплинарность. И действительно, политическая наука многое почерпнула из истории, экономики, права, социологии, социальных и гуманитарных наук. Если мультидисциплинарность и является гарантией открытости - особенно в связи с тем, что позволяет студентам получить сбалансированное образование - она же иногда и приводит к исчезновению самой специфики предмета. Очень часто политическая наука интегрирована в философские факультеты, юридические школы, факультеты социальных наук. Собственно политическая наука преподается в ограниченном числе институтов, в таких как факультет политической науки в Сорбонне, университет "Пантеон" в Афинах, Лондонская школа экономики и факультеты политических наук в Италии. В некоторых институтах преподавание международных отношений и международных организаций преобладает над преподаванием собственно политической науки или привело к трансформации объекта исследования в основание независимой дисциплины.
  Таким образом, проблема самоопределения политической науки в Европе так и не получила удовлетворительного решения. Это нашло отражение в эпистемологической проблеме названий дисциплины: политическая наука, политические науки, политология, во французском языке также отсутствует единое название специалиста по политической науке: "politologues", "politocologues", "politistes". Политическая наука в странах Европейского Союза добилась заметных успехов, но, как представляется, у нее осталось много нерешенных вопросов.

Понимание предмета политической науки в европейских странах.

  В европейских странах понимание предмета политической науки складывалось далеко неодинаково. Национальные особенности развития социальной мысли в целом в отдельных странах оказались настолько значительными, что и сегодня здесь нет единого понимания предмета политической науки. Но во всех случаях основной круг проблем политической науки формируется из обобщения национального политического опыта в соотношении с общецивилизационными политическими достижениями и особенностями политики в других странах.
Объекты академических исследований в европейской политической науке.
Список объектов академических исследований остается примерно одинаковым во всех странах: политическая теория и политическая философия; изучение электорального поведения; сравнительная политика; институты и национальная политика; администрация и государственная политика; история политической мысли; местная политическая жизнь; изучение меньшинств; международные отношения и многое другое. Однако почти везде игнорируется взаимосвязь между экономикой и политикой (то, что раньше называлось "политэкономией"). Кроме того, "удельный вес" каждой из упомянутых субдисциплин варьируется от страны к стране: "сравнительная политика" и "государственная политика" выглядят более представленными в Северной Европе; политическая социология очень развита во Франции и практически не оставляет места для сравнительной политики и международных отношений.
  В целом в дисциплине за последние три десятилетия можно отметить постепенное изменение объектов исследования. Изначально основное внимание уделялось формам правления, политическим партиям и электоральному поведению. Постепенно исследования переместились в другие области, такие как анализ дискурса, изучение символов, появление меньшинств, выражения плюрализма, механизмы, способствующие воспроизводству элит, и проблемы экологической политики. В результате политическая наука последовательно отказывалась от изучения внешних источников политической власти в пользу внутренних ответвлений, рамификаций и символических выражений, представлений. Переходя от рассмотрения истории и экономики ко всё более разветвляющейся социологии, политическая наука отвернулась от многих важных вопросов. Однако в последнее время наблюдался возврат к изучению моделей принятия решений и регулятивных процессов при помощи анализа "сетей политики", а также возобновившегося интереса к исторической социологии.
  Очевидно, что диверсификация и фрагментация областей научных исследований в политической науке привели к более узкой специализации ученых, что является общей европейской тенденцией. С технической точки зрения, эволюция нашла свое отражение в последовательной профессионализации дисциплины, хотя процесс и далек от завершения. В первую очередь это затрагивает часть политологов, не заставших героическую эру "мультидисциплинарности". В результате стремление к подтверждению академической легитимности не столько способствует рождению новых идей, сколько приводит к занятию центральных должностей в академическом мире или использованию все более усложняющегося дискурса. Чтобы завоевать окружение, все еще в основном состоящее из специалистов по общественному праву, историков и философов, молодые политологи должны более решительно заявлять об оригинальности своей дисциплины. В этой конкуренции представители других наук часто, благодаря "разносторонности" политической науки, используют ее данные как материал для собственных построений и гипотез.
Европейское измерение политической науки.
  С теоретической точки зрения, центральным вопросом является самобытность европейской политической науки в ее отношении к американской сестре. Эта проблема необъятна и сложна, подходящее решение могло бы быть найдено при наличии соответствующего уровня сотрудничества между европейскими политологами, позволяющего проводить реальные дискуссии. Необходимо отметить, что по культурным и языковым причинам лучше развито общение между политологами из стран Северной Европы и между европейскими и американскими учеными, чем между политологами европейского материка.
  С другой стороны, многими учеными обсуждается вопрос о необходимости "общего европейского рынка" политической науки. Действительно, вполне доказано, что европейские политологи привязаны к изучению преимущественно национальных политических культур и институтов. Однако если ограничиваться таким подходом, наука многое теряет. Это изолирует политологов отдельных стран от международной аудитории, которой они заслуживают. Более того, отсутствие сравнительных исследований грозит для политической науки потерей теоретической мощи и динамики развития.
  Многие исследователи подчеркивают важность развития сравнительных исследований и анализа международных организаций и отношений. В контексте глобализации интеллектуальное влияние Старого Света будет все более зависеть от его положения как цивилизации и как организации международной науки. Может ли европейское сотрудничество в политической науке продолжать основываться на обмене студентами и преподавателями без научного исследования актуальных механизмов, составляющих европейскую интеграцию? Неразвитость науки в некоторых странах Европейского Союза, возможное присоединение к Европейскому Союзу стран Центральной и Восточной Европы - все это факторы, требующие учета и осмысления.
  Соотношение нормативного и когнитивного начал в европейской политической науке.
  Трудная политическая проблема поднята Жаном Лека. Должна ли в современном контексте европейская политическая наука оставаться одновременно и когнитивной и нормативной? После Второй мировой войны политическая наука способствовала утверждению ценностей, которые в европейском сознании выступали как важнейший элемент противостояния злодеяниям уходящей эпохи. Может ли теперь дисциплина дистанцироваться от них? В современном контексте, включающем в себя падение советской империи, появление "расширенной Европы", рост разных типов фундаментализма, но также и рост партнерства и диалога между Югом и Востоком, политическая наука не может отрицать обязательного условия констатации правды, что составляет ее моральные основы. Эта ответственность добавляет дополнительные аргументы в пользу необходимости утверждения самобытности дисциплины.

Политическая наука в Германии.

  Возникновение политической науки как академической дисциплины в Германии можно отнести к началу девятнадцатого века. Первые кафедры были открыты при университетах Мюнхена (1814), Тюбингена (1817) и Вюрцбурга (1822). [17, p. 389] Однако, несмотря на столь многообещающее начало, она не смогла избежать сложностей, порожденных революцией 1848 года. В последующие десятилетия политическая наука оказалась на грани выживания, от нее оставались только государственное управление и общественное право. Во времена Веймарской республики ситуация практически не менялась. Политическая наука определялась как управление, социальная политика и история. В результате, например, университетская политическая наука практически не уделяла внимания причинам и последствиям возникновения национал-социализма. С приходом к власти нацизма то, что оставалось от политической науки, прекратило свое существование. Ее ведущие представители вынуждены были эмигрировать [10, pp. 447-464].
  После второй мировой войны политическая наука была введена в качестве составляющей "программы переобучения", утвержденной западными оккупационными властями. Однако эта идея не встретила большой поддержки среди немецких университетов. Первая кафедра была создана при университете Кельна в 1946 году. Но место ее заведующего оставалась долгое время свободным. Настоящий толчок к дальнейшему развитию политическая наука получила с открытием Немецкой высшей школы политики в 1949 году. Именно она способствовала новому становлению политической науки как академической дисциплины. В 1959 она присоединилась к Свободному университету Берлина, при этом подчеркивался междисциплинарный характер политической науки. В те годы основные исследования проводились в Берлине (фон дер Габлентц, Френкель, фон Айнерн, Дратх, Фишер-Балинг, Ландсберг), Фрейбурге (Бергштрассер), Гейдельберге (Фридрих, Штернбергер), Кёльне (Герменс), и Марбурге (Абендротх). В 1960 году было принято решение ввести изучение "гражданственности, прав и обязанностей граждан" в программу начальной и средней школ, что способствовало быстрому росту числа студентов и преподавателей в последующие годы. [Ibid.]
В ГДР основное внимание уделялось преподаванию марксизма-ленинизма и научного коммунизма. В настоящее время 10 из 18 неспециализированных восточногерманских колледжей предлагают курсы и степени по политической науке [30].
  Вполне можно утверждать, что сейчас в объединенной Германии политическая наука представляет собой хорошо установившуюся академическую дисциплину. Так, в 1994 курсы по политической науке предлагались в 68% вузов страны [Ibid.]. Основное внимание на факультетах политических наук уделяется преподаванию следующих предметов: политическая теория и философия, методология, немецкая форма правления, сравнительная политика, международные отношения и политическая экономия. Некоторые институты специализируются на таких предметах, как государственная политика и государственное управление.
Понимание предмета политической науки в немецкой традиции.
  Согласно немецкой традиции политическая наука включает систему знаний об институтах, политическую социологию и их теоретическую основу - политическую философию. Для этого подхода характерно признание идейного первенства общего над частным, а также интеграция политического знания. Влиятельный социальный философ К. Манхейм (1893-1947) обратил внимание на устойчивость в Германии бюрократического мышления, при котором проблемы политики приравниваются к проблемам управления. Бюрократическое или административно-юридическое мышление склонно все свести к акциям управления. Политика поддается управлению и рассматривается как часть процесса управления. Сопротивление, напряженность, революции воспринимаются как случайная помеха, непредвиденное нарушение порядка.
  Современный курс лекций по политической науке в Мюнхенском университете состоит из обзора политики наиболее значимых для Германии государств (США, Франции, Китая, России), характеристики политической системы Германии и близкой для Германии Франции, очерков истории Китая, политической мысли, политической философии марксизма. Курс политической науки в Боннском университете менее разнообразен и более последователен. Он сводится к характеристике внешней и внутренней политики ФРГ, основным периодам политического развития Германии в XX веке, правительственным и партийным системам послевоенной Германии, истории политической мысли.
Академические исследования в Германии.
  В академических исследованиях политической науки Германии можно выделить три основных направления: 1. Нормативистская политическая наука, которая базируется на философском анализе моральных норм политической деятельности
2. Позитивистско-бихевиористическая эмпирическая политическая социология.
3. "Практико-критическая наука" о социально-политической власти (франкфуртская школа).
  Проблематика исследований включает изучение политического строя, политических партий и организаций, эмпирический анализ политического поведения и выборов, сравнительную политическую науку, политическую философию и историю политических идей. Из наиболее известных немецких политологов можно назвать Т. Адорно, К. Бейме, Р. Даррендорфа, Ф. Найманна, О. Флехтхайма, В. Хенниса, Г. Майера, О. Штаммера, Г. Шнайдера, Э. Криппендорфа, Э. Хиппеля, К. Луца.
В последние годы в немецкой политической науке уменьшилось обсуждение абстрактных политических концепций, в то время как основное внимание стало уделяться концепциям, ведущим к эмпирическому анализу (например, системный анализ, структурный функционализм, рациональный выбор, политическая экономия). Увеличилось число исследований политических институтов и политики, что было вызвано подъемом интереса к таким явлениям и событиям, как Европейский Союз, падение коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе, объединение Германии, рост противостояния между Севером и Югом.   Все эти тенденции привели к работе в рамках следующих исследовательских программ:
- политическое развитие и трансформация западных обществ;
- процессы политической интеграции, в особенности Европейской интеграции, а также их зеркальные отображения, проблемы национализма и этноцентризма;
- сравнение политических систем (главный аспект такого сравнения - характеристики политических институтов);
- политические изменения Восточной Европы, трансформация и консолидация демократических политических режимов;
- объединение Германии: последствия перехода институтов (системы правления, партийной системы, администрации), отношения государства и экономики;
- исследования по развивающимся странам, анализ потенциалов их развития, выработка стратегии оценки развития, последствий долгового кризиса;
- государственная теория и демократическая теория: перенос власти от национальных к наднациональным институтам в Западной Европе, реконструкция национальных государств в Восточной Европе, анализ интеграции и идентификации граждан со своим политическим сообществом и политическим режимом;
- международные отношения: причины интеграции, последствия окончания конфликта между Востоком и Западом, проблемы и предпосылки безопасности;
- международная роль Германии после объединения [24].
Франкфуртская школа.
  Особое место в немецкой политической науке занимает франкфуртская школа. Политическая наука франкфуртской школы развивается в контексте критической теории общества, которая была сформулирована группой молодых исследователей, сторонников взглядов Маркса. Ими в 1923 г. во Франкфурте был основан институт социальных исследований, вокруг которого объединились К. Грюнберг, Ф. Вейль, М. Хоркхаймер, Ф. Поллак, Т. Адорно, Г. Маркузе, В. Бенджамин, Д. Лукач и др.
В условиях фашизма "Институт социальных исследований" был ликвидирован, и большинство его сотрудников вынуждены были эмигрировать. Большинство исследователей оказались в США и продолжили работу в стенах Колумбийского университета. После окончания Второй мировой войны некоторые из "франкфуртцев" (М. Хоркхаймер и Т. Адорно) вернулись в Западную Германию, остальные остались в США.
Наиболее известным представителем молодого поколения франкфуртской школы является Юрген Хабермас.
Критическая теория франкфуртской школы.
  Теорией, приверженность к которой (с теми или иными вариациями) объединила франкфуртских политологов, стала критическая теория общества. Это название дали своей версии неомарксизма идеологи франкфуртской школы. Первый из вариантов этого названия принадлежит Хоркхаймеру, опубликовавшему в 1937 г. в руководимом им "Журнале социальных исследований" статью под названием "Традиционная и критическая теория", где он охарактеризовал основные черты критической теории, противопоставив ее всей предшествующей науке и научности вообще. Второй вариант принадлежит Маркузе, выступившему в том же году и в том же журнале с некоторыми уточнениями хоркхаймеровского толкования критической теории.
  Требования критической теории, сформулированные Хоркхаймером в противоположность традиционной теории, следующие:
А) осознавать ограниченность любой специализированной деятельности, в том числе (и особенно) познавательной, имея в виду, что любая такая деятельность - лишь часть целостного исторического праксиса: внутри него она возникает и в нем "снимается";
Б) брать в качестве предмета социальных наук всю человеческую и внечеловеческую природу, всю систему взаимоотношений общества и природы - эта система, в сущности, и охватывается понятием праксиса;
В) предполагать в качестве познающего субъекта не обособленного индивида и не члена ученой корпорации, а "общественного человека", представляющего собой тотальность всех социальных определений, входящих в общество индивидов;
Г) исходить из того, что для так понятого - "тотального" - субъекта познаваемый предмет не представляет собой нечто внешнее, объективное. Последний предстает в своей истине как продукт собственной деятельности "общественного субъекта" лишь в рамках "превращенной" формы сознания, раздваивающей тотальность праксиса на обособленные друг от друга субъект и объект [2] .

Политическая наука в Австрии.

  Политическая наука в Австрии зародилась в период просвещенного абсолютизма. Вскоре после появления первой университетской кафедры политической науки дисциплина интегрировалась в правоведение и науку о формах правления. Исследования в области социальных наук быстро развивались и приобретали международную репутацию в годы, предшествовавшие Первой мировой войне (австрийский марксизм, Венская школа пограничных исследований), а также в период между двумя мировыми войнами (Мария Ягода, Пол Лазарсфелд и другие), что прекратилось с приходом национал-социализма.
  В отличие от Германии, в Австрии политическая наука не входила в "программу политического перевоспитания". Более того, в 50 - 60-е гг. консервативные социально-политические силы, в особенности медицинские и юридические факультеты, прилагали серьезные усилия, сопротивляясь становлению политической науки как независимой дисциплины в австрийских университетах. В результате в Австрии политическая наука начала развиваться позже, чем в других европейских странах - и все еще находится на достаточно низком уровне институционализации. В качестве самостоятельной дисциплины политическая наука преподается в трех из семи австрийских университетов: университетах Вены, Зальцбурга и Инсбрука. В настоящее время в Австрии насчитывается около 4 тысяч студентов, изучающих политическую науку. Основные предметы, преподаваемые политологам в Австрии, включают в себя: политическую теорию, международные отношения, сравнительную политику и политическую систему Австрии.
  Наиболее известные независимые политологические институты: институт высших исследований; институт исследований о мире; австрийский институт международных отношений [12].

Политическая наука в Швеции.

  Первая шведская кафедра политической науки - "Джона Скитте профессора дискурса и политики" - также является одной из старейших университетских кафедр в мире. Она была создана в 1622 году в университете Упсала. Упомянутый факт можно было бы считать свидетельством долгой истории шведской политической науки, но это не соответствует действительности. Эта первая кафедра (она существует до сих пор), имела в основном языковую направленность, а именно - на латинскую и римскую риторику. Более верно в качестве отправного пункта истории шведской политической науки было бы взять вторую половину XIX в.: только тогда появилась эта дисциплина в современном понимании [7]. Соответствующие кафедры были созданы в университете Лунда в 1889 г, в университете Гетеборга в 1901 г, в университете Стокгольма в 1935 году. Более того, современные университетские факультеты политической науки не оформились до 1950-х годов. Таким образом, политическая наука в современном ее виде - сравнительно молодая академическая отрасль, хотя как научная дисциплина, имеющая свои профессиональные кафедры, она существует более сотни лет.
  Итак, политическая наука как особая самостоятельная дисциплина оформилась около 50 лет назад. До этого основное внимание уделялось истории и истории идей, философии, конституционному праву, политическим институтам и процессам и эволюции парламентаризма. В этих сферах доминировали работы трех ученых: Герберта Тингстена в университете Стокгольма, Акселя Брусевитца в университете Упсала и Фридриха Лагеррота в университете Лунда. Основной задачей "политологов" того времени было обучение государственных служащих и легитимация господствующей формы правления и идеологии. Такой подход был четко ориентирован на интересы правящих элит. Основное внимание уделялось изучению парламентов, политических лидеров и правительств [11]. Ориентированный на государство подход, все еще находящий свое отражение в современной шведской политической науке, не подвергался серьезному сомнению до введения плюралистической перспективы с основным вниманием на других акторах, на уровнях анализа и на других политических процессах и перспективах.
  Начиная со второй половины XIX столетия и вплоть до 60-х гг. ХХ в., до утверждения бихевиоризма в науке доминировали исторический и философский подходы.
Однако американская политическая наука оказывала свое влияние на шведскую политическую науку и в первой половине ХХ в. Так, например, после того, как профессор политической науки Стокгольмского университета Герберт Тингстен (1935-1945) провел какое-то время в Соединенных Штатах, он стал считаться экспертом по американской политической науке и политической идеологии. Его работа "Политическое поведение" (1937), в которой применялась электоральная статистика, завоевала международную аудиторию. В своих исследованиях Тингстен основное внимание уделял современной проблематике, используя сравнительные и количественные методы. Один из его студентов, Юрген Вестерштал, продолжил эту традицию и развил социологические бихевиористские подходы в университете Гетеборга. Вестерштал основное внимание в своих исследованиях уделял общественному мнению и СМИ, которые по-прежнему остаются важным объектом исследований, проводимых политологическим факультетом этого университета. Более того, Понтус Фалбек, профессор университета Лунда, основное внимание уделял исследованию политической экономии и статистических и социологических закономерностей. Однако, несмотря на столь раннее распространение, бихевиоризм не оказывал значительного влияния на шведскую политическую науку до окончания Второй мировой войны [7].
  Таким образом, шведская политическая наука во многом развивалась под влиянием подхода, придававшего особое значение частным политически событиям и характеристикам. В послевоенный период имела место очевидная "американизация", при которой основной целью исследований становилось эмпирическое накопление нейтральных знаний, свободных от оценочных суждений [6]. Очевидным было влияние исследовательских моделей Девида Истона, Девида Трумана, Сеймура Липсета и Карла Дойтча. В рамках дисциплины наблюдался возрастающий интерес к социологии, экономике, психологии, социальной антропологии и статистике, что впоследствии привело к развитию структурного функционализма и теории систем [29]. В целом влияние бихевиоризма привело к ослаблению исторического, философского и формально-юридического подходов, так как стратегической целью бихевиоризма было получение обобщений, не привязанных ко времени и пространству, в то время как историческому измерению политической жизни уделялось очень незначительное внимание. Это привело к большей ориентации дисциплины на современную политическую жизнь [8].
  В эти годы в шведской политической науке можно было выделить три различных тенденции. Во-первых, в Гетеборгском университете велись эмпирические исследования в области электоральной социологии, общественного мнения и роли и содержания средств массовой информации. Основное внимание уделялось общим выводам и качественным методам, целью исследований было получение соответствующей информации для национального, региональных и местных правительств. Во-вторых, со стороны идеологических "левых" звучали доводы, дискредитирующие консервативные и позитивистские позиции "новой" политической науки. Марксистская критика подчеркивала необходимость сохранения исторического измерения анализа политических событий. Многие политологи остались равнодушными к таким представлениям, возможно, благодаря уверенности во всеобщей ценности новых влияний и важности для общества "релевантных" знаний. В-третьих, после создания международных связей между учеными, имеющими близкие идеологические и теоретические убеждения, в политической науке началась заметная интернационализация. Однако в большей мере её было бы справедливо назвать "англо-американизацией". Таким образом, эти тенденции демонстрируют инерцию множественности перспектив и отсутствие единого шведского исследовательского сообщества, объединенного вокруг бихевиоризма [23].
Ведущие разделы современной шведской политической науки.
  Разделение шведской политической науки на подразделы нельзя рассматривать как жесткий аналитический инструмент. Ввиду высокой динамичности развития содержания политической науки как дисциплины, принципиальные области анализа и объекты науки претерпевают постоянные изменения. Это приводит к тому, что сама дисциплина и ее подразделы ограничены временем и пространством. Ее временной и междисциплинарный характер трансформируется под влиянием обсуждений, ведущихся между исследователями в пределах одной дисциплины, между представителями академических и практических кругов в области социальных исследований, а также влиятельными людьми общества и международным окружением.
  Подраздел политической теории может быть, в свою очередь, разделен на нормативную и эмпирическую теорию, из которых первая имеет дело с предполагаемой природой политики, а вторая - с теориями, созданными для применения в эмпирических исследованиях. Изучение истории идей и идеологий имеет долгую историю в Швеции с начала ХХ столетия. Где-то между нормативной и эмпирической политической теориями находится изучение демократии - направление, основанное стокгольмским профессором Гербертом Тингстеном, опубликовавшим в 1947 году исследование "Проблемы демократии". В последнее время основное внимание сместилось в сторону изучения корпоративизма и практического измерения демократической теории. Второй тип политической теории, эмпирическая теория, развилась как следствие всеобщего интереса к методологии и технике исследований. Результаты в этой области наиболее заметны в исследовании политических дебатов, их логической структуры и аргументов, объясняющих политическое поведение. Анализ аргументации включает в себя качественные и количественные методы.
  Государственное управление относится к исследованию административных структур, а исследование политических курсов - к содержанию и стратегии политических и бюрократических программ и мероприятий. В период между двумя мировыми войнами наблюдалось перемещение интереса от парламентов, правительств, президентов, королей к другим политическим акторам, и от исследований национального уровня к другим уровням. Появление и распространение современного государства благосостояния и государственного сектора означало, что взаимодействие между правительствами всех уровней и гражданами будет более интенсивным. В исследовании политических курсов основное внимание уделяется государственной политике, причинам и последствиям мероприятий, исходящих от государственных институтов, анализу преимуществ и недостатков демократической политической системы.
  Сравнительная политика - сравнение политических процессов или явлений двух или более политических систем. Традиционно основное внимание при проведении исследований в области сравнительной политики ограничивалось Европой и "англо-американским" миром. После Второй мировой войны интерес при проведении таких исследований распространился также и на другие страны, что было вызвано деколонизацией Африки, Азии и Латинской Америки, наличием тоталитарных и авторитарных режимов, а также таких идеологий, как фашизм и коммунизм. Научный интерес сосредоточивался на исследовании причин подъема и падения идеологий, политической стабильности и нестабильности, а также различных направлений движения относительно системы представительской демократии, переходов от нее или к ней. Интерес к неевропейским странам фактически был направлен не на Азию и Латинскую Америку, но на африканский континент. Этот факт может быть частично объяснен тем, что шведское общественное мнение долгое время сочувствовало освободительному движению в некоторых африканских странах, что Африка была главным получателем шведской помощи, выдаваемой в целях развития, а также тем, что Скандинавский институт африкановедения находится в университете Упсала [29].
  Международные отношения как подраздел политической науки в Швеции развились довольно поздно. Первая (современная) шведская диссертация по международной политике появилась только в 1964 [25]. Более того, исследовательское сообщество, специализирующееся в области международных отношений, было тесно связано с тенденциями, доминирующими в англо-американском мире, что становится очевидным при анализе цитат, встречающихся в шведских диссертациях [19, p.2]. Однако область исследований имеет некоторую отличительную национальную специфику, что частично может быть объяснено географическим расположением страны и ее положением относительно соседних центров власти. Многосторонние и асимметричные властные отношения могут являться естественными факторами, привлекающими академическое внимание. Шведские ученые заслужили солидную репутацию достижениями в исследовании международных отношений в таких областях, как теория международных отношений, анализ иностранной политики, процессы принятия решений, международные переговоры, международное сотрудничество и управление конфликтами. В настоящее время также наблюдается рост интереса к изучению международной окружающей среды, европейского сотрудничества и международных режимов, технологии и коммуникаций, международной политической экономии. Шведские ученые, специализирующиеся в области международных отношений, анализируют изменения в структурах государств и изучают взаимосвязи внутренних и международных измерений в период быстрых трансформаций [см., напр., 15, 31]. Исследования в этом подразделе науки также часто направлены на такие нетрадиционные переменные, как идеология и демократия [напр., 9]. Наиболее сильные исследовательские школы в области международных отношений расположены в университетах Лунда и Стокгольма, хотя исследования ведутся и в Гетеборге и Упсала.
Преподавание политической науки в университетах Швеции.
  Курсы политической науки, преподаваемые в Шведских университетах, обычно включают в себя политическую теорию, сравнительную политику, государственное управление, международные отношения. На некоторых политологических факультетах также преподаются курсы по европеистике, местным формам правления и политике в области охраны окружающей среды.
  Политическая наука в Швеции преподается в следующих университетах: Гетеборга, Карлштата, Линкопинга, Лунда, Стокгольма, Сундвалла/Харносанда, Умее, Упсала, Ваксо, Оребро, Остерсунда.
Связь между политической наукой и обществом в Швеции.
  Политологи хорошо интегрированы в шведское общество и в целом они находятся в состоянии согласия с организацией и традиционными норами современной политической системы [7]. Ярким примером тесных отношений между правительством, деловыми интересами и академическим миром является развитие исследований государственного сектора в 1980-1990-х гг. (имеются в виду исследования, вызванные потребностями конкретных государственных секторов, например, здравоохранения, трудовой занятости населения, охраны окружающей среды). Политологи также часто оказывают государственным органам информационную и консультационную поддержку [26]. Наиболее ярким примером такого сотрудничества было введение новой конституции в 1974 г., в подготовке которой приняли участие многие шведские ученые.
  В современной политической науке часто обсуждается вопрос об "общественной актуальности". Исторически в Швеции доминировало представление о том, что необходимо соблюдать некоторую дистанцию между политикой и политической наукой. Поэтому и сейчас наблюдается определенное неприятие исследований в области природы политических курсов, направленных на разрешение проблем, и предложения рекомендаций по поводу возможных политических мер и процедур. В целом в Швеции, как и везде, не удалось избежать определенной напряженности между требованиями к академическому качеству исследований и их непосредственной актуальности для политики [22].